Матрос империи. Общий фаил

Матрос империи.

Кто он, инфантильный герой нашего времени, или плод погибающего разума? Какая у него цель в жизни? А если цели нет, если не привык, и не умеет их перед собой ставить? Зачем о чем-то думать, и что-то менять, если и так все есть, пусть и в умеренном количестве. Лучшее — враг хорошего. Но что будет, если вспыхнувшая сверхновой влюбленность перевернула ставший привычным мир? И теперь ему надо спасать свою жизнь, становиться сильнее и умнее, а так же спасти свою возлюбленную.

Кто бы еще сказал, как это сделать, как преодолеть свою излишнюю эмоциональность и мягкотелость, свою лень? Как преодолеть себя и стать мужчиной?!

Матрос империи.

Предисловие автора

Уважаемый читатель. Я рад приветствовать тебя на страницах своего первого крупного произведения.

В данный момент я опубликовал черновик, над которым ведется редакторская работа. Все основные сюжетные моменты и мысли прописаны, и меняться не будут, как и характер ГГ. Как только редактура закончится, эта запись будет изменена, но я не знаю, сколько времени на этой уйдет. Опубликован фрагмент. Продолжение здесь: https://author.today/work/19095

Благодарю за внимание.

Внимание!

Все события и персонажи вымышлены. Любое сходство с реальными событиями и именами случайно.

Глава 1

— Поздравляем, индекс Вашего развития составляет одиннадцать пунктов. — Холодный механический голос бесстрастно раздался из динамиков.

Тут же, с легким шипением, открылась крышка диагностирующей капсулы, и я очутился в палате районной клинической поликлиники, которая сотрудничала с нашей гимназией. Одевшись, и, оторвав распечатку результатов тестирования, я вышел в больничный коридор.

'Тоже мне, поздравляем', — думал я, вчитываясь в полученный документ, который гласил:—

'Поздравляем, индекс Вашего развития составляет 11 пунктов, рекомендуем Вам обратить внимание на возможность реализовать свой потенциал в медицинской или военной сфере, также Вам рекомендованы следующие специальности...'.

Никогда еще меня не поздравляли в том, что я недоразвитый. Юмористы, блин. Ну почему одиннадцать? Хотя бы пятнадцать, уже более радужные перспективы для карьеры и дальнейшего обучения. Как же я теперь буду смотреть в глаза Лире?

Лира — это моя девушка, у нас любовь, и грандиозные планы на совместную, дальнейшую жизнь, которые, я, только что похерил. Но давайте расскажу все по порядку.

Меня зовут Ростислав Драгомирович Туров, мне восемнадцать лет. Я попаданец. Да, да, как в книгах, попаданец в параллельный мир. В прошлой жизни меня звали тоже Ростиславом, только отчество и фамилия были другими, Артемович Гуров. И было мне тридцать лет. Трудился обычным программистом, гулял девушек, занимался спортом для поддержания формы. В общем, наслаждался жизнью, пока не полез в горы на Кавказе. Соблазнился на уговоры друзей и полез. Шел в связке с опытным инструктором, все было нормально, и вдруг, стремительный полет, перед глазами проносится вся жизнь. Последнее, что помню — это итог своей жизни, который сам же и подвел, — жизнь прожил бездарно, и умер так же, и дикое желание жить и все исправить. Удар и темнота. А больше говорить и нечего, тридцать лет, как с куста, а толку ноль, ничего после себя не оставил.

Очнулся в больнице. Вокруг возгласы радости, противно пищит аппаратура, а надо мной склонилась красивая, седовласая женщина в белом халате, заляпанном кровью. Женщина оказалась матерью парня, в чье тело я угодил. Вернее, уже моей мамой. Моей второй мамой, потому что, она приложила неимоверные усилия, чтобы я жил. Как она сама в дальнейшем призналась, как будто снова родила меня. Буквально по кусочкам собрала, без сна оперировала в течение двух суток, постарела лет на двадцать, стала седой, как лунь, но собрала. Пять остановок сердца, постоянные внутренние кровотечения, отек мозга, отказ всех органов и прочие прелести, которые бывают после падения с сотни метров. То, что парень дожил до операционной, просто чудо. Еще одно чудо, что я оказался в его теле. И на протяжении восьми лет я гнал от себя мысли признаться, что ее настоящий сын умер на том самом операционном столе, скорее всего во время самой первой остановки сердца, которая длилась десять минут.

Вообще, все, что случилось с десятилетним Ростиславом, чистой воды фантастика, так не бывает, но не бывает и того, что люди между мирами перемещаются. Мне повезло, кого благодарить — не знаю, но я много думал о тех событиях, и так ни к чему и не пришел. Единственное, что не вызывало сомнений — это второй шанс, и его надо использовать, приложив все силы, добиваться результатов, чтобы в конце, не было ни капли сомнения, и ни капли сожаления о прожитой жизни, чтобы не было той всепоглощающей, безнадежной тоски, которая, словно замораживает в последний миг бытия, и приносит такую боль, что не возможно описать, и даже смерть не приносит избавления от нее.

Два года я учился снова ходить, говорить, самостоятельно держать ложку, справлять нужду, в общем, функционировать, как здоровый организм. За эти два года перенес еще четырнадцать операций. Я жил в больнице, то в хирургии, то в реанимации. Постоянно отказывали органы чувств: то видеть перестану, то слышать — мучения еще те, но никогда, никогда еще я так не стремился жить. И, словно подчиняясь моему стремлению, моей воле, выздоровление, медленно, но верно приближалось к своей кульминации.

В двенадцать лет, меня перевезли домой, на семейную ферму. Отец построил целый реабилитационный комплекс, моя комната превратилась в современную больничную палату, напичканную медицинским оборудованием. Под маминым присмотром со мной постоянно занимались брат и сестры.

Брат и сестры, там, в прошлой жизни, я был один. Единственный ребенок в семье, который не знал, ни родительской ласки, ни домашнего тепла и уюта. При первой возможности, я ушел из дома, оставив отца алкоголика, а мама ушла еще раньше, не знаю куда, даже не интересовался. Но в этой, новой жизни, у меня была любящая, заботливая семья. Старший брат и две младших сестры. Ждан, Лада и Белослава. Они поочередно дежурили у моей постели, рассказывали о нашей семье, об окружающем мире, помогая восполнить пробелы в памяти после амнезии, занимались физкультурой, проходили со мной школьную программу, от которой я безнадежно отставал.

В четырнадцать лет я полностью восстановился. Ощущал себя нужным и любимым сыном. Я был счастлив в своей новой семье, и готов был сложить за них голову, в благодарность за эти четыре года жизни, наполненных радостью и любовью.

Благодаря семье, я все же смог окончить среднюю школу в срок. Свое пятнадцатилетие я встречал, будучи учеником одной из элитных императорских гимназий нашей столицы — Великого Новгорода.

Вообще, как я стал учиться в заведении, где конкурс, чуть ли не сотня человек на место, это отдельная история. Нет, я не смог бы сам сюда поступить, и отец, хоть и имел средства, не давал взяток. Вопрос решил Дед. Воислав Драгомирович Туров, капитан-лейтенант императорской морской пехоты в отставке. Человек, о котором можно рассказывать бесконечно. Патриарх нашей семьи, глава рода Туровых. Да, мы, хоть и простолюдины, но у нас есть свой родовой герб. Дед его заслужил, совершив подвиг на войне с бритами полвека назад. За герб дед отдал правые ногу и руку, и ослеп на один глаз. Но нисколько не жалел о содеянном. Как он говорил: — 'Это того стоило'. Вместо личного дворянства, он выбрал родовой герб, как первый шаг к потомственному дворянству, получил императорские военные ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия четвертой и третьей степени, а также георгиевское оружие с бриллиантами, и звание капитан-лейтенанта в отставке, как завершение своей карьеры.

Именно, благодаря орденам Святого Георгия, по последним указам отца нынешнего императорского величества, дед и определил меня без экзаменов в гимназию, была у него такая 'льгота'.

Если и поступил я в гимназию по своеобразному 'блату', то учился я все-таки прилежно, старался, оставался на факультативы и девятый класс закончил без единого 'удовлетворительно'. А в десятом классе, я встретил ее.

Графиня Иллирика, дочь его сиятельства Графа Данакта Родомировича Юдина, моя любовь и мой смысл жизни. Никогда, ни к одной девушке я не испытывал тех чувств, что с первого взгляда на Лиру поселились в моем сердце. И вроде вторую жизнь живу, и в первой тридцать лет пробега, но такой нежности, такого желания просто смотреть, находиться рядом, дышать одним воздухом и держать за руку, не было ни разу. Это была Любовь с первого взгляда, которая затягивала, словно омут, и, в тоже время, заставляла воспарить в небо от одного только её взгляда. Влюбился, как пацан. И какая же эйфория, какое неземное счастье обрушились на меня, когда я понял — это взаимно.

Два года мы встречались, сначала тайно, потом, когда безумство влюбленности пересилило страх, набравшись отчаянной храбрости, мы заявили о себе и стали встречаться открыто. Не скрываясь и не таясь, ходили за руку, до глубокой ночи любовались звездами, слушали шум океана. Мы говорили обо всем на свете и не могли наговориться. Мы дышали друг другом и не могли надышаться, жили моментом встречи, и торопились жить, торопились навстречу к своей любви.

Ей попадало за эти отношения от отца. Он гневался и определял ее домой под замок, но не мог долго сердиться на единственную и любимую дочь и она снова появлялась в гимназии. В одиннадцатом классе, я узнал, что у нее есть жених — Граф Юдин обручил ее с каким-то дворянином из столичных миров. Узнал я это от самого графа, который долго распинался, что аристократка в двадцатом поколении, и жалкий простолюдин не могут быть вместе. Что наши отношения — это блажь школьного возраста. Что у нас нет будущего. Отдельно он и по мне проехался, что после перенесенных травм, я ни за что не смогу развить свой индекс выше двадцати, что он никогда не обречет свою дочь на жизнь с таким, как я, и, что наши отношения закончатся её замужеством за дворянина. В общем, оскорбил по полной программе, но ни как не смог повлиять на наши отношения. Единственное, чего он добился, так это того, что теперь мы знали, он нам точно не друг.

Мои же родители повторили, что союз простолюдина и аристократки граф не допустит, и, благословили.

В свете всех этих событий, мы с Лирой планировали сбежать. Планировали, что мне необходим высокий индекс, чтобы пойти на гражданскую государственную службу, сразу получить чин, пусть и самый низкий, но он давал бы защиту от ее отца. Провести для нее эмансипацию и жениться по согласию двух свободных граждан империи. Жить вместе, на зарплату чиновника, пусть и не большую, но независимо от ее отца, да и мои родители помогли бы первое время.

И вот, громадье наших планов рушилось, и как я, мог быть столь наивным? Взрослый же мужик, но туда же, потерял голову, как какой-то безусый сопляк. С индексом одиннадцать мне не светит никакой чин, только вне табеля, а он не дает ничего. Розовые стекла брызнули осколками, и на меня сквозь прорехи, во весь оскал смотрел реальный мир, заставляя все мои, все наши мечты забиться в дальний уголок души и трепетать от страха.

На выходе из поликлиники я увидел Лиру. Она стояла не далеко от входа и нервно переминалась с ноги на ногу. Увидев меня, любимая кинулась в мою сторону.

— Ростик! — Лира подбежала ко мне, и, зарыдав, упала в мои объятия. — Ростик, беда!

— Что такое, Лира? — Я обнимал свою возлюбленную, целовал ее то в щеки, то в лоб, то в губы, пытаясь успокоить. — Не плачь, любовь моя. Что произошло?

Мы сидели на лавочке, в парке перед поликлиникой, я платком снимал слезы с ее милых щечек, любуясь тонкими чертами ее прекрасного лица, дышал ароматом ее русых волос, и не понимал, о чем она говорит.

— Постой, как убьет? Меня? За что?

— Это все из-за выпускного, Ростик, ты не понимаешь, он в бешенстве! — Воскликнула Лира, и снова зарыдала.

— Ну же, душа моя, успокойся, — я взял Иллирику за плечи и заглянул ей в глаза. — При чем здесь выпускной?

— Не выпускной, а то, что было после!

— Как же он мог узнать?

— Я..., у меня..., — немного растерялась Лира. — У меня сегодня была медкомиссия, я не могла утаить!

Дела. Позавчера у нас был выпускной, праздник, после которого, мы с Иллирикой отправились искупаться в океане при звездном свете. И, в общем, у нас случилось то, что бывает между всеми подростками, когда они влюблены и долго встречаются. Над нами властвовал Амур. Все это вышло само собой, я не напирал, она была не против, одним словом Любовь. А сегодня у Лиры была медкомиссия. И страшный женский доктор, конечно же, все сообщил ее папаше, который пришел в бешенство, заявил, что я обесчестил его дочь, нанес оскорбление его роду, и он удавит меня, как уличную дворнягу. Спасало меня только то, что граф не знал, где меня искать. Сегодня, мы должны были явиться в гимназию, чтобы забрать документы об окончании, вот там его люди меня и караулили. Но и дома, на ферме, скорее всего, меня ждет засада.

— Домой тебе тоже нельзя, ты просто не дойдешь до вашей земли. — Сказала Лира, подтверждая мои мысли. — Что нам делать, Ростик?

Еще никогда я не думал так четко и быстро. Бендер, который Остап, был бы мной доволен — различные варианты действий проносились в моей голове, и отметались, как негодные. Прятаться в Великом Новгороде не получится, рано или поздно найдут, в Малом Новгороде тем более. А больше у нас и нет городов на планете. Податься в рабочие поселки при шахтах? Лиру туда не заберешь, да и там найдут, чуть позже, но все же. Вариант гражданской службой отметается, чин из табеля, а с ним и иммунитет от графа, мне не получить. Остается два варианта. Вызвать графа на дуэль, и победить, что невозможно в принципе, у него индекс развития наверняка выше двадцати. Значит, либо умереть, либо покинуть планету. Но куда уезжать? Вот так с ходу нам никто не продаст билеты, Лире нужно согласие родителей, так как в империи совершеннолетие начинается с восемнадцати лет, но, девушки из аристократии, могут быть свободны в своих действиях только с двадцати пяти, а до этого возраста они находятся на попечении рода, если не проведено эмансипации. Чем именно это обусловлено никто уже и не помнит, но этой традиции больше тысячи лет. Все никак не отменят, хоть и порываются. Улетать нелегально? Так нет связей.

— Ростик, любимый, тебе надо бежать. — Взволнованно зашептала Лира, прижавшись своими нежными губами к моему уху. — Мне ничего не будет, папа не сможет меня тронуть, а тебе надо бежать, я не переживу твоей смерти.

— Куда? — В отчаянии простонал я. — Один, без тебя? Я не смогу, лучше умереть.

— Умереть ты всегда успеешь, молодо-зелено, поживи еще. — Неожиданно раздался голос деда, заставив нас вздрогнуть.

Дед, в парадной форме, при орденах, стоял рядом с нами, опираясь на трость, и хмуро смотрел на меня.

-Да, внучок, заварил ты кашу.

— Воислав Драгомирович, он не виноват, это все я. — вскинулась Лира.

— Конечно ты, все беды от женщин. — Улыбнулся дед. — Но если бы не вы. Дас, если бы не его бабушка, внучка, я бы сейчас был с обеими руками и на своих ногах.

-Дед...

— А ты помолчи, если бы Иллирика не позвонила к нам домой, и не рассказала все, то меня бы здесь не было, а ты бы точно, готовился к закланию, как молодой бычок. — Перебил меня дед, — лучше дай сюда свою диагностику, какой там индекс?

— Одиннадцать, — протянул я ему документ, обернулся к Лире и меня прорвало. — Прости, душа моя, я подвел тебя. Это не то, на что мы рассчитывали, я пойму, если ты не сможешь быть со мной...

— Ростик, дурак, — не дала мне договорить Лира. — Я люблю тебя, хоть ноль там будет, я всегда буду с тобой.

— Хватит целоваться, нацелуетесь еще. — Дед отвлек нас друг от друга. — Чего сидишь, бычок? Пошли решать твою проблему.

— Но как? — не понял я.

— Армия, внучек, армия. Определим тебя в матросы, они и без всяких табелей под защитой императора, раз в году отпуск, зарплату платят, образование сможешь получить.

Точно. Армия. Вот то решение, которое постоянно от меня ускользало. Но, как же Лира? Она же не сможет со мной, получается, я сбегаю, и бросаю ее здесь. Я посмотрел на нее:

— Лира...

— Я люблю тебя Ростик, и буду ждать.

Кажется, мы целовались целый час. Как будто пытались надышаться перед смертью. В этих поцелуях смешалось все, и горечь расставания, и нежность, и страсть, и любовь, и тоска, и радость. От лавины нахлынувших эмоций у меня увлажнились глаза. Я, еле касаясь кончиками пальцев, гладил волосы, шею, лицо своей возлюбленной. Целовал ее уста, ловил своими губами ее слезы, и утешал:

— Я люблю тебя, я вернусь, ты только жди. — Шептал я. — Душа моя.

— Я дождусь, любимый. Люблю тебя. — Повторяла Лира. — Мой светлый, Люба мой.

* * *

Я сидел в пассажирском кресле транспортного шаттла, ждал отправки на орбиту и думал. Думал, как быть дальше, как выйти из сложившейся ситуации, желательно, без потерь, а еще лучше с выгодой. В голову то и дело лезли мысли о случившемся, не давая сосредоточиться на главном.

Вот Лира уезжает домой, а мы с дедом едем на вербовочный пункт. Вот перед ним тянутся по стойке смирно все сотрудники, даже глава пункта — местный военный комиссар. Вот меня опрашивают, обещают пристроить в артиллерию или пехоту, но дед противится, и настаивает на морской пехоте. Комиссар, даже не думает, сразу же соглашается, при этом постоянно косится на дедовы ордена. Вот оформлены все документы, говорят, что сами заберут свидетельство об окончании гимназии. Вот мы уже в комнате ожидания, где по видео связи я прощаюсь с родителями: плачущую маму обнимает отец, сестры выглядят потерянными, и, кажется, тоже сейчас разревутся, брат смотрит твердо и сурово. Вот прощаемся с дедом, перед трапом на шаттл.

— Главное, Рося, не дрейфь. — Дает наставления патриарх нашей семьи. — Служи достойно, не посрами честь нашего рода. И запомни, после службы ты все равно под ударом, поэтому развивай свой способности, тебе необходимо дослужиться до дворянства, тогда будут шансы и на жизнь, и на Иллирику.

Крепко по-мужски дед обнимает меня, и, невесело оскалившись, толкает в сторону трапа.

— Матрос Туров, — командует он, и тут же тихим, сбившимся голосом продолжает, — иди с Богом, внучек.

Не оборачиваясь, поднимаюсь по трапу и захожу в шаттл. В груди защемило, в горле, как будто застрял ком. Через силу сдерживаюсь и киваю матросу в форме, который указывает на одно из свободных мест.

Так, хватит, былое не вернуть, надо думать о будущем, расслабился я рядом с Лирой. Поразительно, как любовь делает нас глупыми и слабовольными. Надо собраться, и продумать план своих действий, ради Лиры, ради нашего счастья, но делать это лучше на холодную голову. Дед прав, просто вернувшись после армии, ситуация никак не изменится, угроза графа никуда не исчезнет. Дворяне, они злопамятные, а Граф Юдин точно не исключение. Убить простого матроса, ему ничего не стоит. В своем праве будет. С младшим офицером, тоже, особо возиться не будет. Тут два варианта, либо дворянство, либо старший офицерский состав. Хотя, первого, без второго не бывает. Но как этого достигнуть? Необходим более высокий индекс, в армии звание зависит от него, как рыба зависит от воды. Поясню, чтобы Вы понимали, что это за индекс такой. В этом мире, нет, не так, в этой вселенной очень много в обществе всех стран завязано на индексе развития. Чем он выше, тем легче продвигаешься по службе, тем больше почет и уважение. Даже больше, человек с низким индексом никогда не сможет подняться по профессиональной и социальной лестнице выше определенного уровня.

Еще в самом расцвете двухтысячных годов, когда все люди жили на материнской планете, эволюция сделала очередной шаг вперед. Стали появляться люди с экстрасенсорными способностями. Телекинез, развитая интуиция и прочее. Не буду рассказывать, какую реакцию это вызвало в обществе — прочтете в учебнике по истории. Но через сотню лет, ученые обнаружили, что у этих людей, мозг работает по-другому, а именно задействовано больше его участков. Начались исследования, опыты, эксперименты, и через несколько сотен лет человечество стало использовать куда больше, чем шесть процентов мощностей своего мозга. Целые теории и учения, были построены на этом, в тоже время появилось и понятие биополя, которое тесно увязали с этими способностями. Да, не всем удавалось развить новые способности, кому-то удавалось чуть-чуть, а кому-то больше, но это было доступно всем, были бы желание и деньги. Со временем, эти проценты обозвали индексом развития. Людей с индексом выше от стандартного с радостью привечали везде, ведь у них и память лучше, и реакция, и здоровье, не говоря уже о том, что, чтобы влиять на объекты окружающего мира, необходима серьезная концентрация, собранность. В общем, такие люди были более дисциплинированны и ответственны, и более успешны. Сейчас на дворе три тысячи семнадцатый год с момента появления псиспособностей, и признания их. Только в Российской Империи количество людей с индексом выше шести составляет девяносто процентов от всего населения страны. А население у нас много миллиардное. Поэтому индекс стал неотъемлемой частью общества, от него зависит будущее, и собственные силы.

Лично я со своими одиннадцатью пунктами, могу обходиться без зонтика во время дождя, растягивая свое биополе и уплотняя его вокруг своего тела. Капли просто скатываются по получившемуся кокону, не достигая тела. Да и не только от дождя, от ветра, от не очень низкой температуры. Могу усилием мысли поднимать небольшие предметы, не тяжелее полкилограмма. Так же у меня более сильный иммунитет, чем у тех, у кого индекс ниже, быстрее заживают порезы и переломы. Но на этом все. И, если, я превосхожу тех, кто ниже десяти пунктов, то все те, кто выше моих одиннадцати, превосходят меня в разы. И биополе у них мощнее, и с его помощью они могут не только от дождя спасаться, но и от падающего кирпича или горшка цветочного, и телекинез более сильный, а свыше тридцати начинается магия, по-другому и не назвать: управление огнем, водой, воздухом, чтение мыслей, ментальные закладки, целительские способности, чего только нет. Наглядно, многое можно увидеть в современных боевиках, в основном зарубежного происхождения. Герои этих фильмов кидаются огненными шарами, и ледяными сосульками, работают вместо огнеметов и пожарных гидрантов, прыгают круче джедаев из наших звездных воинов и т.д. В общем, Голливуд, только в реальной жизни. Кстати Голливуд есть и в этой вселенной, там снимают те самые боевики.

И так, что я имею? Чтобы получить более развернутую информацию, пришлось выйти в интернет, используя пассажирский коммуникатор шаттла. У меня индекс развития одиннадцать. Это мало, очень мало, даже до четырнадцатого класса в табели о рангах не хватит. А уж на звания более высоких классов и подавно. У отца и деда индекс выше двадцати, и то, отец дослужился до лейтенанта морской пехоты в отставке, а дед до капитан-лейтенанта в отставке, при чем, получил он его вне очереди, минуя звания лейтенанта и старшего лейтенанта. Оба обер-офицеры — младшие офицеры, младший командный состав нашей армии, одиннадцатый и девятый класс в табели о рангах соответственно. На потомственное дворянство можно претендовать с восьмого класса, с уровня штаб-офицеров. Обер-офицер при должном везении может претендовать на личное дворянство, или на свой собственный родовой герб. И то, если чин десятого или девятого класса. Все, что ниже, только почетное гражданство. Но отец и дед служили более двадцати лет, а для меня это слишком долго. Минимум, который мне нужен — это звание капитана, восьмой класс, возможность получить потомственное дворянство. Учитывая, что, мне надо уложиться в пару лет, ну, максимум, в пять, выслуга по годам не мой вариант, значит, нужен подвиг. И не один, а на каждое звание по подвигу, такому, как дед совершил. Это фантастика. Это нереально, и не только из-за подвигов, тут, как раз, и подводит мой индекс. Для военного чина восьмого класса нужен индекс не меньше чем сорок пунктов, а лучше, выше. За несколько лет мне не совершить такого скачка в развитии, годам к тридцати, возможно, но не в ближайшее время.

Как ускорить развитие, что я знаю о нем? Вернее, что об этом говорит интернет? Индекс развития зависит от личного усердия и генетической предрасположенности. Надеюсь, генетика не подведет, все-таки, уже третье поколение, и в первых двух, уверенно средние результаты, да и более ранние предки, тоже не подкачали. Остается личное усердие — постоянные тренировки, медитации, экстремальные ситуации. Кстати, насчет экстремальных ситуаций. Помню, мама говорила, что до моего падения с утеса у нее был индекс в шестнадцать пунктов, а после двух суток операций, на пределе сил и возможностей, она стала замечать, что ее способности улучшились, и на очередном обследовании анализатор выдал результат в двадцать одну единицу. Получается, тот экстрим не прошел для нее даром. Но какой ценой? Я видел фотографии, сделанные буквально за несколько дней до того события: красивая, светловолосая женщина, на вид не старше тридцати лет, а после — седая, осунувшаяся, постаревшая лет на двадцать. Конечно, со временем, она пришла в норму, морщины разгладились, но былой молодости уже не было, да и эта седина...

Хорошо, это о развитии способностей, но есть ли способы его ускорить? Оказывается есть. Различные ноотропы, и прочие нейро-стимуляторы, а также, некоторый вид наркотиков. Препаратов и стимуляторов очень много, у каждого из них своя специфика, свои противопоказания, способы применения. Как пишут на одном сайте, под комбинацию различных препаратов, необходим комплекс определенных тренировок. Из плюсов — увеличение скорости развития от двух, до десяти раз. Из минусов — многие из них запрещены, цены на них заоблачные, и, почти под каждое из них требуется подстраивать свой образ жизни. А я в армию отправляюсь, и, хоть там и не был ни разу, даже в прошлой жизни, думаю, что образ жизни там будет один — уставной.

— Внимание, говорит командир корабля, Капитан-лейтенант Васильев. — В салоне, прерывая мои рассуждения, раздался голос из динамиков. — Пристегните ремни, мы отправляемся.

И в ту же минуту я почувствовал, как шаттл завибрировал, наверное, заработали двигатели. Я поспешил пристегнуться к креслу и оглянулся. Салон был пуст, если не считать того матроса, который указывал мне на кресло. Вибрации стали усиливаться, превращаясь в судорожные рывки, сквозь стальные переборки послышался рев двигателей. Напряжение последних часов переполнило меня и плеснулось наружу, на глаза невольно навернулись слезы. Путь в новую жизнь начинался, и все зависело от меня, второй шанс, но в этот раз я отвечал не только за себя.

Шаттл в очередной раз вздрогнул и оторвался от земли, а я заплакал. Я не видел в иллюминатор, как под нами промелькнули горы, не видел облаков, сквозь которые мы летели. Я плакал, а перед моим внутренним взором стояла Лира, которая шептала:

-Я люблю тебя, я дождусь.

— Я люблю тебя Лира, я вернусь!

Глава 2

Две недели длилось путешествие до учебного центра морской пехоты, расположенного на планете Владивосток. Позади остались: наша орбитальная военная станция, где я несколько дней ждал транспортный корабль, сам транспорт, достаточно комфортный барк с длинным серийным номером вместо названия, а также мои переживания и размышления.

Две недели я, сам не свой, метался, как в бреду между своими мыслями и страхами. Вспоминал опыт двух своих жизней, пытаясь понять, что меня ждет. Увы, я в армии никогда не служил. Пытался понять, как вообще получилась такая ситуация. В общем, пришел к выводу, что права была одна из моих девушек в прошлой жизни. В том мире я был эмоционально не зрелым человеком. Да и тут, отринув все условности и законы, начал встречаться с девушкой другого социального уровня. Конечно, можно оправдываться, что сердцу не прикажешь и прочее, но, я должен был подумать и все взвесить.

Две недели, я занимался самокопанием и самоанализом. Пришел к тому, что, не смотря на все, я люблю и любим, и, это именно то, чего мне не хватало в прошлом для счастливой жизни. Этого не изменить, это данность, это чудо, которое, наконец, произошло со мной. Это нельзя предать.

На поверхность Владивостока я ступал уверенно — у меня была цель, надомной реяло знамя Любви, освещая мой дальнейший путь, давая мне смысл и цель в жизни, а также силы, чтобы их добиться. И осторожно — сила притяжения на планете была меньше, чем на Святогоре, поэтому, с первых шагов, я чуть было не навернулся на ровном месте.

Учебный центр расположился на огромном полуострове, который омывался теплым морем. Больше всего, он напоминал огромный пригород с парками, садами и спортивными площадками.

Оформление необходимых документов, становление на довольствие, распределение в жилой фонд, все это заняло целый день.

Вместе с сотней таких же новобранцев, я мотался пешком по территории центра. Офицеры, которые встречали нас у космопорта, выдали нам карты-путеводители, с отмеченными на них обязательными к посещению учреждениями, и отбыли в неизвестном направлении. Мы оказались предоставлены сами себе.

Через полчаса, у пропускного пункта на территорию центра не осталось ни одного новобранца, все разбрелись в разные стороны, в поисках необходимых зданий. Лично я потратил на все эти мероприятия около восьми часов, прошел, наверное, километров пятьдесят. Но, результат того стоил. Оформившись, как новоприбывший в кадровом отделе, я получил удостоверение матроса морской пехоты с цифровой подписью. Затем, отыскав на территории центра экономический отдел, встал на довольствие и заполнил несколько анкет, получив личный банковский расчетный счет, для начисления зарплаты. Следующим пунктом, я посетил медицинский центр, где за пару часов прошел медицинское обследование. Самым насыщенным по всяческим плюшкам было посещение склада снабжения. Хмурый мичман с шикарными усищами выдал мне обмундирование, сверяясь с данными на инфопланшете. Удивительно, но никаких попыток зажать что-то из списка, как любили рассказывать в России моей прошлой жизни, мичман так и не предпринял, выдал все, что значилось в списках.

В результате, я оказался владельцем пяти комплектов нательного белья, трех комплектов ежедневной и полевой формы, и одного парадной. Также мне выдали две пары высоких берц: зимние и летние; две пары туфлей, так же по сезонам, как и берцы, по паре носков на каждый день. Все это помещалось в специальный военный рюкзак. Кроме одежды выдали инфопланшет, боевой нож и странный костюм, который назывался компенсирующим.

Поставив свою цифровую подпись на документах в инфопланшете мичмана, и взвалив на плечи достаточно тяжелый рюкзак, я поспешил на поиски оставшегося последним на карте объекта.

Все предыдущие здания располагались, как я понял, в административной части учебного центра — на стенах домов висели вывески с названиями, на перекрестках дорог встречались указатели направления к тому или иному объекту. Да и сами здания были от трех до пяти этажей, а также, было множество ангаров и складов, и везде были люди в форме, которые сновали в разные стороны по каким-то своим делам. К последней же отметке на карте вела дорога через кпп, за которым менялись архитектура и высотность — одно и двух этажные дома с несколькими подъездами и номерами. Перед многими домами были небольшие лужайки с зеленой травой, а на указателях появились названия улиц.

Прежде, чем найти искомое здание, пришлось изрядно поплутать по безлюдным улицам, на которых я, с удивлением, увидел несколько кафе, ресторан и продуктовые магазины.

Нужный мне объект оказался двух этажным особняком с красивым крыльцом, парковкой на два десятка машин, и небольшим парком овальной формы перед парадной. В парке был установлен работающий маленький фонтан, который напоминал собой гигантскую многоуровневую вазу для конфет, и несколько лавочек окрашенных в коричневый цвет.

Справа от двери была кнопка звонка, на которую я и нажал. Дверь открыл среднего роста седовласый мужчина в такой же форме, какую выдали мне на складе. Оценив мой вид, задержавшись взглядом на карте в моей руке, он молча посторонился, пропуская меня внутрь дома. Я перешагнул порог иоказался в просторном холле с минимумом мебели: пара кресел, диван, большой телеэкран, висящий на стене, музыкальный центр на комоде и несколько ростовых зеркал. Пол был застелен огромным ковром со сложным узором, а напротив входной двери начиналась лестница на второй этаж. Больше ничего, кроме закрытых двух межкомнатных дверей, в комнате не было.

— Позвольте взглянуть на Ваше удостоверение? — Неожиданно басовито спросил седой.

— Матрос Туров, значит. — Протянул он, после того, как изучил суетливо отданные мной документы. — Будете заселяться?

Что за глупые вопросы, подумал я, а сам ответил:

— Разве еще есть варианты? Конечно, буду.

— Комната, номер семь, на второй этаж, слева от лестницы. — Мне показалось, или он немного удивился? — Договор подпишем после ужина.

Какой договор? Думал я, поднимаясь по лестнице наверх. Комната мне понравилась — большое, квадратов пятнадцать помещение, из мебели одноместная кровать, стенной шкаф, комод, что-то вроде серванта с полками и стеклянными секциями, два мягких кресла, большой письменный стол, одну половину которого занимал современный компьютер. Отдельный уют создавали несколько торшеров по углам, ковер на полу и огромное окно, из которого открывался вид на лужайку с фонтаном. Но главное, в комнате имелся свой санузел — в крошечном закутке на пару квадратов поместился даже душ.

Все вопросы по поводу договора отпали, когда я, распаковав все свои немногочисленные вещи, спустился вниз на ужин. Трапеза проходила в довольно большой столовой, с одним, длинным столом на двадцать четыре персоны, по количеству стульев.

В целом заселение и знакомство прошло успешно. Дом, в котором я остановился, оказался пансионом для военных. Его содержал старший мичман в отставке Родион Кириллович Соловьев вместе со своей женой Ириной Викторовной. Вообще, все оказалось совсем не так, как я думал. На чем основывалось мое представление об армии? На рассказах друзей и фильмах из моего мира, и на рассказах отца с дедом, которые о казарменной жизни, особо не распространялись. Действительность же, была совсем иной.

Как рассказал Родион, оказался я на не совсем обычной базе морской пехоты. Из-за огромной территории и большого количества населенных планет в Российской Империи поддерживалось разделение на военные округа, только состояли они из пяти систем минимум. Всего таких округов было пятьдесят и в каждом свои учебные базы и центры, региональные, где готовили в основном рядовой состав и унтер-офицеров, и центральные, где обучали также обер и штаб-офицеров. Естественно, дорога простолюдинам лежала в региональные учебки, и только за большие успехи в обучении и службе могли перевестись в окружной. Все же аристократы попадали сразу сюда, и только самые ленивые и криворукие заканчивали учебу рядовыми или капралами. Еще одно отличие окружного центра от региональных — это условия проживания. Здесь были не казармы, как в регионах, а пансионы, которые содержались отставными офицерами. За отличную службу им разрешалось выкупить или взять в аренду землю и построить доходный дом на территории учебного центра. Кто-то так же открывал свой магазин или кафетерии. В общем, служивые не оказывались выброшенными на гражданку без средств и смысла для существования, а находились в родной для них стихии. Вот и селились они здесь целыми семьями. Единственно условие — уровень обслуживания и проживания должен соответствовать. В моем случае было именно так, Ирина Викторовна отвечала за кухню, прачечную и порядок в доме, а Родион Кириллович занимался всеми остальными вопросами. Самое интересно, что за пансион надо было платить. Когда я поинтересовался, как же я буду оплачивать проживание, то Родион меня успокоил, сказав, что денег со стипендии вполне хватит, а если не выйду на стипендию, то придется переселиться в барак, но он этого не советует, там специально созданы такие условия, что желание учиться хорошо всегда присутствует у всех курсантов. Сейчас же, на первый семестр все оплачено казной.

В конце ужина Родион Викторович скинул мне на инфопланшет мое расписание и маршруты, в каких корпусах будут происходить занятия. К моему удивлению в мою учебную программу входили такие предметы как физика, химия, высшая математика. На мой вопрос Родион развел руками и ответил:

— А ты как думал? Тут же, как в университете, кроме военной подготовки дадут еще и диплом о профессиональной подготовке по одной, а то и двум специальностям.

Обалдеть, теперь я понимаю, почему в этом мире все дворяне так рьяно рвутся в армию, это же кузница элиты. И военная подготовка и образование.

А теперь самое интересное, угадайте, как же я сюда попал? А ларчик открывается просто — Дед. После всего, он только Дед, именно так, с большой буквы. По полной программе использовал все свои привилегии для своего непутевого внука.

Засыпая в своей новой кровати после сытной трапезы, и познавательной беседы я думал, как и чем мне благодарить Дедушку за все, что он для меня сделал. Но заснул, так ничего и не придумав.

Утро началось со звона колокола, а после на весь дом заговорил голос Родиона, сообщавший, что завтрак через полчаса. Инфопланшет показывал шесть ноль ноль — как же рано.

Умывшись и почистив зубы — в ванной в стаканчике были не распакованные принадлежности, видимо, подарок заведения, я оделся в повседневную форму и спустился в столовую. Ирина Викторовна уже расставляла приборы на троих человек, а на столе исходила паром небольшая кастрюлька. А какой запах.

— Как же вкусно пахнет, — я не выдержал и потянул носом, в животе заурчало.

— Садись, Ростислав, — улыбнулась хозяйка дома, — сегодня на завтрак овощное рагу и вареная грудка.

Она уже начала накладывать мою порцию, когда из кухни появился Родион, неся в вытянутых руках большое блюдо с белым мясом. Порция поражала воображение, мне положили почти пол кило мяса и, наверное, столько же рагу.

— Какие на сегодня планы? — Спросил Родион, во время еды.

— Думаю прогуляться по городу, посмотреть, что и как.

— Ростислав, позволь совет, — хозяин отложил ложку и внимательно посмотрел на меня. — Здесь не казарма, но и не гражданский университет, все же армия. Здесь все ориентировано на самостоятельность и самосовершенствование — рядовых исполнителей и так хватает, а тут готовят элиту, тех, кто сможет сам в трудных условиях, сориентироваться, поставить задачу и выполнить ее.

Он прервался, чтобы сделать глоток чая, и продолжил:

— В первую очередь тебе необходимо понять, что стипендии тебе хватит на проживание, но не более того, захочешь сходить в кино, посидеть в кафе, или купить что-нибудь полезное — денег не будет.

— То есть, мне нужно найти работу? Но...

— Да кому вы, новобранцы, нужны, как работники? Что вы умеете? — прервал меня он. — Тем более все дворяне, ты, конечно, что-нибудь и умеешь, но не сейчас, если только официантом, или грузчиком, но там платят не много, да и не все пойдут на такую работу. Есть более выгодный для тебя вариант — факультативы.

— В смысле? — Не понял я, — каким образом дополнительные занятия помогут в зарабатывании денег?

— Все очень просто, кроме основной своей учебы, ты выбираешь дополнительные направления, и за успехи в них твоя стипендия увеличивается. Если выбираешь дополнительные профессиональные специализации, то там еще большая оплата.

Ничего себе, вот это мотивация к учебе, грызи гранит науки, а тебя обеспечат, хотя, я понимаю руководство — ничто не отвлекает, хочешь комфортно жить — учись, все будет. А потом, потом будет готовый, высококвалифицированный специалист, который всегда будет повышать свою квалификацию, ведь он знает, что он востребован.

— Родион, а Вы не могли бы рассказать, что здесь есть?

— Расскажу, и дам дельный совет. — Он взял вилку с ножом, — но после завтрака.

Дальше завтрак проходил в молчании. Я старался не спешить, но получалось не особо — нетерпение из меня так и лезло. Первой ушла Ирина Викторовна, забрав пустую посуду, затем, окончив есть, Родион сходил на кухню за кувшином сока, и продолжил просвещать меня о местных реалиях.

— Смотри, в первом семестре у вас не будет специализации, только общие предметы, затем, во втором уже пойдет разделение, необходимо будет выбрать специализацию, например: инженер-механик, инженер-программист, мастер-оружейник, полевой фельдшер и так далее. Все это необходимо, что бы в каждом отделении кроме бойцов, были и специалисты, которые повышают боеспособность и расширяют круг задач, которые может выполнить отделение. Так вот, официально тебе предложат выбрать одну специализацию, но на факультативах ты можешь их набрать столько, сколько хочешь. Есть только одно но, надо трезво оценивать свои силы. Если ты успешно их осваиваешь — тебя премируют повышенной стипендией, а если не успешен, то ты оплачиваешь эти факультативы из своего кармана, а это очень дорого, в бараки точно переселишься, и еще должен останешься, да и в званиях быстро расти не получится.

— А сколько они стоят? — Что-то такая перспектива меня не сильно радует, это же пан или пропал.

— Не дрейфь, — улыбнулся Родион — ты же не наберешь их все. Одного, для начала, будет достаточно, остальное можно добрать не профильными факультативами.

— Так, а какие они? Я понял, что можно, но, что именно есть, и вообще, как от этого зависит стипендия?

— Ага, значит обо всем по порядку, но с конца. Стипендия у тебя — один серебряный рубль, такая же, как и зарплата у матроса, только зарплату ты будешь получать, когда попадешь на место службы. К слову за жилье и питание ты должен мне тысячу пятьсот рублей в билетах банка.

— Ну и цены здесь, — не сдержался я. — Это же и есть этот рубль серебром.

— А ты думал, — улыбнулся Родион, — тут не окраина, все-таки центр, цены высокие, да и за аренду, я, не копейки плачу. Но, ты не прав, по нынешнему курсу один серебряный рубль стоит одну тысячу пятьсот пятьдесят рублей, семьдесят восемь копеек в билетах банка. У тебя еще целых пятьдесят рублей останется, как раз на мороженое.

— Ага, на одно в месяц.

— Не ерничай, ты легко можешь увеличить эту сумму.

— А если я провалюсь, как я оплачивать буду? — Возмутился я. — Это же банкротство.

— Ну, в бараки переедешь, составишь кредитный договор. — Успокоил меня старший мичман, — имей в виду, здесь не получится расплачиваться переводами из дома, на территории базы ты можешь расплатиться только деньгами со своего счета, а он закрытый, на него только стипендия, зарплата, да премии переводятся.

— Я правильно понимаю, что все, что здесь заработаю, я тут же и оставлю? Хитро.

— В каком-то смысле да, но это только до конца учебы.

— Принцип кнута и пряника в действии. — Я не сдержался и ухмыльнулся.

— Вроде того, — улыбнулся в ответ Родион. — А теперь о главном, как увеличить твои заработки. Ты умеешь водить машину?

— Да, отец дома научил.

— Странно, отметку о правах я не увидел в документах.

— А вот прав нет. — Я смущенно развел руками и пояснил — не успел получить.

— Вот, значит, первый факультатив тебе нашли, запишешься на курсы, и получишь права, только обязательно запишись на управление комбинированных авто.

— Это, которые на антигравах могут летать и, как старые авто, на колесах?

— Да, получишь старое удостоверение автолюбителя и удостоверение пилота автограва. А еще запишись на курсы экстремальной езды и экстремального пилотирования.

— Я понимаю про автогравы, но на колесах зачем? Их же уже не используют.

— Это здесь, и у тебя дома, а там, никогда не знаешь, где придется служить и вступать в бой, какая техника окажется под рукой, может, вскроют старые мобилизационные склады, или антигравы выйдут из строя, и придется передвигаться на колесном ходу, всякое может быть. И еще, кроме пилотирования, там же, обязательно на механика отучись, ничего сложного, но сможешь провести полевой ремонт.

— Как будто больше не кому будет, это же время, да и...

— Все это вместе, при успешно сданных экзаменах и тестах, рубль серебром к стипендии. — Не дал мне возмутиться Родион.

Остаток возражений я проглотил. Рубль серебром, целый рубль серебром, тем более пилотировать я умею, да и свое авто было в той жизни, правда механик из меня посредственный, но целый рубль.

— Ты чего завис, слушай самое главное, записываться пойдешь сегодня, чтобы за первый семестр все освоить и уже в следующем получать свою заслуженную награду.

— Понял, во сколько идти, и где их искать?

— Не спеши, это еще не все, кроме этого обязательно запишись на рукопашный бой.

— А это зачем? — не понял я, — нас же будут обучать, я видел это в расписании.

— То, чему будут учить в академии, это простейшее, чему можно обучить, пара ударов и захватов, все. Ты же займись углубленно, рукопашный бой, ножевой бой, рукопашный бой в условиях невесомости, бой в ЛДП.

— Что такое ЛДП?

— Легкий доспех пехоты, у вас будет модификация для морпехов.

— А бой в среднем и тяжелом доспехе?

— А там нет рукопашного боя, — улыбнулся Родион, — ты, что фильмов не смотрел? Это такие дуры, чтотам учить нечему, разве, как по танку кулаком долбить, но это и любой дурак поймет.

-И что мне дадут эти навыки? — Я спросил, а сам замер в предвкушении.

— Еще рубль серебром к стипендии. — О да, я не ошибся в своих чаяниях. — Причем здесь его заплатят сразу, по мере осваивания, то есть, сдал экзамен на рукопашку, и пошел дальше, получай рубль. Ты чем-нибудь дома занимался?

— Да не особо, — расстроенно протянул я — отец показывал пару ударов, но так, от хулиганов отмахаться.

— Понятно, с этими факультативами у тебя свободными остаются только выходные, я бы рекомендовал тебе взять дополнительный профессиональный факультатив.

— Какой?

— А это ты уже сам реши, я бы рекомендовал в медицину, на военного врача. Там при успехе тебе еще два рубля накинут к стипендии. И все, считай, ты богач.

— Только деньги тратить некогда будет. — Заметил я иронично.

— Это дело не трудное, заведешь себе подружку, или в увольнительную за пределы базы отпустят, на что потратить найдется.

— Родион Кириллович, я все понял, но есть вопрос, почему нам дают такие деньги? На гражданке рубль серебром это отличная зарплата, обычные трудяги меньше получают, у меня у отца помощники на ферме получают тысячу рублей в билетах, а тут серебро щедро раздают.

— А ты как думаешь? — Родион выпрямил спину и посмотрел на меня суровым взглядом. — Мы воины, мы не простые трудяги. Нам предстоит рисковать жизнью, кто-то погибнет, кто-то выживет, но живем мы сейчас, и государство нам показывает, что мы важны, что о нас помнят не только, когда посылают умирать, но и в мирное время, давая возможность жить комфортно, и ни в чем себе не отказывать. И семьи наши будут получать пенсию за погибшего такую, что не будут бедствовать. И помни, это не просто так, не за труд на заводе или в шахтах, наша работа защита государства, защита людей. Наши жизни ничто, Империя все.

Блин, я сам непроизвольно выпрямился и расправил плечи. От его слов аж сердце застучало быстрее. Он же гордится своей Родиной, гордится тем, что о нем помнят и его жизнь ценят высоко, а главное, что его не забудут. И это не пустые слова, у меня пример Деда перед глазами. Смог бы в моей прошлой жизни ветеран вот так устроить внука, сначала в гимназию, потом в элитную академию? Смотрели бы ему в рот чиновники, когда он к ним обращался, и не смели бы они ему перечить? Конечно, нет. Он бы только перебивался с пенсии на пенсию, и изредка дарил внукам шоколадку на сэкономленные деньги. Как же здесь все не так, как там, и это радует. В такой стране хочется жить, и каждый готов сложить за нее свою голову.

— Я тебе отправил на инфопланшет данные по ближайшим факультативам, которые мы определили, сам выбери в какой именно ты пойдешь, и определись с профессиональным.

— Благодарю Родион Кириллович, что бы я без Вас делал. — Улыбнулся я, и встал из-за стола.

— Да, Ростислав, будешь идти записываться, не забудь одеть компенсирующий костюм под форму.

— Вот, Родион Кириллович, а что это за костюм? Зачем он мне нужен? А то выдали, а зачем не сказали.

— Если проще, то на твоей планете и здесь разная сила притяжения, здесь, почти стандартные один же, а у тебя один и два десятых. Я сам с планеты, на которой один и два же, поэтому содержу этот пансион, и здесь живут люди с таких же планет, так как здесь стоит компенсатор, поэтому ты не чувствуешь разницы. Но, чтобы чувствовать себя комфортно на поверхности, и не получить вред для организма, нам необходим этот костюм. Он компенсирует недостающую нагрузку, чтобы не атрофировались мышцы, и снабжен медицинскими датчиками и устройствами ввода медицинских инъекций, чтобы наши внутренние органы функционировали, как следует без сбоев. Когда у тебя будет индекс выше двадцати, он тебе больше не понадобится, но сейчас без него ни шагу за порог дома.

— Понял Родион Кириллович, и еще раз спасибо за консультации.

— Да не за что, Ростислав, иди, определяйся с крайним факультативом.

Глава 3

Интернет — это сила. А еще нормальный компьютер, а не только инфопланшет. Вспоминаю, как в шаттле через коммуникатор выходил в сеть, ужас, как неудобно. Вообще в этом мире технологии шагнули далеко вперед, и тот же самый компьютер выглядит не совсем привычно. Системный блок намного меньше по размерам — самые большие размером с кирпич, есть и со спичечный коробок, но такие стоят огромных денег. А уж по производительности..., corei7 потерялся в столетиях. Мониторов, как таковых уже нет, есть проекционные мониторы — широкое, от десяти до пяти сантиметров, и длинное, в зависимости от модели бывают от двадцати до ста сантиметров, основание монитора, толщиной сантиметров пять. И все. Вот такой брусок лежит на столе и проецирует над собой изображение. От габаритов бруска зависит и размер, считай разрешение, изображения. При чем, может и в 3D проецировать. Есть еще голографические мониторы, но они дороже, и я такие только в кино пока видел. Инфо планшет работает по той же технологии, только проецирует маленькое изображение, приблизительно А7 или А8 формата, да и сам он выглядит как широкий браслет на руку. А вот коммуникатор в шаттле технология старая — вмонтированный в спинку пассажирского кресла планшет с сенсорным экраном, как в моем мире.

Что же касается интернета, то все немного сложнее. Интернет здесь, это что-то вроде интранета, только на всю планету, плюс орбитальные космические станции и спутники. При помощи межпланетных спутников и космических станций объединяют все космическое пространство системы и остальные планеты в одну сеть. Но, в такой интернет можно войти и использовать его только здесь же и находясь, да и задержка сигнала будет ощутимой, если подключаться к ресурсам на другой планете — от нескольких минут, до нескольких часов. Объединение же всех систем империи в одну сеть, дело глобальное и очень сложное, сюда можно отнести и подключение к сегментам интернета других стран. Огромные расстояния, которые разделяют между собой системы, делают эту задачу крайне сложной. И на данный момент связь реализована курьерской серверной службой — КСС. Данная служба представляет собой курьерские боты, на которых находится различное сетевое оборудование, и каждый из них имеет свой маршрут по определенным системам. Между этими курьерами распределяются пакеты данных с нужными адресами, и они, согласно своему графику, отправляются в другую систему, где передают всю информацию на местные серверы, взамен получая новые пакеты, и отправляются дальше. Таким образом, через интернет существует связь между системами, но задержка зависит от расписания курьерских ботов и она огромна. Но, благодаря этому я могу зайти в свой почтовый ящик и проверить почту или написать письмо, так как серверы всех крупных социальных сетей, почтовых сервисов и других ресурсов, которые позиционируют себя, как имперские или международные находятся в каждой системе. Единственное, что надо сделать, это подтвердить права доступа и вывести свой аккаунт из архивного состояния там, где находится пользователь. Это сделано из соображения безопасности, пока учетная запись находится в состоянии архивации, в нее никто не может получить доступ. Но на этом с межсистемным интернетом и все. Для поистине глобального доступа открыты только международные и все имперские ресурсы. Подключиться же к местному интернету из другой системы не реально. Еще на Святогоре я читал, что ведутся исследования и разработки способов передачи сигнала, но прорывов пока не было.

К чему это я, а к тому, что после разговора с Родионом, поднявшись в свою комнату, воспользовался стоящим там пк — хотел отправить электронку Иллирике и родным, но, как выяснилось, доступна мне была только внутренняя сеть планеты. Так что, я напечатал обычные письма, чтобы потом отправить почтой, и занялся поиском информации о факультативах, которая нашлась достаточно быстро и в большом количестве. Её было так много, что на изучение пришлось потратить почти весь день, прерываясь только на обед.

Вариантов получения второй специализации оказалось довольно много, но не все они подходили для заочного изучения, и требовали посещать занятия по будням после учебы. Но мы это время уже застолбили под рукопашку и курсы вождения. Пришлось выставить фильтры на курсы, которые допускали посещение в выходные или заочное обучение. И сразу стало легче. Факультатив медицины, который советовал Родион, мне сразу не понравился. Он забирал оба выходных полностью — шесть пар в субботу и пять пар в воскресение. Можно было рассмотреть вариант с курсом 'Экономики и хозяйственного дела', но тянуть потом службу в частях обеспечения, мне не хотелось. Логистика, курсы связистов, даже менеджмент, все это пролетело мимо. В какой-то момент я углубился в чтение форума — попался занятный паблик на три тысячи страниц, я же начал читать его с самого начала. Странице на пятисотой заметил интересный пост, где человек с ником 'Капитан' советовал взять специализацию юриста. Сообщение было устаревшим на десять лет, но он приводил очень интересные доводы. В частности он писал, что это полностью заочное обучение, только приходи тесты и экзамены сдавать, да и на самой службе, знание своих прав и законов, в том числе военного времени, никогда не помешают.

А что, — подумал тогда я, — теория, полностью заочное, и, что странно, за успехи целых три рубля серебром к стипендии. Этот момент был для меня не понятен, но я даже не стал на нем заострять внимание. Нашел факультатив юриспруденции и записался на полный курс.

Тут же сигнал с инфопланшета отбился о принятом сообщении: — 'На Ваш счет зачислено три рубля'.

— Не понял, — от неожиданности я заговорил вслух. — Это что такое?

Тут же нажал на кнопку подробности — оказалась стипендия с юридического факультатива. Только какого лешего она пришла сейчас, а не после результатов экзамена. Пришлось лезть в интернет и выяснять. Оказалось, что я, лопух, подписался на полный курс. Да, он заочный, но не совсем такой, как мне думалось. Вот что значит усталость и поспешность. А все было просто — 'Юридический факультатив' подразумевал под собой не просто изучение права, но и целую кучу других дисциплин, таких как: теория дознания, судебная теория, следственная теория, гражданское право, военное право, теория криминалистики. Но это еще и не все. В довесок по всем этим дисциплинам еще и практика шла, а это уже на заочное не тянуло никак. И отказаться уже нельзя — при нажатии на кнопку 'отказаться' вылетала табличка:— 'Вы уверены? В этом случае, Вам необходимо будет заплатить штраф в 30 рублей серебром'.

Вот попал. Хотя, первый семестр шла только теория, и практика в расписании появлялась только под конец второго. Ладно, прорвемся.

В общем, я закончил со всеми делами только к ужину, но записался и на рукопашный бой, и на подготовку пилотов-водителей. Оказалось, все это можно было сделать через интернет. Просто уделил немного времени на поиск и изучение тех секций и школ, которые были расположены недалеко от моего дома. Правда, выбирал почти наугад, ориентируясь на отзывы и видео ролики. А еще на одном из сайтов взгляд зацепился за объявление, в котором приглашали в тир. Тир оказался в шаговой доступности, и работал в субботу и воскресение. Так что до кучи я записался и туда, два занятия в неделю по три часа много времени не отнимут.

За ужином рассказал Родиону и Ирине, о факультативах, а также о том, что уже получил три рубля на свой счет. Получил одобрение хозяйки, выслушал несколько её наставлений о пользе учебы. Выдержал ехидную улыбку Родиона, когда он узнал о курсе юриспруденции. Ничего против он не сказал, лишь посоветовал стараться изо всех сил и зубрить все досконально, дескать, экзамены сложные, но, надо помнить — тяжело в ученье, легко в бою.

После ужина, еще немного посерфил в интернете, пару часов посвятил подготовке к первому учебному дню, и улегся спать. Утром вставать рано, и идти на учебу. Кстати, я узнал, что за колокол звонил при подъеме — это корабельные склянки.

Глава 4

Подъем, умыться, поход в спорт зал на зарядку с Родионом, затем душ, завтрак и вот я, в повседневной форме с рюкзаком (тяжелый, зараза) за плечами, стою на улице и всматриваюсь в навигатор на планшете. Первый учебный день начался.

Занятия начнутся в девять утра, сейчас на часах около восьми. У меня есть целый час, чтобы добраться до учебного корпуса. Пешком.

Я даже не опоздал — ноги гудели, сердце в исступлении колотилось о грудную клетку, меня даже вырвало в какие-то кусты. В какой-то момент, когда сил на бег уже не осталось, я думал, что все, сейчас умру. Но что-то пискнуло, в руку и задницу что-то кольнуло, а потом стало легко, головокружение ушло, появились силы продолжать путь. Да здравствует компенсирующий костюм, насколько помню, из моего обмундирования только он может вводить различные инъекции.

Да, надо срочно подтягивать себя по физухе, иначе я загнусь однажды утром во время гонки с расписанием занятий, и никакие уколы не помогут.

Не знаю, чего я ждал от учебы, но явно не того, что все будет, как в школе или в универе моего старого мира. Весь день состоял из обычных пар, по обычным предметам: математика, философия, психология, физика. Вся разница только в том, что не было классов — на занятиях по каждому предмету я всегда был в обществе совершенно новых студентов. Матросов, если быть более точным. Не один я удивился этому — на четвертой паре кто-то спросил преподавателя, седовласую физичку в звании лейтенанта, почему каждый раз в классе другие люди. На что был получен простой и лаконичный ответ — потому что. А дальше продолжилась лекция о 'Основах кинематики материальной точки'. Когда-то проходил в прошлой жизни. Оказалось, бессмертная вещь, прошли века, но физика осталась.

В общем, из-за странного принципа формирования учебных групп, я так ни с кем и не познакомился. Даже обедать все разбрелись по разным местам — только что был полный класс народу, и после звонка никого не осталось. Я же не ходил искать столовую. Зачем, если Ирина Викторовна собрала мне рюкзак и положила туда несколько контейнеров с едой. Смутило меня только одно, под контейнерами в рюкзаке лежало несколько стальных блинов от штанги, а я удивлялся, что там такого тяжелого может быть? Хотел, было, их выкинуть, но остановила записка, которая призывала вернуть блины в пансион.

Так что обедал я тоже один, на лужайке перед учебным корпусом. Хотя, почему один, там было много других матросов, у кого был обед с собой, но все как-то отдельно друг от друга сидели.

Через час после окончания занятий, у меня начиналась тренировка по рукопашному бою — и снова забег, головокружение, тошнота, новая пара уколов.

* * *

— Первое занятие — ознакомительное! — сказал тренер, высокий морпех по имени Воислав Доброславович. — Садись на лавку и смотри.

Я не понял, в каком он звании. Представился тренер просто по имени и отчеству. Никаких знаков различия и прочей атрибутики — просто здоровый мужик в трениках и с голым торсом. Он не блистал какой-то выдающейся мускулатурой, как у выступающих бодибилдеров, скорее крепыш, который всю жизнь провел на турниках, но уважение внушал на каком-то интуитивном уровне. С ним просто не хотелось спорить, то ли из-за прищура безразличных глаз, то ли из-за мягких и плавных движений, как у кобры, которая раскачивается из стороны в сторону, но всегда готова резко укусить.

А еще у него на плече была татуировка — какой-то небольшой зверек с агрессивно раскрытой пастью. Несмотря на размеры и пушистый хвост зверек выглядел опасным.

Я занял место на одной из лавок, которые стояли вдоль стены спортивного зала, который своими размерами напоминал стандартный студенческий, где играют в баскетбол или волейбол. Но на этом сходство и заканчивалось. Здесь не было ни сеток, ни колец, да и пол был бетонным с линолеумом вместо паркета. Не было даже матов. Зато вся стена напротив меня была завешана зеркалами.

Тренирующихся было всего десять человек. Воислав быстро разбил их на пары и подозвал к себе одного мужика, который стоял в паре с молодым парнем.

— Сегодня у нас отработка ударов ногами. Смотрите внимательно, удар наносится гребнем или подъемом стопы, вот сюда в бедро. — Тренер показал, куда и чем бить на своем партнере. — Удар должен быть хлестким, тогда вы сможете вывести противника из равновесия. Чтобы этого достичь, удар должен идти от бедра, расслабьте ногу, и вот по такой траектории, наносите удар. Сначала медленно. Поехали!

Я смотрел, как все отрабатывают удары, и не понимал, что это за удар, есть же лоу-кик, понятный и простой, даже я им владею, хоть и занимался кикбоксингом еще в школе в той жизни. Но, не смотря на эти мысли, я старался не отвлекаться, и внимательно следил за тем, что происходит.

Вот у молодого матроса, не получается, он постоянно пробивает как раз тот самый лоу-кик. Воислав подходит к нему и спрашивает:

— Чем на гражданке занимался?

— Каратэ. — Коротко отвечает парень

-Понятно, почему такой деревянный. Смотри, ты пытаешься бить, контролируя удар, напрягаешь мышцы, напрягаешь ноги, а ты наоборот расслабься, представь, что ниже колена у тебя кнут, и раскручивай его вот так, восьмеркой. А потом резко бедром бей, куда он прилетит — туда прилетит, удары выше пояса вообще не нужны, и все получится. Давай еще раз.

Но у 'падавана' снова выходил лоу-кик. Я смотрел и сам не понимал, как же не получается, все же просто. Через десять минут мучений, тренер снова подошел к нему:

— Встань в стойку, сейчас тебе покажу.

Воислав медленно показал технику исполнения еще раз, а потом быстро провел удар в полную силу по бедру своего оппонента. Ученика моментально скрутило в сторону по направлению удара, он упал на одно колено, и согнулся, схватившись руками за бедро.

— Ну а в таком положении следует добивание, и дальше, выполнять боевую задачу. Иди, отдохни минут двадцать, потом покажешь, как понял.

Матрос медленно отполз к ближайшей лавке, а Воислав встал к его напарнику для дальнейшей отработки.

Мне, после увиденного, стало реально страшно. Он же так и покалечить его мог, а что, если у меня будет не получаться? Я также буду отхватывать от тренера? Что-то мне не нравится эта перспектива. Может, сменить секцию, пока не поздно.

Пока я предавался грустным размышлениям, прошло минут двадцать, и побитый матрос вернулся к занятиям. К моему удивлению, у него с первого раза получилось правильно выполнить удар. По-видимому, он тоже удивился, но и второй и третий, и дальнейшие удары получались идеально. За что он был поощрен похвалой тренера:

— Вот и славно, теперь не забудешь.

Домой я шел уже в сумерках. Желание уйти из секции боролось с мыслью, что метод работает, и, к сожалению, проигрывало. Нас бьют, а мы крепчаем, не попробую позаниматься, не узнаю, как это. Но работает ведь. Еще один вопрос, который надо решить — это передвижение без изнурительных забегов, правда ведь, упаду когда-нибудь и не встану.

Дома в холле находился Родион, который смотрел какую-то передачу. Я проскочил к лестнице, и стал подниматься на второй этаж.

— Как все прошло? — Он отвлекся от телека и крикнул мне вдогонку.

— Понедельник — день тяжелый!

— Так сегодня среда, Ростислав! — донеслось до меня снизу. Но я уже открывал дверь в свою комнату, и мне было все равно.

Глава 5

Три следующих месяца слились в один день. Подъем, утреннее офп, завтрак, учеба, кружки, самостоятельные занятия, сон. Думать о чем-то постороннем, не было ни времени, ни сил. На основной учебе за это время ничего не поменялось. С одногруппниками так и не сошелся, потому что их не было, постоянные группы не формировались, и лектории до сих пор наполнялись рандомным образом. Единственное — пробежки до учебного корпуса стали даваться намного легче, и не грозили неожиданной смертью от чрезмерной нагрузки, хотя был период, когда мне казалось, что на половину состою из инъекций, которые автоматика костюма исправно вводила в организм.

Не смотря на однообразие расписания, каждый день был насыщен интересными моментами, в основном в кружках, на учебе, пока все шло легко и просто. Но главное, мне повезло, и я сегодня сдам на водительские права, и смогу обзавестись своим транспортом. Обо всем по порядку.

В целом, я зря переживал из-за секции рукопашки. Воислав оказался не таким жестоким, как показалось в самый первый день нашего знакомства. Не жестокий, но жесткий — спуску на тренировках он не давал ни кому. Использование инвентаря, как защитного, так и различных груш, манекенов, было очень редким. Все приемы показывались на учениках, и отрабатывались в парах. Так что все мы, периодически щеголяли с синяками и ссадинами. Всего в группе нас было одиннадцать человек, не считая тренера, иногда заходили офицеры — действующие или в отставке, видимо, чтобы растрясти 'жирок'. А еще тренер был не многословным — касательно тренировок, все подробно объяснял, но после окончания занятий ни с кем не заводил разговоров на отвлеченные темы. Если быть справедливым, то здесь все были не многословны, так что завести какие-то знакомства в секции не вышло.

Сами занятия длились по три часа, три раза в неделю по классическому расписанию — понедельник, среда, пятница, и оказались до ужаса увлекательными. Каждая тренировка начиналась с разминки: офп, нижняя и верхняя акробатика. А через час, мы начинали отрабатывать захваты и прихваты, различные удары и хлесты.

Минимум силовых бросков, все основано на инерции и весе тела, своем и противника. Больше всего это мне напоминало айкидо. Противник воспринимался не как человек, а как биологическая конструкция подчиняющаяся законам физики и математики. Различные оси, векторы, рычаги и прочее. В общем, очень интересный подход, главное, чтобы работал.

Нет, были, конечно, и силовые элементы. Уделялось время и различным 'классическим' техникам, таким как бокс, муай-тай, джиу-джитсу, то же каратэ, дзюдо и т.д. Да чего только не было, но все это было не цельным, а связанным в единую, какую-то странную систему, до сегодняшнего дня, мне не встречавшуюся.

Еще в том мире я пытался заниматься боевыми искусствами. Начинал в школе, как и многие с каратэ, был опыт занятий в секции спортивного дзюдо, затем кикбоксинг и бокс. Я даже несколько раз ходил на занятия по русскому стилю — хотелось понять, что же это такое. Ну и конечно, как и все подростки смотрел фильмы с мастерами айкидо, и кунг фу в главной роли. Так что, мне казалось, что я имел достаточно широкое представление о боевых искусствах. Как же я ошибался.

В какой-то момент, еще на первых занятиях, я попытался узнать у других учеников, как называется наше направление, но на меня смотрели, как на идиота, и никто не спешил поделиться информацией. Оказывается, просто не знали — в одну из попыток, мой вопрос расслышал Воислав:

— А тебе не все равно? — Тренер неожиданно оказался рядом. — Не важно, как называется, главное, чтобы у тебя был рабочий инструмент для выполнения боевой задачи. Так что не забивай голову ненужными вопросами, а сосредоточься на главном. На тренировках. А я научу всему, что поможет тебе в этом.

Вот так и получилось, что я занимался неизвестным видом боевых искусств, возможно у него и названия не было, но винегретом назвать язык не поднимался — очень неуважительно к тому, что возможно когда-нибудь спасет мне жизнь. Ведь, для выполнения боевой задачи, надо обязательно остаться в живых, правда же?

За эти три месяца я успел почувствовать на себе жесткие методы вдалбливания правильного исполнения не приемов, нет — приемов тут как таковых не было, а принципов ведения боя, но и получить несколько памяток. Что такое памятка? Это когда Воислав подходит и в полную силу (правда, сомневаюсь, что он ударил хоть один раз не сдерживаясь, но было больно), на полной скорости показывает как правильно выполнять тот или иной элемент. После того, как прочувствуешь на себе, проникнешься всей душой — сам начнешь выполнять верно. Порой мне кажется, что тут даже не мозг понимает, а сам организм, получив очень чувствительный пинок, на физическом уровне начинает все делать идеально правильно.

Узнал я и что такое ножевой бой, не сам, а только со стороны — в один из дней, наблюдал за тренировкой старшей группы. Конечно, наблюдал громкое слово, скорее подглядывал, в свободные секунды отдыха.

А на крайней тренировке, Воислав обрадовал меня и несколько других ребят, что через две недели мы будем участвовать в местном турнире, и по его результатам он будет решать, кого допустить к сдаче зачета досрочно, а кто еще три месяца будет заниматься, и сдавать зачет в положенное время.

* * *

Если на рукопашке все было строго, поддерживалась жесткая дисциплина, и тренер был суров, то у пилотов-водителей все обстояло по-другому.

Старший мичман Евпатий Михайлович Цветков, он же Михалыч, он же Евпат, он же Цветок (причем любой от тюльпана до ромашки), вел кружок пилотирования и автодела. Познакомился я с ним в четверг, на следующий день после посещения ознакомительного занятия по рукопашному бою, и как дома оказался — очень уж он напомнил мне моего соседа автослесаря из первой жизни. Добродушный, веселый, не дурак выпить, Михалыч заведовал огромной территорией, на которой располагались ангары складов и мастерских. Несколько десятков человек подчиненных, и всего один студент, Ваш покорный слуга.

На первом занятии Старший мичман устроил мне экскурсию по вверенной ему территории, и выдал целую лекцию, о том, какой правильный выбор я сделал, что решил получить удостоверение пилота и автолюбителя, и именно у него. Он распинался о том, какая это важная специализация, как сложно научиться разбираться в ремонте техники, а я возьми и ляпни, когда можно сдать экзамены досрочно, так как ничего сложного в этом нет. Конечно он обиделся, и, видимо, с горяча, выдал мне, что учить ничему не будет, но дает время самому подготовиться и сдать комплексный экзамен. Не два отдельных на пилота-механика и водителя-механика, а комплексный. Единственное условие, экзамен надо сдать досрочно, до сессии. Если я завалю хоть один из двух, то выгонит с позором. Уже на следующем занятии он предпринял попытку как-то уладить эту ситуацию, и отменить свое решение, но меня все устраивало, и я отказался что-либо менять.

На прошлом занятии я сдал ему нормативы на пилота-механика, починив старый гравитационный грузовик (Спасибо отцу за науку, подчиненным Михалыча и интернету). Сегодня же был день, когда я снова сяду за руль автомобиля нефтяной эпохи. Ни грамма волнения, и никаких сомнений что сдам — посмотрел в интернете на модельный ряд, один в один наши, а уж в ремонте отечественных авто я нормально разбираюсь.

— Привет Михалыч! — Приветствовал я старшего мичмана, копающегося в одном из ангаров рядом с каким-то агрегатом скрытым огромным чехлом камуфляжной расцветки.

— А, Ростик, здрав будь — улыбнулся Михалыч, — пришел сдавать нормативы? Да ты заходи, не робей, я для тебя как раз задание подготовил.

Заинтриговал, ничего не скажешь. Я подошел к Михалычу, и не успел и слова сказать, как он сдернул чехол, открыв миру старенький уазик.

— Вот, УАЗ 469, старая военная машина, специально для тебя со склада вытащил, имей ввиду, движок четыреста девятый стоит.

Я все еще стоял и молчал, рассматривая старый, но такой родной автомобиль, когда старший мичман вышел из ангара, бросив на ходу:

— Как починишь, выезжай на площадку, сдавать на права.

Я еще минут десять разглядывал привет из прошлого, а затем стал действовать. Визуальный осмотр авто, попытался завести — безуспешно, стал готовиться к диагностике, когда в голову пришла мысль:— 'Если он ждет на площадке, значит неисправность не такая уж и серьезная'. Окрыленный своими мыслями, я полез под капот.

Несколько часов мне понадобилось, чтобы авто заработало. Надо было натянуть отсутствующую на положенном ей месте цепь ГРМ, заменить свечи зажигания, прокачать тормоза, зарядить аккумулятор, прочистить жиклер, и еще по мелочи, такие как накачать шины, отрегулировать ступичные подшипники передних колес. Ничего особо сложного, но повозиться пришлось. В бардачке даже нашлась инструкция по эксплуатации, но кому она нужна? Шучу, конечно, я не такой дока, чтобы перебрать движок с закрытыми глазами, но сегодня она мне не понадобилась.

Михалыч довольный стоял на дальнем конце площадки и, улыбаясь, наблюдал, как я к нему еду, преодолевая извилистую разметку.

— Поздравляю! — Он похлопал меня по плечу и улыбнулся во все тридцать два зуба. — Я в тебе не сомневался.

— Еще бы не сомневался, мы же в поддавки не договаривались играть. — Делано возмутился я.

— Ты про пустячные неисправности? — Он сразу понял, о чем я говорю. — Это не поддавки, а норматив на полевой ремонт, большего никто не ожидает в боевых условиях.

— Ладно, успокоил ты меня. — Я улыбнулся, да и нельзя было на него злиться или обижаться, он же легкий, душевный человек, даром что военный, уже на втором занятии не то, что попросил, потребовал обращаться к нему по отчеству или прозвищу Евпат, и перешел на 'ты'.

— Сейчас отправлю запрос, и электронная копия прав упадет тебе на планшет, захочешь карточку, обратись в канцелярию. — Михалыч завозился со своим рабочим гаджетом.

Я стоял и прикидывал, где бы мне теперь арендовать авто, чтобы не дорого вышло. Соответствующим вопросом я и прервал работу старшего мичмана.

— Аренда? — Он на мгновение задумался. — Ты же собираешься дальше заниматься экстремальным вождением?

— Так точно.

— Тогда сделаем так, после экстремалки на два часа остаешься у меня в мастерской и помогаешь, а я тебе вот этот агрегат отдаю в аренду. — Показал он рукой на уаз.

— Вот этот? — удивился я.

— А что тебе не нравится? Он из консервации, все работает, ты вообще второй, кто сел за руль, первым я был, когда пригнал его со склада.

Предложение было шикарно. Нельзя отказываться.

— Евпатий Михайлович, огромная Вам благодарность. — Я искренне поблагодарил его. — Только, зачем я Вам нужен?

— Понимаешь, Ростик, — Михалыч внимательно на меня посмотрел, — мне, чтобы продолжать и дальше учить курсантов, надо выполнять план. Либо с десяток пилотов или водителей-механиков, либо специалист механик хотя бы четвертого класса.

— А курсантов, кроме меня и нет. — Кивнул его словам я.

— Да, кроме тебя никого нет. И я тебе скажу, ты сейчас легко сдашь на пятый класс.

— Ладно, тебе Михалыч, где я, а где пятый класс. — Изумился я, — скажешь тоже.

— Да вот, как раз шестой класс дают, если разбираешься в чем-то одном и поверхностно, с ходовой там, или с движком, ты же сдал на механика и гравитационных аппаратов, и автомобилей, при чем, везде показал знание предмета поверхностно, но в целом, а не по конкретным направленностям. Это уже почти четвертый, но пятый точно. Я за полгода натаскаю тебя, возможно и третий класс возьмем. Выручи старика Ростислав.

Я долго не раздумывал, баш на баш, наука пригодится в любом случае.

— По рукам, только заправка моего уазика с тебя.

— Да не вопрос, вон к служебной заправке подъезжай и заправляйся, оформлю, как хоз нужды. — Обрадовался Михалыч. — Ты главное не забудь, права получишь, пригласи ребят отметить, а сейчас езжай уже домой.

Попрощавшись с Евпатием, я вырулил на своем новом коне с территории складов и поехал в сторону дома. Как все хорошо получилось. Я намеревался выиграть спор, получить права и арендовать машину, а тут еще и авто почти даром и в подарок. Прав Цветок, его ребятам проставлюсь обязательно, если бы они мне все это время не помогали, сомневаюсь, что я сам бы справился. Настроение еще больше улучшилось, когда вместе с сообщением о правах, на планшет упала информация о зачисленных на счет трех рублях серебром — при досрочной сдаче, стипендия выплачивается за все время предыдущего семестра. А что, мне нравится.

Глава 6

Наличие собственного автомобиля ощутимо облегчило жизнь. Сегодня я впервые не бежал на пары, боясь опоздания. Сегодня я даже обедал в нем. Естественно у других курсантов авто вызывало зависть. По крайней мере, я так идентифицировал те взгляды, которые они бросали на меня и мой уазик. Ведь у них транспорта не было, и когда появится не известно, а я уже на коне.

Как бы там ни было, но мне плевать на чужое мнение, поэтому я вольготно развалился на переднем пассажирском сидении, открыл все окна, и достал приготовленный Ириной Викторовной обед.

После того, как я расправился с огромной порцией мясной запеканки, до конца перерыва оставалось еще немного времени, и я полез с планшета в интернет в поисках музыки для машины. Так, что мне нужно? Желательно что-нибудь из рока, в идеале найти бы что-то из классики зарубежного рока, но можно и русский-рок, если вообще эти направления здесь есть. Увы, сразу ничего такого не нашлось, в основном попадались современные направления, больше всего похожие на тяжелый метал (очень тяжелый), электро-хаус, клубная музыка, и бессмертная попса. Но все это было, именно, похоже, а рока не было. И это печалило. Сильно. Видимо придется прослушать множество местных композиций, чтобы найти что-то на мой вкус.

— Матрос Арина Глебовна Морозова, разрешите познакомиться. — Приятный девичий голос раздался практически над ухом.

От неожиданности я вздрогнул, чем вызвал широкую улыбку на довольно милом женском личике.

— Разрешаю, и позвольте представиться, матрос Ростислав Драгомирович Туров. — Я вышел из уазика и вытянулся по стойке смирно. — Чем обязан Вашему вниманию?

— Почему сразу, чем обязан? — Девушка еще раз очаровательно улыбнулась, — неужели девушка не может подойти и познакомиться с молодым человеком?

— Эмм.., — я немного затормозил с ответом. — Конечно, может, просто не привычно.

— Значит, стоить привыкнуть.

Вот что ей ответить на это? Как-то я подрастерял навык общения с противоположным полом, с Лирой все было проще, и естественней, а тут, даже в голову ничего не лезет. Разрыв шаблона.

Пока я соображал, как продолжить беседу, а иными словами, я просто завис, прозвучал спасительный сигнал на планшете, сообщающий, что через пять минут начнутся занятия.

— Еще увидимся, матрос. — Девушка, развернулась на месте, махнув копной светлых, как пшеница волос и пошла в сторону корпуса, очень соблазнительно покачивая бедрами.

— Приятно познакомиться. — Промямлил я ей в след, не отрывая взгляда от нижней части ее повседневной формы.

Все-таки форма женщинам идет, но говорить об этом вслух, а тем более пялиться на эту форму, тем более на виду у всех не прилично. Особенно для меня. С этими мыслями я завел уазик, и выехал с территории учебных корпусов — по расписанию у меня занятия физической культурой, а затем рукопашный бой, но, так как я хожу в секцию, то от этих занятий освобожден, только зачеты сдавать. Так что сегодня я хотел пораньше приехать к Воиславу на тренировку.

А Арина симпатичная, я бы хотел ее еще раз увидеть. И думать о ней, особенно о том, как она плавно ходит я не прекращал даже под строгим взором Воислава.

* * *

Суббота, как много в этом слове, если ты не в армии. Утро началось достаточно бодро: пробежка, завтрак, изучение материалов по праву и теории дознания. После обеда я заехал заправиться на склад к Михалычу, и отправился в тир.

Когда я только записался, на карте был отмечен значок рядом с моим пансионатом, но, это оказался всего лишь один из корпусов тира, а описание, я до конца так и не прочитал. Вот конкретно в этом корпусе, подвальном помещении в здании продуктового магазина, находился тир для стрельбы из короткоствольного оружия — пистолетов и пистолетов-пулеметов. А мне сейчас нужно было ехать на полигон для винтовочных стрельб, который располагался на самом краю базы, и площадью был в несколько квадратных километров. Почти целый парк, с лесом, кустами, холмами, только по периметру увешанный знаками 'Опасно для жизни'.

Если честно, стрелять мне нравилось. Мой инструктор капитан-лейтенант Василий Лаврович Волков, подходил к обучению не так, как другие — в тире было еще несколько преподавателей, которые первые месяцы гоняли свои группы на сборку и разборку оружия, на заучивание матчасти и баллистических таблиц. Дело это нужное, но крайне нудное, и, скажу прямо, если ты не стрелял еще ни разу из оружия, то не представляешь, для чего это все. Василий же с первого занятия вывел своих матросов на стрелковые позиции, и стал учить стрельбе. Постепенно он разбавлял занятия сборкой и разборкой оружия, заучивание теории же, обычно, оставлял на самостоятельную работу дома, но спрашивал строго, и за невыученные материалы отстранял от стрельб. В итоге, лично у меня, материал усвоился очень хорошо, а благодаря разнообразию в тренировках развился интерес к этому делу, я бы даже сказал — любовь.

Не знаю, как влияет наследственность на меня, все-таки я гость в чужом теле, но стрельбу из короткоствола я освоил буквально за пару месяцев. Конечно от бедра стрелять точно в цель не получалось, но уверенно вести прицельную стрельбу из стойки Чепмена и выбивать восемь, а то и все десять из десяти я мог успешно. Именно поэтому капитан-лейтенант перевел меня месяц назад на стрельбище, для осваивания винтовки. Вот тут я вспомнил, что и отец, и дед у меня были отличниками стрелковой подготовки. Почему вспомнил? Потому что, хоть они и не учили меня стрелять, а осваивалась наука в лет, уже на втором занятии десять из десяти на дистанции пятьдесят метров из Автомата Калашникова АКР1010, а через пару недель на дистанции в сто метров я показал тот же результат одиночными выстрелами. Так что, кроме как, наследственностью, по-другому не могу никак объяснить данный феномен.

Пару занятий назад мне вручили новое оружие — комбинированную самозарядную винтовку Метель (КСВМР557), с оптическим прицелом ЯС 3-12х52 и дальностью поражения до пяти тысяч метров. Как это возможно — спросите вы? Все просто — уже давно армия Российской Империи не использует пороховое оружие. На вооружении стоят электромагнитные винтовки и автоматы. Еще лет семьсот назад произошел прорыв в области энергетики, когда появились устойчивые результаты холодного ядерного синтеза, что в дальнейшем, за сотни лет привело к созданию долговечных источников энергии. Конечно, не обошли стороной и размеры источников. Курс на компактность как раз и привел к созданию электромагнитного ручного оружия. Почему ручного? Потому что для орудий космического корабля размер установок не столь критичен.

Так вот, как только получили стабильные батареи приемлемого размера, тогда и появились первые ЭМ винтовки. На сегодняшний день, правда, у нас не совсем электромагнитное оружие — буква 'Р' в конце аббревиатуры названия означает, что применяется принцип рельсотрона, а буквы 'ЭМ' — электромагнитные в лучших традициях Гауса. Надеюсь о превосходстве первых над последними не надо отдельно объяснять.

Кстати, этому же прорыву обязано и создание антигравов. Купил батарею, и полетел на своем аппарате. А до этого, конечно же использовались двигатели внутреннего сгорания и, хотя, сейчас сравнивать их, как сравнить средневековую повозку с новыми жигулями, но все же, многие страны до сих пор используют автомобили нефтяной эпохи. Страны третьего мира, но все же используют, да и у нас они пылятся на складах до сих пор, иногда даже эксплуатируются, правда, в основном в армии, да на далекой периферии.

Но вернемся к моей винтовке. Самое первое занятие с новой 'игрушкой', как ее ласково окрестил Волков, начиналось с лекции, и наглядной сборки-разборки.

— КСВМР557, она же Метель, — начал ликбез Василий Лаврович. — Комбинированная снайперская винтовка. Так она называется потому, что совмещает в себе сразу два оружия — штурмовую и снайперскую винтовку. Достигается это тем, что к штурмовой винтовке длиной восемьдесят сантиметров подсоединяется дополнительный ствол, удлиняя ее еще на семьдесят сантиметров. За счет чего улучшается дальность и точность стрельбы, а также появляется возможность стрелять патронами калибра 15 мм вместо 7,7 мм. Несколько режимов ведения огня. В штурмовом режиме их два: одиночный и непрерывный. В режиме снайперской винтовки — только одиночный. Присутствует возможность замены батареи питания, которая находится вот здесь, со стороны приклада.

На этих словах инструктор отсоединил батарею, и показал, как ее подсоединить обратно.

— Также, для того, чтобы стрелка не засекли по световому следу, имеется газоотводный резервуар закрытого типа. — Продолжил Волков, и тут же показал, где и как выглядят резервуары в различных режимах работы. — Раньше, их нужно было периодически менять. Но все со временем становится лучше, и в данной модели ты их отсоединяешь только при переходе от одного режима работы к другому. Но, на всякий случай в стандартный комплект бойца входят запасные, по одной штуке. Таскаешь их с собой.

Довольно громоздкие вещи, скажу я Вам. Да и много придется таскать на себе: газоотводный резервуар для штурмовой винтовки, газоотвод для снайперской. Ну и, быстро переключаться не получиться, пока все соберешь, разберешь...

— В комплект входят и магазины, на пять и тридцать выстрелов соответственно калибрам. В отличие от более ранних моделей, система охлаждения винтовки так же находится в магазинах, поэтому поменять ее ты никогда не забудешь. Вопросы?

— Есть вопрос, зачем нужны эти калибры? Оставили бы 7,7, хотя бы, мне же без разницы, каким стрелять. — Вот давно я хотел это спросить, но все опасался себя скомпрометировать. Как помню, у нас всегда говорили, что размер пули у электромагнитного оружия не играет роли, там до таких скоростей разгоняет что...

— Тебе, может и без разницы. — Прервал мои рассуждения Волков. — А врагу нет. Ты забываешь о индексе развития, у офицеров он редко бывает ниже тридцати-сорока пунктов, и то, уже от двадцати пяти пунктов воин способен если не регенерировать ранения от пули 7,7 мм, то поддерживать свою жизнедеятельность и продолжать бой. Рядовой состав, до двадцати пунктов индекса развития, уничтожается без проблем, конечно же, но что делать с офицерами?

— Эм, использовать больший калибр? — Неуверенно предложил я.

-Именно, — инструктор улыбнулся. — Если 7,7 и пробьет его защиту, то не нанесет достаточно урона, если, конечно не в голову, но голову они берегут в первую очередь. То 15 мм, гарантировано оторвет ему руку. А тут уже появляются шансы.

— Василий Лаврович, а если у врага индекс развития за шестьдесят пунктов? Куда целиться?

— Ростислав, в этом случае ищи танк, или беги. — Волков на секунду поморщился, — а лучше убей себя сам. Так, хватит вопросов, тренируйся в сборке-разборке оружия, норматив на отлично двадцать пять секунд. Поехали.

Вот таким было мое первое занятие с метелью, а сегодня не было ничего не обычного — всего лишь стрельба на расстояние до четырехсот метров по ростовым мишеням. Так что через три часа занятий столь интересным и увлекательным делом я покатил обратно домой, у меня еще оставалось несколько часов перед сном, которые хотелось посвятить изучению криминалистики.

Глава 7

Дальнейшее знакомство с Ариной оказалось не таким, как я рисовал в своей голове. Уже в следующий понедельник она познакомила меня со своими друзьями: Ярославом Сараем и Еленой Земной. Оба из графских родов, и все они, включая Арину, служили на флоте, в том смысле, что не в морской пехоте, и метили на должности пилотов военно-космической авиации. И, к моему огромному огорчению, Арина оказалась девушкой Ярослава. Неожиданно, конечно, но бывает, да и ребята оказались веселыми и компанейскими, поэтому сошлись мы очень быстро, и уже через полторы недели были, как не разлей вода.

— И сколько у тебя завтра боев? — Спросил меня Ярослав, медленно потягивая холодный морс через трубочку.

Мы вчетвером сидели в небольшом, уютном семейном кафе на территории нашего огромного военного городка и ожидали, когда принесут наш основной заказ. Зашли мы сюда вечером после занятий, чтобы выпить вкуснейшего морса, как сказал Сарай, но, только заняв места за столиком, поняли, насколько проголодались, и решили хорошенько поужинать. Да и девушки, услышав легкую музыку, и увидев танцпол, заявили, что без танцев нас сегодня не отпустят.

— Не знаю, — пожал я плечами, — как понял, завтра районный этап соревнований, а секций у нас шесть. Вот и считай.

— Значит пять. — Утвердительно кивнул Ярик, — ты готов?

— Как пять!? — Воскликнула Елена, — это же очень много!

Если Арина была высокой, по-спортивному стройной блондинкой с яркими голубыми глазами и тонкими чертами лица, и привлекала внимание, как бы точнее выразиться, целиком — и фигурой, и лицом, и походкой, и голос у нее был очень женственный, и приятный. То Елена, несмотря на то, что тоже была голубоглазой блондинкой, являлась ее противоположностью. Невысокая, немножко пухленькая, и, первое, что бросалось в глаза — бюст. Очень выдающийся, в стиле незабываемой звезды журналов для взрослых. Если Арина была спокойна, рассудительна и умела метко пошутить, то более стеснительная Елена порой проявляла очень бурные эмоции и несдержанность.

— Так у нас не спорт, а война, как сказал тренер.

— Знаешь ли,таких тренеров надо гнать в шею, — Лена все никак не могла успокоиться.

— Леночка, все хорошо, Ростислав справится, ты же веришь в него, — взяв ее за руку, мягко произнесла Арина.

— Верю. — Как-то тихо произнесла она.

Арина улыбнулась своей подруге, и перевела взгляд на нас:

— А Вы нашли, о чем болтать в женском обществе, лучше развлеките девушек.

— Каких девушек? — Ярослав с серьезным лицом оглянулся на полупустое кафе.

— Быстро на танцпол, — прорычала Арина, поднимаясь из-за стола.

— Уже бегу, — тонко протянул Ярик и посмотрел на меня, — женщины, в следующий раз без них отдыхать будем. Пошли, Рос.

— Я все слышу. — Донеслось со стороны танцевальной площадки голосом Арины.

Я наблюдал, как Арина и Ярик кружат по всей площадке, умудряясь не задевать других танцующих. Красивая, все-таки они пара, блондинистый ураган, Сарай, хоть и очень сухой, но это его не портит, наоборот, его подвижности и гибкости можно позавидовать. И угораздило же меня попасть в компанию к блондинам.

В отличие от ребят, мы с Леной протанцевали всего пару музыкальных композиций. Я был не великим танцором, и отдавил ей все ноги. Она тактично умалчивала об этом во время танца, и прижималась ко мне, как ни в чем не бывало, но я же знаю свои способности. Поэтому и закончил очень быстро, несмотря на разочарованный вид партнерши и уговоры потанцевать еще немного.

* * *

Следующий день начался немного нервно. В предвкушении турнирных боев, я, честно говоря, сильно волновался. Очень хотелось победить, и получить допуск к досрочной сдаче зачета. Если все получится, то будет и прибавка к стипендии, и, как сказал Родион, возможно поощрение от командования за успехи в учебе.

Все переживания остались позади лишь тогда, когда я оказался на ринге. Где-то там, на трибуне мои друзья, мой тренер и одноклубники, а передо мной противник. Такой же, как и я, новобранец, возможно, мы даже в одной аудитории учимся на каких-то дисциплинах. Но сейчас он стоит в камуфляже, и защитном шлеме передо мной, и после команды судьи, начинает медленно приближаться ко мне.

Надо успокоиться, сосредоточиться на себе, как учил Воислав, взгляд за ухо противнику, слегка расфокусировать, ноги полусогнуты, руки на уровне груди, и чуть вперед. И, двинули. Конечно, я участвовал в учебных спаррингах, но это иное, сейчас решается мое будущее. Поэтому я и пропустил первый удар противника, пропустил над собой, скрутив тело вниз и влево, и резко раскрутился обратно, выстреливая левой в голову. Попал, не стоять на месте, правой, левой, подключаем ноги, подшаг вперед и в сторону, прихватить противника за руку, а он явно растерялся и машет своими грабками, как будто пытается отмахнуться от меня. Поможем ему, вывожу прихваченную руку в сторону и вниз, одновременно делая подсечку. И, победа, сижу сверху на спине лежащего парня, его руку уже давно отпустил, но это и не важно, потому что после приземления я обозначил захват шеи. Тут не соревнования, а война, как говорил тренер, поэтому не надо никаких учебных болевых, или удержаний, просто покажи, что ты нанес летальное повреждение, и этого достаточно.

Сижу около трибуны, отхожу от схватки. Ноги будто ватные, ощущения совсем не такие, как после спарринга. Во время учебного боя все воспринимается, как игра, нет такого всплеска адреналина.

— Молодец, расслабляйся, дыши медленно и глубоко..., — рядом стоит тренер, и подбадривает меня, не всегда даже слышу, что он говорит, в ушах шумит.

— Ты слышишь меня? — Воислав схватил меня за плечо и встряхнул, привлекая внимание. — Соберись, тебе снова на ринг через пять минут.

Что, какие пять минут? Почему так быстро, я не готов! Да Вы спятили!

— Не волнуйся, просто все бои проходят очень быстро, — видимо мой внутренний монолог отразился на моем лице. — Сделай пару глотков воды, и умойся.

Второй бой. Парнишка в красном шлеме начинает активно махать ногами. Надоело уже отпрыгивать от него, жду удобного момента. Да он монстр какой-то, три удара ногами без перерыва. Не подойти. Ага, после серии, он буквально на секунду тормозит, готовится к новой связке. Дождусь этого момента, и... Прямой ногой в корпус, он падает, подскакиваю и быстро добиваю, как в футболе ногой по мячу. Его отбрасывает, не теряюсь, подлетаю вплотную и провожу захват, сначала руки, а затем добираюсь и до шеи. Победа.

Странно, второй бой, и как только вхожу в ближний контакт, они сдаются без борьбы. Неужели никто не умеет бороться и сопротивляться захватам. Задаю этот вопрос Воиславу.

— А откуда им уметь, если у нас в районе все секции готовят ударников? — Удивляется тренер.

Почему я не понял этого раньше? Почему не провел разведку, это же меняет в корне все мои сегодняшние поединки. Это же ключ к победе...

— Давай на ринг, твой выход! — даже не понял, кто это сказал.

После осознания слабых мест соперников, дело пошло легче и быстрее. Попотеть пришлось только в пятом поединке, и то потому, что противник постоянно норовил разорвать дистанцию, даже не нанося ударов, он просто бегал по рингу. Но, все когда-нибудь заканчивается, и сегодняшний день принес мне пять побед. К слову, из нашего клуба еще несколько человек прошли районный этап соревнований, поэтому стать единоличным чемпионом района у меня не получилось.

Сразу после соревнований, мы с друзьями поехали отмечать мои победы во вчерашнее кафе. Веселый Ярослав с Ариной, Лена постоянно тащит танцевать. Кажется, я ей нравлюсь. Черт возьми, это приятно. В какой-то момент девчонки ушли припудрить носики, и мы с Сараем оказались за столом одни, и он не преминул воспользоваться моментом, что бы дать мне пару советов:

— Слушай, Рос, я заметил, ты во время последних двух боев был немного медленнее своих соперников.

— Возможно, но это мне совсем не помешало победить. — Стало немного обидно за критику.

— Не парься, все нормально, — Ярослав явно понял, что наступил на мозоль, — но они реально были быстрее, не в укор тебе, ты ведь не пользовался ускорением?

— Каким еще ускорением?

— Ну, у тебя же индекс явно не десятка, а когда он больше, например, около пятнадцати, то можно самому увеличивать темп своих движений. — Он посмотрел на меня, как на школьника, не знающего прописных истин.

— Не десятка, — поморщился я, и обреченно выдал, ожидая насмешек — одиннадцать пунктов у меня.

— Да ладно!? — Ярик недоверчиво посмотрел на меня и нахмурился.

— Прохладно, давай не будем об этом?

— Постой, но ты же понимаешь, что у всех твоих противников индекс выше?

— И что с того? Не участвовать в соревнованиях? — Я начал потихоньку заводиться, тема была мне не приятна. Не люблю обсуждать свои слабости.

— Конечно, участвовать, но в этом сезоне ты далеко не пройдешь, нарвешься на кого-нибудь выше пятнадцати и все, каким бы ты ни был крутым борцом, не вытянешь же.

— Слушай, ну не пройду, и что...

— А развивать ты пробовал свой индекс? — Не дал мне договорить он.

— Пробовал, и медитации, и физухой занимаюсь, — Хотя кого я обманываю, как машина появилась, даже бегать прекратил, только офп на рукопашке и штанга в пансионе под присмотром Родиона. — Толку ноль, не растет.

— Друг, — Ярослав, как-то осторожно оглянулся вокруг и, наклонившись корпусом поближе ко мне, спросил шепотом, — а ты пробовал витамины?

— Так они и так входят в мой ежедневный рацион, вместе с всякими макроэлементами, зачем мне их отдельно еще принимать? — Удивился я такому вопросу.

Ярослав поморщился и еще раз оглянулся по сторонам:

— Кажется, девушки еще не возвращаются. — Констатировал он и продолжил, — я говорю о специальных витаминах для развития индекса. Пробовал?

— Ты о наркоте и психотропах? — Удивился я. — Я, что, похож на идиота?

— Почему сразу о наркоте...

— Слушай, я читал об этом, там очень серьезные побочки, некоторые вызывают привыкание...

— Ты меньше читай всякую ерунду, — перебил меня Ярик. — Если бы все было так тухло, никто бы ими не пользовался, а знаешь, кто их использует? А, знаешь?

— Нет.

— Вот и молчи. — Он победно улыбнулся. — Все аристократы ими раскачивают индекс своих детей. Дают толчок, после которого он уже растет сам.

— Все аристократы? — Удивился я. — И ты тоже ими пользовался?

— И я тоже, и сейчас периодически пользуюсь, и результат на лицо, у меня уже под двадцать пунктов, и продолжает расти, главное...

— Погоди. — Остановил его я. — Но если все так круто, почему об этом так мало информации?

— А кому захочется, чтобы простолюдины были мощнее аристократов? — Он посмотрел на меня, как на идиота. — Понимаешь, все ключевые посты в государстве занимают аристократы, все высшие звания и должности.

— Но, родовой герб дают за заслуги и за достижение званий и простолюдинам.

— Это да, но давай честно, звания за свершения дают до определенных моментов, а потом, только в зависимости от силы, а за заслуги гербы дают, но редко, чаще орден посмертно.

— И какая разница? Достиг человек высокого индекса, стал аристократом, хорошо же, государство мощнее становится. — Я не понимающе посмотрел на Сарая.

— Государство да, а куда деваться детям аристократов? Нас, и так много, а званий..., плевать на звания, должностей на всех не хватит. А тут еще и конкуренция со стороны простого люда. Смотри, — Ярик ткнул пальцем в стол и провел линию между тарелками. — Каждая тарелка — это корпорации аристократов, у каждого свой бизнес, а весь стол вместе — это государство. Оно одновременно нас разделяет и объединяет. Я могу занять хлебную должность в корпорации своего рода и развивать наше дело, но, если я укреплюсь на государственной должности, я смогу влиять вот на это расстояние между тарелками. Отталкивать одни, перемещать другие, влиять на развитие своего рода извне. Понимаешь...

— Слава, это же коррупция! — Не сдержался я.

— И что? Ты думаешь, ее нет? Я криво объясняю, плохой из меня рассказчик, но поверь, здесь все дерутся за место под солнцем. И если я займу хорошую должность, то мне легче будет налаживать новые связи, влиять...

— Я тебя понял, получается, аристократам не нужна конкуренция со стороны простолюдинов, и они стремятся получить как можно больше власти. — Подвел итог я.

— Именно. Ты все понял, и поэтому, все стремятся быстрее развить индекс своих детей, держа технологии раскачек в секрете... — Он прервался на пару глотков морса, — да и кому хочется, чтобы ему указывал, что делать тот, кто вчера был под ним?

Не понял последней фразы, нет, понял, конечно, но обидно.

— Слава, я простолюдин.

— Ты другое дело, ты мой друг, а друзьям надо помогать, и поддерживать. — Он серьезно посмотрел на меня и продолжил, — так что, без обид, и если тебе понадобится — обращайся, я могу достать витамины и технику для развития.

Мне, конечно, все еще было обидно из-за его высказывания о простолюдинах, но слова о дружбе и поддержке подняли настроение. В конце концов, кто из нас не без греха? Он вырос в семье потомственных аристократов рода Сарай, воспитан в соответствии с их традициями, и кто я такой, чтобы обижаться на его взгляд на простые и обыденные вещи? Тем более, он не один такой, уверен в этом. Кстати, насчет сараев:

— Слава, давно хотел спросить тебя. — Я начал немного не уверенно, кто знает, как он к этому отнесется. — Только без обид.

— Давай, спрашивай. — Усмехнулся он, сделав разрешающий взмах рукой.

Я немного помялся, и решился:

— Почему у тебя такая забавная фамилия, Сарай?

— Вот ты о чем, — рассмеялся Ярик. — Предки, когда возвышались в аристократы, пожгли кучу Сараев, вот и получили такое прозвище, а уже оно стало потом фамилией.

— Не знал, что за сараи дают дворянство.

— Бери выше, за Сараи давали княжеские титулы.

— Что, так просто? Захотел стать князем, сожги сарай?

— Ну, за один ничего бы не дали, — он был предельно серьезен. — Но за пару-тройку десятков, почему бы и нет?

— И когда жгли? По ночам подбирались к сараю?

-Ну почему по ночам...

— Чтобы лучше было видно, как горит, — перебил я его, еле сдерживая смех.

— Днем тоже жгли, Сарай, он, знаешь ли, по ночам хорошо охранялся.

— Да что там охранять? — Сейчас засмеюсь, не могу больше — все и так украдено до нас.

— А ты откуда знаешь?

Все, я не могу, меня забила мелкая дрожь, еще момент и...

— Что бы ты был в курсе, Сарай — это город кочевников. — Ярослав наклонился ко мне поближе и попытался заглянуть в мои глаза.

— Блин, а я думал, просто сараи жгли, хыхыхы...

Я все-таки не удержался и смеялся несколько минут. Ярослав все это время терпеливо ждал, когда я снова смогу говорить, медленно потягивая морс.

— Нет, все равно странная фамилия, не понимаю, — отсмеявшись снова начал я, — почему именно сарай, а не гроза сараев...

— Ой, снова не начинай, а? — Прервал меня он.

— Или повелитель сараев. — Продолжил я.

— А это прозвище уже было занято одним ханом. — И тут мы засмеялись вместе. — А вообще, ты не образованный человек, не знать, что такое сарай.

— Так я простолюдин, мне можно. — Я постарался сделать простое и глуповатое лицо.

— Все, простолюдин, пришло твое время, — улыбнулся Ярик. — Девчонки возвращаются, сейчас снова будут танцы.

Так оно и оказалось, закончившие со своим туалетом девушки быстро увлекли нас на танцпол.

— Не скучали без нас? — Тихо прошептала Лена куда-то в мое плечо, тесно прижавшись ко мне во время танца.

— Нет, — улыбнулся я. — Мы со Славой обсуждали сегодняшние поединки, знаешь, стратегии, тактики и все такое.

— Дурак ты Ростислав, — вздохнула она, — такой вечер, а у Вас, мальчишек, только драки на уме.

В ее голосе мне послышалась обида, да и вздох был какой-то уставший, грустный. Нет, точно, я ей нравлюсь.

* * *

А на следующий день я снова вышел на ринг. Начался заключительный, межрайонный этап соревнований. Народу на трибунах было намного больше, чем вчера, но Ярослав каким-то образом умудрился занять три места в самом первом ряду. И сейчас вся наша компания весело выкрикивала мое имя и размахивала маленькими флажками с эмблемой морской пехоты.

— Будь внимателен. — Воислав, похлопав меня по спине, удалился к трибунам.

Хорошее напутствие, уж пару соперников я точно одолею, главное подобраться поближе, и провести захват. Напротив меня стоял молодой новобранец, со слегка раскосыми глазами. Кажется, его объявили, как Гадел Аланович. Сходимся в центре ринга и слушаем судью:

— Уважаемые участники, глаза друг другу не выдавливать, между ног не бить. Это не спортивные соревнования, но и опускаться до таких крайностей не надо. Это понятно?

Синхронно киваем в ответ на его вопрос.

— Внимательно слушайте мои команды. Начало боя по команде, так же по команде прекращайте все активные действия. Внимательно слушайте, и это поможет избежать травм. Это понятно?

И снова синхронно киваем в ответ.

— Разойтись! — командует судья, и мы отправляемся каждый в свой угол.

Ну что же, Гадел, сейчас я буду тебя побеждать. Отмашка судьи и мы начинаем сближаться. Шаг, второй, он неспешно скользит, стойка очень напоминает боксерскую. Сейчас я его выманю на удар, и тогда.... Кто знает, зачем судья танцует брейк на потолке и машет белым полотенцем? Нет, ну а как еще это назвать, если я вижу его и он крутится, крутится, крутится... Кто выключил свет? Ау...

Глава 8

— Нет, ты видел, как он тебя? — Ярик восхищенно смаковал подробности моего последнего боя. — Конечно же, ты не видел, а так эпично вышло, ты качнулся, а он ударил, а как ты падал?! Ты видел, как падают подрубленные деревья? Ты также упал, а руки? Руками так взмахнул, как в кино...

— Слава, тебя послушать, так ты рад его победе. Ты вообще за кого болел? — Раздраженно спросил я. А кому понравиться снова и снова слышать про свое поражение?

— Не переживай, за тебя, но, это надо было видеть. А как Лена вскрикнула, ты бы слышал. Испугалась за тебя.

— Прекращай, ты как старая сплетница, уже все мозги мне прожужжал.

— Хорошо, уговорил, но ты сам виноват — на кой хрен ты притащил этого татарина сюда? — Ярик повел головой в сторону Гадела, который ушел в туалет, и еще не вернулся в основной зал бара.

А история, действительно, вышла интересной. Через пару дней после соревнований Воислав назначил досрочный зачет по рукопашке за семестр. Кроме меня, его сдавать пришли все наши ребята, кто так же вышел с районного этапа соревнований. Не знаю, как у других, но меня ждал сюрприз — в качестве противника тренер пригласил Гадела. Что-либо объяснять Воислав не стал, только назначил десять боев. Стоит ли говорить, что первые пять попыток я валялся на ринге и просто офигевал от скорости своего противника. Две победы — это все, что я смог урвать, но зато каких! Я как будто вышел на новый уровень, уже в восьмом бою я смог как-то ускорить свое восприятие, и мне казалось, что Гадел двигается медленнее. Именно тогда я взял первую победу. Потом снова был провальный раунд, а на десятый раз я снова смог разогнать себя.

Как сказал Воислав — я вышел в измененное состояние сознания. По скорости я все так же отставал от Гадела, но он, как раз, отставал в восприятии. Именно это сыграло ключевую роль в бою. Ты можешь как угодно быстро двигаться, но если не успеваешь воспринимать информацию, то победы не видать. Это было именно то, чему тренер нас учил — думать и анализировать во время боя. Рефлексы, вбитые в подкорку движения, инстинкт — это все хорошо, но, если ты не видишь ситуацию в целом, и не думаешь, то станешь жертвой для более сильного противника.

Зачет я сдал, чему был очень рад, особенно прибавке к стипендии, а с Гаделом, подружился. И, так как у меня не так много друзей, пригласил его посидеть с нами в баре. Девушек сегодня не было, так что собрались сугубо мужской компанией. Кстати, индекс у Гадела был в пятнадцать единиц, что в привычной интерпретации делало любой наш бой бессмысленным, но Воислав Доброславович, как всегда имел свое мнение, которое я и подтвердил.

Ярослав сразу невзлюбил Гадела. Не знаю, то ли кровь предков у него взыграла, то ли еще что, но он за глаза окрестил его татарином и всем своим видом показывал свою неприязнь. Стоит ли говорить, что вечер вышел не таким веселым, как планировалось.

— Не забудь, на этих выходных ты обещал свозить девчонок на пляж! — Напомнил мне Слава после бара. — Боюсь, они нас убьют, если не смогут покрасоваться в новых купальниках.

— Не забуду, — я пожал его руку. — Завтра у нас пятница, будет орбитальное десантирование, а после него положены выходные.

— Знаем мы твои выходные, Рос. Как обычно зароешься в бумажках, или в тире зависать будешь. Смотри, отправлю за тобой Лену. Ладно, до субботы. — Ярик развернулся и быстро ушел, так и не попрощавшись с Гаделом.

— Ростислав, извини, что из-за меня была напряженная обстановка... — начал было Гадел.

— Брось, ты же здесь совсем не при чем, просто настроение у Ярослава плохое было, наверное, случилось что, и на него не сердись — он отличный друг и хороший человек.

Гадел на мои слова улыбнулся и сказал:

— Спасибо, конечно, но настроения у него не было из-за меня.

— Почему ты так думаешь?

— Это же Ярослав Сарай, — стал объяснять мне Гадел, пока мы шли до автобусной остановки. — Его род очень известен среди нашего народа. Когда-то давно, еще во времена средневековой Руси, основатель их рода потерял почти всю семью из-за нашествия золотой орды. Месть его была страшна, он участвовал во всех сражениях против ордынцев, возглавлял чуть ли не половину всех битв. Сам понимаешь, жестокость, с которой он расправлялся с врагами, была запредельной. Говорят, именно тогда он и сделал заявку на звание Великого Рода.

— Да ладно, прошло же уже несколько тысяч лет...

— А ненависть осталась. За всю историю империи было несколько восстаний отдельных областей, когда власть брали радикально настроенные граждане. Угадай, кто подавлял восстание на Новой Казани? — Гадел на пару секунд прервался, переводя дыхание, и продолжил, — Это было пятьсот лет назад, род Сараев отказался от поддержки имперской армии, и провел операцию исключительно своими силами. На планете у них были свои предприятия, особняки, и революционеры захватили пару резиденций, убив нескольких Сараев, но это не оправдывает геноцид, который был устроен при подавлении восстания. Орбитальная бомбардировка планеты, тотальная зачистка, во время которой не разбирались кто мирный, а кто повстанец. Из всего населения планеты выжила треть. А Сараи подали это общественности, как еще один сожженный сарай. Тогда разразился огромный скандал, они потеряли свое влияние при дворе, главу рода казнили за преступление против империи, сколько денег они уплатили на возмещение ущерба, просто не сосчитать. Их род лишился статуса великого.

— Гадел, неужели великий род обладает такими ресурсами, чтобы уничтожить планету? — Рассказанное не укладывалось у меня в голове.

Татарин грустно улыбнулся в ответ.

— Конечно, у них свои огромные армии, а денег столько, что они могут нанять миллионы наемников. Сараи так и сделали. Сейчас их род далек от былого могущества, имперская аристократия воспользовалась случаем, и растерзала падшего гиганта по кускам. Они к кому-то прибились, в какой-то альянс, и собираются с силами. О Сараях уже не говорят, но мы помним о них, а они ненавидят нас.

— А ты сам с Новой Казани?

— Нет, я из Астрахани. — Гадел улыбнулся, — Но им без разницы... Мой автобус, до завтра Ростислав.

— Давай, пока Гадел. — За разговором я и не заметил, как мы дошли до остановки.

Татарин заскочил в салон небольшого автобуса и отбыл домой. Так, кажется и я машинально стал использовать это прозвище. Наверное, это не правильно, так его называть. А вообще, вся эта история, связанная с Сараями... Я даже не знаю, Слава не был похож на того, кто испытывает ненависть, раздражение — да, но не более. Может он хорошо умеет держать себя в руках, или Гадел слишком утрирует, говоря о его чувствах. Я знаю одно, оба они отличные парни, возможно, мне удастся их подружить, было бы здорово, если бы наша компания стала больше.

Утром следующего дня нас, несколько сотен матросов, погрузили на челнок и отправили на орбитальную станцию. Нас ждал первый 'прыжок', если выражаться словами десантников из моего мира. Здесь это называлось орбитальным десантированием или орбитальной высадкой. Кому как больше нравится. С момента соревнований по рукопашке и моего зачета у Воислава прошло всего несколько дней, очень насыщенных теоретическими занятиями по высадке.

Преподаватели-инструкторы подробно рассказывали о средствах десантирования, о том, как надо себя вести, как необходимо развернуть боевые порядки во время боевых операций, как организовать охранение, как оказывать первую помощь, если что-то пойдет не так. Самих способов высадки было несколько. Либо нас десантировали на управляемом пилотом шаттле, который мог, как зависнуть на высоте в атмосфере планеты, и сбросить нас уже на индивидуальных средствах десантирования — современных парашютных системах, которые с привычными мне парашютами не имели ничего общего, так и приземлиться на поверхность планеты, либо зависнуть на сверхмалой высоте и высадить бойцов. Вариант с сверхмалой высотой напоминал мне, как десантируются войска из зависшего вертолета в моем мире используя трос. Либо нас десантировали с материнского корабля в специальных десантных ботах. Больше всего это напоминало мне, как десантирую десант в компьютерных играх. Бот управляется автопилотом, не имеет никаких возможностей самостоятельного горизонтального полета, только разгонные и маневровые движки, которые, при необходимости, могут выполнять противозенитные маневры. Такой бот имеет мощное бронирование, оснащен системами противоракетной обороны, которые включаются автоматически. Такой тип десантирования используется при экстренной, массовой высадке десанта, когда нет времени, а подкрепление или просто военное присутствие необходимы в заданной точке.

Такие десантные боты делятся на несколько видов: пехотные, вмещающие только один взвод морской пехоты — шестьдесят два человека и грузовые, которые кроме взвода бойцов несут на себе еще и боевую технику. Грузовые, еще часто называют ротными, потому что сбрасываются они только в составе полной роты морской пехоты.

Сами десантные боты, благодаря своей броне, могут становиться опорными пунктами при ведении боя. Помимо брони они оснащены достаточно мощной системой связи, медицинским оборудованием, не госпиталь, но подлатать бойца в поле, чтобы он выжил до прибытия медицинской бригады, хватит, а также небольшим складом провизии и боеприпасов, рассчитанных по статистическим данным на семьдесят два часа ведения непрерывного боя одним взводом.

Вот в таком десантном боте мне и предстояло отправиться на поверхность Владивостока. Помимо лекций о ботах, и работы с ними, нам предоставили легкий пехотный доспех морской пехоты — лпдм, нашу вторую кожу. ЛПДМ был разновидностью легкого пехотного доспеха, разработанного специально для морской пехоты, который отличался только возможностью работы в условиях отсутствия атмосферы, и то не очень долгой работы. Сам по себе доспех напоминал, а не знаю, как его описать. В моем мире в компьютерных играх очень часто можно было увидеть нечто похожее, те же нанокостюмы, различные легкие скафандры, и прочее, что разработчики представляли, как броню солдат будущего.

Снаружи лпдм состоял из легких бронированных пластин, которые повторяли контуры тела, каких-то ухищрений в форме пластин, повторяющих рельеф мышц, не было — где-то пошире, где-то поуже, но при этом сохранялась гибкость движения, пластины никак не мешали согнуть руку, или ногу. Бегалось легко. Нанесение ударов, и, вообще, все действия, какие только могли прийти в голову, выполнялись свободно. Броне листы не были сплошными, где-то проглядывала ткань из специального нанополимерного материала, которая тоже выполняла роль брони. Доспех был полностью герметичным, обладал системой маскировки хамелеон. Тактический шлем был бы мечтой спецслужб из моего мира. Подсвечивание целей, фильтры для очистки воздуха, ночной прибор, хотя, какой это прибор? Это встроенные системы наблюдения в различных спектрах, как у инопланетянина охотника в одном фильме. В общем, доспех был достаточно удобным и функциональным. Со стороны смотрелся очень брутально.

На орбитальной станции нас еще раз кратко проинструктировали, присвоили каждому порядковый номер, так как позывных еще ни у кого не было, и отправили в десантный бот. Так получилось, что со мной в одном взводе для совершения прыжка оказался Гадел. Когда я оказался внутри бота, то увидел, как он мне машет из самого начала рядов десантных кресел.

— Ростислав, иди сюда!

Когда я протопал через рассаживающихся сослуживцев к татарину, он обратился к матросу рядом с собой:

— Сергей, ты не против поменяться местами с Ростиславом? — и тут же спросил у меня, — какой у тебя номер?

— Пятьдесят восьмой.

Сергей немного поморщился, поэтому Гадел добавил:

— Серёг, с меня причитается, никто и не узнает, ну чего ты раздумываешь? Это же просто учения!

— Ладно, хрен с тобой. — Сергей поднялся со своего кресла и отправился к моему.

— Присаживайся Рос, — улыбнулся Гадел. — В ногах правды нет.

— Все пристегнулись? — По палубе бота разнесся вопрос от сопровождающего нас офицера.

— Так точно! — вразнобой прозвучало в ответ.

Я тоже ответил, поспешно пристегиваясь и опуская страховочную систему безопасности, представляющую из себя жесткий стальной каркас, который прижимал ноги и живот к креслу.

— Нервничаешь? — Спросил меня Гадел.

— Есть немного, — ответил я. — Но как только представлю, что будет вокруг бота происходить, становится страшно.

— Зачем представлять, — рассмеялся Гадел, — нам это будут на экраны транслировать.

— Отставить смех, Бекетов! — Разнеслась команда офицера. — Через пять минут отстыковка и сброс. Всем надеть шлемы.

— Ладно, — татарин улыбнулся, — договорим на земле, по связи лейтенант точно не допустит разговоров.

Надевая шлем я вспомнил одну из вводных лекций, где объясняли, что во время десантирования на палубе идет прямая трансляция происходящего, чтобы у подразделения была возможность оценить окружающую обстановку, и заранее распределить боевые задачи.

Доспех просигналил о полной герметичности, на визор шлема вывелась информация о подключения к тактической сети взвода. И тут же в моих ушах зазвучал голос лейтенанта:

— Отстыковка и сброс через пять, четыре, три, две, поехали!

Нас тряхануло и закружило. На палубных мониторах было видно, как кружатся звезды. У меня защемило где-то в груди, сердце бешено заухало в ушах. Кто-то закричал по внутренней связи, то ли от восторга, то ли от испуга, я не понял. Я бы сейчас успокоительного принял.

Долго кувыркаться в космосе нам не пришлось. Уже через несколько секунд заработали маневровые движки бота, а затем разгонные, и мы, набирая скорость, помчались к планете. Если бы мне не было так страшно, то я бы полюбовался открывшимся видом. Но сердце продолжало ухать, в какой-то момент мне стало душно, а потом я почувствовал укол в бедро и все нормализовалось. Через минуту мы вошли в атмосферу. Зрелище было просто неописуемым. Сам полет по программе, должен был закончиться торможением, отработкой противозенитных маневров и приземлением.

Я окончательно успокоился, каких-либо перегрузок не ощущалось, пришла какая-то расслабленность, и я приготовился наслаждаться открывающимся с экрана мониторов видом. В какой момент произошел толчок, я не понял. Но вдруг в ушах раздался чей-то крик, затем еще кто-то кричал, а на палубе стало светло, как днем. Я повернул голову, чтобы понять, что происходит и обомлел. Конца палубы не было, там, где должен был быть борт, сквозь рваные дыры синело небо. Бот затрясся, куски обшивки отваливались прямо на лету, нас закрутило. У кого-то ближе к краю не выдержали страховочные крепления, и матрос оторвался от кресла. Какое-то время он, удерживаемый чудом не лопнувшим ремнем, болтался по палубе, врезаясь в сослуживцев, ударяясь о пол и потолок, а затем его выкинуло в небесную синеву. По тактической связи голосили десятки человек, всем было страшно, никто не знал, что делать, не понимал, что происходит. Я даже не чувствовал уколы, меня швыряло то в жар, то в холод. Компенсирующий костюм, конечно же, отслеживал мое состояние и принимал какие-то меры. Но это не помогало. Так страшно мне не было даже тогда, когда я падал в горах. Не хочу умирать! Только не снова, Господи, Спаси и Сохрани. За что Господи? Что же это, как так!

Мысли неслись и скакали, как блохи на дискотеке. Паника накрывала с головой, я даже не понял, в какой момент исчезло небо в бортовой пробоине. Крики боли и страха заполнили эфир, мат, слезы, кто-то звал маму, Бога. Удар и темнота.

В себя я пришел как-то резко, рывком. Раз, и глаза открылись. В углу визора моргала куча системных сообщений, палуба бота освещалась мигающим красным светом. Видимо включилось аварийное освещение. Никаких команд, никаких переговоров по сети, только чьи-то еле слышимые стоны. Я медленно огляделся по сторонам — картина была пугающей. Большинство матросов не удержались в страховочных системах, люди лежали изломанными куклами по всей палубе вперемешку с обломками. Кто-то остался в кресле, но и они не подавали признаков жизни. Рядом со мной сидел Гадел, его страховочная система не пострадала, удержав друга в кресле, но и он не шевелился.

Меня снова начала одолевать паника. Никакой информации об окружающем мире — мониторы погасли, на палубе полно трупов, и не ясно где командование. Становилось страшно, в голове заметались мысли — не понятно, что делать, хотелось просто жить. На этот раз я почувствовал очередной укол в бедро. Сразу стало легче. Через несколько минут удалось собраться с мыслями и попытаться рассуждать трезво. Я хочу жить. Для этого надо отсюда выбраться. Что мне для этого необходимо? Вдруг накатила сонливость, видимо подействовало успокоительное. Но мне нельзя спать, необходимо выбираться отсюда. Пришлось быстро лезть в коммуникатор на броне и вводить команду на ввод энергетика. Не думаю, что еще раз запаникую, но мне сейчас нужны все мои силы. И так, что необходимо сделать в первую очередь? Стоило об этом подумать, как сразу же родился план действий — оценить свои повреждения, вылезти из кресла, найти выживших и выбираться из бота.

Оценка состояния доспеха — не повреждено, полная герметичность, физическое состояние носителя хорошее. Носитель — это я, означает, что нет никаких ранений и повреждений. Я в порядке, теперь необходимо попытаться выбраться из кресла. На удивление, страховочные системы оказались исправны, быстро их отключив, я выпрямился в полный рост на палубе. Первым делом проверил Гадела, так как он не отзывался, пришлось лезть в коммуникатор встроенный в его доспех. Подключившись к его системе, считал информацию о повреждениях и отдал команду привести друга в чувства. Повреждений у татарина не было, и он быстро пришел в себя.

— Где я, что случилось? — Гадел дернулся в кресле и заозирался по сторонам.

— Мы в десантном боте, произошла авария. — Я старался говорить мягко и успокаивающе.

— Что? Как? Рос, я...

Нет, так дело не пойдет, он сейчас начнет паниковать, получит дозу успокоительного и отрубится в сон. Проходили, знаем. Тут нужен другой подход.

— Отставить панику! — Гаркнул я. — Матрос Бекетов, провести анализ повреждений!

— Так точно! — Татарин аж выпрямился по стойке смирно в кресле.

Получилось.

— Повреждения отсутствуют, имеется посторонний доступ к системам доспеха.

— Все в порядке Гадел — это я приводил тебя в порядок. Выбирайся из кресла и помоги мне.

Не дожидаясь татарина, я отправился дальше по палубе, проверяя остальных матросов на предмет выживших. Подключиться к доспеху, провести диагностику, дать команду на приведение в сознание. Через минуту ко мне присоединился Гадел. Дело пошло быстрее.

— Ростислав, здесь тяжелый! — пришло сообщение по тактической связи от татарина. — Что делать?

Хороший вопрос. Только сейчас я заметил, что в эфире прекратились стоны, и слышу я только свои шаги и слова Гадела.

— Не трогай его! Всех раненных помечай, с ними потом разберемся, они только неразбериху внесут.

— Принято.

Через десять минут я оказался у противоположного борта, который пострадал вовремя десантирования. Что можно о нем сказать? Вместо кресел и стальных переборок передо мной была какая-то серая масса, по виду и на ощупь похожая на монтажную пену. Кресла заканчивались на пятидесятом номере, по-видимому, остальную часть бота оторвало. Ааа, не до этого сейчас. Эфир наполнялся восклицаниями и вопросами приходящих в себя матросов. Все наперебой задавали вопросы.

— Ростислав, что дальше? — Рядом со мной оказался Гадел.

— Дай подумать. — Гомон увеличивался, народ начинал паниковать. В какой-то момент я просто не выдержал и психанул в эфир, попутно ударив кулаком в борт — а ну заткнитесь все, мешаете думать!

На удивление сразу наступила тишина. Многие повернулись в мою сторону. Думай, думай.

— Матрос Бекетов, проведи вводную тем, кто очнулся, главное, не мешайте мне.

— Так точно! — Гадел тут же стал рассказывать о том, что произошло, а я отключился от связи.

Меня дико все раздражало, хотелось выть и долбить кулаками стену. Я постарался успокоиться, и понять, что мне так бесит. В какой-то момент я обратил внимание на мерцающий красный свет. Раздражает, однозначно, но.... И тут я понял, на визоре постоянно красным мигало системное сообщение. Именно оно мешало сосредоточиться. Я вывел сообщение на экран и стал его изучать.

Оказалось системы бота сохранили дееспособность и сообщали о повреждениях боевого характера. Сообщалось о потере шестого отсека, о неисправности систем телеметрии, о предпринятых мерах по герметизации палубы. А главное, система запрашивала команды на дальнейшие действия. Сразу же вспомнились лекции, на которых рассказывали, что после приземления системы бота поступают под управление офицерского состава группы. Сами по себе боты не открывают сразу десантные двери, они ждут команды. И это в штатной ситуации, а если бот был поврежден, то они еще и включают систему выживания, следуя логике, что личный состав не дееспособен, и его надо сохранить до прибытия помощи. В нашем случае система связи была повреждена.

Все это ясно, но что делать? Лейтенанта среди выживших нет, командовать некому. Очень не хочется брать все в свои руки, но, видимо, придется. Я принял сообщение систем бота и сделал запрос на управление. К моей радости бот ответил согласием, и тут же цвет системных сообщений сменил знак с тревожного красного цвета на желтый. Посыпались сообщения о состоянии обшивки, о последних данных телеметрии об окружающем пространстве, но от них не было толку, она вышла из строя еще на высоте, и где мы сейчас было не ясно. Зато радовало сообщение об исправности эвакуационного люка, так как десантных дверей больше не существовало.

Разобравшись в ситуации, я подключился к тактической связи взвода. Эфир сразу заполнился голосами. Кто-то обсуждал способы эвакуации из бота, кто-то откровенно паниковал, кто-то обсуждал раненых, призывая оказать им помощь. Рядом со мной все еще стоял Гадел, который активно участвовал в обсуждении текущего положения дел.

— Взвод, слушай мою команду! — Я постарался придать голосу командный тон. Не знаю, получилось ли, тем более по тактической связи. — Матрос Туров, беру командование на себя.

Ответом мне была тишина, поэтому я продолжил:

— Системы бота сообщают об исправном эвакуационном люке. Сейчас мы его откроем, и я проведу разведку местности. Затем эвакуация личного состава.

— А почему ты, ты кто такой вообще?! — вдруг один из сослуживцев поднялся на ноги и сделал несколько шагов в мою сторону. — Тут есть и лучше командиры!

Я растерялся, и не успел ответить, как мимо меня пронесся татарин. Он наскочил на говорившего, проведя серию ударов в корпус и голову. Возмутившегося матроса отшвырнуло к переборке. Бекетов подскочил к нему и нанес несколько ударов ногами, тот пытался прикрыться руками, но Гадел очень жестко задавил любое сопротивление.

Матросы растерянно смотрели на происходящее, никто не пытался вступиться за бунтаря.

— Отставить, матрос Бекетов! — Я тоже был немного растерян, но избиение надо было прекращать.

— Есть отставить. — Гадел оторвался от жертвы и развернулся к остальным, вся его поза говорила о готовности к бою хоть со всеми, если они изъявят такое желание.

— Взвод, приготовиться к открытию люка. Матрос Бекетов, назначаю Вас заместителем командира!

— Так точно! — нестройный хор голосов был мне ответом.

Системы бота приняли команду на открытие эвакуационного люка, и он с шипением распахнулся на потолке. С помощь матросов я вылез в люк на половину, а затем и целиком заполз на обшивку. Наш бот упал на небольшой холм, на лесной опушке. С одной стороны до горизонта простирался лес, а с другой были то ли луга, то ли степь. Я не знаю, где мы оказались, но ясно одно — это не учебный полигон. Небо над головой было ясным, где-то пели птицы, я даже заметил зайца, который выбежал из леса и тут же скрылся в густой траве. Опасности не было.

Эвакуация проходила очень медленно. Приходилось аккуратно вытаскивать раненых, хорошо, что никто из них так и не пришел в сознание. Далеко от бота мы не стали отходить, расположились прямо на холме. Многие раненые имели обширные повреждения доспеха, у кого-то сквозь прорехи торчали сломанные кости. Было много крови. Поняв, что моего вмешательства в процесс не требуется, я отрешился от мира и полез в систему бота.

— Ростислав, мы закончили, что дальше? Рос!

— А? — я встрепенулся, даже не заметил, как ко мне подошел Гадел.

— Мы закончили с эвакуацией, что делать дальше, командир? — мне показалось, или татарин был растерян?

— Как ребята? Много раненых?

— Докладываю, выжило сорок восемь человек, в полной боевой готовности тридцать два человека, шестнадцать раненых, из них шестеро тяжелые, остальные, различной степени тяжести. — Гадел вытянулся по стойке смирно и голосом, без использования тактической связи сделал доклад. — Матрос Бекетов доклад окончил!

Я заметил, что остальные матросы смотрели в нашу сторону. Многие из них сняли шлемы, и на уставших лицах читалась надежда, они ждали, что я скажу, нет, не так, они, скорее, верили, что я знаю, что надо делать. Я отключил тактическую связь, и снял шлем.

— Взвод, стройся!

Я стоял перед небольшим строем молодых ребят. Мы все были напуганы случившейся аварией, еще больше нас пугала неизвестность. Мы были уставшими и морально выжатыми, сил не осталось, хотелось плакать и кричать, романтика армейской жизни, обернулась катастрофой, к таким суровым испытаниям, мы не были готовы. Когда я был маленьким, Дед часто рассказывал об армии, немного говорил и о войне. Мне неожиданно вспомнились его слова о том, что командир отвечает за всех своих бойцов. Именно от командира зависит их боевой дух, их моральное состояние. Командир просто обязан знать, что делать в любой ситуации, а если не знает, то делать вид. Делать вид, что знает и не давать думать солдатам, чтобы те не паниковали. Командир должен их отвлекать от мыслей, ставя различные задачи, пусть и рутинные и бессмысленные, но они должны переключиться на их выполнение.

Я ощутил себя именно таким командиром. Назвался груздем, полезай в кузов. А я назвался. Хорошо, что у меня было время хорошо обдумать ситуацию. Пока остальные проводили эвакуацию, я разбирался с системой бота, и разработал план дальнейших действий.

— Взвод, слушай мою команду. Все, кто изучает медицинские специальности, шаг вперед!

Из строя вышли семь человек.

— Построиться в отдельную шеренгу! Взвод, все кто изучает радиотехнику, шаг вперед!

И еще восемь человек покинули общий строй.

— Построиться в отдельную шеренгу! Взвод, слушай мою команду, сейчас я открою трюм бота, необходимо выгрузить все, что там находится. Медицину отдельно, провизию отдельно. Если найдется оружие, то докладывать немедленно! Матрос Бекетов, проконтролируйте разгрузку! Исполнять!

— Есть! — Пятнадцать человек отправились к боту.

— Медицина и радио, вам туда не надо, подойдите. — Я остановил отобранных матросов. — Медицина, кто из вас самый опытный?

Матросы стояли и молчали. Скорее всего, они, как и я, первый раз в жизни видели окружающих людей. Я поморщился, тоже мне, гений, нашел, что спросить.

— Фамилия? — я ткнул пальцем в первого попавшегося матроса.

— Матрос Гусаров!

— Назначаешься главным по медицине, организуй полевой госпиталь, окажи помощь раненым.

— Есть! — Гусаров вытянулся по стойке смирно и приложил руку к шлему.

— Гусаров, все это срочно, тяжелые должны выжить. Понимаешь?

— Так точно!

— Исполнять!

Смотря вслед новообразованному медицинскому отряду, я обратился к радиотехникам:

— Телеметрия бота пострадала, маяки и связь не исправны, необходимо попытаться восстановить, справитесь? — я повернулся к ним.

— Попробуем. — Один из парней ответил на мой вопрос, повернув голову в сторону бота, и оценивающе на него посмотрев.

— Назначаешься командиром связистов! Твоя фамилия?

— Осокин. — Он повернулся ко мне и продолжил. — Разрешите приступать?

— Разрешаю, каждые два часа доклад.

Ребята ушли, а я думал, не слишком ли я раскомандовался? Хотя, никто не выказывал недовольства. Все нормально, так и надо, теперь я отвечаю за них, значит, все делаю правильно. Не хватало еще расклеиться и построить демократию. Мы в армии, значит четко и прямо. Так, меня куда-то не туда понесло. Лучше по ситуации. Связь отсутствует, но техники уже работают, восстановим — спасемся. Без связи только ждать спасателей, сколько это по времени, не известно. Медицина тоже споро разбирается с оборудованием, думаю, в течение часа они займутся пострадавшими. Что еще необходимо? Организовать дозорную (постовую) службу, организовать полевой лагерь. Что ж, пойдем посмотрим, чем нас порадуют трюмы бота.

Мы провозились с обустройством лагеря до поздней ночи. В трюмах десантного бота нашлось множество полезного груза. Тут был сух паек, на котором мы могли протянуть пару дней, нашли несколько ящиков сигнальных дымов и ракет. Тут же в стороне от лагеря образовался пост, который должен был непрерывно, весь световой день, поддерживать дымовые сигналы. Кроме шашек, я решил использовать и дым от костра. Так же был организован ночной пост — двое матросов должны были каждые пятнадцать минут запускать сигнальные ракеты. По моим расчетам, дымов и ракет нам хватит на двое суток. За это время нас точно должны найти. Помимо прочего в трюмах нашлись палатки, походная плита и несколько цистерн с питьевой водой, набор инструментов и, даже, несколько топоров. А оружия не было. Ни оружия, ни боеприпасов. Все наше вооружение состояло из десантного тесака, хорошо еще, что у каждого был свой.

Я без понятия, какие хищники водятся на этой планете, поэтому вокруг лагеря были установлены заостренные колья, у подножия холма установили сигнальные ловушки, а для личного состава, на всякий случай, заготовили самодельные рогатины. Результат наших трудов напоминал походный лагерь римских легионеров. Смешно, но мы как будто оказались в доисторическом времени.

Гусаров уже через несколько часов доложил о выполнении поставленной перед ним задачи. Всем раненым была оказана первая медицинская помощь, состояние нормализовано. Только один тяжелый вызывал опасения, его срочно необходимо было госпитализировать. По прогнозам нашего начмеда матрос должен был протянуть сутки, не больше. При этом сам же Гусаров, делал допущение, что его квалификации недостаточно, и времени может быть как больше, так и меньше. Но медицина сделала все, что могла, и умела, и даже больше. Поэтому я принял доклад, и ребята отправились дежурить среди своих пациентов.

Радиотехники же, не могли порадовать нас до самой ночи. К позднему вечеру у них вышло не то, чтобы восстановить, а собрать на коленке радиопередатчик, который мог передавать простые сигналы. Как я понял со слов Осокина, системы связи пострадали очень сильно, их наполовину выжгло. Причину он назвать не мог, да это и не важно. Сохранился один ретранслятор, который мог усилить наш сигнал, но его починить не получалось, все, чего они добились, это то, что ретранслятор работал с перебоями, и не продолжительное время. Не больше десятка секунд. Что-то дельное передать в таких условиях было невозможно. Поэтому был организован пост, который должен был за секунды работы ретранслятора передавать сигнал СОС морзянкой.

Не знаю, как остальные, а вымотался за день я основательно. Быстро перекусив, переговорив с Гаделом, который отчитался о выставленных постах, я завалился спать в одной из палаток. Что мне снилось я не помню, несмотря на сильную усталость, я несколько раз просыпался ночью и вслушивался в окружающую тишину. Различал шипение сигнальной ракеты, шаги патрульных. Несколько раз выходил из палатки, что бы сходить до ветру, скорее нервное, чем физиология. Ночь не принесла так необходимого отдыха. Утром я был все таким же разбитым и уставшим. Проснувшись перед рассветом, я нацепил шлем, чтобы подключиться к системам бота, необходимо было подумать, что делать дальше. Машинально включил связь и тут же выскочил из палатки.

В эфире непрерывным потоком шли сообщения от спасателей, а в ночи, там, где небо только-только начинало светлеть, были видны огни поисковых бортов.

Глава 9

Что нас найдут, я не сомневался. Все-таки другое время, вся планета просматривается из космоса и прочее. Одно не понятно — почему так долго?

Сразу после эвакуации нас поместили в госпиталь на карантин. Весь взвод, кроме тяжелораненых, определили в общую палату и сразу же погнали на медосмотр. Несколько часов меня осматривал целый консилиум врачей, провели через несколько диагностических установок, а затем отправили к психологу. Психологов тоже было несколько человек. Меня опрашивали о случившемся, просили подробно рассказать о своих ощущениях и чувствах в момент происшествия и после приземления. На удивление, никаких переживаний по поводу случившегося я не испытывал, то ли я принял все, что случилось, то ли психолог очень правильно и деликатно построил наш диалог. Все эти процедуры и опросы затянулись до позднего вечера, все, что я вынес из них, это то, что я здоров, моя психика не пострадала, и то, что я одновременно был и пациентом, и учебным пособием. Догадаться, что кроме специалистов, основная масса врачей были курсантами, не составило большого труда.

А утром меня вызвали на беседу со службой безопасности флота. В небольшой комнате два на три метра, где кроме стола, двух стульев и лампы больше ничего не было, меня ждал офицер СБФ в чине капитана морской пехоты. Не успел я приглядеться к его внешности, как он указал на один из стульев:

— Присаживайтесь. Матрос Туров?

— Так точно.

— Ваш позывной номер на учебном десантировании?

— Пятьдесят восьмой.

— Почему Вы пересели со своего места в десантном боте?

Что за странный вопрос, при чем здесь вообще это?

— Отвечать быстро, не раздумывать. — Голос у капитана был жесткий и хлесткий, не терпящий неповиновения.

— Друг позвал, что бы рядом с ним...

— Фамилия друга, звание?

— Матрос Бекетов. Гадел Аланович.

— Зачем Вы приказали Бекетову избить матроса Склярина?

— Кого? Я ничего подобного...

— Того, кто возмутился Вашему захвату власти.

— Какому захвату власти? О чем Вы вообще?

— Вы знали, что офицер погибнет! — Он точно не спрашивал. — Ваши цели и задачи после аварийного приземления?

— Какие задачи и цели? Выжить! — мой голос дал петуха. — Я ничего...

— Почему сразу не послали сигнал бедствия? Что делали...

В таком темпе допрос продолжался несколько часов. Одни и те же вопросы по кругу, вроде разные, но смысл одинаков. После допроса меня отпустили обратно в палату. Сказать, что я был морально раздавлен, было бы преуменьшением. Я был уничтожен. Все вопросы сводились к тому, что я был во всем виноват, подстроил аварию, захватил власть и прочее. В палате я юркнул на свою кровать и постарался себя успокоить. Если бы было, что серьезное, то меня бы не отпустили. Но как же так, хотел как лучше, а получилось...

Когда я проснулся, то увидел Гадела сидящего на соседней койке.

— Добрый вечер. — Приветствовал меня татарин.

— Добрый, сколько времени?

— Пять часов. Ты чего отрубился-то?

Я уселся на своей кровати, и посмотрел на Гадела.

— Да перенервничал после допроса. Нет, ты представляешь, он меня обвинял в случившемся. И я тебе приказал избить того матроса.

— Меня он тоже во всем обвинял. Как будто мало того, что мы пережили. — В голосе Гадела сквозила обида. — Ребята говорят, каждого из них обвиняли. Видимо, стиль допроса у них такой.

— Ничего себе стиль, в измене обвинять. Там не знаешь, что делать...

— Именно. Офицеров нет, оружия нет, бот неисправен. Что делать, не понятно. Ты не представляешь, как я паниковал. А тут ты говоришь, беру командование на себя, и бот тебя слушается. Ты не знаешь, какое облегчение я испытал. Я и отметелил того идиота, потому что испугался, испугался, что он тебе помешает и снова страшно будет.

— Да ладно тебе, все нормально.

— Может и нормально, но ты пойми...— он ненадолго запнулся, — а к хренам, короче, ты, когда встал, такой и знаешь, что делать, у меня как гора с плеч. И все так говорят. Мы и

зашевелились

все, потому что поверили тебе. И все получаться стало. Я даже не заметил, когда страх ушел. Были, конечно, мысли, но на тебя глянешь, и, все нормально.

— Гадел...

-Спасибо тебе, Рос, а эти уроды еще и обвиняют нас.

-Гадел, тебе тоже спасибо, если бы не ты, ничего бы не вышло. — Не знаю, что на меня нашло. Возможно вид откровенничающего татарина. Возможно то, как он это делал — не умело, пытаясь сдержать эмоции. Но я понимал его, и мне хотелось успокоить друга. Я протянул ему руку, и когда он ее пожал, похлопал его по плечу.

Нас отпустили из госпиталя только утром, при этом дав несколько дней на отдых. Дома меня встречали радостные Родион Кириллович и Ирина Викторовна. Обняли, и отправили обедать. Вот во время обеда я и рассказал Родиону о допросе:

— И после меня спокойно отпускают, и как все это понимать?

— Ростислав, не обращай внимание. — Родион глотнул сока из бокала. — Это такой вид допроса, он специально тебя провоцировал.

— Нормально...

— Вот смотри, сначала вас всех опросили психологи, тихо, спокойно, деликатно. Затем был допрос, своеобразный стресс тест. А отпустили, потому что и там и там все сошлось. Вообще вся эта ситуация с ботом выглядит странной. Я пытался узнать какие-нибудь подробности, но вся информация пока засекречена, даже для моих знакомых офицеров, к вам в госпиталь тоже не пускали.

— Тогда как-то быстро нас отпустили, неужели так быстро работают? — Я впечатлился словами Родиона о секретности.

— Видимо быстро, пока еще ничего не известно, все, что в новостях говорили — авария, техническая неисправность.

— Да, так оно, наверное, и вышло, ведь сбить бот было не кому.

— Ты сам как? Нет страха перед новыми высадками? — Перевел тему разговора Родион.

— Да нет, я же понимаю, что это один случай из тысячи, да и это наглядный показатель того, что техника надежна, даже в случае обстрела.

— Да, своеобразное боевое крещение у тебя вышло. — Задумчиво протянул он.

После обеда я созвонился с Ярославом. Обрадованный Ярик сразу же назначил встречу на пляже ближе к вечеру. На пляж я позвал Гадела. Конечно Сарай мог быть недоволен, но я хотел их подружить.

И вот, вся наша компания в сборе. Крепкое рукопожатие от Ярослава, объятия с нашими красавицами. Раскрасневшаяся Елена, которая ни на шаг от меня не отходила. Множество расспросов. Если честно, я уже немного подустал рассказывать одно и то же, но друзья волновались, и им было очень интересно узнать все в мельчайших подробностях. Ярик привез с собой на берег большой мангал и мясо для шашлыков. Откуда-то появилось слабоалкогольное вино. Девушки переоделись в купальники и утащили нас в воду. Наплававшись вдоволь, мы расселись на берегу провожать закат и есть шашлык.

— А как ты решился взять командование? — Спросила любопытная Елена, поглаживая меня по мокрым волосам.

Как-то так получилось, что я полулежал на песке, а моя голова покоилась на ее груди, чем она и не преминула воспользоваться. Я даже не сразу понял о чем она спрашивает, потому что не то, чтобы затылок, а мое лицо от ее мягкой, но упругой груди отделяла только тонкая ткань купальника. Несмотря на томный вечер, мне было далеко не спокойно. Приятно от поглаживаний волос? Да! Приятно ощущать одной ладонью голое девичье бедро? О да! Спокойно? Нет! Я хотел ее, здесь и сейчас, и меня дико напрягали все разговоры, меня напрягал Сарай, который что-то рассказывал смеющейся Арине, меня напрягал татарин, который лопал мясо и пил вино. Все меня напрягало.

Лена немного поерзала, устраивая мою голову удобней.... Я сейчас всех убью. Звонок от инфопланшета только усугубил мое раздражение. Сигнал был настойчивым, никак не хотел прекращаться. Мне пришлось встать и дойти до своих вещей. Как по волшебству звонок прекратился, и тут же пришло сообщение от Родиона: — 'Тебе посылка из дома, с пометкой срочно!'

Возбуждение как рукой сняло. Что могло случиться дома? Я быстро оделся, попрощался с ребятами, Лена, к слову, была очень недовольна. Запрыгнул в свой уазик и помчался в пансион.

* * *

Иллирика стояла за креслом, в котором сидел ее отец, нервно сжимая резную спинку. Напротив Данакта Родомировича через небольшой чайный столик, сервированный для чаепития, в таком же богатом, резном кресле сидел незнакомый мне мужчина лет сорока в сером костюме. Внешность его была отталкивающая, даже мерзкая, какая-то крысиная. Большая лысина на голове, в обрамлении куцых волос с боков, кривой нос, тонкие, кривые губы. Глаз особо рассмотреть не получилось — слишком далеко.

— И так граф — это и есть моя невеста, графиня Иллирика? — Даже голос у этого мужчины был какой-то крысиный, не знаю даже, как объяснить.

— Да Ваше Сиятельство. Моя дочь, помолвку с которой...

— Пустое граф. — Мужчина махнул рукой, перебивая графа Юдина. — На самом деле я приехал разорвать помолвку.

— Но милостивый...

— Видите ли, граф, — мужчина снова перебил своего собеседника, — до меня дошли слухи, что Ваша дочь не так невинна, как вы говорите.

— Но Гавел Дариушевич, это какие-то грязные слухи, какое-то недоразумение. — Сказать, что граф Юдин был взволнован — было бы сильным преуменьшением.

— Возможно и слухи, хотя, недоразумение более точное определение. — Гавел криво улыбнулся и резко подался вперед. — И как вы хотели скрыть это? Такое — он посмотрел на Лиру, — не скроешь. И Вам придется заплатить за оскорбление!

— Что Вы хотите? — ДанактРодомирович как-то резко успокоился, в его голосе послышались деловые нотки.

— Сначала я хотел забрать Ваши производства во фронтире, но согласитесь — крысиная морда мерзко улыбнулся и снова посмотрел на юную графиню. — Этого будет мало, да и приданное Вашей дочери потаскухи, так, мелочевка.

— Как Вы смеете. — Граф Юдин вскочил со своего кресла. — Я требую...

— Поздно требовать будущий бывший граф. — Гавел тоже поднялся на ноги и вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт. — Я хочу всё!

Гость швырнул конверт на стол и направился к двери. Уже переступив порог комнаты, он обернулся:

— Всё, Юдин, и Ваши жизни тоже!

Громко рассмеявшись, Гавел вышел из комнаты.

Недолгое молчание, воцарившееся в комнате, прервал граф Юдин.

— Собирайся, сегодня же ты уезжаешь в безопасное место, пока все не закончится.

— Но отец...

— Поздно нокать! — Данакт Родомирович обернулся к Лире. — Говорил я тебе, держись подальше от этого фермера? Говорил?! А теперь поздно.

— Я люблю Ростика, он...

— Он покойник, твой Ростик, уж я об этом позаботился.

— Ты не можешь, я же...

— Дура, — он замахнулся на дочь рукой, но не ударил, успокоился. — Нам войну объявили из-за Ваших шашней. Быстро убирайся с глаз моих и собирай вещи.

— Я не верю. — Рыдающая Лира убежала из комнаты, а ее отец наклонился к конверту.

В этот момент запись закончилась.

Я сидел за компом и не видящим взглядом смотрел в монитор. Коктейль чувств бушевал в моем сознании, и главным из них был стыд. Лира, ее хотят убить. Из-за меня. Она меня все еще любит, ждет. Ей придется прятаться. А я? А я ничего не делаю, чтобы ей помочь. А Лена? Как только вспомню, что в то время, когда Лира прячется, я желал другую. Господи, как же стыдно. Какой же я идиот. Мудак пубертатный. Да, именно мудак, по-другому и не скажешь.

Вместе с видео в посылке было письмо от деда:

— Рося, Иллирика исчезла с планеты, куда, неизвестно. Этот видеофайл она прислала мне на смартфон, просила передать тебе, так же сказала, что не знает, куда ее отправит отец. Она тебя любит, и будет ждать. К сожалению, на этом наш разговор и окончился. Ты уж извини, мы с твоим отцом посмотрели видео. Да, заварил ты кашу. Не дрейфь внучок, я постараюсь выяснить, что к чему, и смотри в оба. Граф явно не шутил. Любим тебя всей семьей. Привет тебе от матери и брата с сестрами. С Богом, Рося.

Я вскочил со стула и набрал Ярика:

— Сарай, ты говорил про 'витамины' для индекса, мне надо, срочно, сейчас к тебе приеду. — Окончив вызов, я побежал к своей машине.

Меня обуревали эмоции: гнев, страх, ненависть. Руки дрожали от выброса адреналина. Чего только не было. Уазик мчался на пределе своих возможностей, и какого хрена Сарай жил так далеко, почти в другом конце базы.

За тридцать минут поездки я немного успокоился. Поэтому, когда приехал к пансионату, где жил Ярик, смог более-менее трезво рассуждать.

Сарай был очень удивлен такой оперативности. Естественно не обошлось без вопросов с его стороны. Пришлось объяснить, что случилось, и для чего мне нужны 'витамины'.

— Да... — Протянул Слава. — Ленка точно не обрадуется такому повороту.

— Слушай, вот не до нее сейчас, не надо.

— А что не надо? — Сарай посмотрел на меня. — Не до нее, а о чем ты думал, когда на ее сиськах лежал?

— Лежал, не лежал, ошибся я. Бывает! — Я начинал медленно закипать. — Ты помочь можешь?

— Могу. А может ну ее, твою любовь? Идиотизм это все. Вон Ленка на все для тебя готова. Аж целая графиня за тобой вьется, а ты...

— Заткнись а? — Я подошел к нему поближе и положил руку на его плечо, сжав форму в кулак. — Ты друг мне или нет?

— Чего для друзей не сделаешь. — Он повел плечом, сбрасывая мою руку. — У тебя деньги есть?

— Есть. — Я быстро перевел на его счет всю свою наличность. — Там рублей двадцать, не считал. На все давай.

— Давай ему на все, Ленка бы тебе дала...

— Слава... — я сощурил взгляд, точно леща дам, если продолжит.

— Нет у меня с собой. — Как-то психованно ответил он. — Жди пару дней.

— Спасибо. — Я развернулся и пошел к машине.

— Ленке сам все объясни, хорошая девчонка же. — Крикнул он мне вдогонку.

— Знаю, разберусь.

Вместо пары дней пришлось ждать неделю.Объясниться с Леной я так и не смог. Просто не знал, что ей сказать. Поэтому избегал всяческих контактов с ней и со всеми остальными, благо это было не трудно. На занятиях мы пересекались редко, а там, где могли встретиться, я просто не появлялся. Она мне звонила. Несколько раз. Трубку не брал. Знаю, что продолжал вести себя как полный мудак, но не было ни сил, ни желания, что либо объяснять. Звонил Татарин. Ему ответил, рассказал, что произошло, да и Слава его немного просветил касательно моей ситуации. В конце разговора Гадел прямо спросил, про Елену свет Тимуровну, и не буду ли я против, если он проявит к ней интерес. Одобрил его намерения, надеюсь, так будет лучше. А в конце недели Ярик привез витамины.

За это время я в интернете вычитал кучу рекомендаций по раскачке своего индекса. Одним из ключевых моментов шел отказ от компенсирующего костюма совместно с приемом препаратов. Вместе с 'витаминами', шли инструкции, как их принимать, когда и какие нагрузки давать. И понеслось.

Неделю я принимал таблетки, делал инъекции, бегал на учебу, отказавшись от костюма и автомобиля, занимался по методикам из интернета в свободное время, которого стало много — прогуливал кружки периодически. Как результат у меня пропал аппетит, я похудел килограмм на десять. Стали проявляться головные боли, головокружение, иногда происходила потеря координации. Но все это было описано в побочках и меня волновало мало. Пока в один прекрасный день я не очнулся в медицинском модуле и не увидел стоящего надо мной Родиона.

Продолжение здесь: https://author.today/work/19095