Когда я понял, что накопил достаточно сенчакры, то всю её пожертвовал небесному покровителю. Алтарь Кореллона пробудился, осияв божественным светом сравнительно небольшой церковный зал. Готовый к подобному повороту событий гном-полубог кувыркнулся прямо в каменную тумбу. После исчезновения союзника, на меня снизошла божественная благодать. Усталости как не бывало, а опустошенность обернулась воздушной легкостью и плавным воспарением над алтарем, от которого в меня начала вливаться восхитительная сила, дарящая наслаждение.
Кореллон ответил мне на молитву и дал добро. Полубога Амаржа теперь можно не ждать, посему я не мешкал, хотя очень хотелось расслабиться и предаться неге. Встал на переливающийся магией престол, без проблем вытянул из него измененную субстанцию собственной маначакры и укутался в нее. Алтарь вновь погрузился в сон, а я легко нырнул в стоящую поодаль Купель Сияния. Неприятные ощущения рыбки, плавающей в магазинном пакетике, таяли по мере растворения божественной силы, восстанавливавшей и укреплявшей связь артефакта высокой эльфийской магии с другими таким же, состоящими в церковной сети. Мне потребовалось срочно вертать Аруса, напрячь всю свою волю и высвободить все накопления из кулона, чтобы перенести действующую и подключенную Купель Сияния в свой Доминион. Поместил волшебный пруд по диагонали с портальной сферой, ведь сей многофункциональный артефакт тоже своеобразный переход — для тех, кому дозволено и кто умеет пользоваться. Сосуд выключенного артефакта-лазейки я запечатал на время своего отсутствия и не использования. На старом месте в храме я установил подаренную Личем Купель Сияния, куда вылил освященную клириками Кореллона воду более чем двухтысячелетней выдержки. В лоно церковной сети подключит какой-нибудь клирик, которому придет пора пройти испытание и в качестве награды посетить сей таинственный город.
Верховный бог Селдарин разрешил мне забрать содержимое тайников у его местных алтарей. Одевшись, но пока не став ограничиваться и метаморфировать в лунного эльфа, я посетил некоторые из них — не наглея и беря по потребностям. Моим достоянием стала пара фласок со святой водой и жезл Воскрешения. В подарок для Эйноли я взял святую регалию высокой жрицы Кореллона в виде лунного серпа и лунного цвета бриллианта, подвешенного к верхнему кончику мифрилового кулона. (иллюстрации 046 и 047)
Отведенный час уже истек, однако я не сомневался, что и Лину, и Боддинок сейчас не заметят задержки и потом будут рады ей. Поэтому, для порядку предупредив Боддинока по кольцу многих посланий, я переместился во дворец правителя всея Мунвуда, подобно амебе со временем меняющего очертания. Едва я переместился, как Магия вылилась на меня словно ушат студеной воды после жаркой баньки...
В холле приветственно зажглись причудливые лампы и фонарики, в основном, растительного происхождения. Они в выгодном свете выставили красоту и блеск убранства дивных дворцовых палат, поражающих воображение умеющего видеть. Переливающиеся гобелены, живописные и словно живые картины, благоухание впервые за долгие века раскрывшихся бутонов орхидей и еще более прекрасных неведомых цветов, услаждающих взор тех, кто прозревал тайны мира. Зеркальная гладь древесины, порой совершенно не отличимой от самоцветных камней, тоже в достаточной мере представленных в дворцовых интерьерах. Ни пылинки, ни соринки.
Я целенаправленно отправился в тронный зал, подчеркнуто скромной и одновременно грандиозной роскошью убранства призванный демонстрировать величие и богатство государства, мастерство и знатность его населения. Одно дело — видеть издалека, совсем иное — присутствовать лично. Меня впечатлило настолько, что я с ошарашенным видом несколько минут бродил по тронному залу, привлекаемый шедеврами, которые хотелось не только видеть, но и ощущать — аурой. У тронного возвышения наваждение постепенно спало и я перестал потрясенно пялиться по сторонам, завороженно не только видя, но и ощущая символ власти Лорда. Возвышение напоминало склонившийся к земле лист, а стоящий на нем трон — распустившийся лунный цветок. Гипнотическая мощь магии слепила. Страшно даже подумать, однако, я без ложной скромности взошел и примерил свой зад на трон Лорда древнего города.
— Владыка, Луна Севера приветствует Вас, — в раздавшемся малиновом перезвоне послышалась мне мысль-послание. Кольнувшее в ягодицу магическое жало исчезло так же внезапно и бесследно, как появилось. Интересно, все же, каковы истинные корни выражения "сидеть как на иголках"? — Инициировать процесс, предваряющий процедуру наследования или передачи властных полномочий новому роду?
— Приветствую Луну Севера, — отвечаю, едва не подскочив от неожиданного укола с беспардонным взятием проб крови и магии. — Я не собираюсь восходить на Трон. Мне сейчас необходимо воспользоваться только ментальными функциями трона.
— По праву крови эладрина тулани предоставляю.
Проблеск надежды полностью оправдался. Приспособленная для правителя высокая эльфийская магия очень облегчила аналитическое мышление и направила интуицию в русло логики.
Очистив разум, в первую очередь тщательно осмыслил всё, что касалось непосредственно моей божественной миссии. Потом целый ряд тем и вопросов охватил за полчаса, что я сам себе отвел. Последнюю треть активной мыслительной деятельности посвятил сему городу и тому, что разглядел мангекё бьякуган во время молитвы.
Возможно, Город переживал упадок, перед тем, как оказался насовсем покинутым. Я мало повидал в жизни и не искушен в стилистике и дизайне, чтобы судить точно, но в паре личных жилищ заметил, что оформление комнат мозаично — это говорит о смене хозяев. Какие-то дома оставлены, чтобы когда-нибудь вернуться, но были и полностью пустые, лишенные всей мебели и многих декоративных элементов.
Особое внимание я уделил казавшимся неуместными пенькам-стойкам. Перед моим внутренним взором, наслоившись на вид додзюцу, пронеслось расплывчатое видение о том, как молодое деревце на определенной высоте срубалось, а его тонкая сеточка СЦ помещалась в кристалл, устанавливаемый на этот своеобразный и нетипичный постамент. Грани магических камней излучали мистический свет и порождали так завлекавшие моего фамильяра искорки. (иллюстрация 048) Однако какая-нибудь особая витиеватая магия в них напрочь отсутствовала. Всё вложено на стадии выращивании. Подобно тому, как призма разлагает свет на составляющую радугу или очки исправляют дефекты зрения, так и эти кристаллы действовали — просто изменяли метафизические свойства текущей сквозь них магии. Поразительное изобретение! Имелись и другого рода постаменты — расставленные по определенной схеме каменные обелиски с качественно иным уровнем магических кристаллов: не выращенных, а выточенных. (иллюстрация 049) От вложенных в них ажурных плетений остались сущие обрывки. Судя по всему, когда Мистра переродилась из-за арканиста Карсуса и порвалась тонкая паутина сокрытия, об этом городе еще помнили, но уже не населяли.
Из сохранившего свое великолепие и величие тронного зала я отправился в вояж по городу, используя искусство мерцания тела и способность широко шагать — мгновенное перемещался сразу в нужное место. Первым делом я посетил кабинет правителя, собрав настольные книги и несколько охапок карт.
Во вторую очередь снял действующий кристалл с одного из деревянных постаментов в центре города, при этом, критично не повредив всю систему. Подобрал и нерабочий кристалл прежней системы защиты.
Все ремесленники концентрировались вокруг мест поклонения Кореллону, покровительствующего магии и ремеслам. В одной из окружавших церковь мастерских я прихватил кристалл магии. Не созданный при помощи магии камень, а сотворенный из самой магии подобно тому, как из стихийной чакры земли сотворятся стены. К слову, Хината-химэ как-то была на миссии и повстречала владелицу Кеккей Генкай высвобождения кристаллов. Вот свидетельство нечто подобного я и нашел. Правда, не установленное изделие содержало дефект, со временем увеличившийся. (иллюстрация 050) Самое то для будущих опытов.
Посетил некогда популярную ремонтную мастерскую, где присвоил перстень мультипосланий: тридцать пять бриллиантов только по ободу вокруг центра, и гораздо больше в отделке. Меня не смутило отсутствие примерно пятой части кристалликов, отчего-то рассыпавшихся в пыль, что и послужило основанием для обращения к магу-ювелиру. Как-нибудь найду замену, сам вставлю и починю — крайне нужная вещь.
Далее наведался в женские покои. Здесь сохранилось замеченное мною украшение в виде звездочки из пяти шпилек с голубыми бриллиантами — каждая могла увеличиваться до средней силы зачарованного метательного дротика, кинжала или рапиры. Так же я уже в другом будуаре присвоил ажурную диадему, как мечтала Эйноли — красота и защита стального шлема. (иллюстрации 052 и 053)
В законсервированной лаборатории волшебника я для напарника реквизировал резидуумный орб — магический шар держало три дракона со спирально подкрученными хвостами-ножками. Прорицательский артефакт не только превосходил утраченный колдовской инструмент по качеству, но и по возможностям покрывал все прежние и давал новые: красный кристалл обеспечивал улучшенный дальний поиск по крови, синий — по магии, зеленый — по ориентиру на местность. Здесь же забрал три уникальнейших амулета, главную роль в которых играли не плетения, а — зелья! (иллюстрации 054 и 055) Я представлял, какой прорыв в магологии дадут эти забытые знания даже без рецепта, записанного убористым и непонятным мне почерком во множестве манускриптов. Себе не оставил причудливые колбы с волшебной жидкостью — зачем? Пусть мастер-алхимик разбирается и потом, согласно договору, все в доработанном и осовремененном виде придет в Дом Хьюга. Кстати, в этой лаборатории меня поджидали самые хитроумные ловушки из всех встреченных. Огненную составляющую я, к своему удовлетворению, едва увидел — сразу распознал. Об электрической магии, к сожалению, догадался лишь по иглам, являющимся неотъемлемой частью декора: они были призваны растянуть молнию по всему помещению в трехмерную сеть, огибающую стеллажи и ножки столов так, чтобы сохранить ценности, а воров прошить насквозь. Сидя на троне правителя, для меня стало парой пустяков смоделировать вероятные пути распространения волшебного электричества и вычленить иглы, которые следует немного отклонить, чтобы создать свободную область. Полное обезвреживание было выше моего понимания.
Еще в двух местах, обойдя несложные (после обдумывания на троне) ловушки, я порадовался тому, что своим умом и додзюцу верно определил назначение плетений внутри приглянувшихся артефактов. Подвеска в виде синего цветка с пятью лепестками внахлест являлась гипнотическим амулетом — по желанию хозяйки притягивала к себе взгляд. Мило и красиво. Но в итоге в подарок для Лину подошел кулон из лунного камня. (иллюстрации 056 и 057) Он обострял ночное зрение, постоянно давал носителю "Мистическую невидимость" и суммарно на несколько часов в сутки позволял использовать старый эльфийский аналог современного заклинания призрачного образа, но из школы Изменения — "Призрачный облик" делал существо вместе с его амуницией похожим на призрака с его отвратительной чувствительностью к не заговоренному оружию.
В еще одной мастерской волшебных изделий я взял замечательное иллюстрированное пособие по созданию магических колец. В том же тайнике нашел три кольца, готовых чисто физически — в них еще не вложили никакую магию. (иллюстрации 058-061) Просто красивые образцы незамысловатого ювелирного искусства для небогатой прослойки общества.
Эта ремесленная мастерская выходила фасадом на площадь с портальной площадкой, ныне непригодной для путешествий. В древности какой-то дварф попал в крутую передрягу и по старой памяти или артефакту перенесся в этот город, но он уже был покинут и раненный воин не нашел здесь приюта, в итоге скончавшись от полученных ран. Перед смертью дварф умудрился разрушить площадку, чтобы никто более не попал в ловушку и не питал ложных надежд на это место. Когда смертельно раненный воин привалился к стене специально на земле построенного дома, то в сердцах, видимо, вдарил по ней окровавленным кулаком, да так, что опора подломилась и строение рухнуло, бесследно погребя дварфа.
На одной из фаланг обнаруженного мною скелета имелось кольцо дружбы народов — рука эльфа жмет руку дварфа. Рядом лежал заинтересовавший меня нож, в рукояти которого был встроен кристаллизованный синий огонь магии. Чары артефакта по силе равнялись ножам, найденным мной в усыпальнице мужей саррухских королев. И возможности им подстать — можно вложить заклятье первого круга, которое будет срабатывать каждый раз при ранении врага. Более сложные и энергоемкие плетения уменьшали вероятность срабатывания на двадцать процентов. Можно было поместить одно плетение из седьмого круга, чтобы потом применить в бою подобно заклятью со свитка, но с той разницей, что многоразовый кристалл не разрушится после использования. Еще у этого дварфа имелось сильное кольцо Мельфа. А так же щитовой браслет, который носился на щитоносной руке и не давал ей сломаться во время отражения могучих ударов. А еще у скелета на шее висел священный амулет паладина Морадина — главного бога Пантеона Дварфов, с символом в виде молота и наковальни. Воин был одет в примечательный комплект брони на основе драконьих чешуек — антрацит с багряным отливом. У него имелась секира с обломанным лезвием, но еще вполне восстанавливаемой мощной огненной магией. (иллюстрации 062-070)
Освободив скелет дварфа от всего, я бережно перенес останки в единственную на весь эльфийский город часовню Морадина. К слову, других пантеонов, кроме эльфийского и дварфского, в городе не было представлено.
Как ни цинично, но в преддверии предполагаемой мною церемонии с мужем Лину я провел репетицию на этом древнем дварфе, возложенном на алтарь его бога. Конечно же, я сперва провел тренировку на поставленных по углам свечках, в дварфском приходе окаменевших от течения времени. Белое пламя ниндзюцу "Аматерасу" мне долго не давалось, но все же я в достаточной мере сумел проявить к погибшему воину сострадание и тем самым на свой манер отдать почести воителю.
Вскоре первая свеча неуверенно зажглась. Белое пламя на ян-основе тоже бесследно поедало материю, как и черное на инь, но по иному принципу. В помещении быстро потеплело от огня, что был жарче солнца и оставлял следы как от загара. На четвертой свечке при полной концентрации и фокусировке мангекё бьякуганом на пламени "Аматерасу" я пришел к выводу, что на текущем уровне моего им владения оно не подходит для кремации. Поэтому я, как клирик строя звезду Кореллона, выставил ромбом еще четыре свечки, которые уже через пять минут сумел поджечь синим пламенем магии. Единовременно отправив все свое снаряжение в Доминион, принял форму элементала и в сине-рыжим пламени над алтарем торжественно кремировал дварфа. Едва последняя крупица праха упала на горку, мощно вспыхнули синие свечи, за миг выгорев дотла — уже почти доеденные белые тоже полыхнули и погасли безвредно для базальтового монолита с жилками мифрила. Верховный Бог Дварфов принял мою службу и забрал прах своего воина. Кроме доброго к себе отношения Морадина, я ничего не хотел взамен — и не получил.
