Еретик. Книга 2

— Похвальная позиция, сын мой. — Лорану с каждой минутой все больше нравилось, как этот человек себя держит. — Считаете ли вы обучение фехтованию неприемлемым занятием? Или же этим вы тоже зарабатываете себе на жизнь?

Ансель внимательно посмотрел на епископа.

— В своей жизни мне доводилось обучать молодых людей основам владения оружием, Ваше Преосвященство. Если именно эти мои навыки требуются в тех местах, где я останавливаюсь, я применяю их. Иногда весть о том, что кому-либо требуется учитель такого рода, доходит до меня из других городов, и я намеренно направляюсь по месту, чтобы найти временную работу.

Лоран улыбнулся.

— За этим вы прибыли в Руан?

— В Руане я проездом. До меня дошла весть с земель графа де’Кантелё, я держал путь туда, чтобы выяснить, требуется ли сыну графа учитель.

И снова Лоран не сдержал победную улыбку.

— Кантелё находится совсем недалеко отсюда. Скажите, месье Ансель, работа в Руане в качестве дополнительного заработка могла бы вас привлечь?

Ансель нахмурился.

— Прошу простить, Ваше Преосвященство, но я никак не возьму в толк: вы хотите обучиться фехтованию?

Лоран рассмеялся.

— Вы почти не ошиблись. Но обучиться хочу не я, а мои помощники. Для инквизиторов они еще совсем молоды, но, тем не менее, официально устроены в руанское отделение и проявляют похвальное рвение в нашем деле. Я взял их к себе в ученики в тот самый год, когда на город обрушилась чума. Болезнь миновала этих двоих. А когда она пошла на убыль, они вдвоем объезжали окрестные монастыри, чтобы выяснить, кто остался в живых, кто погряз в ереси, а кто пал жертвой мора. После этого тяжкого испытания они пылко загорелись идеей уметь защитить себя в случае опасностей. Поразмыслив, я решил, что мог бы им это позволить, если вы, месье Ансель, согласитесь учить их.

Ансель погрузился в тяжелые раздумья, и Лоран не торопил его с ответом.

Наконец, Ансель вздохнул и кивнул.

— Как минимум, мне было бы интересно на них взглянуть.

— Всенепременно.

Лоран повел своего нового знакомца к участку возле епископских конюшен, рядом с которыми его нерадивые ученики проводили свои тренировки, урывая для этого каждый удобный — и неудобный — момент.

Заметив Лорана, Вивьен и Ренар замерли, опустив свои изрядно потрепанные деревянные мечи. На спутника епископа они воззрились с явным недоверием, но притом с неподдельным интересом.

— Ваше Преосвященство, — почти хором кивнули они, приблизившись.

— Месье Ансель, представляю вам свою кару Господню: их зовут Ренар, — он кивком головы указал на долговязого светловолосого молодого человека, — и Вивьен. — Теперь взгляд судьи замер на черноволосом ученике с острым носом и колкими серыми глазами.

— Рад знакомству, — спокойно склонил голову де Кутт.

Вивьен внимательно пригляделся к нему. Он был старше их с Ренаром — примерно лет на пятнадцать, может, больше. Высокий лоб, светло-русые волосы, заметная худоба, наметившиеся морщины в уголках глаз, жилистые тонкие руки с заметными синими венами на ладонях. Он был высокого роста, спину держал прямо — хотя, похоже, это было результатом не военной выправки, а личных стараний. Создавалось впечатление, что ему гораздо сильнее хочется опустить и сгорбить плечи, чем держать их расправленными. Вивьен видел, что этот человек всеми силами старается владеть собой и своими чувствами — такое качество было характерно и для него самого. В целом незнакомец заранее вызывал, скорее, симпатию, чем наоборот, но Вивьен не мог отделаться от легкого чувства настороженности по его поводу.

— Итак, — Лоран расплылся в улыбке, — месье Ансель де’Кутт любезно согласился попытаться утолить вашу блажь, мои дорогие. Если сегодняшняя встреча пройдет гладко, месье Ансель станет вашим учителем по фехтованию. Если, конечно, охота у вас еще не пропала, ведь средства на его услуги я буду вычитать из вашего жалования.

Вивьен и Ренар переглянулись. Им потребовалось всего мгновение, чтобы принять решение.

— Мы были бы счастливы начать обучение, Ваше Преосвященство, — с должной учтивостью произнес Ренар.

— Вот и прекрасно. Что скажете, месье Ансель? Готовы остаться с этими двумя на пробный урок?

— Попытаюсь не обмануть ваших ожиданий, Ваше Преосвященство. — Он внимательно посмотрел на двух молодых людей. — И ваших, юные господа инквизиторы.

— Замечательно. Отметельте их хорошенько во славу Господню. Даст Бог, может, и научатся чему. Если перед началом занятия у вас будут еще какие-то пожелания… — елейно улыбнулся Лоран, предпочтя не заканчивать фразу.

— Если это возможно, — Ансель бросил спокойный взгляд на стражника, стоявшего неподалеку, — я бы хотел попросить того господина одолжить нам свой меч на время короткой тренировки.

Лоран вопросительно приподнял брови. Ансель кивнул.

— Ваши ученики, насколько я успел заметить издали, весьма энергичны и подходят к тренировкам с избыточным рвением. Увы, это не всегда хорошо. Этого рвения поубавится, когда они почувствуют в руке вес настоящего оружия. Часть их концентрации будет уходить на то, чтобы просто не уронить его.

Лоран нахмурился.

— Не опасно ли давать им в руки настоящее оружие с первой тренировки?

— Поверьте, за безопасностью я буду следить. Если вам угодно, вы можете остаться и посмотреть. Или же приставить к нам стражников.

Судья несколько мгновений размышлял, затем махнул рукой.

— Я прикажу паре стражников понаблюдать за вами. На всякий случай.

— Как вам будет угодно.

Подготовка к занятию заняла несколько минут. Все это время Вивьен и Ренар с нескрываемой подозрительностью разглядывали своего нового учителя. Когда в его руках оказался второй меч, Ансель изучающе посмотрел на своих учеников и подозвал к себе Ренара.

— Подойди, пожалуйста, — вежливо попросил он. Ренар повиновался и замер напротив него. Ансель едва заметно улыбнулся и протянул ему меч, позаимствованный у стражника. — Вот. Возьми. Подержи в руке.

— И все? — недоверчиво нахмурился Ренар.

— Пока — да. Сейчас поймешь, почему.

Ренар и вправду быстро это понял: оружие показалось ему непривычно тяжелым. Он отступил от Анселя на несколько шагов и осторожно сделал пару взмахов. Рука начала уставать с непривычки.

— Держать в руке деревянную копию меча — не то же самое, что держать настоящее оружие. Нужно развить мышцы рук, привыкнуть к весу и нащупать баланс, потому что у стального и деревянного мечей он будет существенно различаться.

В следующие минуты Ансель продемонстрировал Ренару стойку, показал, как следует держаться, чтобы не терять равновесие, легко выхватил собственный меч и медленно, с должной методичностью, несколько раз скрестил с ним клинки, чтобы Ренар понял примерное сопротивление и давление.

— Отдохни немного. Продолжим чуть позже, — миролюбиво сказал Ансель. Взгляд его обратился к Вивьену. — Теперь ты. То же самое.

Вивьен кивнул, сделал несколько шагов, на ходу приняв из рук Ренара меч, и остановился напротив Анселя в той самой стойке, которую тот показал его другу.

— Гляжу, ты усвоил то, что я говорил? — улыбнулся Ансель.

— Я отличаюсь внимательностью, месье…

— Ты запамятовал мое имя? — улыбка Анселя стала чуть шире.

— Я вежливо даю вам возможность назвать полное. Оно ведь у вас есть?

— Кажется, я начинаю понимать, почему ваш наставник так отзывался о вас, и к кому конкретно были обращены его особые замечания, — сказал Ансель, становясь в стойку. — Взвесь оружие в руках. Почувствуй…

— Я понял. Я вас слушал. — Юный инквизитор, повинуясь инстинкту, прокрутил меч в руке. Он был тяжелым, и Вивьен понял, что рука быстро устанет, однако примерно прикинул, как надолго хватит его сил. — Вы не ответили на вопрос.

— Въедливый, — оценивающе усмехнулся Ансель. — Отвечу, если попробуешь нанести удар. Вижу, у тебя неплохие задатки, и ты довольно быстро ориентируешься с оружием в руке.

Вивьен не стал ждать второй команды. Вложив много сил в свой выпад, он сделал наступательный шаг, но Ансель легко парировал удар. Вивьен почувствовал, что довольно быстро запыхается, если продолжит в том же духе, поэтому вернулся в стойку и замер в ожидании. Ансель изучающе склонил голову, глядя на его реакцию.

— Надо же, — тихо произнес он. — Полная боевая готовность. Отчего ты ждешь, что я всерьез нападу на тебя?

«И правда. Отчего?» — спросил себя Вивьен. Ответа он не знал.

— Я не знаю, — честно сказал он.

— Полагаю, ты всегда так насторожен?

— Временами, — хмыкнул Вивьен.

Ансель кивнул и поманил его к себе.

— Подойди. Попробуем то же самое, что я показывал Ренару. Нанеси легкий удар по клинку. Почувствуй сопротивление стали. Почувствуй, какое нужно оказать давление. Первое занятие направлено на то, чтобы вы привыкли к оружию и не боялись его. Хотя с последним у тебя проблем нет.

Вивьен выполнил указание учителя, и ему потребовалось немалое усилие, чтобы выдержать давление его меча.

— Ансель де Кутт. — В голосе мужчины отчего-то зазвучали уважение и благодарность. — Я обещал, что представлюсь.

— Вивьен Колер. — Молодой инквизитор вторил его тону.

— Колер?

— Это прозвище дали моему отцу. Оно, — Вивьен поморщился, — закрепилось.

— Интересное имя. Тебе подходит, учитывая твою проглядывающуюся манеру сражаться.

— Надеюсь, что вы ошибаетесь.

— Я бы предпочел, чтобы вы с Ренаром обращались ко мне на «ты». — Ансель, наконец, ослабил давление на клинок, и Вивьен тяжело опустил руку с мечом, чувствуя, что устал. — Если, конечно, вы решите продолжить занятия.

— Всенепременно. Ансель, — улыбка Вивьена заметно потеплела.

Несколько минут назад он толком не мог понять, вызывает в нем этот человек опасение или симпатию. Теперь сомнений не было.

Ренар тоже быстро проникся к нему уважением и был искренне рад, что его друг не натворил бед, после которых от учителя пришлось бы отказаться.

* * *

Кантелё, Франция

Год 1352 от Рождества Христова

— Боже, отчего же девушки такие сложные? — Гийом сокрушенно вздохнул и побарабанил пальцами по скамье, на которой сидел.

— М? — вопросительно промычала Элиза, отвлекаясь от созерцания желтых покрывающих поле колосьев. — Что-что?

Они сидели на улице, прислонившись к стене ее дома, и ели странное, составленное совместными стараниями кушанье: куриные ножки, сворованные юным графом у поваров, смешанные с приготовленными Элизой овощами и собранными ею ягодами.

Последний обход крестьянских хозяйств графским управляющим завершился благополучно: собранные подати радовали, так как крестьяне, наконец, сумели почти полностью оправиться от нагрянувшей несколько лет назад чумы и теперь снова работали в полную силу. Гийом же в приступе щедрости, напавшем на него по этому случаю, решил поделиться благами со своими ближними.

— «Что-что»? — кривляясь, передразнил юноша. — Да я все про ту… как же ее там… — Он нахмурился, попытавшись припомнить имя, но так и не сумел. — Дочка нашего конюшего. Красивая девка, спору нет, и хороша не только внешностью, как ты понимаешь. Но, черт возьми! Караулить меня во дворе и смотреть с тоской каждый раз, как я прохожу мимо! На что она надеется? В конце концов, неужели ее скудоумие позволило ей рассчитывать на что-то большее? Ну отдалась она мне, все получили удовольствие! Что ей теперь от меня нужно?

Он схватил с блюда куриную ножку и с недовольным видом вгрызся в нее зубами, будто это несчастная мертвая птица досаждала ему своим вниманием, а вовсе не влюбленная девушка.

— Нет, ну что ей надо? — Он воззрился на Элизу так, словно действительно ожидал от нее объяснения. Причем, немедленно.

Элиза терпеливо вздохнула, постаравшись напустить на себя бесстрастный, почти скучающий вид.

— Надо думать, она влюбилась в тебя, и теперь ее сердце наполняет надежда на то, что ты питаешь к ней ответное чувство. — Ей стоило огромных усилий пожать плечами с деланным равнодушием. Чтобы не выдать своих истинных чувств, она взяла с блюда небольшую ягодку и небрежно отправила ее в рот.

«И почему ты обращаешься ко мне с этими вопросами? Ну почему?» — гневно спрашивала про себя, но задать этот вопрос вслух не решалась, хотя все ее существо рвалось сделать это, сопроводив свое возмущение хорошим и внушительным толчком ему в грудь.

Элиза заставила себя сдержаться. Она всегда сдерживалась, когда ее захлестывали такие желания. Эти разговоры вызывали у нее неприязнь и даже боль, но она не могла позволить себе проявить слабость и признать это вслух, ведь тогда — она была уверена — Гийом отнесется к ней так же пренебрежительно, как к той «красивой девке», а это было бы невыносимо. Элиза справедливо рассудила, что ей проще терпеть эти неприятные беседы, чем испытать на себе презрение Гийома де’Кантелё.

— Влюбилась, — недовольно закатил глаза юноша. — Выходит, и вправду дура. Я ее никогда не смогу полюбить. А это еще и объяснять придется! Такая глупость!

Элиза склонила голову, вопросительно взглянув на него. Брови ее недоверчиво приподнялись.

— Да ты хоть одну девушку полюбить способен? — ядовито спросила она и тут же пожалела об этом вопросе.

Гийом, как ни странно, глубоко задумался, подняв глаза к небу. Через мгновение лицо его исказила характерная ухмылка.

— Пока не знаю, — честно ответил он и перевел взгляд на Элизу. — Если влюблюсь, пойму.

Элиза невольно вжала голову в плечи, заметив в его взгляде легкую насмешку.

«Он все понял! Он и меня теперь считает дурой!»

Пока Элиза терзалась своим страхом, всячески стараясь сохранить лицо непроницаемым, Гийом разглядывал ее так, словно она была интересным экземпляром из коллекции драгоценностей его родителей. За минувшие зиму и весну она отчего-то стала очень… красивой. Проницательные светлые глаза, тонкая талия, золотые волосы, в которые она начала вплетать странные деревянные бусинки, поцелованное солнцем лицо и плечи...

Опустив взгляд, девушка взяла тонкими пальцами еще одну маленькую алую ягоду, напоминающую драгоценный камушек, и съела ее, слегка проведя пальцами по губам.

— Что ты так смотришь? — небрежно спросила она. — Еще каких-то разъяснений от меня ждешь?