Мы взлетали, как утки, ...

Садились сходу, на последних каплях горючего. Я стоял на крыле и наблюдал за посадкой. Очень волновался за двухместные 'Илы', у них топлива меньше всех, а покрутиться пришлось много и долго. Они сели все, правда один застрял на краю аэродрома, у него двигатель остановился. У остальных топливо еще было, и они выстроились в 'коробочку' и садились. Прикрытия, как водится, не оказалось. Аэродром толком и артиллерией не прикрыт. Накроют — мало не покажется, немцы видели, что мы к Полтаве отходили. Поэтому Лагги крутятся над аэродромом, и в первую очередь заливают горючее в 'МиГи' и 'Гу'. 'Гу' жрет топлива гораздо больше 'ЛаГГа', и радиус у него меньше, если с форсажем поработать. Подхожу к КП, там какой-то генерал от политики разносит моих истребителей, что они уклонились от боя и вернулись с перкалем на пушках и пулеметах. На петлицах 'птичка' и два ромба. На рукаве — звезда. Представляюсь.

— Полковник Шкирятов, командир первой гвардейской смешанной дивизии.

— Дивизионный комиссар ВВС Юго-Западного фронта Гальцев. Полковник, почему Ваши гвардейцы не стреляли?

— Эти? Стреляли, как видите, ракет под крыльями нет. Значит, шесть раз стрелял каждый.

— А пушки, а пулеметы?

— Это — истребители непосредственного прикрытия. Немцы к строю этой эскадрильи не прорывались, а использовать боезапас, предназначенный для воздушного боя им запрещено.

— Кем запрещено! Каждый снаряд предназначен для гитлеровцев!

— А чем он мою задницу прикроет, если все выпустит по земле? Пальцем? Пальцем не получится. Эскадрилья выполнила свою задачу, мои штурмовики вернулись без потерь со стороны воздушного противника. И она подавляла работу ПВО. Именно такую задачу я им и ставил. Товарищ комиссар, почему так мало топливозаправщиков? Мне генерал Астахов сказал, что нас обслужат, но здесь нет ракет '82-РК'.

— Возьмете РС-82 и повторите атаку.

— Это невозможно, товарищ комиссар. Эти ракеты не могут обеспечить подавление ПВО, и их будет в три раза меньше, чем требуется. И, у меня приказ Ставки на перебазирование для смены двигателей и профилактического ремонта. Все машины выработали свой ресурс. Откуда я могу связаться с генералом Астаховым. Он в курсе, что я могу нанести только один удар. Я его нанес. Больше дышащие на ладан самолеты я в бой не пошлю. У нас скорость всего 350 км, моторы полной мощности не развивают. И здесь нет готовых 'КМГ-100', а 'КМГ-250' мы можем поднять только один. А это запрещено инструкцией по эксплуатации.

Глазки комиссара превратились в щелочки, острый подбородок еще более заострился. У него давно выработалась привычка, что его приказы не обсуждаются. Попытку перейти на крик, я остановил, подписанным Сталиным и Шапошниковым, предписанием на вылеты, где вылет на Щербаки не был обозначен.

— Я и так выполнил ту работу, которую должны были делать люди, базирующиеся южнее. Щербаки находятся за радиусом действий моей дивизии. Далее ВВС фронта выправляет ситуацию самостоятельно, у меня есть другие, поставленные мне лично, задачи. Действовать с аэродрома, где нет даже локатора, это подставить вполне боеспособную часть под штурмовой удар немцев. Дивизия является Резервом Ставки Верховного Главнокомандующего. Вот тут написано. Взгляните, товарищ дивизионный комиссар. Разрешите идти? Мне разбор полета провести нужно.

'Телега' на меня поехала в Москву, но не для того я слепил дивизию, чтобы ее угробили на неподготовленных позициях. А дыры затыкать пальцем я и сам умею. Четвертая эскадрилья ушла в Конотоп, мы — в Славутич. А комиссар вылетел в Киев. Понимая, что этим все не кончится, решил позвонить по ВЧ Сталину. Позывной я имел, но еще никогда им не пользовался для связи с ним. Только в Москву в Управление ВВС и по заводам звонил.

Доложился о штурмовке кампфгруппы Клейста, и о тех проблемах, которые возникли с техническим состоянием машин в дивизии. Практически, только недавно прибывший 401-й ИАП и две эскадрильи 400-го полка боеспособны. Быстрой замены самолетов не предвидится. А нами пытаются заткнуть все дыры, которые образовываются каждый день. Сталин меня отругал за то, что я не докладывал лично ему.

— Поймите Вы, наконец, что Резерв Ставки подчиняется мне, и от Вас требуются ежедневные доклады о выполненной работе и положении на фронте. Вы же выполняете распоряжения, которые Ставкой не принимались.

— У меня, в моих документах, это не прописано, товарищ Сталин. Любой командующий, старше меня по званию или должности, имеет полное право отдать мне приказ. Я обязан его выполнить, а позже обжаловать это приказание в установленном законом порядке.

— Это наша с Вами недоработка. — разделил со мной ответственность Сталин. — Дивизию отведут в Харьков на переформирование. Вас заменит другая дивизия. К тому же, немцы могут попытаться взять Харьков, поэтому мы отведем ее целиком, а не по частям. Но, профилактику проводить так, чтобы дивизия оставалась боеспособной. Тридцать два самолета 'Ил-2' новой серии будут направлены в Харьков завтра.

— Вас понял, товарищ Сталин. Разрешите после перелета в Харьков прибыть в Москву с новым истребителем 'Гу-82'. Он уже прошел войсковые испытания. Сбито 13 самолетов противника, потерь среди 8-ми самолетов нет.

— Хорошо, прилетайте.

Но, человек предполагает, а начальство располагает. В Тукум, где находился штаб дивизии, опять садится Голованов, и меня, едва уснувшего, будят и засовывают в ТБ-7 412-го БАП. В трех машинах везут в Англию 24 летчика, которые будут проходить переучивание на машины, которые будут поставляться по Ленд-лизу, и работать потом инструкторами в ЗАПах. В конце июля в Москву прилетал Гарриман, и присоединил СССР к Ленд-лизу. С аналогичной миссией вылетел в США известный полярный летчик Байдуков. Меня воткнули в состав 'делегации' для красоты. Получил большой пакет от Сталина, сижу, читаю 'ЦэУ'. Мне поручается, и далее следует длиннейшее описание того, что именно предстоит сделать. Внутри моего пакета нашел еще запечатанные конверты, которые предстоит передать различным адресатам, в том числе, и Черчиллю. Уже над Сааремой пришлось включаться в СКУ. Сам Голованов в Англию не полетел. А на меня 'возложили' представлять ВВС СССР и всю Красную Армию. Дескать, лучший ас Союзной авиации. Главное — быстро 'отстреляться', и домой, там дел невпроворот, а тут: митинги, встречи, речи. Но, знакомство с иной техникой и тактикой — дело полезное. Хотя, у них танков на аэродромах не может быть по умолчанию, а у нас — это главное ПВО противника. Чуть пехота зазевается, и они уже в гостях. 'Мы их не звали, а они уже пришли!'.

Из самолетов показали 'Спитфайр МkV' и 'Харрикейн MkII'. 'Харрикейны' они снимают с вооружения, поэтому могут поставить много, а 'Спиты' этой серии выпускаются и для RAF, поэтому поставки их ограничены. Несмотря на возражения посла Майского, у которого были иные распоряжения, настаиваю на поставках МкV, пришлось связываться со Сталиным, и говорить ленинскими словами: 'Лучше меньше, да лучше!'. Тем более, что англичане сразу заговорили о возможности передачи лицензии на выпуск 'Мерлинов Мк45', и, оказания помощи в оснащении и запуске завода по их производству. То, что они сделали чуть позже в США, но, США пока не воюют, и поставки от них идут невоенные, в основном. Тем более, что современных самолетов у них еще нет, которые бы превосходили 'Спитфайр' или 'Мессершмитт-109F'. Там, пока, только 'Кобры' Р-39, решение о поставках, которых уже принято в США, но, Англия ближе, и пока существует ближневосточный коридор, так что поставки пойдут, и относительно быстро.

По второму, очень важному для нас вопросу, удалось зацепиться в присутствии Теддера и Черчилля. Обсуждался вопрос: как удалось избежать избиения нашей авиации в ПрибОВО и Одесском ВО, ведь в остальных местах фронта в первые часы войны авиации досталось очень сильно. Черчилль сказал, что, начиная с 1-го июля, RAF начала операцию 'Циркус', пытаясь облегчить положение нашей авиации, которую они продолжают до сих пор, хотя успехов пока не слишком много. Немцы оставили на Западном фронте две истребительных дивизии, одна из которых, вооружена новейшими истребителями 'Фокке-Вульф 190'. И англичане понесли значительные потери, и перешли к ночным действиям.

— Мы, впрочем, как и вы, использовали для отражения атак разработки профессора Бонч-Бруевича: РЛС. К сожалению, пока дальность ее не очень нас удовлетворяет. Инженеры говорят, что мощность магнетронов недостаточная. Ленинградские ученые говорят, что их сдерживает только их отсутствие, хотя они, почему-то, производятся в других странах, хотя созданы они именно в Ленинграде.

— Может быть, это происходит потому, что изобретение не было запатентовано?

— Нет, многорезонансный магнетрон имеет всю патентную документацию. Только его разработчик умер чуть более полутора лет назад, и разработки были приостановлены. Теперь мы испытываем нужду в этом виде электронных ламп. Хотелось бы решить эту невеликую проблему и как можно быстрее, так как противник на многих участках обороны действует безнаказанно. Вам в этом отношении несколько проще: вы находитесь на острове и у вас большой флот. А мы вынуждены содержать огромный штат постов наблюдения и оповещения о воздушном нападении в условиях прифронтовой полосы, что серьезно подрывает нашу оборону. Там, где данные приборы не успели начать использовать, там имеются большие потери в авиации. Наша промышленность обеспечить полностью нас этими приборами пока не может. Хотя поставки и идут. В моей дивизии уже два радиолокатора с дальностью 150 км. А требуется охватывать фронт радиусом в 300 километров. Примерно так, как сейчас у вас работает ваш центр ПВО.

Теддер переглянулся с Черчиллем, ведь у них прекратились налеты на Англию, вся авиация немцев находилась сейчас на Восточном фронте, лишь в Африке и на Средиземноморье шли вялые, осторожные бои. Конечно, если смотреть по карте, то 'язык' немецкого наступления выглядел жутко: захвачена почти полностью Белоруссия и почти полностью Украина, лишь несколько приморских областей и часть Молдавии удерживаются нашими войсками. Но, Красная Армия выдержала удар 300 дивизий противника. Первые несколько панических недель закончились, и мы стали проводить и наступательные действия: 10-я армия заканчивает очистку захваченных ранее противником территорий и вышла на Неман в нижнем течении. Захвачен, аннексированный Германией в 39-м, Мемель. Советская авиация бомбит Берлин.

— Ваш лидер, в своих письмах мне, говорит о скором наступлении на Винницу с двух сторон с целью окружения трех глубоко прорвавшихся немецких армий: 1-й танковой, 17-й и 11-й. Как вы считаете, такой удар может иметь место? Как настроение в войсках?

— Мы полтора месяца назад базировались недалеко от Киева. Армии генералов Малиновского и Коротеева вышли из мешка, устроенного им под Уманью, и перевооружаются. Нас перебросили на северо-запад, где сразу началось наступление. Думаю, что по возвращению мы вернемся под Киев. Хотелось бы, чтобы в дивизии к этому времени были бы полки на 'Спитфайрах' для прикрытия верхнего эшелона.

— То есть, Вы считаете, что обещания господина Сталина могут быть выполнены? — спросил еще раз Черчилль.

— Мы крайне заинтересованы в скорейшем разгроме немецких армий и армий ее союзников. Для этого нам необходима не только истребительная, но и бомбардировочная авиация. С правого фланга мы можем наносить чувствительные удары по территории Германии, Чехословакии и генерал-губернаторству, что существенно подорвет экономику Германии. Лично мне кажется, что окончательная зачистка Курляндского полуострова предназначена для этого. Не случайно это совпало с началом бомбардировок Берлина. Нам необходимы и бомбардировщики. Летный состав у нас имеется.

— Немцы пишут, что русский летный состав плохо подготовлен, и несет огромные потери, как в материальной части, так и в личном составе.

— По своей дивизии могу сказать следующее: на фронте мы с первого же дня, отводились в тыл один раз для замены двигателей. Во всех остальных случаях пополнялись за счет поставок новой техники. Потерь в полках: около 5-7%. Мы действуем достаточно эффективно, есть потери среди истребителей, но штурмовики обычно потерь не имеют. Их охраняют, они — наша основная ударная сила. Ведущий 'восьмерки' несет 48 ракет с дальностью действия больше, чем дальность эффективного огня немецкой ПВО, на нем лежит ответственность по подавлению ПВО противника и управлению ударными самолетами. Истребители непосредственного прикрытия тоже имеют по 24 таких же ракеты. Мы эшелонированы по высоте, и находимся под наблюдением штурманов наведения, которые подсказывают нам: с какой стороны к нам приближается противник. Прикрытие успевает занять максимально удобную позицию для атаки. Дивизия смешанная: есть высотные самолеты 'МиГ', они работают наверху, и к штурмовке никогда не привлекаются. Непосредственное прикрытие идет на малой высоте, чуть выше штурмовиков, участвует в подавлении ПВО, и, между ними и 'МиГами' находятся облегченные 'Гу-82' без ракет и бомб, которые держат средние высоты. В этой компоновке они превосходят все немецкие машины, как по скорости, так по маневренности и вооружению. Несут 4 пушки 'ШВАК' 20мм. В дивизии 2 полка 'МиГов', два полка 'Гу-82' и два полка 'Ил-2'. В сумме более 400 самолетов, две трети которых — истребители. Штурмовики очень плотно прикрыты, и действуют наверняка. Как в наступательном, так и в оборонительном боях. Часть самолетов находится на земле, и встречает возвращающихся из боя, не позволяя немцам атаковать израсходовавших боезапас и топливо летчиков. Так что справиться с таким сплоченным и слетанным боевым коллективом сложно. Потери, конечно, бывают, но в основном носят случайный, а не системный характер.

— Но, Ваша дивизия имеет статус 'Резерва Ставки', люди, наверное, там отборные, с гораздо лучшей подготовкой, чем в остальных строевых частях. — усомнился Теддер, командующий RAF.

— Нет, основу дивизии заложил 61-й штурмовой авиаполк, теперешний 1-й гвардейский ШАП, элитная часть только одна, бывший 401-й истребительный авиаполк, теперешний 3-й ГвИАП. 2-й и 4-й ГвИАПы обычные линейные полки, были расквартированы до войны в Сибири. Бывший пятнадцатый ИАП, теперь первый гвардейский, входил в нашу 8-ю САД еще до войны. С первого же дня воюем вместе. Они на 'МиГах', а мы на 'Ил-2' и на 'И-153 Чайках'. Провели уже три крупных операции. Ну, или четыре, смотря как считать. Так что, лорд 'Гав-Гав' немного подвирает об успехах люфтваффе в небе России.

— Не подвирает, а врет как сивый мерин! — уточнил посол Майский.

Полетать на 'Спите' мне не позволили, они ж не знали, что он у меня уже давно 'освоен'. Но я и не слишком сильно рвался, это еще совсем не та машина, на которой я летал в Жуковском на МАКСе. Тот был с восемьдесят пятым Грифоном и пятилопастным винтом. Зализанный и максимально облегченный, он, конечно, привлекал массу внимания и был звездой салона. Эти — трудяги ПВО, еще не имеют каплевидного фонаря, он изуродован накладным бронестеклом, имеет выпуклые боковые грани, наверху — уродливое зеркало заднего вида. Все рули — перкалевые. 'Костыль' не убирается. Но, соглашение подписано, и распространяется на всю серию машин всех модификаций. Главное: прицелы у всех хорошие с гиростабилизацией и вычислителем. Мой немного затянувшийся визит заканчивается, назад меня 'подбросят' на 'Галифаксе' прямо в Тукум. В отличие от нас, их ВВС Швеции совершенно свободно пропускало через свое воздушное пространство!