Страшная сказка

  — Конечно под землей. Когда роешь подземный ход, заняты только лапки, а голова свободна для мыслей. К тому же вокруг только земля да корни деревьев, вот и начинаешь понимать, как устроен мир, думать о собственных корнях и о том, что же из них выросло.

  —Ты поэтому согласился помочь нам? — спросила девочка. Кротообразный не ответил на вопрос, он смотрел на небо.

  — Светает. Пойдем, еще немного времени у нас осталось.

  И маленький серый зверек первым шагнул на спину крокодила лежащего в полудреме у самого берега. Мэйми шагнула за ним.

  Сказать о том, что дорога была трудной, — значит не сказать ничего. Дорога была ужасной. Мэйми с первого шага знала, что пройти подобный путь невозможно. И все же она прошла. Сколько раз она почти соскальзывала в болото, но каждый раз находила силы устоять на ногах. А сколько раз ей самой хотелось кинуться в мерзкую топь и захлебнуться, лишь бы не идти дальше, испытывая животный страх, которым сопровождалось каждое движение, но не кинулась, продолжала идти вперед. Когда ей становилось невыносимо плохо, кротообразный, словно чувствуя это, поворачивал маленькую лохматую голову и заглядывал Мэйми в глаза своими черными блестящими глазками-бусинами. И когда Мэйми решила, что отныне вся ее жизнь — это долгий-предолгий и страшный-престрашный путь по болотам, кротообразный вдруг закричал:

  — Земля! Я вижу остров!

  Последние шаги — как во сне. Почувствовав под ногами твердую почву, Мэйми повалилась на спину, с наслаждением ощущая, как ее окутывает мягкая и прохладная от росы трава. А над головой ее сияло солнце — яркое и прекрасное.

  — Солнце..., — прошептала Мэйми и провалилась куда-то.

  Глава XIV.

  Когда она открыла глаза, над ней стоял кротообразный, держа в лапках скорлупу кокосового ореха, в которой плескалась вода.

  — Мне пришлось слегка побрызгать на тебя водой. Прости, пожалуйста. Но вода чистая, родниковая, — тут же успокоил он девочку, не зная что о существовании родниковой воды она уже давно забыла.

  Мэйми напилась из скорлупы, испытав невероятное наслаждение. А из леса уже бежали навстречу. Впереди всех неслась суетливая цапля на длинных ногах, за ней Марта и множество разных зверей и птиц...

  Не будем описывать трогательную встречу. К чему нам сейчас слезы?...

  Девочкам так хотелось сесть где-нибудь под деревом в уединении и поговорить, ведь столько всего произошло за это время. Но медлить по-прежнему было нельзя. Пленники выпущены на волю, но звероподобные все еще сильны и вряд ли согласятся без боя дать свободу своим вчерашним рабам.

  — Предстоит страшная битва, — сказала Марта, помолчав Мэйми кивнула.

  — Звероподобные так просто не оставят нас в покое. Да и не могут рядом существовать два острова, на одном из которых воцарилось добро, а на другом зло.

  Мэйми снова кивнула. Ей показалось, что за это недолгое время Марта странно повзрослела.

  — Нам пора, — вздохнула Марта, поднимаясь с земли. — Когда все закончится, поговорим. У нас еще будет много времени. А сейчас самое важное победить звероподобных и освободить от них остров. Да кстати, меня звери избрали своим вождем. Восстанием зверей ведь тоже должен кто-то руководить. Я буду впереди в этой битве, а ты береги себя, будь осторожна. Кто-то из нас должен вернуться домой, обязательно должен вернуться.

  И они пошли вглубь леса.

  Мэйми не узнавала прежнюю Марту. Перед ней был маленький воин, уверенный в себе, решительный. Марта готовилась к бою. Она разделила зверей на отряды и с командирами отрядов удалилась в чащу на военный совет. Звероподобные злобны и яростны, но у них нет смекалки. Они налетают стаей, круша все на своем пути. И значит этим надо воспользоваться. Об это говорила Марта зверям, а звери завороженно слушали и кивали согласно. Марта обдумывала каждый шаг в предстоящем сражении, понимая, что малейшая ошибка, крохотное упущение может дорого им обойтись. Пришлось даже вспомнить уроки истории, когда изучали жизнеописания великих полководцев. Марта мысленно листала страницы учебника, а потом строила свои планы:

  —Звероподобные ринутся вперед с особой яростью, поэтому середину мы оставим пустой. Пусть их усилия пропадут даром и они растеряются. Впереди будет не армия, а маленький отряд, создающий видимость большого. Он отступит и спрячется в лесу. Зато мы укрепим правый и левый фланги. На правом у нас слоны, на левом — бизоны, зебры и другие копытные. Отряд обезьян займет оборону на деревьях и затаится до поры. Когда звероподобные окажутся на поляне, маленький отряд, в страхе отступивший в лес, вновь появится из леса, но уже большим отрядом, где, кроме небольших зверюшек и птиц, будут жирафы, кенгуру, олени и другие. И когда звероподобные окажутся сдавлены отрядами справа и слева, они повернутся и попытаются отступить. Но им это не удастся. Прямо с откоса на них лавиной понесутся тигры, гепарды, леопарды и барсы.

  — Гениально! — завопил попугай, который хотя и не входил в военный совет, все же решил поприсутствовать, сидя на ветке огромной сосны.

  — Радоваться будем после битвы, — осталась довольна Марта.

  ... Пока шли приготовления, Мэйми лежала на траве (в глубине леса она нашла очаровательную полянку — маленький пятачок, усыпанный цветвами), наслаждалась ароматом, любовалась небом, солнцем, облаками. Ей не хотелось думать о плохом, да и вообще всему плохому пора бы уже закончиться, считала Мэйми.

  Рядом что-то зашевелилось. Мэйми повернула голову: кротообразный.

  — Что ты тут делаешь? — спросила она досадуя, что ее уединение нарушено.

  — Официально назначен на военном совете твоим телохранителем! — гордо признался зверек.

  — А почему тебя цапля называла Шуншутием? — вдруг вспомнила Мэйми. — Ты ведь крот.

  — Нет, я Шушунтий. Мы живем только в фантазиях, в придуманных странах и мирах. В жизни ведь много необычного. А с помощью воображения и обычное можно превратить в необычное. Я — пример тому. Вот крот — обыкновенное. Только он черный, подслеповатый. А вот он я: в серебристой серой шубке и прекрасно вижу и под землей, и на земле. Шушунтий одним словом.

  — Ладно, пусть будет Шушунтий, — согласилась Мэйми и высказала догадку, — ты ведь не просто так пришел, правда? Хочешь сообщить нечто важное?

  — Нам с тобой приказано сидеть в чаще леса и не высовываться. Здесь будет безопасно.

  — Я не хочу ни воевать, ни прятаться, — призналась девочка.

  — Это невозможно, — развел лапками кротообразный. — Бывают такие времена, когда приходится выбирать одно из двух: либо ты воюешь, либо прячешься. Одно из двух. А третьего не дано. Вот так. И раз ты не хочешь воевать, тебе придется прятаться. Что же тут непонятного?

  — Все непонятно. Воюешь значит смелый. Прячешься — значит трус. Так ведь принято считать?

  — Ну да, пожалуй, — подумав согласился Шушунтий.

  — А во мне что-то изменилось: Теперь и страха нет, и желания сражаться тоже. Хочу полежать здесь на мягкой траве, подумать о многом, и чтоб вокруг стояла тишина... А потом встать и пойти домой, — и не по спинам крокодилов, а по самой обычной дороге.

  — Все это обязательно случится, — закивал головой маленький серый Шушунтий, —но чуть позже. Чтобы ты свободно могла идти по самой обыкновенной дороге, нужно чуточку изменить мир. И сделать это надо здесь, на острове. Тсс-сс, — вдруг встрепенулся кротообразный, — кажется, началось....

  И они замолчали — девочка и маленький Шушунтий.

  Глава XV.

  Битва продолжалась несколько часов. Мэйми не видела ничего, но слышала все — от начала до конца. Нет, конечно, кое-что и видела, но все же в основном происшедшее запомнилось ей звуками.

  Сигнал о начале великого сражения подал дятел. Он забрался на вершину высокой сосны, росшей на пригорке ближе к болоту и долго смотрел вдаль. Когда он увидел несущихся по крокодиловым спинам звероподобных, тут же застучал клювом по стволу, предупреждая лесную армию о приближении врага. И лес затих.

  ... Звероподобные ворвались с устрашающими криками на остров, но у самого болота их никто не встретил. Тогда они взобрались на косогор и внизу увидели горстку небольших зверюшек, выставивших вперед, словно копья, сучковатые ветки, которые вряд ли кто назвал бы оружием, взглянув на тяжелые дубинки звероподобных. Звероподобные тучей ринулись вниз, и от их диких воплей дрожали деревья. Зверушки сбежались в кучу и попятились, отступая через поляну к кустам, напуганные превосходящей их во много раз силой. Когда же стая звероподобных, шумно дыша и размахивая дубинами, заполнила поляну, зверюшки успели спрятаться в густых зарослях, а из леса со всех сторон уже шли грозные отряды восставших зверей.

  Да все вышло именно так, как спланировала Марта. Попытавшихся бежать звероподобных встретили несущиеся с косогора хищники. И на поляне завязалось жестокое сражение. Мэйми лежа в траве слышала крики, визг, рев, топот, скрежет. Сотрясалась земля от бегущих по ней слонов и бизонов, носорогов и буйволов. Раскачивались деревья, но не от ветра: обезьяны, перепрыгивая с ветки на ветку, вели бой сверху, забрасывая противника шишками и орехами. А потом над лесом появились стаи птиц: цапли, фламинго, аисты, орлы с воздуха набрасывались на звероподобных и клевали, щипали их, яростно наносили удары острыми клювами. Это продолжалось много часов.

  Наконец наступила тишина. Без всякого сигнала стало ясно, что битва закончилась. Мэйми и серый Шушунтий, не сговариваясь, поползли к поляне.

  Страшное зрелище открылось им. Вся поляна была усыпана телами зверей и звероподобных. Земля насквозь пропиталась кровью, и запах крови — запах войны — застыл в воздухе. Всюду слышались стоны израненных животных. Немного осталось в живых. Марта, сама без единой царапины, ушла к ручью смывать с себя кровь друзей и врагов. Звери верили, что девочку охраняли духи леса, поэтому она и осталась невредимой. Но Марта знала: жизнь ей спасли мохнатые и пернатые воины, закрывая ее собой, успевая всякий раз вовремя прийти на помощь. Горестная кругом была картина. Мэйми не вытирала слезы, текущие по щекам. Щуншутий, вздыхая, плелся рядом.

  Оставшиеся в живых потащили остывающие тела звероподобных к болоту, где прожорливые крокодилы должны были довершить начатое. Слышалось лязганье крокодиловых челюстей.

  Мэйми и кротообразный помогали раненым: прикладывали к больным места целебные травы и мох, успокаивали, носили воду из ручья — напоить и обмыть раны.

  — Берегись! — раздался вдруг крик маленького кротообразного.

  Мэйми отпрянула в сторону, и мимо нее со свистом пролетела огромная дубина, брошенная кем— то, засевшим в кустах. Заревел тигр и одним прыжком настиг вожака звероподобных, попытавшегося скрыться в чаще леса. Короткий крик и вот уже тигр поволок тело вожака к болоту. Все произошло в мгновение. Но почему так тихо за спиной? Мэйми обернулась и не увидела своего пушистого спасителя. Рванулась в одну сторону, в другую ....

  Серенький зверек лежал у края поляны. Он тяжело дышал, и дымчатая его шубка была в пыли и в крови. Рядом огромная дубина уже мертвого вожака. Мэйми опустилась на колени около зверька. Маленький Шушунтий с трудом приоткрыл глаза, и его тускнеющий взгляд встретился с горестным взглядом Мэйми. Зверек прощался с девочкой. Потом глаза его закрылись. Маленький пушистый Шушунтий, добрый зверек с веселыми черными глазенками-бусинами, верный друг умер.

  Мэйми долго сидела возле пушистого тельца и плакала. А потом унесла его со страшной поляны, залитой кровью, в чащу, туда, где сладко пели птицы и где росли самые прекрасные цветы, и там похоронила.

  Возвращаться назад не хотелось, и Мэйми пошла вперед, все более углубляясь в густые дебри. Где-то там за спиной, оставалась кровь, ненависть, боль потерь и разочарований, осколки разбитых, несбывшихся надежд. "Как быстро можно повзрослеть, — думала Мэйми. — Взрослым человека делает страдание". Она вспомнила свое милое безоблачное прошлое, светлая и тихая грусть охватила ее душу. Мэйми показалось, что от того времени ее отделяют не месяцы, а годы, десятки лет.

  Тишина окутывала девочку, одиноко бредущую по лесу. Но вскоре ей стало чудиться, что она не одна. Явственно слышались голоса, причем совсем рядом. И Мэйми шла вперед, туда, где кто-то с кем-то разговаривал, и никого не находила. Потом голоса начали звучать в другой стороне. И девочка шла на них и снова никого. Постепенно она утвердилась в мысли, что некто таинственный играет с ней в прятки. Но кто? И она продолжала идти, желая разгадать тайну леса.

  Глава XVI.

  Мэйми не переставала удивляться: деревья разных широт мирно росли рядом. Дочери северных земель сосны и ели соседствовали с пальмами, карликовые деревца, которым доставало и неяркого солнца, перемежались с деревьями исполинами, подпирающими вершинами небо. Наконец Мэйми устала и присела передохнуть у подножия огромного дуба, уверенная, что окончательно заблудилась.

  —Здесь, конечно, хорошо, но я хочу домой, — размышляла Мэйми, не замечая, что делает это вслух.

  — И что же тебе мешает попасть туда? — послышался голос совсем рядом.

  Мэйми огляделась — никого. С соседнего дерева вспорхнула птица. А спиной и затылком девочка ощутила чье-то горячее дыхание.

  —Кто здесь? — спросила она.

  —Тот, с кем рядом ты изволишь сидеть.

  Мэйми снова оглянулась, даже не поленилась встать и обойти вокруг дерева, но по— прежнему никого не обнаружила. Она уселась на прежнее место, и над головой ее раздался смех.

  —Хватит играть со мной в прятки! В это лесу все время кто-то разговаривает, смеется. Но как только я появляюсь, наступает тишина.

  —Чему же ты удивляешься? Это же волшебный лес. Кстати мы не только разговариваем и смеемся, иногда мы еще и поем, — смущенно добавил тот же голос.

  — Кто вы? — настаивала Мэйми, пребывая в глубокой растерянности.

  — Деревья, — спокойно ответил голос.