Тесса аккуратно вытянула из-под головы наложника простынку и вернула большую мягкую подушку, помогла перевернуться и, укрыв одеялом до самого подбородка, вдруг наклонилась и чмокнула в нос:
— Все, теперь спи! Я тебе потом принесу киселька. Любишь кисель?
Рени кивнул.
— Вот и хорошо, а сейчас закрывай глазки и спи...
Аслан молча стоял рядом, ожидая, пока жена соберет использованные мокрые грязные тряпки в большую корзину, что стояла в углу комнаты, потом потянул ее за собой...
Лаэр быстро провел молчащую Тессу по коридору, усадил на кровать в супружеской спальне и бухнулся в ножки, обнимая колени любимой:
— Прости...
Девушка долго молчала, прежде чем уже начавший паниковать варвар не почувствовал, как осторожно, словно нехотя, руки жены легли ему на затылок и погладили, даря прощение...
Они понимали друг друга и без слов. Аслан перехватил руки Тессы и почти до боли вжался в ее ладони лицом:
— Не хочу никого, кроме тебя... Зря я это затеял, зря ты мне разрешила...
— Ты меня хочешь сделать крайней? — Тесса попыталась вырвать свои руки.
— Нет, конечно — это полностью моя вина, — вскинулся мужчина, поднимаясь с колен и подхватив девушку, усадил к себе на колени, обхватил руками, словно спеленывая, чтобы никуда не делась. Ему важно было знать — она рядом и даже не попробует отдалиться. — Просто, если когда-нибудь ты почувствуешь, что я не прав, напомни.
— Непременно, — чуть улыбнулась Тесса, оттаивая.
— Что же нам теперь с ним делать? Может быть, вернуть родителям или подарить кому-нибудь в качестве компаньона? Он, кажется, читать умеет — пусть какому-нибудь старичку или старушке книжки читает...
— Аслан, ты с ума сошел? Его продал родной дядя — некуда ему возвращаться! А у стариков-старушек вполне могут найтись какие-нибудь похотливые внучатые племянники или другие родственнички, и тогда нашему мальчику будет еще хуже, чем сегодня. Проще просто отдать 'в хорошие руки'. У тебя есть добрые знакомые, имеющие в гаремах юношей?
Лаэр опешил, разворачивая жену к себе и внимательно вглядываясь в ее лицо, а потом облегченно выдохнул:
— Ты ведь сейчас издеваешься, да? Тесса, мне действительно никто, кроме тебя, не нужен. Обойдусь я без мужских ласк, обещаю тебе...
— Дааа? А жизнь такая длинная, — недоверчиво протянула девушка.
— Я тебе докажу прямо сейчас, — с готовностью заверил варвар.
Вдруг резко поднявшись, он повалил жену на кровать и принялся стаскивать с нее тряпки.
— Аслан! Аслан, ты что? Ты забыл, почему я именно сегодня ночью тебя отпустила? — попыталась возмутиться супруга.
— А мне все равно! Я тебя всю люблю! Со всеми внутренностями...
— Извращенец... — хихикнула Тесса, — дай хоть сполоснуться, все еще мажется...
— Я не извращенец, я — твой варвар! И я все вылижу, если хочешь, так, что скрипеть будет! — заверил Аслан, задирая подол ее платья и пытаясь избавиться от тонких панталончиков с кружевами, под которыми можно было нащупать прокладку из мягчайшей пеленки.
— Ты мою физиологию опять с кем-то путаешь, — расхохоталась девушка, покрасневшая от такой пошловатой откровенности. — Мне нечего вылизывать так, чтобы блестело...
— Я отыщу что-нибудь интересное, ммм... — жарко задохнулся он, сдернув ее панталончики, возбужденный представившимся зрелищем. И тут же, только что вытряхивающий ее из белья с нетерпением изголодавшегося по женскому телу наемника, вдруг с необыкновенной нежностью прижался губами к внутренней стороне коленей. Поочередно поцеловал их и медленно-медленно двинулся вверх, выцеловывая каждый миллиметрик на ее бедрах, потому что перед закрытыми глазами видел посиневшие пятна на белой нежной коже мальчишки-наложника...
Лаэр Аслан очень хотел стереть из памяти своей девочки эту ночь, чтобы она никогда не усомнилась — он не способен быть таким чудовищем и вместо нежности подарить боль...
Хрен с ним, с этим мальчишкой — потом придумаем, куда его пристроить, раз он не приспособлен к выбранной для него роли, только бы Тесса была всегда рядом...
* * *
Тесса лениво перекатилась на живот, подставляясь под жадные горячие губы целовавшего ее мужа. Он все-таки добился разрешения на близость. И, едва отдышавшись, пока она еще приходила в себя, осоловело глядя в потолок то и дело пытающимися закрыться глазами, вяло теребила его влажные длинные волосы, пропуская жесткие тяжелые пряди сквозь пальцы, снова принялся выцеловывать ее шею, плечи, грудь, собирая испарину любовных утех с ее кожи, едва касаясь кончиками пальцев ее бедер, оглаживая колени, скользя по икрам к ступням и возвращаясь обратно.
Девушка почувствовала, как внизу все еще пульсирующего живота вновь начинает зарождаться желание, но сегодня все-таки не стоило вообще заниматься любовью и тем более второй раз подряд. Надо дойти до ванны, пока не перепачкали простыни...
Мммм... как приятно...
— Повернись, — шепнул муж, помогая ей преодолеть чудовищную лень, словно коконом окутавшую разнеженное остывающее нагое тело.
Тесса перевернулась, и Аслан продолжил изучение рельефа ее спины — всех выпуклых косточек и впадинок, уделив особое внимание чувствительному позвоночнику в районе поясницы, и переходя на чудесные, упругие обычно, но сейчас мягкие расслабленные холмики ягодиц.
— Аа... Аслан, — всхлипнула девушка, выгибаясь, — перестань...
Лаэр лишь самодовольно улыбнулся — его девочка никогда не страдала холодностью и могла удовлетвориться только от одних его прикосновений, даже без самого акта...
Теперь уже Аслан лежал, закинув руки за голову, блаженно улыбаясь — волосы жены приятно щекотали его грудь, а тонкий пальчик его ненаглядной вырисовывал какие-то вензеля и узоры, обводя ореол закаменевшего соска. Потом теплая ладошка оглаживала бугорки выступающих мышц, пыталась 'пересчитать' ребра, но Аслан не повелся, перехватив шаловливую ручку проказницы и вернув ее на грудь.
Тесса всегда смеялась, утверждая, что щекотки боятся только ревнивые люди. Аслан считал ревность недостатком, и ни под каким видом не хотел выдать подверженность такому комплексу, как заниженная самооценка. И жене о том, что ему бывает щекотно, признаваться не собирался, хоть Тесса, дразня его, дула губы и шутливо выговаривала, что раз он ее не ревнует — значит, недостаточно любит.
— И все-таки мне непоняяятно, — протянула девушка, разглядывая огромную (по сравнению с ее ладошкой) ладонь мужа, переплетая с ним ласкающие пальцы, — почему ты такой нежный, такой страстный, такой внимательный, такой ласковый, не смог обойтись без синяков с Рени?...
— Тесс, ну он же не девчонка! — удивился Аслан. — Что я его, по-твоему, целовать, что ли, должен был?..
— А как бы он, по-твоему, мог немного расслабиться, поверить тебе, что ты будешь осторожен... ему же, наверное, было страшно... Конечно, ты должен и поцеловать, и приласкать, и прошептать что-нибудь необязательное многообещающим голосом, как ты умеешь... — немного ехидно рассмеялась Тесса, потеревшись щекой о грудь любимого.
— Тесс — он — мужчина, — в голосе Аслана появилось раздражение.
— Да какой он мужчина, — все так же лениво продолжала Тесса, — мальчишка нецелованный...
И вдруг ее словно водой холодной облили. Девушка подскочила и уставилась на нахмурившегося мужа. Лаэр Аслан своей аппетитной задницей (которой любил дразнить жену — в минуты близости именно в нее, а не в спину вцеплялась Тесса, чтобы заставить его двигаться еще глубже и чаще) почувствовал, что сейчас настанет 'момент истины', только он все никак не мог понять, что на этот раз не так?
— Ты хочешь сказать, что не нежничал, а просто грубо взял его? — строго спросила Тесса.
— Ну да...
— А, прости, как же вы... ну... среди своих... ты понимаешь, о чем я?
— Тесс, ты как себе представляешь, чтобы я целовался с мужчиной? — вытаращился на нее Аслан, брезгливо перекосившись.
— Так! Избавь меня от подробностей, скажи только, ты просто решаешь, что готов и грубо, без затей, вбиваешься в подставленную задницу, используя свой рот, чтобы куснуть в порыве страсти сильное мужское плечо такого же здорового кабана, как ты сам?! И все? Как... как какое-то животное?
— Как животное, — машинально подтвердил муж, но тут же спохватился и попытался обратить все в шутку. — Как нормальный варвар...
— Варвар! Вот именно... Рени, Солнышко... Это я тебя подставила... — расстроилась Тесса. — Какая же я глупая...
— Рыбка моя, ну ты чего... — растерялся Аслан, попытавшись притянуть к себе отпрянувшую жену.
— Отстань, варвар! — вскочила Тесса на ноги. — Пойдем завтракать, правда, у меня весь аппетит из-за тебя пропал.
— Тесс, милая, ну не сердись, я, правда, не знал, что так получится...
Хозяйка Замка схватила платье и скрылась в уборной. А лаэр, не понимающий, чем его девочку не устраивает текущая в нем кровь варваров, уселся, свесив ноги с кровати, и тяжело вздохнул, решив пока не трогать рассерженную жену, а после завтрака сразу проехаться по окрестностям и привести в порядок собственные мысли и чувства...
3.
Заглянув утром к наложнику, Тесса не стала будить вымотанного мальчишку — пусть спит, сон — лучшее лекарство от всех душевных и физических травм. Аслан выглядел виноватым и раскаивавшимся. Настроение после завтрака снова поползло к отметке 'прекрасное'.
Тесса взяла книгу и вышла в сад. Рододендроны, принесенные садовником утром в столовую, до сих пор стояли перед глазами. Повинуясь желанию увидеть их в естественной среде, девушка свернула к казарме. Ночная смена уже дрыхла, остальной состав небольшого Замкового гарнизона, кроме караульных и двоих бойцов, уехавших с мужем, занимался своими делами.
Кто-то чистил оружие, кто-то упражнялся в метании ножей или оттачивал технику владения мечом, кулачным боем, кто-то просто трепался, незлобиво подначивая друг друга...
День выдался теплым, и все выползли на улицу в небольшой дворик, заменявший плац. Двор около казармы был выложен каменными плитами, отшлифованными десятками ног почти до блеска.
Сама казарма была несколько в стороне от основного здания, ближе к другим хозяйственным постройкам. Вид из окон господских комнат она не портила. Во-первых, это была северная сторона, а комнаты хозяев выходили на юг и восток. Во-вторых, нижний этаж занимали комнаты для прислуги, постоянно находившейся в Замке, на втором располагались гостиные, столовые, библиотека, а на уровне третьего, где находились хозяйские спальни — была площадка-терраса, опоясывающая этот уровень почти вокруг всего здания. И, в-третьих, пышные деревья и заросли рододендронов закрывали не слишком презентабельный вид на обитателей гарнизона. Доблестные защитники (или, скорее, охранники) своим солдафонским обликом не мозолили глаза хозяевам и их нечастым гостям.
Тесса остановилась в тени и залюбовалась цветами. Почему-то здесь, прикрытые с одной стороны стеной Замка от злого ветра, они разрослись слишком пышно и даже принялись и зацвели новые сорта, высаженные дотошным неугомонным до нововведений садовником. На досуге он еще занимался селекцией, добиваясь потрясающих результатов на зависть соседям, у которых в достаточно суровом климате растительность большей частью чахла и хирела, а в Замке Тессы и ее мужа словно поселилось вечное лето. И это, бесспорно, была заслуга их садовника, крепкого мужчины, возраст которого было невозможно определить, так как постоянное пребывание на свежем воздухе делало его лицо и руки загорелыми и обветренными, а мелкие морщинки разглаживались при виде результата своего нелегкого труда, а еще, когда этот результат оценивали любимые хозяева — молодая Госпожа и Господин, потакающий всем ее прихотям.
Кажется, лаэра Аслана устраивало, что его жене здесь нравится создавать уютное гнездышко, и он не жалел ни средств, ни людских ресурсов, чтобы 'его девочка' не заскучала по столичной жизни, от которой отказалась, последовав за опальным мужем в дальний Замок, почти на самой границе земель с варварами, притихшими в последние годы, после того как дочь вождя сошлась с предыдущим Хозяином этого Замка-крепости.
Результатом их 'порочного' союза, признанного только варварами, оказался Аслан, младший сын нынешнего столичного Правителя небольшого государства, который после гибели матери 'незаконнорожденного' сына (несчастный случай на горных склонах), неожиданно унаследовал венец.
Сын, будущий лаэр Аслан, по настоянию матери воспитываемый среди ее народа (в первую очередь он должен был достигнуть совершенства в воинском искусстве), заслужил признание и уважение ее родственников, но среди полезных и странных, если не сказать 'диких', навыков перенял и тот, что существует лишь среди варваров и некоторых народностей, обитающих на другой стороне континента, у теплого моря — Аслан не брезговал 'суровой мужской любовью'. С одной стороны было понятно — воины, наемники, кочующие в одиночестве, без женщин, делящие суровые будни, тяготы долгих междоусобиц, в свое время охвативших окрестные земли, не гнушались во взаимопомощи, чтобы 'сбросить напряжение', с другой стороны, у этих степняков почему-то считалось бесчестьем взять женщину силой. Женщины (а рождалось их до обидного мало среди варваров) пользовались уважением и считались неприкосновенными вне брака. Было еще одно место, где практиковались порочные связи, откуда эта 'зараза' расползалась на соседние земли. В южных странах предпочитали непорочную юность — что девочки, что мальчики выбирались для любовных утех в том возрасте, когда практически еще не соображали, что существуют какие-то каноны морали и нравственности. И, чаще всего, таких вот 'постельных рабов' воспитывали специально, иногда даже имея в виду пристрастия их будущих хозяев.
Аслан женился по любви, но сохранил теплые воспоминания о суровой мужской страсти (там о любви речи не было), и ему невероятно повезло с женой — она снисходительно отнеслась к его маленькому пунктику, в отличие от его отца, отправившего сына с глаз долой и подальше от людской молвы, чтобы не подрывать свой авторитет среди подданных. Аслана 'сослали' в бывший Замок отца. Юная жена последовала за своим 'варваром'...
Тесса встала на цыпочки, чтобы дотянуться до яркого бутона, раскрывшегося только этим утром и распространявшего умопомрачительный густой и вместе с тем нежный аромат.
Книжка выскользнула из подмышки и упала на землю. Девушка наклонилась поднять ее и увидела маленького черного-белого котенка, внимательно разглядывающего ее своими зелеными глазенками. Малыш только недавно начал 'охотиться' без мамы-кошки. Еще вчера старшая Мурлыка контролировала охотничьи инстинкты своего усато-полосатого потомка, но сейчас ее поблизости не наблюдалось.
— Кис-кис-кис... — позвала Тесса.
Котенок смешно подернул ухом и склонил голову набок.
Н-да... Еды с собой не было, а эту малявку просто так уже и не проведешь.
— Ну, иди сюда, глупенький, — снова позвала госпожа. — Кис-кис-кис...
Настроение было отличное и хотелось, чтобы все вокруг радовались вместе с ней. Хотелось приласкать это пушистое чудо, провести ладошкой по мягкой шерстке и услышать благодарное мурлыканье мелкой животинки.
