Госпожа адмирал (Авиатор 4)

— Ну, это-то не проблема! — отмахнулась Лиза. — Зайдем в аптекарскую лавку и купим какие-нибудь растворы в ампулах Пеля. Коробки у нас делают хорошие и размер, насколько я помню, соответствует.

— Значит, согласна? — выслушав Лизины рассуждения, поинтересовалась Мария.

— Я-то согласна, но ты подумай еще раз. Война все-таки!

— Считай, что подумала.

— Уверена? — все-таки еще раз спросила Лиза.

— Вполне.

— Тогда будешь моим адъютантом. Но учти, должность офицерская, так что придется соответствовать. Назначим тебя мичманом или сразу лейтенантом... Могла же ты на своем Мадагаскаре успеть родине послужить?

— Конечно могла! — обрадовалась Мария.

— Но придется кое-что по-быстрому подучить. Устав корабельной службы, то да се...

— Ну, не дура же я! — улыбнулась Мария, довольная итогом разговора. — Два высших образования имею. Выучу как-нибудь.

— Тогда, пошли по лавкам пройдемся, — решила Лиза, — тебе ведь до хрена всякой необходимой ерунды купить надо.

— Вот так просто выйдем из дома и пойдем? — удивилась Мария. — На улице от журналюг не протолкнуться. А еще эти твои фанаты, и вообще.

— Я, Маша, прятаться не собираюсь, — отрезала Лиза. — Боишься, сиди дома! А я вольный человек, и мне эти хмыри не указ!

— Да, нет, отчего же, дома? — сдала назад Мария. — Мне-то чего бояться! Понятное дело, пойду с тобой!

Сказано — сделано. Переоделись, да не абы как, а так, чтобы все завистники поумирали, наложили макияж, что для меняющей внешность Марии сделать было проще, чем Лизе, но и она, что называется, вложилась. Посмотрелись в зеркало и остались увиденным довольны, что, в сущности, и требовалось, чтобы поднять настроение, а заодно и чувство собственного достоинства простимулировать.

— Ну, что, пошли? — спросила Лиза.

— Возражений не имею, — ответила Мария.

И они пошли. Вышли из дома Шергина под блицы фотокамер — грохот, зарницы и белый дым, как в каком-нибудь всамделишном сражении, — и двинулись сквозь имевшее место столпотворение, как ледоколы в ледостав. Уверенно, но главное — неумолимо. Они вдвоем, и быстро образующаяся "свита" за ними. Но едва успели остановить извозчика, как Лизу окликнули. Да не так, как остальные, а так, что Лиза сразу поняла — свои!

— Лейтенант Браге! — поднялся над галдежом репортеров сильный мужской голос. — Как офицер офицеру!

Лиза оглянулась. Ну, точно — Карамзин!

— Давай, Василий! — кивнула она, уловив смысл интриги с первого взгляда. — Присоединяйся, как офицер к офицерам!

Уселись в локомобиль, Лиза приказала извозчику, ехать на Вендский торг, и только тогда обернулась к Василию Карамзину.

-Ну, здравствуй, Василий! Как сам?

— Да, как тебе сказать, Лиза? — поморщился собеседник. — По официальной версии, все, вроде бы, хорошо, служу диспетчером на грузовой линии Ниен-Грумант, но, если по совести, летать охота, но кто же мне теперь разрешит!

Василий был старше Лизы на шесть лет, и, когда она — едва получив лейтенантские погоны, — начала службу на базе Шекста-3 в Нижнем Каныпе, Карамзин уже был капитан-лейтенантом, командовал эскадроном, и на фюзеляже его коча рядом с "портретом" Черного Мурзы красовались две звезды за сбитые истребители противника. По тем временам безоговорочный Ас, да и по нынешним — неплохо смотрится. И вот, несмотря на разницу в возрасте и положении, Карамзин и Лиза сошлись довольно быстро и неожиданно близко. Притом без интима, хотя кое-кто и подозревал обратное. Просто дружба, что, на самом деле, еще круче.

Правда, был один случай, который мог все изменить, но дурь Лизы и благородство Карамзина все испортили. Или наоборот, все спасли. Иди теперь разберись, что хорошо, а что плохо. А случилось вот что.

Карамзины происходили из новгородских дворян, но в Вятке у Василия жил кто-то из родичей по материнской линии. И вот этот родич от немереной душевной щедрости предложил капитан-лейтенанту Карамзину отдохнуть от ратных трудов в принадлежащей ему лесной заимке. Ну, заимка на поверку оказалась настоящим охотничьим теремом, но это уже совсем другая история, рассказывающая о материальном благосостоянии Карамзиновского родича, то есть совсем о другом. А тогда... Тогда Василий пригласил Лизу составить ему компанию, благо и увольнительную они получили одновременно.

— Туда можно на геликоптере за час с копейками добраться, — объяснил он Лизе. — Отдохнем, поохотимся, в бане попаримся!

— А мы туда как полетим, — прямо спросила Лиза, — как товарищи по оружию, или ты имеешь виды на мои сомнительные прелести?

— Ну, — ответил Василий, — прелести у тебя, Лиза, отнюдь не сомнительные. Правильные, если хочешь знать мое мнение, прелести, но я тебя приглашаю, как офицер офицера, и слово мое верное!

— Тогда, я согласна, — ответила Лиза, довольная комплиментом, но совершенно равнодушная к Карамзину, как к мужчине.

Сказано, сделано. Собрались по-быстрому, одолжили у тыловиков старенький геликоптер и за полтора часа дочухали, — "понизеньку" да "полегоньку", — до той самой заимки. Сели на поляне за мрачноватым — в стиле Себерского смутного времени, — домом-крепостью, сложенным из потемневших от времени дубовых бревен, заякорили от греха летательный аппарат и отправились в охотничьи хоромы вятских родичей Карамзина. Терем оказался большой, поместительный, как раз на полноразмерную охотничью ватагу, ну а при нем смотритель, который, встретив гостей, тут же захлопотал по хозяйству. Гостей он, к слову, не ждал, но ему по-видимому было не впервой, когда люди внезапно падают на голову, как снег или дождь. В запасе имелись вяленое лосиное мясо, копченая свинина, маринованные угри и пряного посола океанская сельдь, не говоря уже об обычных для себерян моченых яблоках, квашеной капусте — с клюквой и антоновскими яблоками, — соленых огурцах и маринованных луке и грибах. Ну а мороженые морошка, клюква и брусника в этих краях запасом отродясь не считались. Так что стол под водочку старичок-смотритель организовал им первостатейный, даже хлеб испек, пока Василий и Лиза нагуливали аппетит, блуждая по живописным окрестностям "заимки Лопатина".

Окрестности, и в самом деле, были хороши. Сосновый бор — темный, кондовый, дремучий, словно в начале времен, — прорезанный ручьями и речушками, прячущий в своей глубине озера и небольшие болотца. И, разумеется, река. Вятка в этих местах была довольно широкой и текла медленно, плавно, завораживая своей неторопливой статью. Был соблазн искупаться, хотя вода в это время года, наверняка, была холодной, но Лизу останавливала не столько боязнь простуды, — она была девушкой закаленной, — сколько отсутствие купального костюма.

— Купаться будешь? — спросила она Василия.

— Да, нет, — покачал он головой. — Я пас. Да и тебе не советую, вода сейчас студеная...

— Нешто! — отмахнулась Лиза. — Но ты помнишь, Василий, как офицер офицеру!

— Я отвернусь! — заверил Карамзин.

— Вот это правильно! — кивнула Лиза, но все равно разделась за кустами.

Когда вылезла из воды, даже у нее, — уж на что привычная, — зуб на зуб не попадал, но капитан-лейтенант Карамзин такую возможность предусмотрел, и на берегу Лизу ожидал жарко пылавший костер, у которого Лиза и обсохла, на несколько минут забыв даже о стыдливости. Но Карамзин, справедливости ради, вел себя безукоризненно и на Лизины "прелести" не пялился, позволив ей сначала спокойно согреться, а потом и одеться. Так что глазом моргнуть не успели, а уже три часа прошло.

Пока шли назад — к заимке — проголодались окончательно, и за стол сели в том славном расположении духа, когда пьется и естся легко и в удовольствие, да и разговор под водочку идет веселый и непритязательный, становясь со временем все более и более доверительным. Ну, а под разговор "по душам" в Себерии испокон веков пили много или очень много. Выпили и Василий с Лизой. Рюмка за рюмкой, слово за словом, и, наконец, в какой-то момент Лиза с удивлением обнаружила, что "вот оно, вот"!

— Умерла, — сказала она, констатируя итог возлияния, и не меняя позы, упала с табуретки куда-то вбок.

Очнулась Лиза в Аду. Ну, то есть, так ей показалось попервости. Вокруг было сумрачно и жарко, аки в аду, и по-адски же кондово, в смысле, просто и без изысков. Камень и дерево, огненные блики на стенах, игра теней...

"Это я где?!"

Лиза попыталась сориентироваться, но поняла лишь, что лежит ничком, голая и обессиленная.

"Умерла что ли?"

И тут над ней, обдав задницу и спину волной смертельного жара, пронеслось что-то быстрое и шуршащее, и снова, и опять. Стремительно и почти без пауз. А потом это что-то обрушилось ей на спину. И еще раз, и опять. Мощные удары с влажным шлепком и брызгами горячей воды.

"Господи прости! — поняла, она наконец. — Да, это же веник!"

И все сразу встало на свои места. Баня, полок, на котором растянулась Лиза, и веник, которым обхаживал ее по первое число капитан-лейтенант Карамзин. А в следующее мгновение Лиза осознала, что лежит отнюдь не в целомудренной позе, и одному Богу известно, что и под каким углом видит ее "самопровозглашенный" банщик.

— Э... — выдохнула она, чуть повернув голову. — Мы тут как?

— Уточните, пожалуйста, вашу мысль, лейтенант Браге! — сразу же откликнулся Карамзин.

— Я имею в виду... Мы все еще товарищи по оружию? — задавать этот вопрос, лежа нагишом, было непросто, но Лиза справилась. — В смысле, как офицер с офицером?

— Да, — проявил благородство капитан-лейтенант, — как офицер с офицером.

А ведь вполне мог воспользоваться ситуацией. Да, и Лиза, если честно, вряд ли на это даже обиделась бы. Ну, случилось и случилось. Не любовники, друзья, но что теперь, если друзья, так уж совсем ни-ни?

"Да, было дело!" — усмехнулась Лиза, вспоминая тот инцидент, и даже не удивилась — устала уже удивляться, — откуда ей известны все эти подробности. Ведь случилось это, в принципе, с совсем другим человеком. Однако же, и то правда, что со временем в ней открывалось все больше и больше того, что, по идее, должно было умереть вместе с Елизаветой Браге.

Ну, а Василий, хоть и был он хорошим пилотом и отличным человеком, в конце концов, из истребителей вылетел. Запил, и как-то незаметно для окружающих превратился в буйного — устраивающего скандалы и впадающего в долгие запои -алкоголика. С Флота его вышибли как раз перед тем злополучным боем под Опочкой, так что неудивительно, что Лиза потеряла его из виду, и повода вспомнить до сих пор не нашлось.

— Если ты об этом, то я в завязке, — сообщил Карамзин "деревянным" голосом. — Год семь месяцев капли в рот не взял.

— Хочешь со мной в Техас? — без обиняков спросила Лиза.

— Сделай божескую милость! — криво усмехнулся Василий.

"Почему бы и нет? Свой человек на борту всяко не помешает!"

— Старшим вахты на полетной палубе, — предложила Лиза.

— А?..

— Ну, вот попробуешь на учебной спарке, там и посмотрим. Идет?

— Спасибо, Лиза, век не забуду!

— Да, чего уж там! — отмахнулась Лиза. — Пятого в восемь утра на Самсоновском поле, сектор 7. С вещами. Сам понимаешь...

Поход по лавкам замечательно успокаивает нервы. Во всяком случае, Лизе это всегда помогало. Помогло и теперь, тем более, что нынешней Елизавете Браге Вендский торг нравился и сам по себе, выделяясь среди других гостиных дворов, своей архитектурой и особой атмосферой. Построен он был без малого триста лет назад в честь победы над Швецией, попытавшейся, было, вернуть себе финские лены. Но нашла коса на камень. Себерия, которая в то время называлась Великим княжеством Новгородским, и сама была на подъеме. И, если утверждала свою власть на далеких берегах — создавая американские и африканские колонии, — то уж верно не затем, чтобы отдать соседям Лапландию или Карелию. В общем, шведов разгромили, и на радостях, среди прочего, построили в провинциальном Шлиссельбурге эти торговые ряды. Архитектора выписали из Генуи, и этим все сказано, хотя строить ему пришлось не из привычного камня, а из брускового кирпича. Получилось, впрочем, ничуть не хуже, одна Мерная башня, в которой в то время располагалась важница с гильдейскими весами, чего стоит!

— Красиво! — признала Мария. — А у нас север Руси так и не поднялся, хотя и начинали, вроде бы, как те же шведы. Но не пошло, республику Москва раздавила, и Новгород захирел.

Под разговоры, прошлись по Красной линии, где накупили кучу всяческих мелочей, без которых, однако, не обойдешься в походе или на войне. То есть, обойтись конечно можно без всего, — и Лиза это знала много лучше прочих других, — но, если есть возможность, то отчего бы и нет? Поэтому купили для Марии несессер с полным набором туалетных принадлежностей и другой — с походным набором столовых приборов, ну и пошло: серебряная фляжка, термос, фонарик, часы-будильник, портсигар, — раз уж курит, — зажигалка и стальная пепельница, противосолнечные очки, швейцарский складной нож и нормальный охотничий "свинорез" в кожаных ножнах, и так до полного изнеможения, выразившегося в неподъемном кожаном бауле, который пришлось отправлять на Смолянку с посыльным. Ну, не таскать же всю эту тяжелую дребедень с собой?

Отправив первую партию покупок домой, то есть, в Лизины апартаменты, в которых проживала теперь и Мария, перешли в Одежный ряд.

— А сюда-то зачем? — удивилась Мария. — Я же в офицерской форме буду ходить или нет?

Судя по всему, ей импонировала мысль одеться "во что-нибудь эдакое", а мундир офицера флота, он и в Техасе "зело хорош". Ну, то есть, именно в Техасе флотская форма не просто в меру удобна и чрезвычайно живописна, она еще и элегантна. Во всяком случае, для тех, кто знаком с изысками женской моды двадцать первого столетия.

— А под форму что подденешь? — "на голубом глазу" поинтересовалась Лиза. — Мужское исподнее или кружевное белье?

Сама Лиза во время прошлой войны перешла на "упрощенный" набор: шелковые мужские трусы, высокие носки с резинкой и тельняшку. Паллиатив, конечно, но все-таки кое-что, и в случае тревоги не стыдно вылететь из постели прямо в том, в чем спал. Обдумав ситуацию, Мария согласилась, что ничего лучше все равно не придумать.

— Хотя... — задумалась она вдруг. — Слушай, Лиза! Я же могу "сходить" в Париж, в смысле в мой Париж, и купить нам нормальные белые футболки и трусы-юнисекс стандартного кроя из качественного хлопка!

— Анахронизм! — с откровенным сожалением вздохнула Лиза. — А если кто увидит? Или вот, скажем, денщик в стирку сдаст?

— А у меня будет денщик?

— Честно сказать, не знаю, — пожала плечами Лиза. — Но у меня-то он точно будет, да и в прачечной у людей глаза есть.

— И что? — удивилась Мария. — Трикотаж у вас уже есть, цвет белый или черный, покрой... Ну, ведь в разных странах разная мода! А этикетки, бирки и прочие документы я еще там срежу и в сумку сложу без упаковок, то есть без маркировки. Носки, к слову, у нас тоже лучше.

— Да, лучше-то лучше, — задумалась Лиза, — Кто бы спорил! Но...

— Что?

— Не знаю, право... Как-то это... А это не опасно, тебе там сейчас появляться?