Дальний путь

— Всем идти нельзя, — заметил Энет. — Думаю, отправимся втроем. Здесь ни эльфов, ни орков нет, а маги имеются, могут и заглянуть за личину. Да и нам сначала надо будет исподтишка понаблюдать за местными, чтобы преобразовать комбинезоны в местную одежду.

— А мы? — возмутилась Шен. — Почему мы должны сидеть тут сиднем?!

— Вы на себя посмотрите, — хмыкнул Лек. — Не уверен, что женщины такой внешности не привлекут внимания — вряд такие красавицы здесь свободно ходят по улицам. Сначала нужно разведать обстановку. Неизвестно сколько времени займут поиски вероятностника — мы знаем только, что он в городе, а там десятки, если не сотни тысяч живут.

— Хорошо, мы подождем, — согласилась довольная комплиментом Шестая.

— А чтобы время не терять, потренируйтесь, — ехидно ухмыльнулся горец. — Это всегда полезно.

И, провожаемый семью возмущенным женскими взглядами, поспешил скрыться в портале. Следом то же самое сделали Лек с Энетом.

* * *

Из портала вышли под заклинанием невидимости невдалеке от дороги, по которой катились несколько влекомых быками телег, нагруженных тушами каких-то животных и странного вида овощами. Побратимы поспешили спрятаться за чахлыми кустами у обочины. Лек тут же ухитрился вступить в продукты чьей-то жизнедеятельности и шепотом грязно выругался, принявшись оттирать испачканный сапог об траву. Видимо эти кусты часто использовались возницами по совершенно определенному назначению.

В этот момент мимо проскакали трое всадников.

— Это что за звери такие? — изумился Энет. — Ну и ну...

Животные, на которых ехали всадники, действительно не были на что знакомое похожи. Длинные шеи, маленькие головы, широкое двугорбое туловище, большие плоские копыта. Они то и дело гнусно, протяжно орали. Скакали неровно, всадников мотало со стороны в сторону, но те явно умели держаться в седлах, только от время от времени чем-то напоминающим стек хлестали своих зверей по крупам. Те, судя по зубам, явно не являлись травоядными.

— Да уж, — покачал головой Лек. — Кататься на таких — удовольствие небольшое. Но ладно, все видели, как одеты всадники?

— Ничего необычного, — пожал плечами Санти. — Штаны, рубахи и простого покроя куртки. Но ткань добротная даже на вид, в отличие от одежды крестьян.

— А картаги? — поинтересовался Энет.

— Всадники были вооружены.

— Но ножны на поясе, а у нас за спиной. Лучше скроем магией. Ауры тоже заглушим, мало ли какие у них на входе в город проверки. Может там маг сидит, а мы не знаем их возможностей.

— В таком случае скрывать картаги магией — глупость, — заметил граф. — А вдруг обнаружат?

— Знаешь, ты прав, — прикусил губу скоморох. — Ладно, обратят внимание, будем думать.

— Или резать, — меланхолично добавил Энет

Лек с Санти покосились на аристократа, но предпочти оставвить последнее заявление без комментариев. Вполно возможно, хоть и не хотелось сразу вступать в конфронтацию с местными.

Преобразовав комбинезоны в местную одежду (на деле они остались теми же боевыми комбинезонами), побратимы вышли на дорогу и, обходя кучи навоза, двинулись к виднеющимся вдали воротам. По мере приближения становилось ясно, что охраняют город всего два стражника, вооруженных короткими копьями с листовым наконечником. Без кирас и шлемов, только в кожаных нагрудниках, полностью лысые, в отличие от проезжающих и проходящих мимо людей.

— Слушай, какие-то они все одинаковые... — задумчиво произнес Энет, незаметно поглядывавший на местных. — И никто не улыбается.

— Может, не принято показывать чувства, — пожал плечами Лек. — Не надо спешить с выводами. Кстати, если спросят откуда мы, что говорить?

— Ну и вопросы у тебя... — назмурился Санти. — А ведь могут спросить. Габт замызганный! И что делать?

— Идти в кабак, — хмыкнул граф.

Остальные, не ожидавшие такого предложения от аристократо в энном поколении, удивленно уставились на него.

— А ведь верно! — кивнул скоморох. — Хоть что-то узнаем. В кабаке у людей языки развязываются.

Искомое заведение нашлось довольно быстро — шагах в трехстах от дороги обнаружилось приземистое, крытое соломой здание, довольно большое. У коновязи было привязано полдесятка уже виденных на дороге горбатых зверей, жадно пожирающих из кормушки куски мяса. Над дверью висело изображение какой-то птицы, сидящей на кружке.

Переглянувшись, побратимы направились туда. Это действительно оказалось нечто вроде кабака. Обычная для такого рода заведений стойка, за которой стоял опрятно одетый дюжий детина, была чисто выскоблена. Время от времени кабатчик наливал из большого кувшина в кружки что-то пенистое, оранжевого цвета. Посетители расплачивались с ним, бросая на стол квадратные монетки, медные. Но один из добротно одетых людей положил вдвое меньшую серебряную, отчеканенную в виде ромба.

Вошедшие побратимы явно привлекли внимание, на них уставились десятки любопытных глаз. И то, что они некоторое время стояли неподвижно, явно не понравилось детине за стойкой — он нахмурился и повернулся было к похожему на него субъекту, явно родственнику. Но Санти уже потянул остальных к стойке — недовольство хозяев таверн и кабаков он научился чувствовать еще скоморошьи времена. Одновременно он достал из кармана положенный туда еще на улице маленький серебряный брусок.

— Возьмешь серебро? — Санти небрежно бросил брусок на стойку. — Монеты закончились...

Кабатчик подозрительно посмотрел на него, затем взял брусок и чуть ли не обнюхал его.

— Сорок медяков, — бросил он, и было видно, что это окончательная цена.

— Ладно, — махнул рукой Санти, хотя был уверен, что его сильно надули.

— Что будете пить? — исподлобья посмотрел трактирщик.

В этот момент до скомороха дошло, что названий местных напитков он не знает.

— Три кружки ливита, — вмешался вовремя сориентировавшийся Энет, подслушавший разговор сидевших за ближайшим столиком посетителей.

Трактирщик забрал из вываленной перед Санти кучки квадратных монет три штуки и налил побратимам уже виденного ими оранжевого пенистого напитка. Это оказался на удивление неплохой эль со странноватым вкусом. Кольцо-определитель, взятое перед уходом у Рахи, не показало вредных примесей, потому ливит можно было пить без опаски. Если не считать того, что напиток был достаточно крепкий.

Побратимы отошли к дальнему столику, сели и создали несколько подслушивающих плетений, распространив их по всему залу. Люди говорили о многом. Об урожае, о том, кто родился, кто женился, а кто помер. Хвастались любовными подвигами. Женщин в кабаке при этом не было ни единой. Еще удивляло, что никто даже словом не обмолвился о политике, словно ее вообще не существовало. Только бытовые темы. Энета это сразу же сильно насторожило.

— Ребята, тут что-то очень нехорошее, — тихо, одними губами произнес он. — Люди вообще не обсуждают власть...

— Боятся? — остро взглянул на побратима Санти. — Но я не чувствую страха...

— Я тоже, — согласился Лек.

— Нет, не страх это. Ощущение, что им просто все равно.

Они снова вслушались в разговоры. Четверо хорошо одетых людей через три стола коротко обсудили их самих, подивившись мечам за плечами и вспомнив, что так, по слухам, принято в южных пределах, в городе Кейсвин. Один после этого предложил спросить, на что второй чуть не замахал на него руками, прошептав, что носящих мечи лучше не беспокоить — еще в Лейраз сообщат, а тогда неприятностей не оберешься. После чего принялись обсуждать предстоящие скачки на тургах. Насколько поняли побратимы, это и были горбатые хищники, на которых ездили местные.

— Что ж, нужное мы узнали, — пробурчал Энет. — На первое время хватит.

— Нам от этого странного мира нужен только маг вероятности, — напомнил Лек. — А так пусть себе живут, как хотят, это не наше дело.

Остальные молча согласились, после чего допили ливит и покинули кабак, направившись к воротам города.

* * *

Раха варила походный егерский кулеш, Храт ходил вокруг и облизывался — пахло очень вкусно. Остальных девушек гонял Тинувиэль — когда дело доходило до тренировок, он становился безжалостным. Недовольно бурчала даже Шен, обещая надрать кое-кому его длинные уши, но, тем не менее, выполняла все указания эльфа.

Раздавшийся внезапно звук шагов никого не насторожил, эльфийская маскировка всегда работала безукоризненно, а значит, возвращается кто-то из своих. Но, к всеобщему изумлению, на поляну неспешным шагом вышел одетый в белое старик, совершенно незнакомый.

Раха, как раз решившая снять пробу со своего варева, ойкнула и, выронив ложку, мячиком прокатилась по земле, выхватив картаги. Храт, не рассуждая, последовал ее примеру, и его мечи полыхнули алым огнем. Остальные тут же сформировали оборонительного ежа, одновременно подготавливая боевые плетения.

— Тихо, дети, тихо... — поднял руки старик. — Я и так вижу, что вы меня в случае чего ломтиками настрогаете. Да и не собираюсь я вам вреда причинять. Просто поговорить хочу.

— Как вы сюда вошли? — выдохнул Тинувиэль. — Здесь же защита...

— Надо же, эльф, живой... — умилился незваный гость. — Но как?! Вы же пять тысяч лет назад куда-то ушли!

— Так, — пошевелил ушами эльф. — Но все-таки, как вы нас нашли?

— Ощутил всплеска магии Жизни, — покосился на него старик. — трудно не заметить, знаете ли. Заинтересовался, пошел посмотреть. А защита? Ну, я все-таки архимаг...

— Архимаг? — ощерился орк. — Думаете вам это поможет, если что?..

Старик окинул его пристальным взглядом, на мгновение задержавшись на выступающих клыках, и покачал головой.

— Ваша раса мне незнакома, уважаемый.

— Орк, — коротко сообщил Храт.

Он с трудом сдерживал полыхающую Ярость, но полностью сделать этого не смог, и глаза все-таки полыхнули алым. Старик при виде этого вздрогнул, поежился и посмотрел на вспыхнувшие зеленым огнем глаза Тинувиэля, после чего судорожно выдохнул:

— Святые боги! Аватары!!! Да что же должно было случиться, чтобы сюда сразу двух аватар занесло?!

— А пятерых не хотите? — ехидно поинтересовался эльф.

Архимаг отошел к дереву, облокотился об него и тихонько сполз на землю.

— Что вы над старым человеком издеваетесь?! — возмутилась Охотница. — Может вам водички, дедушка?

Тот, судя по расфокусировавшемуся взгляду, перешел на истинное зрение и посмотрел на ее ауру. После чего икнул и ошалело помотал головой. Потом перевел взгляд на Шен и побелел.

— Избранница Тьмы?.. — с трудом прошелестел он. — Можно спросить?

— Спрашивайте, — пожала плечами та.

— Сколько осталось этому несчастному миру?

— А нам откуда знать? — подала плечами Шен. — Нам от вас ничего, кроме мага вероятности, не нужно. Если он не обученный, мы сразу же уйдем — тогда вашему миру действительно немного осталось.

— Маг вероятности?.. — удивился старик. — Я не слышал о таких.

— Один такой бывает на сотни миров, — усмехнулась Элиа. — И если не находит учителя, то идет вразнос, уничтожая порой не только себя, но и все вокруг. Могучие империи рушились только из-за того, что император случайно встретил не обученного мага вероятности.

— Не буду сожалеть о своем мире, — горько сказал старик. — Нечего тут жалеть, он и так уже практически мертв.

— А что случилось? — уставилась на него Жрица.

— Здесь просто нет духовного огня, — вздохнул архимаг, принимая из рук Рахи кружку с водой. — Этот мир почти мертв.

— Но я посвящена Жизни, — удивилась орочка. — Не чувствую угрозы ей.

— Вы имеете в виду природу?

— Да. Она, конечно, больна, но жива.

— А я говорю о людях, — пояснил старик. — Точнее, об их душах, которые пожирает пустота. Никому и ничего уже давно не интересно, они сыты и довольны, но огня в них нет. Ничего нового не появлялось несколько столетий. Они напоминают жвачных животных в стойле, такие же ухоженные и ничего больше не желающие. О чем речь, у нас даже песен не пишут...

— А театр? — спросила Ле.

— Мы давно забыли, что это такое, — понурился архимаг. — Я пытался что-то сделать, но серые потребовали не мешать стабильности. С ними всеми ни мне, ни другим магам не справиться. Вот вы бы смогли...

Он с надеждой посмотрел на собравшихся вокруг элианцев.

— А нам это надо? — несколько цинично поинтересовалась Шен. — Это не наш мир, у нас своих проблем хватает.

— Так я и думал... — уныло вздохнул старик. — Впрочем, вы говорите, что наш мир скоро встряхнет?

— Мы ничего подобного не говорили! — возразил Тинувиэль. — Мы только сказали, что это случится, если маг вероятности не обучен.

— А кто мог его обучить? — прищурился незваный гость. — Я знаю всех мало-мальски сильных магов.

— Знаете, но только в своем мире, — невозмутимо произнесла Жрица. — А наставник обычно приходит из другого, насколько нам известно. Вероятностники столь редки, что обычно их не оставляют без внимания — любой обученный обязан брать учеников.

— Кто знает... — покачал головой старик. — Да, прошу прощения, я не представился. Анхальм Винзайский, архимаг когда-то существовавшего Арвийского каганата.

Храт открыл было рот, но подошедшая Шен дала ему подзатыльник и холодным голосом уведомила:

— Мы представляться не станем. Извините.

— Понимаю, — кивнул архимаг. — Имена аватар имеют свою силу. Но можно вас попросить?

— Смотря о чем? — прищурилась Шестая.

— Вы ведь все равно будете уходить отсюда?

— Предположим...

— Не могли бы вы перебросить меня в любой другой мир? — попросил старик. — Главное, еще живой. Поверьте, мне есть чем расплатиться, за свои три с чем-то тысячи лет я немало скопил. Артефактов, конечно, золото вас, понятно, не интересует.

— Мы обсудим вашу просьбу, когда наши друзья вернутся из города, — ответила Шен.

— Из города? А они тоже аватары?

— Света, Тьмы и Мудрости.

— Бедные серые... — не сдержал смешка архимаг. — Думаю, об этом городе можно забыть...

* * *

Миновать ворота удалось без особых проблем, хотя стоявший за стражниками невысокий человек с аурой мага и проводил побратимов подозрительным взглядом. Им даже не потребовалось что-то говорить — увидев мечи за плечами, один из стражников почти неслышно проворчал:

— О, кейсвинцы пожаловали, чтоб им... Опять проблемы будут...

Второй недовольно покосился на него, судя по всему, едва сдержавшись, чтобы не дать излишне болтливому товарищу подзатыльник. Видимо, кейсвинцев в этом городе недолюбливали, но и побаивались. Впрочем, это не имело значения — побратимы с каждым мгновением все больше хотели побыстрее найти мага, им казалось, что в воздухе висит не дающая дышать душная пелена, что-то давящее на сознание, мертвенное и гнусное.

Энет обвел глазами дома впереди и покачал головой. Здания были чем-то неуловимо похожи, добротные, серые и невзрачные, они навевали уныние. Чем дальше в город заходили побратимы, тем больше удивлялись — ни единой кривой улочки так и не попалось по дороге. Все они были прямыми, словно проведенными по линейке. На равном расстоянии друг друга росли невысокие, пыльные, аккуратно подстриженные деревья.