Попадос по-советски

Поп ушел из школы ни с чем — однако не успокоился...

Их обнаружили уже на второй день пути по Миссури. Все эти дни авиаразведчики русских не прекращали поиск ушедших немецких войск — и рано или поздно их должны были заметить. И теперь, это оберст-лейтенант Зейдлиц хорошо понимал, не выпустят из вида. Весь день поблизости кружили русские разведчики, а потом даже сбросили листовки — в которых предлагалось сдаться Красной армии. Обещалось, что все, кто не участвовал в военных преступлениях, останутся живы и в лагере для военнопленных получат работу по специальности.

Вот только много ли таких найдется? Кто не исполнял приказа о евреях и комиссарах? Кто не насиловал, не грабил мирных жителей? Конечно, такие были. И немало было. Это оберст-лейтенант прекрасно понимал. Вот только практически все, кто был, уже дезертировали — и сейчас, наверное, уже сидят в русском концлагере. Или сейчас стали вождями одного из индейских племен.

А вот им снова придется менять планы. Что у выхода в Миссисипи их будет ждать засада — в этом можно было и не сомневаться. Что русские создадут такой перевес сил, что останется только геройски погибнуть, — то же несомненно. Но умирать оберст-лейтенант Зейдлиц не собирался. Хорошенько изучив найденные в одной из библиотек в каком-то небольшом русском городке карты, он пришел к новому плану. Скоро они доберутся до устья Канзаса — и тогда двинутся на запад по берегу реки. Вода и источник продовольствия — под боком. А как выйдут на Великие равнины — там уж будут решать, куда направляться дальше... Вариантов было несколько.

Сбор информации по месторождениям полезных ископаемых Северной Америки, пригодным для освоения в ближайшие годы, был поручен доктору геолого-минералогических наук Владимиру Николаевичу Чирвинскому. В прошлом мире Владимир Николаевич с 1919 года работал в Украинском геологическом комитете, участвовал в геологических съемках, издал более ста научных работ. И теперь, когда большинство ученых уехало в эвакуацию, именно он оказался наиболее известным из оставшихся в Киеве геологов. Поэтому буквально сразу после создания Совета труда и обороны Владимир Николаевич был вызван на совещание.

На том совещании предстояло принять целый ряд решений, которые бы на долгие годы определили пути развития той части Советского Союза, что оказалась в прошлом. В первую очередь, предстояло создать органы гражданской власти. Поскольку практически все руководство УССР уже было эвакуировано из Киева, создавать все предстояло заново. Решалось, какие наркоматы нужны в новых условиях, кого на них назначить, кому быть предсовнаркома. Лишь после долгих обсуждений удалось сойтись на таком списке народных комиссариатов: обороны, путей сообщения, продовольствия, внутренних дел, земледелия, здравоохранения, торговли, оборонной промышленности, связи, иностранных дел, легкой промышленности, машиностроения и приборостроения, нефтяной и химической промышленности, металлургии, транспортного машиностроения, электропромышленности.

После назначения наркомов началось обсуждение вопросов по дальнейшему развитию промышленности. Перед учеными была поставлена задача — в кратчайшие сроки установить имеющиеся производственные возможности, предоставить информацию о необходимых в народном хозяйстве ресурсах и том, где и как их можно добыть.

И началась работа — где одна из главных задач выпала как раз геологам. Нужно было срочно поднимать архивы, собирать всю наличную информацию о месторождениях полезных ископаемых в Северной Америке, готовить доклады о силах и средствах, необходимых для их добычи и переработки, собирать геологоразведывательные экспедиции, которые предстояло разослать по наиболее перспективным местам. В первую очередь сейчас всех интересовали соль, нефть, уголь, железная руда и руды цветных металлов — то, без чего промышленность долго не проработает. Запасы не бесконечны, а делать предстояло очень многое.

Снова собрали всех через три недели, в начале октября. К этому моменту основная часть работы по полезным ископаемым была выполнена. Геологи составили карты с указаниями месторождений, их геологические описания, составили списки необходимого оборудования.

С точки зрения месторождений полезных ископаемых место, куда произошел перенос, можно было считать весьма удачным. Всего в полусотне километров к югу от зоны переноса, около Дубьюка, находится известное еще с середины XIX века свинцово-цинковое месторождение, которое можно освоить в ближайшее время. Практически на том же расстоянии к северу — известное с тех же времен месторождение железной руды Блэк-Ривер-Фолс, еще два — недалеко от залива Грин-Бей и у Милуоки. Но самое главное — неподалеку находился один из крупнейших во всем мире железорудный бассейн озера Верхнего. Причем одно из его месторождений, Куюна, было железомарганцевое — всего одно из двух, что есть на территории США и Канады. Там же, около озера Верхнего, имеются месторождения никеля, самородной меди, серебра и золота. На территории штата Висконсин также имелись месторождения гипса и известняка, которые понадобятся для цементного производства.

На юге штата Миссури, примерно на расстоянии 150 километров от Сент-Луиса, находятся полиметаллические месторождения, содержащие свинец, цинк, серебро, медь, кобальт, никель кадмий. Там же имелись месторождения калия и энергетических углей. К сожалению, уголь штатов Айова, Миссури и Иллинойс для металлургии не годился, но вот для нужд транспорта, электростанций и котельных он вполне годился. А вот месторождения коксующегося угля были гораздо дальше — в Пенсильвании и Виргинии. Например, в районе Питтсбурга, где уголь добывался еще в начале XIX века — когда именно там был крупнейший центр развития черной металлургии. Причем, изначально металлургические заводы Пенсильвании работали на местных рудах — и лишь потом перешли на привозные из района озера Верхнего. В Пенсильвании же были и легкодоступные — с глубиной залегания меньше 100 метров — месторождения нефти. Хотя они были и куда ближе — в Иллинойсе и Мичигане, но здесь глубина залегания составляла уже не меньше 150-200 метров.

Еще дальше на юг, в штате Арканзас, были месторождения также необходимого промышленности ванадия, а также титана, ниобия и бария. А вот с вольфрамом, молибденом, хромом, ртутью и оловом, которые оказались в списках металлов первоочередной важности, дела обстояли плохо. Известные месторождения вольфрама, молибдена и ртути находились в тысячах километрах к западу от зоны переноса — в Скалистых горах и Калифорнии, единственное известное небольшое месторождение хрома — в штате Монтана. Запасы олова состояли из всего двух мелких месторождений — Клаймакс в штате Колорадо и Лост-Ривер на Аляске.

После получения от геологов информации по полезным ископаемым, сразу же начались работы профильных организаций. Определялось размещение будущих производств и их защита от нападений со стороны как индейцев, так и европейских колонизаторов, решались вопросы транспортировки, составлялись планы, раздавались заказы на необходимое оборудование предприятиям.

Первым делом предстояло основать несколько поселений и начать разработки месторождений. В первую очередь, предстояло организовать добычу железной руды на месторождении у Комсомольска — Милуоки в прежнем варианте истории — и построить в городе металлургический завод из доменного, мартеновского и металлопрокатных цехов. Для разработки месторождения Дубьюк запланировали строительство рабочего поселка со свинцово-цинковым заводом неподалеку на берегу Миссисипи. А также в ближайшее время начать разведывательное бурение на востоке бывшего штата Иллинойс, где была наименьшая глубина залегания нефти — всего 105-182 метра.

На месте будущего Питтсбурга, как стало понятно по дате, сейчас уже находился английский форт Питт — но особой проблемы в этом не видели. Всем и так было понятно, что столкнуться с англичанами придется в любом случае — ведь они считают земли, на которых оказалась перенесенная территория, своими. Там предстояло построить город со своими коксохимическим производством, нефтеперерабатывающим заводом и металлургическим комбинатом. Продукцию завода будут доставлять либо по рекам Огайо и Миссисипи, либо по Великим озерам. Хотя с озерами была одна сложность — как и в СССР на Ладоге, на них бывали сильные шторма, потопившие огромное количество кораблей. А ни кораблей, ни моряков у Советского Союза лишних не было. Кроме того, предстояло построить рабочий поселок в районе месторождения Куюна для добычи железомарганцевой руды и железную дорогу до озера Верхнего. На берегу же озера предстояло построить уже достаточно крупный город — с заводами по производству меди, никеля, серебра, золота и ферросплавов. В Комсомольске, который уже начали строить на месте Милуоки, — цементный завод. Еще один город предстояло построить на месте слияния Арканзаса и Миссисипи — там, помимо нескольких крупных совхозов, будет и небольшой завод по производству феррованадия.

Хром предстояло добывать на месте Балтимора — в мире XX века его добывали там с 1827 года. Однако для этого сначала предстояло установить Советскую власть на территории колонии Мэриленд. Что удастся договориться о добыче хрома с англичанами — в это мало кто верил. Как из-за захвата части земель, которые англичане считают своими, форта Питт хотя бы, так и по причинам экономическим. СССР становился прямым конкурентом Англии по многим видам товара, которые пойдут на экспорт. Хотя бы по сахару, который уже в этом году будет в избытке. А через год-другой к этому добавится продукция металлообрабатывающей и машиностроительной продукции — качество которой, причем, будет несопоставимо с английской.

Главной проблемой для освоения месторождений при этом стала электроэнергетика. Из крупных электростанций осталась только Киевская ЦЭС, которой, учитывая использование только на промышленные нужды, еще хватало на заводы города — и то на новых производствах планировалось использовать оборудование с приводом от паровых машин. В других же городах имелись лишь маломощные дизельные электростанции, которых с трудом хватало на местную промышленность. Устанавливать в новых городах и поселках было нечего — придется проектировать заводы с минимумом электрооборудования. Чтобы все, без чего обойтись в принципе невозможно, можно было запитать от армейских дизельных генераторов.

А вот вопрос с добычей вольфрама, молибдена, ртути, олова так и остался не решен. Логистика не позволяла построить шахты и заводы в Скалистых горах или Калифорнии без строительства тысяч километров железных дорог, а без этого не было возможности доставить на место необходимое оборудование и вывезти произведенную продукцию...

Открыть кран, щелкнуть рубильником — и к давно привычному реву двух больших насосов прибавляется вой насоса подкачки. По стоящему на магистрали манометру видно, как начинает расти давление в системе. Еще немножко... Снова щелчок рубильника — и быстро, пока давление не успело упасть из-за обратного потока, закрыть кран на магистраль. Выйдя из насосной, Юля закрыла дверь. Теперь бы прилечь немножко, погреться — но нельзя, запросто и уснуть можно. А ей нельзя сейчас, так и на воздух взлететь можно. Вот как напарница свою часть ночи проспит — тогда можно будет и самой прилечь. По инструкции, правда, спать в кочегарке никому нельзя — но попробуй всю ночь без сна провести... Потому на деле договариваются спать посменно. Недолго. Часа по три на каждого.

Казалось, что единственное, что ей хотелось за последние полтора месяца — это хорошенько выспаться. Желание, которое так никогда и не удавалось в полной мере исполнить. Иногда казалось, что все, сейчас уснет прямо сидя за столом. Тогда встать, умыться ледяной водою из крана — и работать дальше. Как только другие люди по многу лет в кочегарке работают? Видимо, привыкают. Ничего, она тоже привыкнет. Человек ко всякому приспосабливается...

Вот когда-то мечтала она в институт пойти, инженером стать. Думала, что будет потом на фабрике работать, замуж выйдет, детей родит. И что из всего этого вышло? Ничего. И обижаться тут не на кого. Так жизнь сложилась. Разве что на саму себя обижаться. Как бы хотелось теперь вернуть те годы, детство! Может быть, тогда она смогла бы прожить свою жизнь лучше? Но теперь жалеть поздно.

А теперь пора топлива подбросить. Встать со стула, подойти к котлу, где холод помещения котельной сменяется адской жарой, открыть массивную чугунную заслонку. Подкинуть несколько поленьев, протолкнуть их кочергой подальше, закрыть топку, повторить то же самое на втором котле и вернуться на свое рабочее место. И после жары около котла здесь кажется еще холоднее.

Сказали бы ей полгода назад, что в котельных так холодно бывает — не поверила бы. Как такое может быть? Они ведь и построены для отопления! Как оказалось, может. Как им объясняли при учебе, за час в помещении котельной весь воздух успевает смениться три раза — и все тепло просто выносит в многочисленные щели. Но ведь и к этому люди привыкают?

Жаловаться на жизнь Юля давно отвыкла — привыкла все воспринимать как должное. Хотя поначалу обидно было. Вся жизнь пошла наперекосяк уже давно, еще с 9 класса. Точнее, с лета перед ним. Как вчера Юля помнила тот день, когда вдруг услышала, что Мишку Леднева арестовали. Ушам верить не хотелось — как такое могло быть? Выходит, она встречалась с чудовищем и не видела этого? А если бы такое с ней случилось? После этого она стала откровенно сторониться парней. Поселившийся страх заставлял ее никому не доверять, всюду искать какой-то подвох, обман... Любила ли она этого урода? Объективно ответить на этот вопрос Юля не могла. Тогда казалось, что да. Потом была уверена, что нет — и встречалась с ним просто для того, чтобы Андрей обратил на нее внимание и попытался вернуть. Сейчас же, много лет спустя, она не могла сказать ни да, ни нет.

Однако это было не последним ударом судьбы. Вскоре по случайности погиб отец — его задавила машина прямо у проходной завода, мама болела и не могла работать — и в середине года Юля забрала документы и пошла искать работу. Вот только как найти нормальную работу, когда имеешь за душой лишь 8 классов школы? Возможно, куда-нибудь ее и могли бы взять с обучением, но ничего такого тогда найти не повезло. Единственное, что она смогла найти, — работу поломойки в небольшой столовой.

Так и прошло несколько лет — серых и бесцельных, где не было ничего кроме работы. С утра на работу, вечером с работы — вот и вся ее жизнь. Просто потому, что так надо. Мама несколько раз пробовала было поднимать вопрос, что не дело так жить — ни друзей, ни семьи, ни даже парня, что другие вон замужем давно и тебе пора бы подумать. Но Юля просто разучилась верить людям.

А потом началась война. Всех, кто не работал на оборонку, стали привлекать на работу по строительству укреплений — копали траншеи, возводили баррикады, делали противотанковые заграждения. Столовую, где она работала, вскоре закрыли, а вскоре ее и вовсе не стало — попала авиабомба.

И вдруг все закончилось. Их бригаду распустили, разбирать баррикады направили красноармейцев — и оказалось, что теперь надо снова искать работу. Однако 'женской' работы в городе было гораздо меньше, чем претендентов на рабочие места. И она банально опоздала. Швейная и кондитерские фабрики, куда пробовала обратиться Юля, уже успели набрать рабочих. Столовые практически все не работали. Заводы? А кем она туда пойдет? Юля этого просто не представляла себе. В итоге в начале октября пошла на биржу труда, где и назначили в кочегарку работать. Месяц учебы — и в начале ноября выходить на работу в одну из наспех построенных для отопления нескольких новых домов кочегарку.