Третий Вариант

"Что-то, слишком сложно для простой зажигалки", — подумал Андрей.

Повертев зажигалку в руках, он нажал на один край ее крышки. Никакого пламени не загорелось, не появилось даже искры; но зато в салоне автобуса, напротив него, открылось самое настоящее окно, в которое он увидел песчаный берег моря, на который мерно накатывались волны прибоя, и пронзительно синее небо над морем, на котором не было ни одного облачка. Все это вспыхнуло на одну секунду. Испугавшись, Андрей тут же закрыл колпачок зажигалки, и окно пропало. Андрей с опаской оглянулся на салон троллейбуса, не заметил ли этого кто-нибудь из пассажиров? Но, к счастью, пассажиров, в этот ранний час было мало, и сидели они лицом по ходу движения, так что, промелькнувший в салоне троллейбуса прекрасный мир приоткрылся только для нашего героя. На первой же остановке Андрей выпрыгнул из троллейбуса и остановился в тягостном раздумье. Велико было желание еще раз щелкнуть зажигалкой и вызвать еще раз картину этого незнакомого и прекрасного мира, но осторожность в нем на этот раз возобладала. Медленно он перешел через дорогу и стал дожидаться транспорта, следующего в обратном направлении. Стоя на остановке, он продолжал изучать свою зажигалку. Ничего другого, кроме колесиков и крышки, на что можно было бы нажать, и что можно было передвинуть, в ее конструкции не было. Может быть, она и используется, как кнопка, для открытия двери из этого места, в то, что он увидел там в троллейбусе? На всякий случай, он запомнил расположение камешков на всех пяти колесиках и передвинул одно колесико на одно деление, после чего снова нажал на крышку зажигалки. И снова напротив него в воздухе появилось окно, ведущее неизвестно куда. Края окна светились слабым голубым свечением, и слегка колебались в воздухе. Размер окна был что-то два метра на метр, достаточным, чтобы пройти в него. Но на этот раз, вместо берега южного моря, там, куда открылось окно, показалась совсем другая картина. Вернее, если быть точным, ничего толком Андрею разглядеть там не удалось из-за вьюги. Порывы шквального ветра со страшной скоростью несли целые горы снега, полностью закрывая всю видимость. Невольно содрогнувшись, от одной мысли, что можно там сейчас оказаться, Андрей захлопнул крышку зажигалки, и окно пропало. Тогда он снова передвинул колесико назад на одно деление и снова нажал на крышку.

Окно опять открылось на берег теплого моря. Выходило так, что при помощи движения этого кольца ему удавалось менять место выхода. На этом, пока, он решил закончить свои исследования. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь, посторонний увидел эти окна. Андрей спрятал зажигалку в карман и осмотрелся по сторонам. Никого постороннего поблизости не было. Только метрах в ста от него, на пустыре, какая-то женщина выгуливала свою собаку. А вот, кстати, показался его троллейбус.

Дерман был очень удивлен, когда Сидоров вернулся домой через двадцать минут после ухода.

Что-то быстро ты нагулялся, — приветствовал он приятеля, вставая с дивана, на который было улегся, в надежде поспать еще пару часиков, но, увидев озабоченное лицо своего приятеля, встревожился, — Что-нибудь еще случилось?

Случилось, Сашка, случилось, — ответил Андрей, — Проходя на кухню и наливая себе стакан чая из чайника, который не успел еще остыть. — Подъем, лежебока. Пять минут тебе на зарядку и умывание. Есть дело.

Подумаешь, пять минут, — Дерман, потягиваясь, поднялся с дивана, — На зарядке я сэкономлю, — и он поплелся в ванную, где побрызгал себе на глаза теплой водою.

Вот я и готов, — объявил Сашка через две минуты, выходя на кухню, где Андрей уже допивал свой чай, — Так что у тебя еще случилось?

Не у меня, а у нас, — ответил Сидоров, вынимая из кармана свою зажигалку. — Ты знаешь, что это такое?

Эка невидаль, — пожал плечами Дерман, — Что я, зажигалок не видел?

Тогда, давай прикурим, — и Сашка щелкнул крышкой.

У Дермана от удивления отпала челюсть и округлились глаза, когда он увидел морской прибой на расстоянии каких-нибудь ста метров, а сразу за открывшимся окном, песчаную почву, усеянную опавшей хвоей сосен. Казалось, достаточно было протянуть руку, и можно было потрогать рукой опавшие иголки. Что, кстати, Андрей и сделал. Он подошел к окну поближе и осторожно, боясь дотронуться до голубого, подрагивающего в воздухе, края, просунул в него руку и поднял с земли сосновую шишку. Затем он так же осторожно втянул руку обратно в комнату и захлопнул крышку своей зажигалки. Окно тут же пропало, словно его никогда и не было, но, подобранная на той стороне шишка по-прежнему лежала на ладони Андрея. Потрясение, от всего случившегося, было слишком велико. Минуты две Дерман изумленно глядел на эту шишку, потом встал, подошел к холодильнику, молча открыл его, достал из него, чудом сохранившуюся там, бутылку пива, открыл ее, и молча стал пить из горлышка. В тишине, стоявшей на кухне, было слышно только, как булькало пиво, перетекая из горлышка бутылки, Сашке в желудок. Наконец эту тишину нарушил голос Сидорова,

Дерман, мерзавец, для тебя, что, каждая неожиданность, это лишь повод выпить мое пиво?

Извини, Андрей, — казалось, что Сашка только сейчас очнулся и осознал, что у него пустая бутылка в руке, — Это все нервы.

Нервы, нервы, — передразнил его Сидоров, — Ладно, сейчас мы проведем главный эксперимент.

Он снова открыл окно на берег моря, осторожно пролез в него и остановился, потрясенный красотой открывшегося его взору мира. Пейзаж слегка напоминал ему рижское взморье: море, сосны, песчаный берег, но все было гораздо ярче. Небо голубее, сосны выше, песок желтее, а морские волны бежали на берег такими редкими и высокими гребнями, что ему сразу подумалось, что никакое это не море, а вероятнее всего, океан. Только где находилось это место, он не мог сообразить, дальний восток или побережье Северной Америки, а может быть, Новая Зеландия? К сожалению, ни в одном из этих мест ему бывать не приходилось, поэтому сделать правильных выводов он не мог. Однако у него появилось ощущение девственности дикой природы, потому что, насколько хватало его зрения, нигде он не видел человеческого вмешательства в природный ландшафт. Нигде не было видно жилых строений, домов и куч мусора, которые люди постоянно оставляют в местах своего, пусть даже кратковременного пребывания.

Эксперименты с зажигалкой заняли у них минут пятнадцать. Наконец, им удалось в открытый проход увидать шоссейную дорогу, и друзья решили совершить свою первую вылазку в этом месте. Они выбрались на дорогу, огляделись по сторонам, и решили пойти наугад. Выбор у них был не велик: либо направо, либо налево, и они решили пойти направо, потому, как, по словам Сашки, налево они сходят и у себя дома. По счастью, направление ими было выбрано верное, так как, стоило им повернуть за поворот, и глазам их открылась следующая картина: они находились на возвышенности, далее дорога спускалась вниз, и там, на равнине, раскинулся большой город с многочисленными каменными строениями. Что удивило наших друзей, так это чистота и нарядность многочисленных двух и трехэтажных домиков, утопающих в зелени садов, а также отсутствие глухих деревянных заборов, чем славились все южные городки, известные нашим приятелям. Далее, к центру города, двухэтажные дома уступали место многоэтажным зданиям. Но отсюда разглядеть эти постройки, как следует, наши друзья не могли, так как до них было очень далеко.

Странный какой-то город, — сделал вывод Сашка.

Чем же он странный? — спросил Андрей, хотя и сам чувствовал, что чем-то этот город отличается от привычных ему городов.

Да хотя бы тем, что слишком нарядный, какой-то. Я таких еще не встречал. И потом, скажи мне, кто, по-твоему, может жить в этих трехэтажных хоромах?

Да, хотя бы, вот такие девицы.

В это время мимо них со свистом пролетел кабриолет, за рулем которого сидела совсем молодая девчонка.

Ты, кстати, заметил, что у нее не наши номера? — указал Андрей на удалявшуюся машину.

Тут они подошли к дорожному знаку, на котором английскими буквами на синем фоне было написано: "San Pedro". С минуту, молодые люди смотрели, то на эту вывеску, то друг на друга, пока, наконец, Дерман не спросил,

Это, что, Испания, что ли?

Черт его знает, — пожал плечами Сидоров, — Может и Испания, а может и Мексика, или, скажем, какая-нибудь Аргентина. Мало ли где могут быть эти Педры?

Это, что же получается? — удивился Дерман, — Выходит, при помощи этой самой зажигалки, мы с тобой можем вот так просто махнуть за границу?

А ты думал, что эти штуки работают только в пределах территории Советского Союза? — резонно ответил ему Андрей, — Нет, логично предположить, что на государственные границы им, ровным счетом, наплевать.

Дерман несколько секунд помолчал, потом поднял сияющие глаза на Андрея,

Получается, мы с тобой можем просто так убежать на запад? Стать невозвращенцами, жить в свое удовольствие, и плевать нам на них, на всех, с их коммунизмом?

Он тут же стал строить планы, что бы он мог сделать, живя, скажем в Америке, и так увлекся этим, что Андрей был вынужден спустить его с небес на землю.

Да ты, совсем, я гляжу, свихнулся от радости. Какой ты, на хрен, невозвращенец, когда ты неизвестно откуда здесь взялся? Представь себе, ты приходишь в полицейский участок и заявляешь, что прибыл сюда из Советского Союза. И сразу возникает вопрос, как ты сюда прибыл, дорогой гражданин? Ну и что ты им сможешь ответить? Показать эту зажигалку и сказать: "При помощи вот этой штучки"?

Сашка представил, как бы все это выглядело, и был вынужден признать, что сморозил глупость. Увидев, как расстроился приятель, Андрей решил его успокоить. Он толкнул его локтем в бок и весело подмигнул ему,

Но ты не унывай, Сашка. Неужели ты еще не понял, какие у нас с тобой появились возможности? Кстати, у тебя с собой есть доллары?

Пятьсот баксов, — ответил Сашка, проверив карманы своей куртки.

В таком случае, вперед! — скомандовал Андрей, — Нечего торчать тут на дороге.

И они отправились к городу. По пути Сидоров посвящал Дермана в свой план. А план был прост и как всегда гениален. Следует сказать, что Андрей отличался тем, что частенько собирал своих приятелей и излагал им новый план, как сделать деньги. При этом каждый раз планы становились все более грандиозными. По этим планам выходило, что деньги у них уже были в кармане. Все было расписано до мелочей. Никто из приятелей, как ни старался, не мог найти в этих планах ни одного изъяна. Тем более было не понятно, почему, в результате реализации этих планов, они терпели одни убытки. Но, на этот раз, по словам Сидорова, все должно было получиться. Достаточно купить здесь двадцать джинсов, скажем, по десять долларов, затем продать их по сто двадцать рублей, это чтобы их сразу купили, и у них будет 2400 рублей. На эти рубли можно купить 600 долларов, и в результате получается прибыль в 400 долларов.

Ну, как, убедил? — обратился он к Сашке.

У того, аж глаза стали круглыми от восторга. Минуту подумав, он заметил, что можно купить и не двадцать джинсов, а все пятьдесят.

А как мы с тобой их назад потащим? И потом, я для примера взял джинсы, может быть, можно приобрести что-нибудь еще, поменьше и подороже, скажем, часы.

Вот только, есть ли все это в Мексике? — выразил сомнение Сашка.

Не знаю, но надеюсь, скоро мы это увидим.

Наши путешественники надолго замолчали. Они шли и с интересом осматривали окрестности. Между тем, город просыпался. По дороге стало проезжать гораздо больше автомобилей, как легковых, так и громадных грузовых.

Никогда не думал, что в Мексике так много хороших автомобилей, — рассуждал Дерман, — Я думал, что они ездят на лошадях и носят сомбреро.

И стреляют негодяев гринго, — добавил Андрей.

Тьфу, типун тебе на язык, — Сашка трижды сплюнул через левое плечо.

Так, разговаривая, подошли они к городу. Городок удивил их своей чистотой и опрятностью. Все домики выглядели нарядными, как будто сошли с иллюстрации к детской сказке. Про себя Андрей вынужден был признаться, что он хотел бы жить в таком двухэтажном домишке, выходящем в свой садик, и чтобы к дому подходила асфальтированная дорога, и чтобы дом не был закрыт сплошным деревянным забором, а вот такой металлической оградой. Так ты себя чувствуешь жителем города, а не Робинзоном необитаемого острова. Жаль только, что такое невозможно в их родной стране. Хотя нет, тут же он отчетливо понял, что через пятнадцать лет все это можно будет иметь и в России, почему-то именно так он назвал СССР.

А навстречу им шел самый настоящий мексиканец, достаточно было посмотреть на его смуглое лицо и черные глаза, чтобы понять, что это так.

Адьос, мучачо! — приветствовал мексиканца Сашка, а Андрей, почему-то, вскинув к плечу сжатый кулак, добавил,

Но пасаран!

Мексиканец шарахнулся от них, как от ненормальных, и поспешил перейти на другую сторону дороги. Он еще долго оглядывался на них, пока не скрылся за воротами одного из домов.

Нервный, какой-то, мексиканец, — заметил Андрей, — Другой, на его месте, мог хотя бы поздороваться.

Может быть у них здесь, в Мексике, не принято здороваться с гринго? — высказал предположение Сашка, — А на кой черт ты приплел сюда этот "Но пасаран"?

Ну не "Хонде Хох" же мне ему говорить? — возразил Андрей, — Мы же не в Германии.

А по дороге, навстречу им приближалась молодая женщина в светлых хлопчато-бумажных штанах и легкой блузке. Поравнявшись с нашими друзьями, она улыбнулась и приветствовала их,

Хай!

Наши друзья сначала даже присели от неожиданности, но потом

Дерман нашелся и вскинул руку в фашистском приветствии,

Хай Гитлер! — рявкнул он.

Молодая женщина шарахнулась в сторону, как и тот мексиканец, и поспешила быстро пройти мимо наших друзей.

Отношения с местным населением явно не налаживались.

Что это она? — удивлялся Сашка, — Сама же начала, а потом шарахается. И вообще, я что-то не пойму, мы что, в Германии?

Почему обязательно в Германии? — не понял Сидоров.

А чего она тогда "Хай Гитлер", сразу?

Она не "Хай Гитлер" — поправил его Андрей, — Она просто "Хай". Это ты уже заорал "Хай Гитлер".

Ну, правильно, а ты как хотел? — разъяснил свое поведение Сашка, — Может быть они здесь все фашисты, и у них тридцать девятый год? Откуда мне знать, куда нас занесло? Я как-то читал, что после войны половина Вермахта сбежала в Аргентину. Может это и есть Аргентина? И потом, что значит, "просто Хай"? Ты где-нибудь слышал эти "хаи"?

Много мы с тобой, где были, — усмехнулся Андрей, — Но, если хочешь, моя бабка всегда говорила: "Ну и хай иде".

Шо ты мене кажешь, шо мы на Украйне? — удивился Дерман, — Так, шоб я, жид с Винницы, не поняв, шо это Украйна? Та за кого ж ты мене держишь?

Не думаю я, что это Украина, — успокоил друга Андрей, — Но и нечего орать на всю улицу "Хай Гитлер", иначе приедут сейчас полицейские, закрутят нам клюшки, и закончится наше путешествие в местной тюрьме на нарах. Так что давай договоримся: контакт с местным населением налаживаю я, как самый из нас обаятельный. А, кроме того, я, в отличие от тебя, еще знаю несколько слов по-английски.