Матрос империи. Общий фаил

Глава 8

— Нет, ты видел, как он тебя? — Ярик восхищенно смаковал подробности моего последнего боя. — Конечно же, ты не видел, а так эпично вышло, ты качнулся, а он ударил, а как ты падал?! Ты видел, как падают подрубленные деревья? Ты также упал, а руки? Руками так взмахнул, как в кино...

— Слава, тебя послушать, так ты рад его победе. Ты вообще за кого болел? — Раздраженно спросил я. А кому понравиться снова и снова слышать про свое поражение?

— Не переживай, за тебя, но, это надо было видеть. А как Лена вскрикнула, ты бы слышал. Испугалась за тебя.

— Прекращай, ты как старая сплетница, уже все мозги мне прожужжал.

— Хорошо, уговорил, но ты сам виноват — на кой хрен ты притащил этого татарина сюда? — Ярик повел головой в сторону Гадела, который ушел в туалет, и еще не вернулся в основной зал бара.

А история, действительно, вышла интересной. Через пару дней после соревнований Воислав назначил досрочный зачет по рукопашке за семестр. Кроме меня, его сдавать пришли все наши ребята, кто так же вышел с районного этапа соревнований. Не знаю, как у других, но меня ждал сюрприз — в качестве противника тренер пригласил Гадела. Что-либо объяснять Воислав не стал, только назначил десять боев. Стоит ли говорить, что первые пять попыток я валялся на ринге и просто офигевал от скорости своего противника. Две победы — это все, что я смог урвать, но зато каких! Я как будто вышел на новый уровень, уже в восьмом бою я смог как-то ускорить свое восприятие, и мне казалось, что Гадел двигается медленнее. Именно тогда я взял первую победу. Потом снова был провальный раунд, а на десятый раз я снова смог разогнать себя.

Как сказал Воислав — я вышел в измененное состояние сознания. По скорости я все так же отставал от Гадела, но он, как раз, отставал в восприятии. Именно это сыграло ключевую роль в бою. Ты можешь как угодно быстро двигаться, но если не успеваешь воспринимать информацию, то победы не видать. Это было именно то, чему тренер нас учил — думать и анализировать во время боя. Рефлексы, вбитые в подкорку движения, инстинкт — это все хорошо, но, если ты не видишь ситуацию в целом, и не думаешь, то станешь жертвой для более сильного противника.

Зачет я сдал, чему был очень рад, особенно прибавке к стипендии, а с Гаделом, подружился. И, так как у меня не так много друзей, пригласил его посидеть с нами в баре. Девушек сегодня не было, так что собрались сугубо мужской компанией. Кстати, индекс у Гадела был в пятнадцать единиц, что в привычной интерпретации делало любой наш бой бессмысленным, но Воислав Доброславович, как всегда имел свое мнение, которое я и подтвердил.

Ярослав сразу невзлюбил Гадела. Не знаю, то ли кровь предков у него взыграла, то ли еще что, но он за глаза окрестил его татарином и всем своим видом показывал свою неприязнь. Стоит ли говорить, что вечер вышел не таким веселым, как планировалось.

— Не забудь, на этих выходных ты обещал свозить девчонок на пляж! — Напомнил мне Слава после бара. — Боюсь, они нас убьют, если не смогут покрасоваться в новых купальниках.

— Не забуду, — я пожал его руку. — Завтра у нас пятница, будет орбитальное десантирование, а после него положены выходные.

— Знаем мы твои выходные, Рос. Как обычно зароешься в бумажках, или в тире зависать будешь. Смотри, отправлю за тобой Лену. Ладно, до субботы. — Ярик развернулся и быстро ушел, так и не попрощавшись с Гаделом.

— Ростислав, извини, что из-за меня была напряженная обстановка... — начал было Гадел.

— Брось, ты же здесь совсем не при чем, просто настроение у Ярослава плохое было, наверное, случилось что, и на него не сердись — он отличный друг и хороший человек.

Гадел на мои слова улыбнулся и сказал:

— Спасибо, конечно, но настроения у него не было из-за меня.

— Почему ты так думаешь?

— Это же Ярослав Сарай, — стал объяснять мне Гадел, пока мы шли до автобусной остановки. — Его род очень известен среди нашего народа. Когда-то давно, еще во времена средневековой Руси, основатель их рода потерял почти всю семью из-за нашествия золотой орды. Месть его была страшна, он участвовал во всех сражениях против ордынцев, возглавлял чуть ли не половину всех битв. Сам понимаешь, жестокость, с которой он расправлялся с врагами, была запредельной. Говорят, именно тогда он и сделал заявку на звание Великого Рода.

— Да ладно, прошло же уже несколько тысяч лет...

— А ненависть осталась. За всю историю империи было несколько восстаний отдельных областей, когда власть брали радикально настроенные граждане. Угадай, кто подавлял восстание на Новой Казани? — Гадел на пару секунд прервался, переводя дыхание, и продолжил, — Это было пятьсот лет назад, род Сараев отказался от поддержки имперской армии, и провел операцию исключительно своими силами. На планете у них были свои предприятия, особняки, и революционеры захватили пару резиденций, убив нескольких Сараев, но это не оправдывает геноцид, который был устроен при подавлении восстания. Орбитальная бомбардировка планеты, тотальная зачистка, во время которой не разбирались кто мирный, а кто повстанец. Из всего населения планеты выжила треть. А Сараи подали это общественности, как еще один сожженный сарай. Тогда разразился огромный скандал, они потеряли свое влияние при дворе, главу рода казнили за преступление против империи, сколько денег они уплатили на возмещение ущерба, просто не сосчитать. Их род лишился статуса великого.

— Гадел, неужели великий род обладает такими ресурсами, чтобы уничтожить планету? — Рассказанное не укладывалось у меня в голове.

Татарин грустно улыбнулся в ответ.

— Конечно, у них свои огромные армии, а денег столько, что они могут нанять миллионы наемников. Сараи так и сделали. Сейчас их род далек от былого могущества, имперская аристократия воспользовалась случаем, и растерзала падшего гиганта по кускам. Они к кому-то прибились, в какой-то альянс, и собираются с силами. О Сараях уже не говорят, но мы помним о них, а они ненавидят нас.

— А ты сам с Новой Казани?

— Нет, я из Астрахани. — Гадел улыбнулся, — Но им без разницы... Мой автобус, до завтра Ростислав.

— Давай, пока Гадел. — За разговором я и не заметил, как мы дошли до остановки.

Татарин заскочил в салон небольшого автобуса и отбыл домой. Так, кажется и я машинально стал использовать это прозвище. Наверное, это не правильно, так его называть. А вообще, вся эта история, связанная с Сараями... Я даже не знаю, Слава не был похож на того, кто испытывает ненависть, раздражение — да, но не более. Может он хорошо умеет держать себя в руках, или Гадел слишком утрирует, говоря о его чувствах. Я знаю одно, оба они отличные парни, возможно, мне удастся их подружить, было бы здорово, если бы наша компания стала больше.

Утром следующего дня нас, несколько сотен матросов, погрузили на челнок и отправили на орбитальную станцию. Нас ждал первый 'прыжок', если выражаться словами десантников из моего мира. Здесь это называлось орбитальным десантированием или орбитальной высадкой. Кому как больше нравится. С момента соревнований по рукопашке и моего зачета у Воислава прошло всего несколько дней, очень насыщенных теоретическими занятиями по высадке.

Преподаватели-инструкторы подробно рассказывали о средствах десантирования, о том, как надо себя вести, как необходимо развернуть боевые порядки во время боевых операций, как организовать охранение, как оказывать первую помощь, если что-то пойдет не так. Самих способов высадки было несколько. Либо нас десантировали на управляемом пилотом шаттле, который мог, как зависнуть на высоте в атмосфере планеты, и сбросить нас уже на индивидуальных средствах десантирования — современных парашютных системах, которые с привычными мне парашютами не имели ничего общего, так и приземлиться на поверхность планеты, либо зависнуть на сверхмалой высоте и высадить бойцов. Вариант с сверхмалой высотой напоминал мне, как десантируются войска из зависшего вертолета в моем мире используя трос. Либо нас десантировали с материнского корабля в специальных десантных ботах. Больше всего это напоминало мне, как десантирую десант в компьютерных играх. Бот управляется автопилотом, не имеет никаких возможностей самостоятельного горизонтального полета, только разгонные и маневровые движки, которые, при необходимости, могут выполнять противозенитные маневры. Такой бот имеет мощное бронирование, оснащен системами противоракетной обороны, которые включаются автоматически. Такой тип десантирования используется при экстренной, массовой высадке десанта, когда нет времени, а подкрепление или просто военное присутствие необходимы в заданной точке.

Такие десантные боты делятся на несколько видов: пехотные, вмещающие только один взвод морской пехоты — шестьдесят два человека и грузовые, которые кроме взвода бойцов несут на себе еще и боевую технику. Грузовые, еще часто называют ротными, потому что сбрасываются они только в составе полной роты морской пехоты.

Сами десантные боты, благодаря своей броне, могут становиться опорными пунктами при ведении боя. Помимо брони они оснащены достаточно мощной системой связи, медицинским оборудованием, не госпиталь, но подлатать бойца в поле, чтобы он выжил до прибытия медицинской бригады, хватит, а также небольшим складом провизии и боеприпасов, рассчитанных по статистическим данным на семьдесят два часа ведения непрерывного боя одним взводом.

Вот в таком десантном боте мне и предстояло отправиться на поверхность Владивостока. Помимо лекций о ботах, и работы с ними, нам предоставили легкий пехотный доспех морской пехоты — лпдм, нашу вторую кожу. ЛПДМ был разновидностью легкого пехотного доспеха, разработанного специально для морской пехоты, который отличался только возможностью работы в условиях отсутствия атмосферы, и то не очень долгой работы. Сам по себе доспех напоминал, а не знаю, как его описать. В моем мире в компьютерных играх очень часто можно было увидеть нечто похожее, те же нанокостюмы, различные легкие скафандры, и прочее, что разработчики представляли, как броню солдат будущего.

Снаружи лпдм состоял из легких бронированных пластин, которые повторяли контуры тела, каких-то ухищрений в форме пластин, повторяющих рельеф мышц, не было — где-то пошире, где-то поуже, но при этом сохранялась гибкость движения, пластины никак не мешали согнуть руку, или ногу. Бегалось легко. Нанесение ударов, и, вообще, все действия, какие только могли прийти в голову, выполнялись свободно. Броне листы не были сплошными, где-то проглядывала ткань из специального нанополимерного материала, которая тоже выполняла роль брони. Доспех был полностью герметичным, обладал системой маскировки хамелеон. Тактический шлем был бы мечтой спецслужб из моего мира. Подсвечивание целей, фильтры для очистки воздуха, ночной прибор, хотя, какой это прибор? Это встроенные системы наблюдения в различных спектрах, как у инопланетянина охотника в одном фильме. В общем, доспех был достаточно удобным и функциональным. Со стороны смотрелся очень брутально.

На орбитальной станции нас еще раз кратко проинструктировали, присвоили каждому порядковый номер, так как позывных еще ни у кого не было, и отправили в десантный бот. Так получилось, что со мной в одном взводе для совершения прыжка оказался Гадел. Когда я оказался внутри бота, то увидел, как он мне машет из самого начала рядов десантных кресел.

— Ростислав, иди сюда!

Когда я протопал через рассаживающихся сослуживцев к татарину, он обратился к матросу рядом с собой:

— Сергей, ты не против поменяться местами с Ростиславом? — и тут же спросил у меня, — какой у тебя номер?

— Пятьдесят восьмой.

Сергей немного поморщился, поэтому Гадел добавил:

— Серёг, с меня причитается, никто и не узнает, ну чего ты раздумываешь? Это же просто учения!

— Ладно, хрен с тобой. — Сергей поднялся со своего кресла и отправился к моему.

— Присаживайся Рос, — улыбнулся Гадел. — В ногах правды нет.

— Все пристегнулись? — По палубе бота разнесся вопрос от сопровождающего нас офицера.

— Так точно! — вразнобой прозвучало в ответ.

Я тоже ответил, поспешно пристегиваясь и опуская страховочную систему безопасности, представляющую из себя жесткий стальной каркас, который прижимал ноги и живот к креслу.

— Нервничаешь? — Спросил меня Гадел.

— Есть немного, — ответил я. — Но как только представлю, что будет вокруг бота происходить, становится страшно.

— Зачем представлять, — рассмеялся Гадел, — нам это будут на экраны транслировать.

— Отставить смех, Бекетов! — Разнеслась команда офицера. — Через пять минут отстыковка и сброс. Всем надеть шлемы.

— Ладно, — татарин улыбнулся, — договорим на земле, по связи лейтенант точно не допустит разговоров.

Надевая шлем я вспомнил одну из вводных лекций, где объясняли, что во время десантирования на палубе идет прямая трансляция происходящего, чтобы у подразделения была возможность оценить окружающую обстановку, и заранее распределить боевые задачи.

Доспех просигналил о полной герметичности, на визор шлема вывелась информация о подключения к тактической сети взвода. И тут же в моих ушах зазвучал голос лейтенанта:

— Отстыковка и сброс через пять, четыре, три, две, поехали!

Нас тряхануло и закружило. На палубных мониторах было видно, как кружатся звезды. У меня защемило где-то в груди, сердце бешено заухало в ушах. Кто-то закричал по внутренней связи, то ли от восторга, то ли от испуга, я не понял. Я бы сейчас успокоительного принял.

Долго кувыркаться в космосе нам не пришлось. Уже через несколько секунд заработали маневровые движки бота, а затем разгонные, и мы, набирая скорость, помчались к планете. Если бы мне не было так страшно, то я бы полюбовался открывшимся видом. Но сердце продолжало ухать, в какой-то момент мне стало душно, а потом я почувствовал укол в бедро и все нормализовалось. Через минуту мы вошли в атмосферу. Зрелище было просто неописуемым. Сам полет по программе, должен был закончиться торможением, отработкой противозенитных маневров и приземлением.

Я окончательно успокоился, каких-либо перегрузок не ощущалось, пришла какая-то расслабленность, и я приготовился наслаждаться открывающимся с экрана мониторов видом. В какой момент произошел толчок, я не понял. Но вдруг в ушах раздался чей-то крик, затем еще кто-то кричал, а на палубе стало светло, как днем. Я повернул голову, чтобы понять, что происходит и обомлел. Конца палубы не было, там, где должен был быть борт, сквозь рваные дыры синело небо. Бот затрясся, куски обшивки отваливались прямо на лету, нас закрутило. У кого-то ближе к краю не выдержали страховочные крепления, и матрос оторвался от кресла. Какое-то время он, удерживаемый чудом не лопнувшим ремнем, болтался по палубе, врезаясь в сослуживцев, ударяясь о пол и потолок, а затем его выкинуло в небесную синеву. По тактической связи голосили десятки человек, всем было страшно, никто не знал, что делать, не понимал, что происходит. Я даже не чувствовал уколы, меня швыряло то в жар, то в холод. Компенсирующий костюм, конечно же, отслеживал мое состояние и принимал какие-то меры. Но это не помогало. Так страшно мне не было даже тогда, когда я падал в горах. Не хочу умирать! Только не снова, Господи, Спаси и Сохрани. За что Господи? Что же это, как так!