| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Занимаем очередь, Кеша, не отставай, — сказала Веселова. — Кеша плелся в самом конце, засунув руки в карманы куртки и всем своим видом показывая недовольство.
— Ну что ты такой бука, — сказала Веселова. — Между прочим это хорошие знакомые твоего дедушки.
— Не люблю буранцев, — сказал Кеша. — И дедушка не любит. И тех кто общается с буранцами, тоже. Буранцы отвратительные.
Иван даже не знал, что и думать. Говорить подобное считалось неприличным, за такое можно было нарваться на штраф или даже угодить в тюрьму. Конечно, он слышал, что буранцев недолюбливают, но не так, чтобы высказывать это прямо. И к тому же, семья Беловых показалась ему совершенно нормальной.
— Прошу прощения за моего сына, — извинилась раскрасневшаяся Веселова. — Он иногда несет глупости.
— Ничего страшного, — сказал капитан. — Мы биологически очень сильно отличаемся от вас, наши иммунные системы работают по-разному и поэтому у некоторых мы закономерно вызываем отторжение.
Капитан выглядел твердым и спокойным, словно все слова Кеши его ни капельки не задели. Он бросил быстрый взгляд на Кешу, который стоял в стороне.
— Тем более твой сын только начал изучать магию — в этот момент все чувства обострены.
— Откуда вы знаете, что я изучаю магию.
— Мой папа — волшебник! — с гордостью сказал Тиль. — И я тоже.
Кеша побледнел, покраснел и позеленел — все эти три состояния сменились одним за другим.
— У Кеши проблемы с определением других магов, — сказала Веселова.
— Мама, ну может не надо говорить о моих проблемах при этих буранцев. — Кеша бросил взгляд полный отвращения на Белова.
К ним приближался высокий гвардеец в без шлема. Он был коротко стрижен, а кожа у него была смуглая. Но в отличие от гвардейца из Подгорья, у него было написано имя на доспехе 'Нарек Гаспарян', а сам доспех был попроще и полегче — двигался он в нем так же свободно, словно это была обычная одежда.
— Здравствуйте капитан Белов, очень рад вас видеть, не часто нашу таможню посещают знаменитые герои.
— Героя? — воскликнул Кеша.
— Капитан спас сто восемнадцать заложников из лап пиратов, — объяснила Веселова. — Первый успешный случай. Обычно пираты не отдают захваченных заложников, а при попытке освободить — убивают. Но капитан Белов единственный, кто провел успешные переговоры, освободил всех до одно заложников, плюс экипаж корабля. А еще после этой истории ни один из пиратских кораблей не появлялся в нашем секторе.
— Этот противный буранец герой? — воскликнул Кеша, не веря услышанному, и нервно поправил очки.
— Истинный внук Сергея Веселова, так же ненавидит буранцев, — сказала Веселова и тяжело вздохнула.
— Я этого не слышал, — сказал Нарек и строго посмотрел на Кешу. — Капитан Белов добрый человек и он проигнорирует эти высказывания, но другой буранец может на них и обидится. И тогда у вас, молодой человек, могут начаться проблемы. А сейчас прошу вас не выходить за красную линию. Вы единственные пассажиры с детьми в зале, посему я обязан вас предупредить лично.
Через зал прошла красная линия — Иван даже не понял, откуда она взялась. Все пассажиры постарались отступить как можно дальше, так что между ними и красной линией оказалось расстояние несколько метров.
Гвардеец щелкнул пальцами и от красной линии, до потолка появилось гибкое темно-серое полотно. Силовое поле? Нет, интуиция подсказывала, что оно было магическим.
— Интересно, что там, — спросил кто-то из толпы.
Нарек поднял руки.
— Не беспокойтесь, это займет не более пары минут, после таможня будет работать в обычном порядке.
Что-то загудело, а потом ухнуло. Иван повернулся, Кеша, как ни в чем не бывало прошел через поле.
— Оно должно быть непроницаемым! — воскликнул Веселова.
— Техника безопасности не позволяет это, — вздохнул Нарек. — Зато они устойчивы к магии. Если захотите вытащить оттуда его магией — это не получиться.
Иван вспомнил недавно услышанный разговор и понял, что там, за этим барьером находиться Василиса и рванул к нему. Если Кеша прошел, то и он пройдет. В ушах загудело, а перед глазами запрыгали цветные пятна, но потом все неприятны ощущения исчезли, и он оказался на той стороне. Следом за ним выскочил Тиль.
До таможенного терминала было метров десять. Иван не сразу узнал в высоком человеке в белом доспехе Василису. Рядом с ней стояли два гвардейцы, только лица их были закрыты шлемами. Они доставали из контейнера книгу, самую обычную старую книгу с пожелтевшими страница и темной обложкой.
Один из гвардейцев провернулся и его шлем странно вздрогнул.
— Давайте просто положим ее на транспортную ленту, — сказала Василиса.
— Ее можно было положить и в контейнере.
— Что с контейнером, что без она фонит, — сказала Василиса, опуская шлем. Теперь Иван не мог видеть ее лица. Голос, пропущенный через фильтры тоже изменил. — Без разницы, мы проверяли. А если мы положим ее в контейнере, то это будет нарушением правил.
— У нас здесь посторонние, — сказал кто-то из гвардейцев. Голоса сквозь фильтры звучали одинаково, но кажется эти слова принадлежали левому гвардейцу, а предыдущие правому.
— С этими детишками разберемся потом, — сказал первый гвардеец, который стоял справа. Его шлем был повернут к ним, наверное, он смотрел на них, и как слышал Иван, компьютеры встроенные в доспехи с легкостью опознать любого человека. Так говорила Василиса.
— Клади книгу на ленту и покончим с этим, — сказал левый гвардеец. Василиса осторожно положила ее на ленту.
— Кажется нас заметили, — пробормотал Тиль с некоторым опозданием.
— Это не удивительно, — язвительно заметил Кеша. — Мы здесь одни.
— Держите ее! — воскликнул Василиса. На транспортной ленте книги не оказалось. Зато она оказалась в воздухе, стремительно промчалась под потолком и ударилась об магический барьер. Барьер прогибался, но держался.
— Бежим! — крикнул Кеша.
Книга начала пикировать на Кешу, но тот увернулся.
— Куда бежать? — удивился Тиль.
— Да хотя бы ко взрослым.
— Нам влетит, — сказал Тиль, с опаской поглядывая то на гвардейцев, то на барьер.
Книга снова пошла в атаку, но на этот раз на Ивана, тот увернулся. Книга хотя была быстра, но была довольно неповоротливая, и что бы изменить траекторию ей требовался еще один круг.
— Вы, буранцы, совсем идиоты? Тебя что не учили, что если ты видишь какую-то темномагическую гадость, то надо убираться.
Впрочем, дальнейший разговор продолжать не было смысла, книга совершила свой третий заход, на Тиля. Тот отшатнулся и взмахнув ладонью. И книга рухнула на пол, как подстреленная.
Гвардейцы тут же подбежали к ней.
— Быстро отсюда уходите, — сказал один из Гвардейцев, показывая рукой в сторону терминалов.
— Эй, парень, что это было за заклинание, — спросил другой гвардеец.
Тиль пожал плечами.
— Не знаю, меня папа научил.
— А название тебе папа его не говорил.
— Он сказал, что я все равно не запомню, — ответил Тиль. — Вы позовите папу.
— Мы не можем, — сказала Василиса. — Барьер создан с той стороны. Ни волшебник, ни человек через него не пройдет.
— Но мы же прошли! — удивился Тиль.
— Детей и прочих неразумных существ он пропускает, — сказал один гвардейцев. — А взрослых нет.
— Вы хотите сказать, что мы неразумные? — возмутился Кеша.
— Разумные люди не станут переходить за магический барьер, созданный гвардейцами, — ответил гвардеец. — За это серьезное штрафуют, и ваших родителей могут оштрафовать, за то что вы прошли через него.
— А еще кого-то ждет серьезный разговор дома, — добавила Василиса. — Эй, я не могу поднять эту штуку.
Уже минуту она пыталась оторвать злополучную книгу от земли, но та была словно приклеена к поверхности.
— Дайка я попробую, — сказал другой гвардеец, наклоняясь над книгой и безуспешно пытаясь ее оторвать. После пары минут кряхтения и у него ничего не вышло.
— Надо звать Титова, я слышал, что его сегодня здесь видели.
— Хорошо, отведи детей в караулку и найди Титова.
Один из гвардеец поднялся и махнул рукой, закованной в доспех.
— Следуйте за мной, — сказал он.
И тогда Иван понял, что они влипли. И зачем он только полез через этот барьер.
Гвардеец пропустил через выключенную рамку магодетектора и последовал за ними, не давая возможности удрать. Хотя удирать было не куда. Иван представлял, что скажет дядя, тот очень не любил всякие выходки, боясь, в результате их его могут лишить опеки.
Где-то позади Василиса что-то обсуждала с оставшимся гвардейцем. Иван напряг слух.
— Титов идет, — сказал оставшийся гавардеец.
— Так быстро? — удивилась Василиса.
— Ему Белов позвонил. Он понял, что у нас здесь происходить что-то не то.
— Ну хорошо. Главное, не забыть сказать, что эта книга кидалась на детей.
— Она на всех нас кидалась, — заметила Василиса.
— Просто есть такие книги, которым нужна детская кровь, будешь разговаривать с Титовым, не забудь упоминать про это.
— Сам скажешь.
— Нарек меня поменяет, он совершенно не умеет успокаивать толпу, а у меня броня по внушительней. А даже по нашей внутренней связи это лучше не обсуждать.
Огромный зал наконец закончился и перед ними появилась небольшая стеклянная дверь. Гвардеец молча открыл ее махнув ладонью возле стены и молча показал, чтобы они заходили.
Когда они оказались внутри, дверь за ними закрылась и гвардеец быстро ушел.
— Что вы туда побежали? — спросил Тиль.
— Там была Василиса, моя сестра.
— А я просто хотел быть подальше от буранцевв.
— Почему ты так не любишь буранцев? — спросил Иван.
— Они поддерживали Конгломерт. И среди них всегда много темных магов.
— Не все буранцы были плохие, мой отец, например, герой войны и всегда был на стороне светлых магов, — возмущенно заметил Тиль.
— Ну возможно относительно тебя я погорячился, но дедушка всегда мне говорит, что любого буранца нужно опасаться. Он говорит, что слишком многим из них удалось избежать правосудия.
— Может быть хватит про войну? — спросил Иван. Разговоры про войну он не любил, потому что в них рано или поздно начинали вспоминать Лесата Ланге.
Две пары глаз уставились на него.
— А ты кстати, кто?
— Иван.
— Не в смысле как тебя зовут, это я запомнил. А кто ты? Волшебник или человек? — начал задавать вопросы Кеша.
— Я не знаю, — сказал Иван. — Одни говорят, что у меня есть магически способности. А другие нет.
То что ни в какую не брали в магическую школу говорило лишь о том, что причина не в страхе перед какими-то гипотетическими родственниками, а то что у него нет магии.
Тиль присел на один из свободных стульев, и начал крутиться на нем. Помещение, в котором они находились было небольшим и вдоль стен столы с матовой поверхностью — если их включить, то там должны были быть экраны.
— А кто твои родители? — спросил Тиль, тыкая в экран, наверняка в слабой надежде, что тот проснется.
— Ну они погибли в космосе.
Этих ребят он скорей всего видит в первый и последний раз в жизни, поэтому говорить правду не было смысла. Тем более никто не кто не поверит, что он был из другого космического государства — на Сортавол было крайне затруднительно попасть даже с собственных колоний.
— Они с Сортавола? — продолжал свои расспросы Тиль.
— С колоний.
— А другие родственники?
— Мои родители — сироты.
Обычно вариант прокатывал со всеми, кто интересовался его историй. Свою настоящую биографию, вернее полное ее отсутствие Иван старался держать в секрете. Но сейчас пошло что-то не так, Кеша прищурился внимательно на него посмотрел.
— Не знаю, но мне почему-то кажется, что ты врешь.
Глава 3. Сиротский орден
— Ты чего, я не вру, — наигранно возмутился Иван. 'Просто не говорю всей правды', подумал он.
— А мне кажется, что ты врёшь, — сказал Кеша. — Поверь, я в этом смыслю. У меня дедушка в таких вещах разбирается и даже книжку подарил про это. Как там она называлась... 'Техника ведения допросов'.
— Я говорю правду, — соврал Иван, его голос начинал предательски дрожать.
— Ладно, на каком корабле они летали? — спросил Тиль.
Иван пожал плечами.
— Не знаю. Что мне сказал дядя, то я и говорю.
Этот вариант был предложен сами дядей, именно для таких случаев, если кто-то начнёт доставать вопросами. Про шахтёров с Ка-Пена он не советовал говорить, потому что это бы вызвало ещё больше вопросов — планета находилась в другом космическом государстве и сортавольцы там не жили. А на Сортаволе быть сиротой без ясного происхождения совершенно не котировалось, здесь каждый как минимум имел родословную на несколько веков.
— И ты никогда не интересовался? — На лице Тиля было написано искреннее удивление.
— Мой дядя больше ничего не знает, — начал оправдываться Иван.
— Вообще-то, насколько мне известно, пропавших космических экспедиций за последний двадцать лет не было, — заметил Тиль — Космические перелёты безопасны, а космические экспедиции не ходят в незведанные части галактики. Да, в твоей истории что-то не сходится.
— Вряд ли бы дядя стал его обманывать, — Кеша резко пошёл на попятную и грозно поправил очки. Иван не понимал, как это у него получалось. — Думаю, у его дяди были причины так говорить. Сейчас мы правды не узнаем...
Похоже, Кеша решил принять его сторону — ненависть к буранцу была сильнее, чем желание поймать Ивана на лжи.
— Папа говорит, — возмущённо начал Тиль, но его голос неожиданно стих. А вокруг стало очень громко. Со всех стен раздавался высокий пронзительный звук, от которого Иван сразу согнулся, зажав уши. Но тише не стало, звук продолжал идти через лицевые кости. Прошло, наверное, секунд пять и возможность слышать звуки частично вернулась.
— Что это за шум? — прошептал он. Перед глазами начали плавать цветные пятна.
— Глушитель артефактов 'Посейдон-3000', — сказал Кеша. — Подавляет магическое поле заколдованных предметов. На людей и волшебников не должен действовать.
— У меня обострённый слух.
— У меня он тоже такой. — сказал Тиль. — И у всех буранцев. Я ничего не чувствую.
Пятен стало больше, а всё остальное пространство заволокла серая пелена. Серая пелена с меняющимся зелёными и синими точками. Иван схватился пальцами за стул, но не смог сесть, и плюхнувшись на пол, прижался спиной к холодной металлической ножке.
— Ты только в обморок не хлопнись, — сказал Тиль, его голос звучал как в бочке. — Я сейчас отцу позвоню.
Звуки исчезли вновь, голос Тиля тоже, Иван понял, что полностью оглох. Пятна перед глазами превратились в единое серое полотно. Неважно, закрывал он глаза или открывал, серость не исчезала. Он пытался пошевелиться, но тело не хотело его слушаться, ощущение было сродни тому, которое он испытывал при болезнях, когда поднимается температура. Только сейчас не было холодно.
Сколько он просидел в таком состоянии, он не знал. Но очень и очень долго. Пока туман, наконец, не расступился и перед ним не появилось очень размытое лицо капитана-буранца.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
