Замок Оборотня

Сэр Сонхейд поступил по-своему. Поставил меня на траву, затем подхватил чуть выше талии и приказал:

— Обними меня ногами.

Вися в воздухе я сочла возможным выказать свое возмущение, но едва открыла рот, услышала тихое, но почти угрожающее:

— Я — альфа, Ким, я приказываю — ты подчиняешься! Обними меня

ногами.

И все это проговаривается в процессе удержания меня на вытянутых руках, что видимо не доставляет ему дискомфорта.

Силен, зараза. Я же просто злая:

— А я сука, сэр Сонхейд. И как истинная сука плевать хотела на все ваши альфа приказы!

Меня медленно опустили на траву, руки от меня убрали. Через несколько мгновений раздался вопрос:

— Тебе не нравится это определение?

— Не нравится, — подтвердила я.

Тишина. Затем очередной вопрос:

— Самка?

— Ссссволочь! — выругалась я.

Тишина. Спустя менее продолжительное время:

— Женщина?

С тяжелым вздохом я кивнула и сказала:

— Пойдет.

В то же мгновение меня вновь подхватили повыше талии и с тем же невозмутимо-господским видом:

— Обними меня ногами, женщина.

Продолжаю висеть и возмущаться.

— Что опять не так? — мрачно вопросил сэр Сонхейд.

— Хватит мне приказывать! — я уже просто была на грани.

Вишу, на меня мрачно смотрят.

— Ким, — еще никто и никогда не произносил мое имя как угрозу, — еще раз: Я альфа, я твой хозяин, твой господин и твой закон. Я говорю, ты подчиняешься.

Висеть и возмущаться не особо приятно, но я не собираюсь сдаваться:

— Сэр Сонхейд, — тоже угрожающе, да, — еще раз: Я женщина. Я свободная, независимая женщина, я не ваша ссс... женщина, не ваша рабыня, и не член вашего государства, чтобы подчиняться вашему законодательству. Так что можете говорить, петь, да хоть стихами изъясняться — подчиняться вам я не собираюсь.

Меня медленно поставили на траву.

— Вот и замечательно, — сказала я, принимая полную и безоговорочную капитуляцию психованного шотландского альфы.

— Ким, — угроза теперь читалась в каждом его вздохе, — я предупреждал.

Сказано было спокойно, но... ощущение, что воздух стал каким-то тяжелым и сумрачным, и нехороший такой холодок по спине.

— Знаете, — я почему-то отступила, — чисто формально — вы не предупреждали, вы заявляли о гипотетических правах и требовали ролевые игры. А еще, — я направила на него указательный палец, — вас бояться монстры... или мои галлюцинации.

Он молчал, просто глядя на меня, а я почему-то добавила:

— И я тоже вас боюсь... очень.

Усмешка и спокойный приказ:

— Сними платье.

Кто-то говорил о страхе?

— Что? — заорала я на весь лес.

Где-то в ветвях недовольно вскрикнула птица, а потом снова наступила тишина. И едва наступила тишина, альфа-псих медленно, четко разделяя не то, что слова — слоги, произнес:

— Сними платье, женщина.

Ситуация: Ночь, лес, маньяк, рядом нет людей, зато от сэра психа разбегаются мои галлюцинации, и у меня требуют снять платье, под которым нет белья! И что делать мне?

Я кокетливо похлопав ресничками, игриво спрашиваю:

— А вы отвернетесь? А то я стесняюсь.

В ответ ледяное:

— Нет.

— Совсем? — спрашиваю уже без улыбки.

— Совсем, — хриплый злой голос.

Я замерла, зябко обняла себя за плечи и сообщила:

— Холодно.

Сэр Сонхейд медленно подошел, взял меня за подбородок, заставляя запрокинуть голову, склонился к моим губам и выдохнул:

— Никогда не зли альфу!

В следующее мгновение лес огласил треск ткани разрываемого прямо на мне платья. Я заорала скорее от неожиданности, чем от холода. А монстр, без усилий разодравший платье, перекинул через плечо и понес дальше. Молча, грозно и не обращая внимания на мои попытки вырваться. А мне уже совсем не до шуток было.

Мне было страшно. Очень страшно. И весь оставшийся путь я просто молчала, испытывая смесь ужаса и стыда.

* * *

Я не заметила, когда мы подошли к замку — поняла это, лишь увидев свет из окна на траве. Мы миновали сад, прошли через выломанную калитку... ключ остался в платье в одном из кармашков, но он тут больше не понадобился бы — замок был выдран. Потом миновали двор, вошли на кухню... Здесь на полу валялась выломанная дверь... выломанная вместе с косяком, а вот засов молодец, держался. И я с ужасом думаю о том, что больше не буду злить психа! Не буду, мне страшно! Я ему слова больше не скажу, я...

Мы вошли в гостиную. Подойдя к дивану, лэрд молча усадил меня, направился к камину, присел пред ним, подбросил еще дров. Затем поднялся, повернулся ко мне и засунул руки в карманы брюк.

Взгляд желтых немигающих глаз пугал больше, чем мысль о том, что я сижу совершенно без одежды!

— Ким, — хриплый голос, — посмотри на меня.

Но я упрямо зажмуриваю глаза все сильнее, сильнее... сильнее и сильнее...

— Я приказал.

Вздрогнув, я распахнула ресницы, взглянула в его жестокие янтарные глаза и поняла, что все... не могу больше.

— Я же вам ничего... — рыдания начали прорываться в голосе, — ничего плохого не сделала... За что?!

* * *

Опять этот странный сон — я бегу по зеленому лугу, среди цветущих цветов, в небе сияет яркая полная луна... Но это не было приятным сновидением, и бежала я не наслаждаясь ночью... Я пыталась спастись, я мчалась изо всех сил, срывая легкие, оглушенная биением собственного сердца, я бежала падая и поднимаясь вновь, не обращая внимания на боль в содранных ладонях и коленях, не останавливаясь ни на миг... Потому что он настигал меня... Мой самый жуткий из кошмаров.

Волк!

Огромный, серебристо— серый, слишком быстрый, чтобы я могла убежать, слишком безжалостный, чтобы решилась остановиться...

Мой бесконечно жестокий волк...

* * *

Я проснулась от собственного крика! Подскочила, с бешено колотящимся сердцем, чувствуя, как от крика охрипло и саднит горло. Как болит все тело! Как пульсирует низ живота, почему-то тоже саднящий изнутри. А в темноте вдруг раздался голос:

— Все хорошо, Ким, я рядом.

Скрипнула кровать, принимая тело неведомого мне мужчины, но мне сейчас было все равно знакомы мы или нет, я потянулась к нему, обнимая и пряча лицо у него на груди, и заплакала. Тихо, жалобно, как ребенок, и все цеплялась за него, боясь отпустить, боясь, что он сейчас уйдет, а я останусь совсем одна...

— Все хорошо, Ким, — он осторожно погладил меня по спине, — я никуда не уйду, я здесь... я рядом. Я рядом, Ким.

* * *

В моей жизни редко бывали дни, когда я просыпалась совершенно разбитая. Но сегодня было именно такое утро. Я долго лежала на грани сна и реальности, вспоминая, где я и что я тут делаю.

Вспомнила. Вчера у нас застряла машина на дороге, мы с Тэдом поднялись к замку, потом я вошла, он со смотрителем отправились за Стивом. Потом я ужинала, пила чай перед камином... кажется там и заснула.

Открыв глаза, осмотрелась. Я была в комнате, той которую мне Арида выделила, но как я здесь очутилась? И почему мне так плохо? Наверное, простыла вчера, дождь же был, я замерзла. Дверь открыли без стука, вошла Арида, встревожено на меня посмотрела.

— Доброе утро, — сказала я, приподнимаясь.

— Мисс Ким, вы лучше полежите пока, — встревожено сказала смотрительница.

Я сглотнула. Горло тоже болело, кажется и ангина.

Снова открылась дверь. Распахнулась практически, пропуская стремительного сэра Сонхейда. Он ничего не спрашивал, просто стоял и смотрел на меня, а я... Я вдруг поняла, что плачу, по щекам потекли слезы, подбородок задрожал, а рыдания... Я уткнулась в подушку, чтобы не зареветь в голос. Я не знала что со мной, я понять не могла откуда такая реакция на толком не знакомого мне человека, я просто плакала и не могла остановиться.

— Мис Блекмор... — сиплый голос.

— Вам лучше уйти, аль... сэр. Вам сейчас просто лучше уйти, у девочки истерика, — раздраженно сказала Арида.

Мне так стыдно было, меня приютили в замке и за машину он ничего совсем не сказал, а я... что со мной?

— Хэс, — короткое слово с рычанием на конце.

Я так и не поняла, что он сказал, но дверь открылась и дверь закрылась снова. А я все плакала, уткнувшись в подушку и, несмотря на все усилия, остановиться не могла никак.

— Ким, — хриплый голос сэра Сонхейда, — Ким...

Хлопнула дверь.

Я перестала плакать. Просто лежала, тихо всхлипывая, и вспоминала ночь, и его, именно его, сэра Сонхейда полное сожаления: "Я никуда не уйду, я здесь... я рядом. Я рядом, Ким".

Мне ночью приснился кошмар? Опять да?

Когда я почти успокоилась, в комнату вошла Арида с подносом. Она улыбнулась мне, поставила поднос на столик, подошла и протянула маленькую бархатную коробочку.

— Это для вас, сэр Сонхейд просил передать.

Я растерянно взяла коробочку, открыла и замерла — там был браслет с россыпью сверкающих сапфиров. Золото и голубые камешки — изумительное сочетание.

— Как красиво, — охрипшим после слез голосом, прошептала я.

— Он знал, что вам понравится, — заметила Арида.

— Мне очень нравится, — я захлопнула коробочку, протянула смотрительнице, — но я не принимаю дорогие подарки от незнакомых мужчин.

Женщина с нескрываемым удивлением смотрела на меня, а затем изменила тактику, едва ли не переплюнув коммивояжеров недалекого прошлого:

— У вас темно-русые волосы и синие глаза, браслет изумительно вам подходит, Ким, от таких подарков глупо отказываться.

Молча и непреклонно протягиваю коробочку. У меня свои принципы. Арида, некоторое время стояла молча, затем забрала.

Положила в карман, почему-то принесла столик для еды в постели, поставила поднос, открыла для меня блюда, сняв крышечки с тарелок и так же молча ушла, еще раз, с откровенным удивлением, оглянувшись на пороге.

Не менее удивленная ее поведением я, перевела взгляд на поднос — чай, мой самый любимый зеленый с жасмином, мой любимый голландский сыр, конфеты с кокосовым кремом, булочки с малиновым джемом и с кленовым сиропом. Все как я люблю, что просто поразительно. Я поела неторопливо, потом убрала столик в сторону, чувствуя, как почему-то ломит все тело. Встала. Голова закружилась, и я подумала, что у меня грипп.

В странной старинной какой-то ночнушке, подошла к окну, и дрожащими пальцами отодвинула задвижки, распахивая оконные рамы. В то же мгновение в комнату ворвался запах летнего леса, аромат цветущих кустов, пение птиц. Я прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением лета...

Идиллию нарушил стук молотков, затем неприятный звук пилы по металлу. Приглядевшись, увидела рабочих, которые в глубине парка возводили железную ограду. Зачем? Там, по крайней мере, если смотреть из окна, такой красивый переход от ухоженного парка к дикому буйству леса... Глупо ставить ограду, весь вид портит, впрочем — это решать хозяину замка.

И я уже собиралась отойти от окна и полежать еще хоть немного, как заметила торопливо идущую по дорожке Ариду.

Смотрительница нервно теребила фартук, наверное, поэтому я и осталась понаблюдать за ней. Женщина миновала почти весь парк и подошла к могучей, до этого недвижимой и потому мной незамеченной фигуре. Сэр Сонхейд, теперь я его узнала, медленно обернулся к ней. Арида что-то говорила, затем протянула коробочку. Ту самую. В следующее мгновение случилось невероятное! На моих глазах шотландский лэрд раздался в плечах и словно стал выше, а затем с яростью, иначе это объяснить было невозможно, ударил по дереву.

Крик! Предупредительный и громкий, разбегающиеся рабочие... падающее дерево... Странная, отвлеченная мысль про лесоповал и незаменимость на этом поприще сэра Сонхейда... а потом я просто потеряла сознание, увидев как дерево повалилось на едва отстроенную ограду, уничтожив ее фактически.

* * *

— Ким, — меня погладили по щеке, — Ким, как вы себя чувствуете?

Медленно открываю глаза. Смотрю на белый потолок, затем, повернув голову, вижу сэра Сонхейда. Мужчина улыбнулся мне, взял безвольную правую ладонь, поднес к губам, нежно поцеловал.

Мой разум просто в смятении, интуиция почему-то вопит "Бежать", дикая слабость не позволяет ни думать нормально, ни осознать свои чувства и желания.

— Так как вы себя чувствуете? — держа мою ладонь обеими своими ручищами, спросил лэрд.

Перед моими глазами просится жуткое видение падающего дерева, но почему-то не помню чтобы там кричали "Поберегись", слово было какое-то другое...

— Я схожу с ума, — прошептала я, чувствуя, что сейчас просто заплачу, — я правда схожу с ума...

— В смысле? — явно не понимал меня Сонхейд.

— Я видела, как вы спилили дерево рукой, — прошептала едва слышно, — или срубили... не знаю, но рукой. Одним ударом... Я схожу с ума...

И вдруг как воспоминание из кошмарного сна, слова, которые сэр Сонхейд точно никогда не произносил: "Шоковая терапия, Ким, самый действенный метод". Я вздрогнула, вырвала ладонь из его рук, отползла на другой конец кровати и только там поняла, что мне что-то мешает. Взглянула на запястье левой руки... Браслет действительно был очень красивым, и на мне смотрелся хорошо, вот только я его не надевала!

И тут прозвучало:

— Да, я сломал дерево.

Вскинула удивленный взгляд на шотландского сумасшедшего. Мне ответили кривой жестокой усмешкой, и приказным:

— А теперь вернись на место.

Что? Что происходит? У меня очередной кошмар?! В любом случае решительно снимаю браслет, замок, чуть деформированный, словно его закрыли чересчур сильно, поддавался с трудом, но я сняла украшение. Встала с кровати, обошла, подойдя к сидящему и наблюдающему за каждым моим движением лэрду, протянула и решительно сообщила:

— Я сумасшедшая, ладно, пусть так, с этим потом разберемся, но у меня, пусть даже и ненормальной, есть принципы. Я не принимаю дорогие подарки от незнакомых мне мужчин.

Все это я сказала уверенно, решительно и в полной готовности ответить на все возражения. Но у мужчины, который мрачно и не мигая смотрел на меня, возражений не было. Ни единого. Он просто поднялся, громадный такой, спокойно взял браслет...

А потом все произошло так быстро, что я сумела это осознать, только упав на постель... Как он это сделал? Я просто понять не могла, но браслет оказался на мне в краткий момент от начала и до конца падения. А когда я упала, испуганная и шокированная произошедшим, сэр Сонхейд склонился надо мной, уперся кулаками в постель по обе стороны от моего лица и прорычал:

— Мои подарки не обсуждаются, Ким.

Не могу ни о чем думать. Просто ни о чем. Смотрю на его жестокое лицо, на янтарные, немигающие глаза и даже дышать страшно. А взгляд сэра Сонхейда скользит по моему лицу, губам, и я почему-то понимаю, что они у меня припухшие... а с чего бы? Потом он медленно рассматривает мою шею, словно изучает... взгляд опускается ниже.

— Чт-т-то вы д-д-делаете? — обретаю я голос.

Он снова смотрит в мои глаза. Мрачно, почти с ненавистью, а я отчетливо слышу, как меняется его дыхание. Становится тяжелым, прерывистым... И от этого жутко. Жутко и кричать хочется и непонятно, что я здесь делаю, и почему он считает себя вправе так со мной обращаться.