История Нирна Ⅱ: Oblivion

Всё оказалось не так плохо, как я думал — мой "клиент" обнаружился прямо в том же помещении, куда вывел коридор с решёткой. Винсент педантично расчистил от мусора центр комнаты, просто раскидав всё лишнее к стенам. На освободившемся пятачке был гордо установлен неведомо как уцелевший деревянный стул, на котором, с надетым на голову чёрным мешком, застыла фигура невысокого мужчины, тщательно привязанная верёвками. Рядом на чуть менее сохранном табурете лежал клочок бумаги с быстро набросанной запиской, придавленный маленьким пузырьком чёрного стекла и небольшая горстка вещей, явно бывших содержимым карманов и дорожной сумки моего сегодняшнего "клиента".

"Состав N6. Ты знаешь, что делать.

Винсент."

"Состав N6" означал, что тело было надёжно "выключено" специальным зельем, вроде того, что я использовал при проникновении в имперскую тюрьму, но дополненного параличом практически вечного действия — эффект снимался только специальным зельем или амулетом аналогичного толка, позволяя "сохранять" живой организм до нескольких недель без существенного вреда для его состояния. Удовольствие было не из дешёвых, впрочем... полагаю, вампир просто решил не размениваться по мелочам, а работать максимально эффективно и надёжно.

Ладно... Потратив ещё некоторое время на то, чтобы убедиться, что мои чувства не улавливают ни единой живой (или не очень) души вокруг, способной помешать милой приватной беседе, сдёргиваю с головы собеседника мешок, внимательно осматривая цель и профессионально подмечая детали внешности. Такому же изучению были подвергнуты и личные вещи мужчины.

Босмер. Средних лет. Судя по дорожной одежде — либо небогатый мелкий торговец, либо ремесленник. Скорее всего — второе. В личных вещах — кошелёк, в котором тоскливо позвякивали десятка три золотых монет, связка ключей, долго не портящаяся еда в расчёте на пару дней пути, да и, пожалуй, всё. Ни оружия, ни артефактов, ни каких-либо подозрительных амулетов, свидетельствующих о принадлежности к зловредным запрещённым культам.

Пришла пора познакомиться с моим гостем более обстоятельно. Короткое касание пальцами одного из амулетов на шее, и я встаю напротив босмера. Из кармашка на поясе выуживаю небольшую деревянную плашку, покрытую замысловатой резьбой и, выставив руку между собой и мужчиной, резким движением пальцев ломаю её пополам, активируя артефакт.

— Что... Ох... Что происходит... — босмер на стуле вяло зашевелился, приходя в себя и не понимая, где он находится.

— Босмер Галмир, — специально изменённый амулетом для пущей эффектности голос заставил моего собеседника вздрогнуть, — у Братства есть вопросы, и тебе придётся на них ответить.

Мужчина напряжённо всматривался в силуэт перед собой, но сочетание практически полной темноты в помещении и тусклого факельного света из коридора за моей спиной позволяли разглядеть только чёрный силуэт в плаще с накинутым на голову капюшоном.

— Я... — Галмир нервно сглотнул. — Я не понимаю, что вам от меня нужно... Я...

— Ты сотворил Таинство, Галмир. Ты назвал имя, Вален Дрет, и имя было услышано — Вален так и остался в стенах своей камеры в имперской тюрьме.

— Ну... да... Я провёл Таинство, как было написано в книге... Но... Что вам от меня нужно?! Я же передал оплату... Я всё сделал, как было написано... Я не знаю...

— Почему ты назвал имя Валена Дрета? Зачем тебе было нужно, чтобы Братство пришло именно к нему?

— Он... — мужчина облизал губы. — Он не должен был выйти из тюрьмы, не сейчас... Никогда!

— Расскажи, Галмир, — делаю шаг вперёд, приближаясь к стулу и чуть склоняясь к сидевшему босмеру, — почему он помешал тебе именно тогда?

Босмер упрямо сжал губы, дёрнувшись всем телом, пробуя на прочность верёвки, а на его лбу выступил явственно заметный пот. Впрочем, старался он совершенно напрасно — Вальтиери связал его на совесть, намертво зафиксировав "пациента", оставляя ровно столько свободы, чтобы верёвки доставляли лёгкий дискомфорт, но не представляли угрозы здоровью.

— Вален Дрет... — Галмир напряжённо смотрел куда-то мне под капюшон, стараясь разглядеть лицо или хотя бы глаза, но предусмотрительно заблаговременно активированный амулет делал эту затею совершенно невыполнимой — вместо лица под надвинутым капюшоном царил непроглядный мрак, надёжно скрывающий меня от взгляда со стороны и придающий дополнительную... хм... внушительность образу. — Вален Дрет угрожал моей семье! Мы... Мы сильно повздорили незадолго до того, как его поймали... И... Он убил мою жену! Я должен был отомстить! Отомстить... — Галмир, похоже, почти взял себя в руки, по крайней мере, эту версию он уже говорил тоном более уверенного в своих словах мера.

— Отличная, история, Галмир... Правдоподобная... Я бы даже мог в неё поверить, если бы захотел. Но я не хочу, — добавляю в голос довольных предвкушающих ноток, внимательно следя за мимикой собеседника, — ведь это бы значило, что я напрасно предпринял столько усилий для организации нашей встречи. Видишь ли, мне очень нужно узнать ответы на свои вопросы, а эти ответы есть у тебя, и, хоть ты ещё об этом не знаешь, ты очень хочешь со мной ими поделиться... Нужно всего лишь тебе немного помочь.

— Но я же уже сказал, как всё было!

— Что ж... — выпрямляюсь, отодвигая капюшон от мужчины.

Некоторое время молча смотрю на босмера. Дознание — очень тонкая и сложная наука, если разобраться. Профессиональные палачи знают огромное количество приёмов, обладают множеством специальных навыков, позволяющих добиться от кого угодно чего угодно, но я... Палачом я определённо не был, особенно профессиональным, но в своё время уделил внимание изучению вопроса... Да и некоторые инструменты имеются. Осталось применить всё это на практике.

Вот только поведение Галмира казалось несколько странным — да, сначала он, как и положено, испугался, придя в себя в незнакомом месте с подозрительной тёмной фигурой перед собой, но теперь... Да, он всё ещё был напряжён и немного напуган, но это было совершенно не то и не так, как должно было бы быть (и было бы) с любым другим обывателем, оказавшимся в таких условиях. Значит, он определённо что-то пытается скрыть...

— Времени у нас предостаточно, Галмир, — качаю головой. — Поэтому, позволь, я расскажу тебе, как у нас всё пройдёт дальше... Дознание — наука тонкая и сложная... Но она позволяет с гарантией добиться от любого нужных тебе ответов. И вот ведь в чём фокус, Галмир, — снова наклоняюсь к самому его лицу, — мы с тобой можем пойти по простому и быстрому пути — ты расскажешь, почему тебе так важно было, чтобы Тёмное Братство появилось в имперской тюрьме именно в тот момент, когда через неё проходил Император, и ты больше не увидишь никого из нас. А можем пойти сложным. Ты знал, Галмир, что у допроса бывает девять ступеней? И сейчас мы с тобой только-только приступили к первой — устному допросу без принуждения. Как я говорил, у нас предостаточно времени. Я не тороплюсь...

— Твою мать! Я на самом деле рассказал, как всё было! — в голосе босмера прорезалась злость. — Если бы я только знал, что Тёмное Братство работает настолько бесчестно, я бы никогда к вам не обратился! Я...

— Галмир... Галмир... — сокрушённо качаю головой. — Что бы ты ни думал, твоё общество в этом всеми даэдра забытом подземелье доставляет мне не больше удовольствия, чем тебе — моё. Я бы с куда большей радостью сидел сейчас в уютном трактире и попивал пиво, но... — вздыхаю. — Мне нужны твои ответы.

— Катись в Обливион! — босмер в очередной раз дёрнулся всем телом, пробуя на прочность верёвки.

— Я дам тебе время ещё немного подумать, Галмир, — неторопливо вытягиваю из ножен один из своих кинжалов, демонстративно проверяя остроту его лезвия пальцем. — В конце концов, у меня полным-полно времени. Впрочем, на твоём месте я бы не затягивал с раздумьями, — кинжал занимает своё место в ножнах, а из поясной сумки появляется небольшой "походный набор дозначателя", который я, предчувствуя упорное нежелание собеседника делиться информацией, предусмотрительно взял с собой, — как я уже сказал, кружечка пива в уютном трактире влечёт меня куда больше, чем твоё общество в этом подземелье.

Мужчина в ответ только сплюнул, стараясь попасть хотя бы на мою обувь.

— Что ж, — развожу руками, — похоже, конструктивный диалог на этом закончился, а ты явно выбираешь сложный путь... Тогда у меня попросту не остаётся выбора...

Неторопливым шагом захожу за спину босмера, скрываясь из области его обзора.

— Эй! Ты чего?! — вот теперь в голосе задёргавшегося Галмира читались нотки зарождающегося страха — мужчина упорно пытался обернуться назад, увидеть, что я собираюсь делать дальше.

— Занятный момент, Галмир... — подхожу ближе, буквально наклоняясь к уху мужчины. — Все вы сначала гордые, несломимые... Но стоит только приступить... — Лезвие кинжала резко взрезает рукав его рубашки, холодя кожу, но не раня... пока. — И всё тут же меняется...

— Я... сотворил Таинство, чтобы... убить его! Я не смог бы отомстить сам... — Галмир сглотнул.

— Допустим, я тебе поверил, — киваю, хоть он и не мог этого видеть, с лёгким позвякиванием разворачивая свёрток с инструментами. — Но скажи мне, почему ты выбрал именно этот момент? Именно тот день, когда там окажется Император? Не на следующий день, не за несколько дней до того... Почему?

— Да откуда мне было знать?! Я...

— Ты врёшь мне, — перебиваю собеседника, добавляя в голос нотки разочарования. — Я скажу тебе, Галммир, как мы поступим дальше... Разумеется, здесь несколько не те условия, какие должны были бы быть для проведения вдумчивой и обстоятельной беседы. Но я тебя уверяю — когда мы закончим, ты с огромной радостью и удовольствием расскажешь мне всю правду. Ты будешь говорить и говорить, сожалея только о том, что у тебя лишь один рот, и ты не можешь говорить быстрее, — пальцы вытягивают из крепления кованую металлическую иглу. — Правда, до этого светлого момента ты успеешь сполна насладиться всем спектром ощущений... Хочешь, — шепчу на ухо покрытому испариной мужчине, — я расскажу тебе в деталях, что будет дальше?

— Я не могу сказать тебе того, чего не знаю... Обливион побери тебя и твоё проклятое Братство!

— Хорошо, — киваю, всем своим видом и голосом показывая удовольствие от "выбора" собеседника. — Ты упрям, Галмир, и я это ценю. Правда. Но, увы тебе, мне всё же нужны ответы... — мужчина снова дёрнулся в путах, хоть и понимая в глубине души всю бесполезность этой попытки. — Поэтому, с твоего позволения я начну, пожалуй, с классики. Ты знал, Галмир, что пальцы мера — одна из самых чувствительных частей тела? Опустим сейчас каджитов и аргониан, там своя анатомия и свои условности, но вот у всех остальных...

Пока я говорил, игла уверенно вошла под ногтевую пластину большого пальца, заставив надёжно зафиксированную верёвками руку судорожно дёрнуться. По подземелью разнёсся истошный вопль боли, а Галмир чуть ли не выгнулся на стуле, не имея возможности сдвинуться хоть на сантиметр и убрать руку от причиняющего боль предмета.

— Это достаточно простой и банальный метод убеждения, — продолжаю говорить дружелюбным голосом, дав отдышаться от крика часто дышащему собеседнику. — Но, как и мноие простые вещи — порой он даёт отличные результаты при минимуме усилий. А самое интересное, — вкрадчиво произношу на ухо босмеру, подготавливая вторую иглу, — ты от этого даже не особенно пострадаешь — ничего такого, что не сможет исправить простое лечащее заклинание или зелье...

— Я... всегда знал, что вы все больные ублю...А-а-а-а!

Вторая игла заняла своё место под ногтем указательного пальца, не дав мужчине закончить и заставляя его дёрнуться так, что он чуть не упал вместе со стулом, к которому был привязан.

— Ты не находишь, что оскорблять собеседника в твоём положении — не самое умное решение? Пока мы не дошли до более интересных вещей, — вкрадчиво произношу, качнув одну из воткнутых игл, заставив босмера застонать, — напомню тебе, что ты с лёгкостью можешь прекратить всё это. Тебе всего лишь стоит сказать мне то, что мне нужно — для чего тебе было нужно, чтобы Братство засветилось в подземельях имперской тюрьмы именно в тот момент, когда там находился Император...

— Я...

— Хотя нет, — останавливаю Галмира, похлопав мужчину по плечу, — не прекращай! Я только начал и, кажется, мне начинает нравиться...

За второй иглой следует третья и, сразу же без перерыва четвёртая — чем ближе к мизинцу, тем больше нервных окончаний и острее ощущения. После этого на некоторое время останавливаюсь, слушая хриплое и тяжёлое дыхание собеседника, и давая ему время принять решение и закончить наш разговор.

— Ничего не хочешь мне сказать? Нет? Что же... Видимо, я не достаточно тебя замотивировал, Галмир... Тогда, думаю, мы можем перейти к чему-то более интересному. Как думаешь, мы можем считать, что закончили с твоей правой рукой или не будем распылять внимание?

— Кха... Я же уже сказал... Я... А-а-а-а!

— Ох, прости-прости! Я забыл предупредить, что мизинец будет самым занятным моментом... Ну, вот теперь мы точно с одной рукой закончили. По крайней мере, с пальцами.

Обхожу босмера по кругу, демонстративно любуясь делом своих рук, заодно прикидывая, насколько он близок к тому, чтобы, наконец, сломаться и начать говорить. Бледное лицо Галмира было покрыто потом, но в глазах, хоть и затуманенных уже болью, всё ещё читалось упрямство и надежда на какой-то благополучный исход событий.

— Я дам тебе немного времени на то, чтобы поменять своё решение, — благожелательно киваю мужчине. — А заодно подумай о том, что, кого бы ты ни прикрывал своим молчанием, для них ты уже отработанный материал — исполнитель. А в таких делах исполнители нужны не дольше, чем нужны их услуги — после этого от них избавляются. За тобой никто не придёт.

Босмер хранил молчание, судорожно сжимая зубы и находясь, похоже, в предобморочном состоянии. По крайней мере, хоть как-то содержательно реагировать на мой вопрос он явно не собирался.

— Посуди сам, — вздыхаю, качая головой, и присаживаясь на корточки перед пленником, — если бы твоё молчание стоило хотя бы один септим, а твоя жизнь была хотя бы кому-то ценна и нужна — сейчас я бы не разговаривал с тобой, а отбивался бы от отряда солдат, пришедших по мою душу. Но... — демонстративно оглядываюсь вокруг, — Что-то я не слышу бряцания лат и не вижу армии спасения.

Не дождавшись никакого вразумительного (да и вообще никакого) ответа, снова испускаю разочарованный вздох и возвращаюсь к своей позиции за спиной мужчины, что заставило Галмира напрячься в путах и, заметно даже невооружённым взглядом, затрястись от "предвкушения" приближающихся ощущений. Но... Не я заставлял его впрягаться в эту дурно-пахнущую историю, как и не я заставлял запираться сейчас, продлевая наш разговор. Поморщившись под маской от необходимости продолжать, тянусь рукой к свёртку с инструментами — Пришла очередь второй руки, а там посмотрим, понадобится ли что-то более серьёзное.

Подземелье снова прорезал истошный вопль боли...