— Северус! — возмутилась Минерва Макгонагалл, одетая в темно-зеленую мантию и выглядящая так, будто бы помолодела лет на десять, а то и пятнадцать.
— Как я слышал, примерно такими словами предшествовался сперва захват власти в МКМ, а затем почетное сложение с себя короны единоличного императора магического мира и уход с должности председателя, — ничуть не смутившись, ответил Снейп, поправляя рукав черной мантии, из-под которой выглядывал манжет кружевной рубашки. — Развейте наши сомнения, Альбус: вы ведь не собрались уходить на покой? Магическая Великобритания этого не переживет.
— Угадал, мой мальчик, — весело блеснув стеклами очков, ответил великий светлый волшебник. — Но покинуть пост директора не так-то просто, поэтому ухожу я не сейчас, а через год. В связи с этим у нас произойдут некоторые перестановки в должностях: Минерва, девочка моя, с сегодняшнего дня с тебя снимаются обязанности декана Гриффиндора для того, чтобы ты могла сконцентрироваться на своей преподавательской деятельности и должности моего заместителя. В следующем году именно тебе придется принять на свои хрупкие плечи мою должность, а потому... Начинай искать нового профессора трансфигурации.
— Но Альбус, я... — хотела было отказаться от такой чести женщина, однако была прервана жестом руки бывшего старика.
— Ты готова к этому, Минерва, поверь мне, — директор ободряюще улыбнулся. — Кроме того, весь этот год я буду помогать тебе освоиться, да и в случае нужды всегда буду готов помочь советом или делом. Да и кому еще я могу доверить такое важное дело? Северус слишком молод (и я ему не доверяю, но не скажу об этом и мысли мои прочитать можешь, даже не пытаться), Помона и Филиус — великолепные преподаватели и хорошие деканы, но никак не администраторы. Приглашать же кого-то со стороны... Это будет удар по Хогвартсу как независимой от государства школе.
— Я... Хорошо, Альбус, — женщина решительно кивнула и, поджав губы, заявила. — Можешь на меня рассчитывать.
"Вот и славно: школа останется в надежных руках доверенного человека", — благодарно кивнув, "Дамблдор" окинул собравшихся рассеянным взглядом.
— Септима, дорогая, вы уже давно намекали, что хотите продвинуться по служебной лестнице? — уточнил директор, посмотрев на молодую преподавательницу поверх очков.
— Вы правы, директор Дамблдор, — рефлекторно приосанившись, отозвалась преподаватель нумерологии.
— В таком случае, вы назначаетесь деканом Гриффиндора, — объявил бывший старик.
— Сочувствую вашему горю, — скорчив траурную физиономию, произнес Северус. — Мы будем помнить вас молодой и красивой, коллега.
— Не стоит понапрасну пугать людей, — укорил зельевара Флитвик. — Все будет хорошо, дорогая: если что-то случится, не стесняйтесь обращаться за помощью к нам. Правильно я говорю, Помона?
— Да-да, Филиус, — закивала пухлая женщина, одетая в желтую мантию. — Мы всегда будем рады помочь.
— Вот и славно, — подвел итог обсуждению "Альбус". — Теперь об изменениях в Хогвартсе: в замке была установлена система наблюдения за классами, коридорами и гостиными; вход на кухню закрыт для всех кроме персонала и старост; на цокольном этаже организованы два бассейна для студентов, которые будут открываться по выходным дням; летом был приведен в порядок стадион и обновлен летный инвентарь; теплицы расширены и часть из них отведена под выращивание продуктов для кухни Хогвартса, а также заключен договор на поставку магических удобрений... Более подробный перечень новаций вам предоставит смотритель Филч.
Упомянутый мужчина, одетый в новенькую коричневую мантию, чинно кивнул профессорам, когда взгляды обратились на его место. Мужчина словно бы помолодел вместе с школой и теперь уже не напоминал того желчного старика, каковым представлялся для многих поколений волшебников.
* * *
Вернувшись в Хогвартс после летних каникул сперва дома, а затем и в гостях у семейства Уизли, Гарри Поттер в первые мгновения даже не узнал замок, который словно бы стал больше, ярче и еще волшебнее. Кареты, по словам старшекурсников, запряженные невидимыми лошадьми, привезли школьников к широким распахнутым воротам, над которыми светились магические огни, а за ними начинался выложенный серыми каменными блоками двор, буквально залитый светом дрожащих огней факелов. За невидимой границей сам воздух казался теплее, мягче и словно бы уютнее, как в родном доме, куда можно вернуться даже после долгих лет странствий по миру.
В коридоре, ведущем к большому залу, тоже было светлее чем обычно, а кроме привычных картин и сверкающих в нишах начищенных рыцарских доспехов, на стенах висели рамы, из которых на проходящих мимо студентов порыкивали головы драконов.
Большой зал встретил второкурсников не только иллюзией ночного неба на потолке, но также четырьмя факультетскими столами, застеленными белыми скатертями, по обеим сторонам от которых тянулись деревянные стулья с подлокотниками и высокими спинками. Позади же стола преподавателей, вместо знамени с гербом Хогвартса мерцал необычайно яркими красками настоящий...
"Огромный телевизор? Но ведь в магическом мире магловские вещи не работают!.. Вот дядя Вернон обзавидовался бы", — вспыхнули в голове молодого волшебника яркие, сумбурные мысли, поразившие потомка древнего рода куда больше чем все остальные чудеса замка.
Гермиона, которая шла рядом с "мальчиком, который выжил" что-то возбужденно, а может быть и возмущенно, втолковывала Рону Уизли, который вяло отбивался от девочки, удивленный ничуть не меньше остальных. Когда же они расселись по местам, профессор Макгонагалл вынесла распределяющую шляпу, и вышедшие вслед за ней первокурсники стали разбредаться по факультетам. И только Гарри хотел вздохнуть облегченно, решив, что хоть что-то осталось неизменным, как директор Дамблдор (на которого почему-то до этого момента никто не обращал внимания) хлопнул в ладоши, и свет погас. В следующую же секунду величайший светлый волшебник появился в языках огня перед столом преподавателей, и выглядел он намного моложе, чем запомнил по прошлому году Поттер.
Экран огромного телевизора вспыхнул красными и золотыми цветами, начавшими переливаться в хаотичном порядке, а затем зазвучала ритмичная музыка, под которую директор начал петь:
Зал полон школьников, все ужин ждут,
Но вы послушайте, зачем я тут!
Долой незнание, скуку и лень...
Рушить границы будем каждый день!
Мы — каждый день...
Возьмитесь за руки, мои друзья,
Отринем прошлое и ты, и я!
Замок магический, свершений ждет...
Скажите кто из вас за мной пойдет?
За мной пойдет!
Взмах руками — из рукавов волшебника вырвались потоки огня, но не успели дети испугаться, как они превратились в больших светящихся бабочек и восточных драконов, первые из которых приземлились на головы и вытянутые руки девочек, а вторые начали кружить под потолком, кусая друг друга за хвосты и словно бы танцуя в такт музыке.
Мы — в школе магии, укажем путь,
Но не пытайтесь вы с него свернуть.
Короткие пути ведут к беде...
Увы, я это знаю лучше всех!
Я — лучше всех!
Музыка начала затихать, бабочки и драконы распались искрами и истаяли в воздухе, а на потолок вернулась иллюзия ночного неба. Вспыхнувшие на стенах факела разогнали темноту, и Дамблдор заговорил бархатистым, завораживающим голосом, красуясь фиолетовой мантией усеянной золотыми звездами:
— Я приветствую вас, бывалые студенты и первокурсники лучшей в мире школы чародейства и волшебства... Хогвартс! Те, кто уже были здесь раньше, могли заметить произошедшие перемены: уверяю вас в том, что вы не видели еще и десятой их части. В этом году нас всех ждут множество замечательных открытий и свершений, но пока... Всем приятного аппетита!
С громким хлопком ладоней старшего волшебника на столах появилась еда, сразу же заполнившая ароматами большой зал, вызывая у детей обильное слюноотделение. Дружные аплодисменты стали наградой за столь необычное выступление, и только Слизерин большей частью постарался выделиться, делая вид, будто бы они каждый день видят подобное и вообще, слишком взрослые для клоунских выступлений.
Альбус же, при помощи ЭМИ сделав несколько заметок на завтрашний день, незаметно покинул зал, отправившись в свои апартаменты. На губах у него играла предвкушающая улыбка: все же Минерва в первый раз должна была взять на себя обязанность объявить нового преподавателя, а также перечислить иные перестановки произошедшие в замке...
"За этим следует проследить лично", — решил великий светлый волшебник.
Перспективы грядущего
Отменив пыточное проклятие, Люциус Малфой, одетый в домашний хлопковый костюм зеленого цвета, поверх которого была накинута темно-синяя шелковая мантия, устало рухнул в кресло, которое стояло перед камином в гостиной Малфой-менора. У ног хозяина мелко подрагивал бестолковый домовик Добби, одетый в грязную (!) наволочку, бормочущий себе под нос какую-то неразборчивую белиберду, одновременно с тем пытаясь вытереть свою морду о пушистые кроличьи тапочки.
— Прочь с глаз моих, — раздраженно рыкнул хозяин особняка, тут же услышав глухой хлопок аппарации. — И налей мне огневиски!
Не прошло и пары секунд, как на столике, который стоял правее кресла, появился стакан с затребованной жидкостью, над которой полыхал магический огонь, в честь которого напиток и получил свое название. К счастью, на этот раз бестолковому существу хватило ума на то, чтобы не показываться перед платиновым блондином, что пусть самую капельку, но все же улучшило настроение аристократа. Когда же он сделал пару глотков и ощутил, как жидкое пламя прокатилось по горлу в пищевод, а затем и в желудок, мир стал казаться не столь и отвратительным.
"Мордред подери этого старика", — подумал Люциус, в очередной раз бросая взгляд на черный дневник в кожаном переплете, который, невзирая на желание хозяина дома, продолжал неподвижно лежать на краю стола.
Все лето Лорда Малфоя преследовали неудачи, начиная от самых маленьких и заканчивая поистине глобальными: сперва факультет сына проиграл Хогвартское межфакультетское соревнование, из-за того, что директор в последний момент присудил своим любимчикам целую кучу баллов, аргументировав это выдуманными на ходу причинами; сорвались переговоры с коллегами из Франции, на поставку редких ингредиентов; министр внезапно заупрямился и не позволил пропихнуть своего наблюдателя в Хогвартс; старый маразматик Дамблдор внезапно помолодел и стал одеваться еще более ярко чем прежде, при этом активно взявшись за политику; в "Ежедневном Пророке" опубликовали статью о том, что кавалер ордена Мерлина первой степени, Альбус и прочее-прочее Дамблдор, стал единоличным императором Единой Магической Империи (колдография на половину страницы прилагалась).
"Да у меня при виде этого заголовка сердце чуть не остановилось. Проклятые журналисты: так раскрутили очередную выходку старика, что весь магический мир еще месяц лихорадило", — при воспоминании об испытанном тем утром ужасе, на лбу платинового блондина выступили капельки холодного, липкого пота, а кровь отхлынула от лица.
— Проклятый долькоед, — утерев лоб рукавом мантии, что позволял себе только в минуты сильнейшего душевного беспокойства, хозяин старинного особняка отпил еще глоток огневиски. — У меня даже боггарт сменился: теперь — это помолодевший Дамблдор в огненной короне.
А дальше стало еще хуже: директор начал перестраивать школу, уничтожая старинные чары, которые держались на крови жертв, заменяя их современными "светлыми" новоделками, и пусть многие говорят, что стало даже лучше, Люциус не мог не возмутиться перед попечительским советом, требуя показать смету расходов, но ему заявили...
"Дамблдор оплатил все из своего кармана. Да откуда у него столько золота?! Наверняка проворовался: не зря же занимал столько должностей, да и так шумно одну из них покинул", — поверить в то, что бывший старик заработал необходимую для реконструкции замка сумму честно, аристократ не мог, так как сам бы просто так ничего делать не стал.
Из-за двух этих событий, авторитет Великого Светлого Волшебника взлетел до небес, а потому Люциус ожидал самого худшего от собрания Визенгамота. Худшее, как это ни удивительно, не заставило себя ждать, но пришло с совершенно неожиданной стороны: нападение на председателя совета лордов, прямо на пороге здания, где собираются самые известные и влиятельные маги Англии — это как плевок в лицо всей аристократии островного государства. Даже сам Малфой на подобную дерзость если бы и решился, то только в совсем безвыходном положении, так как его собственные соратники потом обходили бы стороной за нарушение негласной традиции.
"Но даже это можно было бы повернуть в свою пользу, если бы долькоед не выжил после множественного попадания Авады. А какую он речь перед этим аврором-обезьяном произнес... После такого, я сам готов поверить, что он — сверхчеловек", — тонкие пальцы настолько сильно вцепились в стакан, что костяшки побелели от напряжения, а на лбу снова выступили капельки пота.
Осознание, что убивающее заклинание не способно убить Альбуса, заставило о многом задуматься не только платинового блондина, но и весь магический мир. Уже на следующий день стали продаваться флаконы с воспоминаниями о недавнем неудавшемся покушении, которые скупались как горячие пирожки на зимних матчах по квидичу. Снова зазвучали разговоры о том, что идея с единой империей, которую будет возглавлять такой человек, не столь и плоха...
Последствия закона, принятого на том злополучном заседании, дошли до Люциуса только через неделю, когда осведомители из министерства магии сообщили, что некоторые представители магических народов, начали прощупывать почву на предмет гражданства в магической же Англии. А ведь исходя из все того же закона, уже их дети смогут стать гражданами, в правах равными аристократам (даже хорошо, что седые волосы почти не заметны в платиновой шевелюре).
— Но с Азкабаном старик зубы обломал... пока что, — вздохнув, лорд Малфой сделал еще один глоток огневиски, прекрасно понимая, что уже на следующем заседании директор получит гораздо большую поддержку, а значит — продавит свой проект к исполнению.
Стало понятно, чем Альбус купил Фаджа: добровольно отданная кровь единорога, да еще в таких объемах, что можно совершать оптовые сделки — это аргумент, которому и темный лорд в свое время не сумел бы ничего противопоставить. А то, может быть, и сам продался бы, желая ослабить или снять с себя проклятья, продлить жизнь, оздоровить тело...
""Темный лорд", "темный лорд". И где теперь этот темный лорд, а где Дамблдор? А ведь все так хорошо начиналось... Почти как у германцев. Ха! И они, и мы споткнулись на одном и том же волшебнике, который небрежным пассом руки разрушил многолетние планы. А Гарри Поттер ли убил Волдеморта? Мы ведь об этом знаем только со слов старика... старика, который Авады голыми руками ловит", — нервный смешок вырвался из рта платинового (с сединой) блондина, в очередной раз бросившего взгляд на проклятый во всех смыслах дневник.
