Выбор на рассвете

Где же ты языки учил, Вася?! В коме? И где ты вилку-то взял?! Тоже там? Нет разумного ответа, только блеяние и мычание со стороны отвечающего и судорожное кивание на всякие мифические разности проявлений, что не понять и не осознать вам, людишкам глупым и убогим.

Ладно, хватит ерничать — провалился, значит провалился. Время покажет насколько глубоко я пробил виртуальное 'дно' на 'корабле' своей новой личности. Перейдем к океану, по волнам которого несет мой утлый кораблик.

А 'океан' то у нас не настоящий! Лубочный у нас 'океан', то есть мир этот, реальность сия, данная мне 'на пощупать' и в ощущении. Повергают в ужас меня эти веселые и аляповатые картинки жизни, нарисованные местным сумасшедшим творцом. Неестественный мир, нежизнеспособный. Мир-кошмар, натянутый на ребра реальности как шкура овцы на волка.

Что не так с этим миром? Да все не так! Не существуют, не жизнеспособны и не могут быть реализовать все основы, правила и фундаментальные принципы этого мира. Противоречат они друг другу в общем и в частностях. Но мы временно забьем на основы и мелочные подробности, щедро плюнем на нарушения всех физических законов и фантастические метрики этого мира — волшебство, сила и магия тут все разрулит, порешает и воду явит сыпучей, а воздух твердым как алмаз. До поры до времени, пока не накопиться критическая масса ошибок системы и баланс не рухнет в бездонную пропасть. Но вот с людьми, с Хомо Сапиенсами, такой номер в долгосрочном периоде никак не пройдет. Человек — это не пиксели на экране монитора, не НПС с заданными рамками поведения, не зомбированное нечто, радующееся корытцу с похлебкой. Человек, это существо мыслящее, завидующее, страдающее, мстящее, думающее, живущее и жрущее. Совсем не ангел, да и не дьявол. Тут все намного хуже, самый негативный вариант — это взрывная смесь всего этого раевого и адового, да еще приправленного разным непонятным типа совести. Про любовь я промолчу — с этим понятием люди намного умнее меня не знают, что и делать. И еще у этой двуногой сволочи, то есть человека, есть душа и свобода воли, а здесь в наличии у люда тутошнего еще и вся эта магия-шмагия вперемешку с Силой. И долго ли при этом всем просуществует благолепие и растворение в нетях, если один абстрактный двуногий одаренный Силой и Могуществом вдруг оголодает да вокруг оглянется хищным взглядом? Предполагаю и мгновения не пройдет, как все эти картонные догмы будут им нарушены. И станет как должно быть и бывает — сильные наклонят слабых, более сильные нагнут этих сильных и алые ручейки крови сольются в полноводные реки, заливающие штормовыми валами багровых волн пожарища и развалины кукольных домиков. А на щедро умащенной натуральными удобрениями почве взрастет нечто логичное, структурированное и жестко иерхарированное.

Помешают законы? Препятствуют традиции? Не позволят обычаи? Нет, народ, это не смешно. У человечества лишь один закон, традиция и обычай незыблемый и не изменяемый ничем — закон Силы.

Все удержит, устаканит Император и его армия, как стержень основы основ и сохранение этой бредовой конструкции под названием Гиперборейская империя?

А давайте приглядимся к императору и его армии. Глянем непредвзято на эту квинтэссенцию всего наилучшего и брезгливо отвернемся — дурачок какой-то, а не император, тряпка безвольная. И армия у него игрушечная.

Какие мои в этом случае доказательства? Учебник истории откройте и посмотрите, долго ли просуществовали разные Наваррские королевства, итальянские герцогства, господа Великие Новгороды и прочие сурово независимые субъекты федерального значения? Пару столетий максимум. А у нас тут, в этом мире, лоскутное одеяло из Родовых земель, Клановых владений, Лесов да Рощ друидов и территорий государственных да имперских, стоит незыблемо более тысячелетия и рушиться не собирается. Все это разноцветное месиво сшито на скорую руку и гнилыми нитками в единую и нерушимую Империю, но рваться на части никак не желает. Процветает упрямо с якобы едиными для всех законами и ненарушимыми границами. Теми самыми границами, что бережет Имперская охранная стража. Вам ничего глаз не режет? Не смущает охрана границ клановых земель императорскими войсками? Ну и расположение имперских воинских частей в подбрюшье клановых столиц, наверное, тоже не смущает, с их многочисленными логистическими узлами, полигонами, складами, запретными зонами и прочим?

Что, как ни странно, совершенно не препятствует местным боярам разгульно и стабильно резать друг друга. Раз в год с яростными воплями вторгаться на чужие клановые и родовые территории. Без сомнений и колебаний грабить и убивать имперских подданных. Одновременно сжигая госимущество, разрушая стратегически важные мосты и дорожные магистрали, нарушая мир и порядок в империи. А раз это никого не смущает и всех это устраивает, то на троне у нас не человек, а игрушка. А во главе Кланов фигурки декоративные и глупые, ну а Рода возглавляют нечто подобное еще с большей долей неадекватности.

И вот это все, выше нудно перечисленное, никак не сочетается с обликом грозного Императора, что регулярно затевает войны и трясет со всех налоги. Но воюет только собственными силами, никак не привлекая Кланы и Рода. А у Кланов и Родов свои карманные, отожратые, обученные и обвешанные боевыми артефактами армии, что периодически осуществляют друг дружке приличное кровопускание. Но Император на это по-прежнему благосклонно взирает и никак не укорачивает на голову буйную и дерзкую боярщину, попутно не замечая откровенный сепаратизм. Странный разумный греет задницу на гиперборейском троне, очень странный. Возможно, хитрый рептилоид это или еще кто-то из не гуманоидов.

А народ гиперборейский, вторя своему обожаемому императору безмолвствует и покорно гнет шею пред имперскими, клановым и родовыми чиновниками. Страдает народ, мучается, но терпит это троевластие и страшно боится рубить лес в заповедных рощах. А наевшиеся дурных поганок немытые друиды в домотканине и с ожерельями из сосновых шишек на грязных шеях, диктуют свою волю самому богоравному Императору, воспрещая вести дороги через их священные хрен знает для кого Леса и Рощи. И дерзко возбраняют танки на гусеницы ставить. Тыщи три их, настоящих друидов, не подделок ряженных, но вреда как от миллиарда железной саранчи.

И как вишенка на торте упоминаемое мной вначале повествования абсолютное отсутствие социального лифта. Аз ты есмь уродился в семье кочегара, значит и помрешь кочегаром. Ну или истопником. То есть не народ у нас тут, а муравьи, да пчелы с роевым мышлением. Все — это всё, один — это ничто. И да будет Великий Застой вечен и нерушим во веки веков, аминь!

Нет, тут была попытка революции, подобная революции на моей первой Земле, но все быстро сошло на нет. Да и как-то искусственно все это выглядело — до этого никаких бунтов и восстаний, ни каких там Либерти ля Франсите или как его там. Ни каких буржуазных и прочих волнений масс с бурлением говен, а тут как будто клапан ненадолго приоткрыли — выявили пассионариев и разных недовольных личностей, а потом раз и прихлопнули их всех и сразу. И вновь в мире тишина и благолепие кругом, не считая мелких войнушек и буйства недорослей из Кланов и Родов. Вот так как-то тут все, неестественно и несуразно.

Ну что, в жизнеспособность данного мира все еще кто-то верит? Я вот нет и ни за что. Но тогда опять и вновь — на хрена я тут и зачем?! Что мне править, что исправлять, что тут мне делать?! Или мне нужно просто отработать проходной пешкой, сжечь-взорвать-убить, нужное подчеркнуть, и вновь исчезнуть в Великом Ничто до следующего потребления? Что? Как я еще с ума не сошел от этого и более-мене адекватен? Не знаю... Не дают мои хозяева, наверное, мозгам моим и разуму в разнос пойти.

Внезапно до онемения скул захотелось высадить мелкими глотками стакан ледяной водки, шумно сглотнуть и затянуться душистой сигариллой. Ручной работы, элит-класс, с мой мизинец толщиной, с костяным позолоченным мундштуком. Выдохнуть, наслаждаясь горечью, клуб дыма с терпкими виноградными нотками и отогнать его от себя ленивым движением руки.

Я вздрогнул, единым движением обернул вокруг себя защитный полог, весь раскрываясь и закрываясь одновременно. Ощетинился иглами эфира, не жалея плеснул вокруг себя жуткой смесью волн некротики и стихий. Замер, окаменел, гася стук сердца и ритм дыхания. И сидел так не менее минуты, вслушиваясь и вчуствываясь.

Нет, нет ничего. Ни структурированных полос эфира, ни ощущения щекотки в мозгу как при ментальной атаке, ни стылости Межи, ни ощущения чужого присутствия. Ничего. Ноль, зеро. Пустота космоса. Вакуум.

Я еще пару мгновений цедил сквозь сито восприятия все, что меня окружало, а затем аккуратно выдохнул и сбросил с себя полог защиты. Воткнулся локтями в столешницу, обхватил лицо ладонями, пару раз поведя ими вверх-вниз. Постучал указательным пальцем себе по виску: — Эй, есть кто дома? У вас, случайно, молоко не убежало?

Ну и откуда вдруг у нас такие дикие желания? Что за необъяснимая, животная тяга к водке? Пить я ее пил, но никогда так сильно не желал. И эта сигарилла с позолоченным мундштуком, во всех тактильных и визуальных подробностях, тоже не мое, совершенно чужое и чуждое. И точно не моего реципиента. Нет, я курил — сигары, сигареты, трубку, папиросы, кальян и разные травы, бывало, но никак не сигариллы! Странно все это, очень странно. Даже как-то жутко мне, тревожно и крайне неспокойно.

Подцепил где-то часть чужой матрицы во время своего шествия по Великому Ничто к этому миру? Вряд ли. Не сам же я путешествую, да и путешествую ли? Принципы и методы моего появления в новых мирах мне никто не объясняет.

Знакомо клацнул отпираемый замок, бухнула в напольный стопор отталкиваемая плечом фельдфебеля дверь камеры.

-Вот, ваше сиятельство, картоха с телятинкой, сало да зелень свежая, как я и говорил! — бакенбарды 'дядьки' встопорщились ежами, разносимые в стороны широчайшей улыбкой.

-И этот, презент вам еще! — на стол спикировал по крутой параболе запотевший штоф на пол-литра вынырнувший из бездонного кармана галифе — От самого господина полного полковника Аркадия Феоктистовича! И с его к вам глубоким уважением!

Рядом со штофом с водкой, ну не джин же в нем налит, легла раскрываемая пальцами фельдфебеля длинная и узкая лакированная коробочка, в которой....

В которой на бархатной подложке сиротливо лежала одинокая сигарилла. Ручной работы, элит-класс, с мой мизинец толщиной, с костяным позолоченным мундштуком.

Я тщательно всмотрелся в фельдфебеля — нет, зрачки у него не вертикальные, адским пламенем не багровеют и сквозь коротко стриженные седые волосы шевелюры 'дядьки' не торчит ничего остро-рогатого. Значит... Значит, искренне поздравляем вас, господин 'не кадет', вы видите будущее. Недолго, на неясный временной отрезок, но тем не менее получите и распишитесь в получении 'попаданческого' бонуса. Хотел его? Хотел. Ну вот и на, сука, и более не ной.

Я, сохраняя каменное выражение лица, внутренне застонал и скривился. О, Великая Сила, как я тебя сейчас понимаю, самый зеленый Магистр Йода с твоими ломаными сентенциями: 'Виденье будущего ложным может быть'!

Кстати, а это, мать его, кто еще такой?! Что за самый зеленый магистр?

Полный полковник императорской по кап-форме кадрированной арт-воинской части ?5548/963 Стевальский Аркадий Феоктистович родом из природных мещан Клана Выссельских, пребывал в своем кабинете за столом в настроении депрессивном, смятенном и раздраженном.

Одна из причин его столь дурного и неоднозначного настроения возвышалась пред ним соляным столбом, туго затянутая в парадный мундир и жадно поедающая его остекленелым взором. Вторая, самая важная причина, лежала на его столе в виде раскрытого конверта со ломаной сургучной печатью, закрытого опломбированной застежкой личного дела и шаблонным сопроводительным карт-листом. Ну а третья, не очень важная, но сволочная и проблемная, безмятежно предавалась чревоугодию в офицерской камере гауптвахты, распивая лично его водку и выкуривая тоже его последнею сигариллу. Последнею сигариллу от самого Розенцейнена, ограниченная партия, элит-класс! Тьфу! Выродок высокордный, чтоб ты провалился, вместе с этим конвертом, ранее личной печатью самого князя Шухтина запечатанного и от которой ледяной стужей, сердце мертвящей, невыносимо несет. Тем более сейчас, когда страшная печать сломана, а конверт вскрыт.

Полковник повел взглядом по своему кабинету, чуть задержал взор на гранд-майоре Курча, начальнике особого и секретного отдела, тяжело вздохнул и наклонившись всем телом извлек из-под стола штоф из зеленоватого стекла. Не смущаясь ничьим присутствием, умело плеснул в стакан ровно на три пальца и выпил налитое одним глотком. Несколько секунд подвигал челюстями, пожевал вхолостую тонким губами и подтянул к себе лист бумаги, увенчанный сверху собственноручной подписью. Откашлялся:

-Сим документом уведомляю вас, суб-корнет Задольский, что ваше, вчерашнего дня, прошение о переводе в воинскую часть ?17892 дробь 6, что находиться под командованием господина штабс-капитана Лукина, на должность командира третьего взвода третьей роты, мною полностью удовлетворенно. На основании сего документа вам следует незамедлительно получить в финотделе свой воинский аттестат, подорожные средства и убыть к новому месту службы. Извольте исполнять приказ, секунд-корнет!

Лист бумаги, выпущенный из пальцев полковника, беззвучно спланировал на край стола полковника. Замерший перед столом полковника секунд-корнет никак не отреагировал, продолжая стоять статуей пред господином полным полковником. Особист части недовольно повел плечом, сделал пару коротких шагов к столу, одной рукой подхватывая документ, а второй ловко ухватил за локоть секунд-корнета, направляя его к выходу из кабинета. Там, за дверью, он коротко и громко скомандовал: — Сопроводить секунд-корнета! — и тяжело шагая вернулся на свое место.

-Выпьешь со мной, Стас Микулович?

-Выпью, Аркадий Феоктистович, отчего бы и не выпить. Одним грехом больше, одним меньше, разницы никакой. Да, точно так, нет уже нам никакой разницы, господин полный полковник.

Господин полный полковник долго и задумчиво глядел на вскрытый конверт, на сопроводительный карт-лист и личное дело кадета, затем брезгливо коснулся пломбы пальцем, словно мерзкую жабу потрогал:

-А может Верховный милует, как ни будь, дай предки, и может пронесет лихо стороной?

-Ты императорского грифона на печати видел, Аркадий Феоктистович?

Полковник согласно наклонил лысеющую голову.

-А звездочку мелкую над клювом его?

Полковник подхватил конверт со стола, вгляделся, раздраженно ворчнул, выудив из ящика стола очки, водрузил их на переносицу:

-Эту вот самую звездочку?

Желтоватый от табака ноготь уперся в клюв грифона, отмечая странную разлапистую звезду о девяти лучах, мелкую и не очень сразу приметную.

-Эту?

-Эту Аркадий Феоктистович, именно эту. Проклятую звездочку. Но ты наливай, наливай по край, господин полковник.

Майор-особист одним слитным движением подхватил налитый ему стакан и не ломая траектории движения вбил его содержимое себе в глотку. Сильно, стильно, даже красиво. Выдохнул, закусил орешком с вазы, отбил о ноготь толстую папиросу с серебренной полоской на бумаге, закурил, наполняя кабинет полковника густыми и ароматными клубами дыма.