"Сынок напиши, позвони, свяжись, куда пропал? Мы тебя любим!" — Ком подкатил к горлу, сердце защемило. Как и я вас люблю, родные мои и соскучился неимоверно!
Еще письма. То же самое. Опять похоже. А вот новое, успокаивающее: у нас все хорошо. Как же! Мечетесь, не зная куда приткнуться. Вот лично от отца... ага, ага... стоп!
"Был у тебя дома, смотрел по твоему компьютеру кино. Ничего не понял, но мне понравилось. И зачем ты на него почти весь винчестер убил? Сегодня приходили из милиции, ищут злодея, который в парке какого-то парня угробил. Говорят, похож на тебя, но я-то тебя знаю, ты не мог. А что пропал после этого — это просто совпадение, правда? Ответь, когда сможешь, а лучше не отвечай, я и так в тебя верю. Ты у меня самый умный и все понял".
Нет, это ты умный! Спасибо, отец. Так, посмотрим в местной прессе. Есть! Во время драки в парке погиб подросток. Ничего себе подросток! Разборки скинхедов. Хм, так даже лучше. Следующая дата. Другая статья. Есть подозреваемый в убийстве скинхеда. Объявлен в розыск. В интересах следствия имя не разглашается. Я в розыске, как и предполагал. А пальцы? Меня наверняка в больнице откатали... надо будет у Зины уточнить, пусть она у Сергея проконсультируется. А это что за... "убит скинхед — сатанист"?!
Я чуть на пол не сполз. А я-то голову ломал, почему на земле отделяющуюся от тела "душу" я увидел, а в Эгноре мог наблюдать "отлет" души исключительно от чернокнижников, в момент гибели. Оказывается, и здесь я нарывался на типа, отдавшего свое посмертие (сам того наверняка не ведая) в руки... кого? Сатаны?! Чушь! Там был мелкий божок, Вартараар, который питался душами собственных жрецов так же, как и их жертвами, причем предварительно, перед употреблением, "обрабатывал" душу в каком-то демонском мире, а Сатана — это... вроде и не бог вовсе. Антипод какой-то.
Да, боги существуют. Но они любят проявлять себя явно — хлебом не корми! Они иначе не могут, по Эгнору выучил. На Земле, насколько я знаю, ничего подобного не наблюдается... Или? Надо в церковь сходить, посмотреть "благодать": сходит на прихожан — не сходит. Сегодня же. На эту, как её... обедню. Главное, на молитву попасть.
Вызвал такси. Предварительно пришлось выйти во двор, чтобы посмотреть номер дома и название улицы.
Церковь была маленькой, старинной. Фрески, иконы, царские врата пред алтарем, свечи. Народу мало. Преобладали старушки. Одна на меня цыкнула за что-то. Священник зычным голосом читал нараспев молитвы на церковно — славянском. Я, глядя на всех, крестился в нужных местах, кланялся и ждал прихода "благодати". Когда уже потерял надежу, дождался. Священник в последний раз пробасил нараспев "ами-и-инь", перекрестил всех, и сверху нас накрыла легчайшая светло-серая пелена. Нет, больше подходит "покров": она медленно и ласково, точно покрывалом, именно накрыла всех людей в храме. Ответный отток энергии не последовал. Я внимательно прислушался к ощущениям: на душе стало легче и... все.
Никакого сравнения с молитвой Спасителю: там я чувствовал радость, чуть ли не до эйфории. У других похмелье снималось или исцелялись недуги неподвластные магам-целителям, но это очень редко случалось и всегда на глазах у других. Бог словно хвастался. Могущество демонстрировал, мол, смотрите, как я могу! И энергию души, некоторые теологи называли её праной, забирал в ответ на каждую "благодать" — я видел. Правильно высказывался о Спасителе Рон: "Подлый мелкий божок, строящий из себя добряка только лишь для того, чтобы люди к нему тянулись, кормили его. Не только после смерти, но и при жизни частью своей души лакомили". Исключительно в близком кругу говорил, потому что было чревато. Ересь в наших раздробленных государствах, объединенных по сути одной лишь общей церковью, преследовалась жестоко. Служители Спасителя и деятельность магов старались отслеживать, потому как чародеи (особенно древние, знания которых усиленно разыскивались) могли противостоять Силе Спасителя, коей некоторые монахи наделялись.
Итак, что мы имеем? Да ничего. Вернее, два воочию подтвержденных факта: во-первых, Бог у нас есть; во-вторых, он "работает" скрытно. Надо будет еще в мечеть на намаз сходить. Да, пелена, сошедшая с рук батюшки, по цвету напоминала ту, которая вылетела от меня во время разгона "Шествия Спасителя", но только по цвету. Других общих свойств я не нашел. Еще... что-то важное... точно! Скрытно — значит, практически без явной помощи. И что?.. А с Сатаной как быть, если он есть? Он вроде как падший ангел, до бога далеко... Эх, надо было библию почитать!..
— Молодой человек, вы так долго крестик выбираете, может вам помочь? — спросила женщина за прилавком на выходе из храма.
— Что? — переспросил я и обнаружил себя стоящим перед лотком с крестиками, иконками и свечами.
— Вы крещеный?
— Да.
Меня окрестили в детстве под влиянием новой моды. Серьезно о вере я никогда не задумывался.
— Вот этот, пожалуйста, — показал на первый попавшийся серебряный крестик на обычном шнурке.
— Они все освященные, — привычно сказала женщина, подавая мне крест, — храни вас Господь.
— И вас. До свиданья.
Крестик тут же я надел и снова обратился к женщине:
— А где можно записать имя за упокой?
— Я и записываю, — достала тетрадь, — говорите имя.
— Рон.
Записала точно, не переспрашивая. "А ведь в святках его нет, — удивился я, но промолчал. И засомневался. — Откуда мне знать? Может есть".
— Еще?
— Нет, спасибо.
— В ближайшую заупокойную его помянут, не переживайте. Он там, — женщина кивнула наверх, — будет очень рад.
— Надеюсь, — пробубнил я, отсчитал деньги, — спасибо, до свиданья.
— Храни вас Господь.
Уже выйдя из храма, я поймал себя на том, что думаю об этой женщине. Какой-то она показалась мне странной...
"Нет, это от голода. Где тут можно перекусить?", — с этой мыслью и со спокойным сердцем отправился искать заведение общепита. Я испытывал редкое для себя чувство умиротворения.
Нашел неподалеку от церкви кафешку, пообедал и задался извечным русским вопросом: "Что делать". Не в глобальном смысле (это и так ясно — домой в Эгнор быстрее возвращаться, неизвестно еще как поступит время при обратном прохождении портала: вдруг, там годы пройдут? Все возможно), а в чисто конкретном — чем заняться?
К Зине домой, к инету вернуться? Неохота в доме сидеть. Решил погулять по городу. Купил дешевый мобильник. Надо было видеть лицо девицы, когда я показал свою справку. Позвонила менеджеру, но симку все же продала. Я мило улыбался и следил за ней с нескрываемым интересом. Она смущалась. Сел на скамейку в бульваре и стал тупо изучать настройки. Позвонить можно было только Зине. Я автоматически запомнил её номер, когда такси вызывал. Ну и родителям... нет, пока не время. Симка засветится и вообще... "Маму не хочу расстраивать... — оправдал я собственное малодушие. Что я им расскажу? — месяц терпели, еще потерпят. Отец, вон, понимает...".
— Простите, разрешите присесть на скамейку, — услышал я знакомый молодой мужской голос и оторвался от телефона. Верес! Собственной персоной.
— О! Мы вежливые слова знаем? — ответил я, незаметно озираясь. Взвинтившееся восприятие молчало: особого внимания ко мне не проявляли, движения вокруг были относительно неторопливыми.
В который раз пожалел о спящих "девочках" и отсутствии силы. Ни "нормального" чувства опасности, ни сторожки, ни щитов, ни "нормального" ускорения. Снова почувствовал себя беззащитным.
— Я один пришел.
— Садись, коли пришел. А как ты меня нашел? Только не говори, что случайно встретил.
Не гнать же его? Тем более он тогда меня заинтересовал, высказывался против драки. Правда, чуть не подрезал, но... если честно, мне было скучно.
"Ого! Ничего себе, у него аура, как у начинающего ученика магии жизни, откуда!?", — скуку как рукой сняло. Я даже вздохнул полной грудью, будто свежий ветер глотнул.
— Я с утра за Зининым домом следил, — признался он, уточняя: — Один, без приказа.
А я ночью обещал себе быть настороже! В первый же день прокололся. Не выйдет из меня Бонда. Как я раньше жил без магии? Удивительно.
— Седой, это отец Толяна, в ярости. Но он с кандачка ничего не делает. Сейчас через милицию вас пробивает. А Толяну сказал, что так ему и надо, умнее будет.
— А он поумнеет?
— Горбатого могила исправит, — брезгливо ответил Верес.
— Ты понимаешь, что только что предал своих друзей? — спросил я в лоб и посмотрел ему прямо в глаза.
Верес отвел взгляд. Смутился:
— Не предавал я. Это не секретно и не друзья они мне. Понимаете...
— Стоп! Прежде чем исповедоваться, ответь: зачем я тебе нужен, — сказал я, чеканя каждое слово.
Парень помялся и выдал на одном дыхании давно обдуманную фразу:
— Станьте моим тренером! — Увидев мои удивленно поднятые брови, быстро продолжил. — Вы двигались очень быстро, я не успевал за вами уследить. Меня легко вырубили, а я начеку был. После я обдумал ваши действия: вы уводили нас от Зинки, простите, Зины. Специально Толяня оскорбили, чтоб мы все побежали. Никто не рискнет остаться, если старший догонять бросился.
— Ты пытался меня убить.
— Я защищался! Когда вы Толику руку сломали и Мокрого уронили, я подумал — насмерть. Вот и ударил. А так не собирался, зуб даю! Наоборот, я хотел Толяна остановить. Я и раньше его останавливал, а то он совсем псих. По-моему, Седой за этим меня к нему и приставил.
— С трудом вериться.
— Я правду говорю! Мы с мамой три года, как в Закуток переехали. Из Крупинска. Там для мамы работы совсем нет, — он все-таки начал исповедь. — Я здесь в колледж поступил на механика горно-обогатительного оборудования и на секции каратэ и самбо пошел. А дома ушу с боксом занимался.
— Всем сразу?
— Здесь да, они в разные дни идут, а дома сначала боксом, а потом ушу. Кхм, — кашлянул и, немного подумав, продолжил. — На секции меня Седой и приметил. Тогда я не знал кто он такой на самом деле — депутат и все. Предложил поработать в его охранном агентстве, я согласился. Вот, до сих пор работаю, — последнее сказал, криво усмехаясь.
— Не нравится, что ли?
— Нет. Поначалу вроде как понравилось: долги выбивать, с барыг за крышу бабло брать — святое дело. Деньги свои появились, человеком себя почувствовал. А потом пару раз пацанов за просто так избили и чуть не зарезали — они Толяну не понравились. Я его тогда еле остановил, чтоб не насмерть. А в последний раз девчонку по кругу пустили. Не проститутку, насильно...
И выдавил из себя:
— А я просто ушел. Что я мог сделать?
С надеждой посмотрел на меня.
— Уйти совсем, — подсказал я, пожимая плечами. Элементарный же выход.
— Как?! Оттуда так просто не вырвешься!
— У вас прямо мафия, — я усмехнулся с издевкой.
— Конечно, — твердо сказал Верес. — Если уходишь — докажи, что не расскажешь, а это кровью повязаться надо. Иначе — везде достанут.
— Неужто везде? Седой киллеров по всей стране нанимать станет?
— Зачем? У него связи в ментовке и у блатных по всей России. Найдут обязательно! Тогда он кого-нибудь из своих пошлет. Говорят, у него спецы есть — любого киллера за пояс заткнут. Да и куда я поеду?
Я позволил себе усомниться. Отдавала его речь каким-то мальчишеством, со страстью к тайнам. Или сериалом:
— Так он у вас Аль Капоне! Если не круче.
— Да, — убежденно подтвердил "мафиози". — А та девчонка мне по ночам снится, — почти прошептал, сжимая кулаки от досады.
Я сидел расслабленно, с закинутыми за спинку скамейки руками. Думал. Вернее, ни о чем не думал. Неохота было влезать в местные дела, но уже увяз по уши. Странная аура у парня опять же интересовала.
— Допустим, стану я с тобой заниматься. Как на это твое начальство посмотрит? И все равно тебе из вашей "мафии" уходить придется, и я тебе в этом непомощник.
— Начальство не узнает, — оживился фанат единоборств, — а уходить... не знаю. Я по любому отсюда сваливать решил, только не думал так скоро. А меня могут и просто так отпустить, я ничего секретного не знаю.
Сам себе противоречит: свидетель группового изнасилования, где замешан сын босса — не секретные сведения? Вроде не глупый, но пацан пацаном или... не хочется думать, что подослан.
— Что ты знаешь про Славика? — спросил, сам от себя того не ожидая.
— Зинкин муж?
— Бывший.
— Разве? Пацаны Зину его женой считают. Не в обиду вам. Так, сплетни разные ходят о том, что злится на свою бабу, вроде как поссорились и разъехались.
— Конкретно о нем: кто, чем занимается, характер.
— Откуда я знаю, чем занимается? Он под Паровозом ходит. Бригада у него. На стрелки ездит. Что интересно, у всех его пацанов джипы, а он один на простом бумере. Наши его жадным считают, на бензин, мол, тратиться жадничает. Вроде, все.
— Характер, — напомнил я.
— Безбашенный он, злой. Боксом занимался, перворазрядник. Выше бы поднялся, если бы голову не терял. Говорят, в ринге дуром пер, о защите забывая. Будто пелена ему на глаза падала. Но в удары вкладывался и соперников садил часто. Себе на уме, ни с кем толком не общается. Всегда со стволом ездит. А! Он собачник! На собачьи бои своих питбулей куда-то в другую область возит.
— Ну вот, хоть что-то, — теперь слово "колдун" стало еще понятнее. Натравить пса на собачника — чудо. То, что упертый — плохо, что не общительный — хорошо, один станет действовать, как я и предполагал. Те более развод в секрете держит.
— Хорошо, с этим Славиком с грехом пополам разобрались. Как думаешь, что он предпримет.
— Если о вас с Зиной узнает? Прибить может. И вас и Зину. Я так думаю.
Я помолчал, барабаня пальцами по спинке лавки.
К сожалению, придется в местные дела углубиться. Если Славик такой, каким его описал Верес, то оставлять Зину тем более нельзя... Но как не хочется в эти дрязги вникать! Так же мерзко, как в паучью банку лезть. Надеюсь, это последнее "задание" "проведения", чтоб ему пусто было...
— Ответь еще на один вопрос: ты, случаем, не экстрасенс?
Верес вздрогнул. Глаза вылезли из орбит. Потом он отстранился и уставился в землю. Сказал со злостью:
— Посмеяться хотите?
— Ни в коем случае! Наоборот, мне интересно с чего это у тебя началось и в чем проявляется. — Сказал, как можно серьезнее.
— Серьезно?! Вы верите!?
— Более того, я сам экстрасенс. — Этой фразой, произнесенной железобетонным тоном, я его добил.
Парень вскочил, походил туда-сюда, успокаиваясь, сел. Поборолся с собой, вороша пятерней волоса, решаясь чуть ли не на самую интимную откровенность, и начал рассказывать, все еще подозрительно на меня поглядывая — не засмеюсь ли.
— Когда я на ушу перешел, то тренером у меня стал Равиль Шамсутдинович. Он в Китае это искусство изучал, много техник медитации оттуда привез, и не только гимнастике учил. Даже не столько связкам, ударам, упражнениям, как управлению энергией "Ци", а для этого и нужны медитации. Мне больше всего понравилась техника "созерцание мира". Это надо в тайге сидеть и просто наблюдать. За травой, деревьями, муравьями. Слушать пение птиц, ощущать как ветер шумит, дышать правильно. Объять все, что видно и слышно, что чувствуется кожей и что ловит нос, объединить мысли, открыться миру, впитать его в себя и себе ему отдать. — Парень говорил все вдохновенней и вдохновенней, впервые рассказывая о самом Главном. Он уже не поглядывал на меня так открыто, как вначале речи.
