| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Может, ну его? Я же все равно сдохнуть решил", — задумался вдруг Карл.
Вернется, скажет, никого не нашел. Пусть Ленар с магами разбираются. Он постоит в сторонке, еще потреплет им нервы, а как закончит с Камирией, с Валентином или без, отправится в Эрхабен. Он уже обеспечил себе репутацию человека, который может доставить проблемы. Карл не сомневался, его уже сочли чокнутым идиотом. Вполне себе повод избавиться. Он было повернул обратно, но в итоге остановился.
"Какого хрена я не могу просто вернуться", — вознегодовал про себя он.
Какая разница? Зачем он вообще сюда понесся? Совесть замучила? В который раз всплыли ненавистные воспоминания... Карл отогнал их, выругавшись вслух, на всякий случай обнажил оружие и поплелся вглубь деревни. Раз уж приперся, глупо возвращаться...
Упыри, бывшие когда-то крестьянами, встречались все чаще. Все без контроля некроманта. Как он и предполагал, на него не обращали внимания, будто бы принимали за своего. Отельные упыри, постукивая зубами, бесцельно бродили во дворах и по улице. Судя по окровавленным ртам, некоторые успели перекусить. Другие кучковались вокруг пойманной живности. Шипя, стуча зубами и отталкивая друг друга, они рвали звериную плоть. Трое совсем малолетних упырей, рвущих все еще живую кошку, даже вынудили его сначала отвернуться, а потом удивиться самому себе...
Раньше его такая картина позабавила бы, да что там, раньше ему бы в принципе понравилось происходящее здесь. Что теперь? Даже не плевать, а... мерзко и стыдно. Дожился, еще бы оплакивать начал. Совсем слизняком стал. В который раз он убедился, нужно поскорее сдохнуть. Но для начала, ему нужно найти Люция...
Так он дошел до центральной части деревни — небольшой площади, на которой был установлен Алтарь Мироздания. Вокруг болтались шестеро упырей, причем один из них, полностью седой старик, сидел посреди Алтаря, уткнувшись в колени. Так и напрашивалась ирония, вот и весь толк от Мироздания. Хотя, Карлу было уже не до иронии. Люция будто след простыл. Уже почти в отчаянии он решил поискать по домам...
Насколько Карл помнил, чокнутый Люций опасался находиться на улице. Пришлось взять его к себе в повозку, недоумок от страха не справлялся с лошадью. После посвящения в жрецы Бездны, Люций не выказал особых изменений нрава, все так же вел себя как ничтожество. Карл собирался использовать его и убить. Не успел... Не суть, но есть вероятность, утолив жажду использовать дар, Люций спрятался в каком-то доме и теперь трясется от страха и мук совести...
Деревня поначалу показалась небольшой, однако обойдя более двух десятков дворов, Карл уже не мог так утверждать. Искал он не только в домах, заглядывал даже в сараи и погреба, чтобы наверняка. Увы, тщетно. Как обычно в деревнях двери везде были не заперты. Вроде и хорошо, но, как сказать, Люций точно бы задвинул засов. Уже на втором десятке он от злости отсек головы трем упырям, но на том и остановился, так как попросту стало лень...
— Надеюсь, ты здесь, — довольно процедил Карл, наткнувшись на запертую дверь.
Выламывать её он не собирался, все равно сейчас не сможет. Выломать окно куда проще, что он и сделал. Забравшись в дом, он осмотрелся. Перед ним в луже черной крови валялся вкривь и вкось зарубленный и обезглавленный старик упырь.. Следом Карл заметил стоящего справа высокого мужчину со вскинутым топором. Он был весь в крови, руки, держащие топор, тряслись. Живой. Видимо, вернулся позже...
— Я не упырь, а прибыл, чтобы уничтожить виновника этой херни. Лучше опусти оружие, — бросил Карл.
Мужчина немного помедлил, но все же опустил топор и шагнул назад.
— Ты здесь один живой?
— Не знаю, — глухим голосом ответил тот.
"Ясно, Люция здесь нет", — рассудил Карл.
— Если не хочешь, чтобы тебя сожрали, сиди здесь и закрой окно. Я пошел дальше, — бросил Карл и открыв засов вышел из дома.
— Я пойду тоже, — уже на улице услышал Карл приглушенный голос за спиной и обернулся.
Мужчина оказался молодым юношей с весьма нетипичной для Камирии внешностью: высокий и рыжеволосый. Впрочем, одет он был как местный, в видавшие виды холщовые штаны и рубаху, опоясанную ремнем, на котором в ножнах болтался кинжал...
— Дело твое, но от упырей отбиваться будешь сам, — бросил он.
Они молча поспешили к следующему двору, на этой улице предпоследнему. Как ни странно, решившего проявить героизм крестьянина упыри тоже не трогали. Как счел Карл, видимо сказывалась его близость. Правда, тот сам рвался в драку. Когда он разрубил головы двоим упырям, Карл счел нужным объяснить, что это не имеет смысла. Умрет некромант и упыри сами падут. Заодно посоветовал продолжать держаться рядом, так упыри к нему точно не полезут.
Осмотрев последний дом, они пошли обратно к площади. Осталось осмотреть другую часть деревни. Спутник его молчал. Карл все же поинтересовался его именем. Тот назвался Ринхмэймом или просто Рином. Имя не местное. Карл еще раз отметил его нетипичную внешность, одни миндалевидные глаза и тонкий нос чего стоили. Внешность и имя скорее подобает милетцу. Только где Милет, а где Камирия? Впрочем, тут же он махнул рукой. Ему какое дело...
— Человек, что посреди Алтаря, кажись не здешний, — обеспокоенно подал голос помощник, когда они проходили через площадь.
— Да мало ли кто у кого гостил, — отмахнулся Карл и бросив взгляд на Алтарь, резко остановился.
Сидящий посреди алтарного круга человек с полностью седыми волосами обхватил колени руками, уткнулся в них лицом и раскачивался.
— Пять тысяч сто тридцать один, пять тысяч сто тридцать два..., — вслух считал он.
Карл опешил. Тот, кого он издали принял за обращенного в упыря старика, оказался Люцием. На самом видном месте, посреди деревни... Он даже не предполагал, что тот не прячется, а еще искал брюнета с проседью. Когда тот успел так поседеть? Хорошо, что этот мудак здесь, но..., получается, он попусту осматривал половину деревни. От этой мысли взяла злость. Карл велел Рину отойти подальше, а сам направился к Люцию.
— Гребаный выблядок, — Карл пнул его ногой по лбу, вынудив распластаться на спине, и уже через мгновение навис над ним, наступив на грудь, — Никчемный недоумок, ты хоть знаешь, что натворил?
— П-простите, я не... не... не... знаю, почему. Я не... хотел.... Я не хотел! Не хотел! Я должен был..., — Люций разрыдался.
— Не хотел он. Тьфу, — он плюнул тому на лицо, убрал ногу с его груди, после чего отсек ему голову.
Почти мгновенно все упыри рухнули. Карл выругался и с облегчением вздохнул. Осталось сложить костер... От размышлений его отвлек уже знакомый приглушенный голос.
— Господин, вы убили демона? — осторожно спросил Рин.
— Убил, можешь не беспокоиться. Только надо сжечь, иначе покоя долго не даст, — заметил он.
— Убейте меня тоже, — подняв взгляд, попросил вдруг тот.
"Эко тебя от горя торкнуло", — Карл усмехнулся и молча осмотрел Рина.
Взгляд обречённый, будто и впрямь жизнь не мила. Успокаивать его Карл не собирался, убивать — тоже. Пусть сам разбирается. Руки-ноги есть, чтобы до реки дойти или петлю состряпать. Правда, не факт, что убьется. Рин хоть и выглядит решительным, ежели сегодня-завтра не убьется, уже не сможет. Отойдет от горя и вспомнит про свою задницу...
— Родня или девица померли, и ты тоже решил с горя сдохнуть? — насмешливо спросил Карл.
— Я виноват во всем этом. Казните меня, — заявил тот, а сам едва сдерживал слезы.
— Петля или река в твоем распоряжении. Я тебя убивать не буду, — небрежно отрезал он.
Вдруг Рин упал перед ним на колени.
— Господин, прошу вас. Сам я не смогу. Но я заслужил, я во всем виноват! Проклятый прислал демона, потому что... Я пожелал им всем смерти. Я не ведал, что творю, но... я не знаю, как жить! Казните меня! — решительно требовал тот, а по его лицу текли слезы.
— Не много ли ты на себя взял, полагая, что Проклятый так просто выполнил твое желание? — в негодовании спросил Карл.
Он уже начал ему надоедать. Если не отстанет, он его точно убьет. Незачем топтать землю таким недоумкам. Подумаешь, смерти в истерике пожелал, от этого еще никто не умирал.
— Не так просто. Я продал душу Проклятому, — мрачно заявил он.
— Ну и как же ты ее продавал? — небрежно спросил он, предполагая, тот едва ли знал, как провести ритуал.
Наверняка, в лучшем случае наслушался деревенских россказней, а по сути суеверий, вроде выйти в полнолуние на перекресток или плюнуть на алтарь. Он сам про какие только "способы" не слышал. В худшем — Рин просто произнес вслух, что продает душу...
Рин, запинаясь, начал рассказывать. Карл уточнял. Что изумило, тот использовал несколько способов, однако с одним угадал и, действительно, заключил сделку. Потому упыри его и не трогали. Желание звучало весьма красноречиво: чтобы все жители деревни Синий мох провалились в Бездну. Вот и провалились...
— Откуда ты это узнал? — уточнил Карл.
— Услышал разговор в трактире. Я раньше помогал дяде, бывали разные путники и говорили всякое. Я... не знаю, чем думал. Наверное, я не думал, просто сильно разозлился. Если бы знал... Если бы я подумал, назвал бы десяток имен, но... не так. Многие, те же, дети, были не причем...
— Когда именно ты это сделал? — резко перебил его Карл.
— Ночью. Четыре дня назад.
"Именно тогда я решил заставить Люция продать душу..."
— Проклятье, — процедил Карл.
Он не знал, что и думать. Получается, все произошедшее не его вина, но... неужели его вела воля Проклятого? От этой мысли взяла злость. Он принял бы любую волю, но только не Проклятого. Чтобы хоть как-то успокоиться, он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Его отвлек Рин.
— Я готов понести наказание, — решительно заявил он.
Карл открыл глаза и зло глянул на него. Что теперь с ним делать? Убить, чтобы Проклятый получил очередного демона? Нет уж, обойдется. Прежде чем сдохнуть, Рин отречется от Мироздания. В таком случае ему будет закрыта дорога в Бездну...
Он потребовал, чтобы тот встал. Высмотрев скамью у забора ближайшего дома, Карл велел Рину пойти присесть.
— Ничего ты не продал. Я ведаю в этом, не зря с некромантом разбираться прибыл. Так душу не продают. Ты сотворил какую-то ерунду, только лося зря перевел, — снисходительно пояснил Карл.
Прежде чем промывать ему мозги с отречением, нужно вынудить его передумать умирать. В этом плане ему себя хватает...
— Но ведь они... все погибли, — растерянно, однако с надеждой произнес Рин.
— Просто совпадение. Нынче в Империи творится и не такая херня. Лучше расскажи, за что ты так разозлился на всех? — поинтересовался Карл.
Прежде чем предлагать отречение, неплохо бы узнать, что стряслось. Не просто так Рин пошел на ритуал. Раз решился на один ритуал, решится и на другой. Особенно если вспомнит о причине. Возможно, придется услышать сопливую историю и даже узреть истерику, но разок можно потерпеть, если дело требует...
Рин помрачнел. Повисло молчание.
— Я думаю, тебе нужно выговориться. Знаешь, от этого легче. Если совсем тяжко, можно выпить. Сам не против. В каждом доме тут есть бормотуха, — предложил Карл.
Тот вдруг поднял взгляд.
— Достали они меня. Все меня ненавидели. За то, что наполовину милетец. Какая разница? Мордой не вышел? Чай не девка, мордой торговать. Не болезный или еще какой доходяга, не трус, с четырнадцати сам на зверя ходил, в пятнадцать первого рогопса завалил. Нет же, все равно для этих мудаков полуродок, морда не камирская, — Рин сплюнул.
Лжет, явно темнит с целью отговориться. Причем, лгать не умеет, а еще не похож на отчаявшегося затравленного слабака ...
— Чем они тебя так разозлили? В яму выгребную бросили? Дерьмом накормили? — насмешливо спросил Карл.
— Да кто бы рискнул? Что я, слюнтай какой? — вознегодовал Рин, вытаращив глаза и зло добавил, — Мудаки уже не первый год стороной обходили и молчали. Да только смысл, ежели все одно за человека не считали. Вроде приятели были, на деле, одно название. Пока я сам рогопса не захерачил, нос воротили. Пока главных выскочек не отмудохал, подпевали из-за угла. Зато потом набиваться в друзья стали, слизняки трусливые. Думали, забыл? Будто я дурак и не понимал ничего...
— Ты именно из-за этого разозлился? — утонил Карл, отметив, тот снова ушел куда-то в сторону.
Лжет как дышит. Так то обычная история, не любят в деревнях инородцев, однако душу за смерть всей деревни он продал определенно не из-за этого...
— Как тут не злиться? Толку, что не лентяй, если им морда и кровь не такая? Еще и староста, мудак поганый, взъелся. Вот кого не жалко, что сдох! Ходил просить, чтобы дом строить дозволил. Год охотился, за шкуры выручил, откладывал. Тот уперся, мол как возмужаешь, то бишь невеста будет, приходи. Другим гнида позволял, а мне — хер соси. Но как невеста появится? Кто за бездомного сироту девицу отдаст? Дядька, мудак, уже как пять лет выгнал, жил то у одних, то у других. Куда жену вести? Уже и платить было чем, поебать! Мудила, знай себе, твердил, не принято, еще и не возмужавшему. Грозил, ежели самовольно посмею, барону жалобу даст и пойду на каторгу. Сынку его, пятью годами старше, я еще три года назад нос сломать возмужал, а дом свой строить — нет. Мне вообще-то двадцать первая зима через три седмицы пойдет. Гнида, чтоб его в Бездне рогопсы в зад трахали, — зло негодовал Рин.
— Может, оттого он и взъелся, что ты сынка его поколотил? — не удержался от комментария Карл.
— Пусть и оттого! Так ведь не я первый начал. Как не поколотить? Я чего, должен был пинки сносить? Покуда малолетний был, сносил. Всем покоя не давало, что отец привез меня из Милета. Пока жив был отец, не донимали, боялись его. Как погиб, сразу вспомнили про полуродка и ублюдка. Сверстники херня, а супротив считай мужиков переть без толку. Вот и привык мудак, что на оскорбления молчу и на затрещины не отвечаю. Пару годов его не было, а тут вернулся и попутал. Все видали, кто начал. Иначе бы этот старый хер меня вовсе из деревни выгнал, если на каторгу не сдал...
— Ну так чего ты сам не ушел? В наемники, например? — недоумевал Карл.
Судя по всему, тому говорить о причине не хочется. Вот и возмущается старостой, дядькой и прочими злоключениями. Только вот придется ему рассказать...
— Ушел бы, плевал я на них всех! Одно меня держало, — он замолчал и отвернулся, — Я разозлился из-за Берты. Мы любили друг друга, — голос его задрожал, — Я просил её руки, но ее отец не счел меня достойным, отдал ее мерзавцу..., — он опустил взгляд и снова замолчал.
"От несчастной любви всех прикончил? Вместе с девкой? Влюбленного придурка мне только не хватало" — про себя возмутился Карл, однако не стал выказывать негодование.
— Ты решил продать душу, потому что она вышла за другого? — прямо спросил он.
Так можно и до следующего утра выслушивать. Мало того, неинтересно, так надо успеть убедить его, до темна сложить костер и сжечь некроманта.
— Вы что, меня совсем за мудака держите?! — вспылил Рин тоном оскорбленной невинности и уже зло продолжил, — Да будь он человеком, а не мразью, все были бы живы. Я ушел бы и все! Я и ей предлагал сбежать в город. Берта отказалась, не хотела позорить родню, ее сестры — девицы на выданье. Попросила смириться. Если люблю, должен понять. Я понял, не хотел жизнь ей портить..., — он замолчал и вдруг заговорил еще громче, — Дальма был бешеным извергом! Помню, девки при трактире после него едва живые были. Я должен был что-то сделать! Я должен был убить этого ублюдка...! — зло орал Рин, казалось, уже себя не контролируя.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
