Цель неизвестна

И даже рецепт мне ведом. Работу я писал на тему образования, на радость преподавателям, про важность письменных принадлежностей. Не станком печатным единым распространяются знания. Типография просто облегчает доступ и удешевляет производство. Писать вполне реально и гусиным пером. Я правда в руках до сих пор не держал, но наверняка придется. Если сам не изобрету простейшую ручку.

Дело то в принципе элементарное. Стальное перо я нарисую в два счета. Не все пишут шариковыми. У богатых свои причуды. Паркер с золотым пером, ничем не отличающийся от простейших. Только дороже. А вот изготовить не так просто. Материал — не знаю характеристик. Кузнец не возьмется. Работа филигранная.

Это в сказках Левша блоху запросто подковал. Здешний дай бог самостоятельно гвоздь сделает. Наша изба без единого ставлена. Видать не простое дело. Выходит к ювелиру. А расценки у него наверняка безбожные и кто мешает без меня начать делать, поделись идеей? К первому попавшемуся соваться, себя не уважать. Кинут, как пить дать. Скромнее надо быть для начала.

А пока карандаш. Точнее его содержимое — грифель. Держалка возможна любого вида и фасона, хоть золотая. Это мелочь. Так... Пока не выветрилось: графит, сажа, глина, крахмал, вода. Перемешать до единой массы и обжигать. Изменение пропорций позволяет получать грифель разной твердости, а количество глины сделать темнее и светлее.

Можно проще. Чистый графит, но вывоз из Англии довольно долго был запрещен. Есть ли в России, понятия не имею. В тот момент меня данная тема не занимала. Я о культуре европейской старался.

Еще существует вариант изготовить наполнитель просто из смеси сажи с глиной. Это много хуже, зато дешевле. А теперь обычный стандартный вопрос на засыпку. Все это я знаю теоретически. Я к сожалению не специалист во всех науках и знания имею самые поверхностные. Сажа бывает разная, глина тоже. Как строить печь и выдерживать необходимую температуру не представляю. Получается надо долго проверять образцы и тратить деньги. И откуда их взять? А кому нужно большое количество карандашей, в стране безграмотных?

Сколько в год я сумею продать, провозившись лет пять? Тысячу писалок? Двести? Не окупиться, увы. Вечная моя проблема с замкнутым кругом. Чтобы получить нечто, нужно сначала вложиться нехило и неизвестно оправдаешь ли затраты. Про прибыль вообще лучше помолчать. Без изучения рынка нечего и соваться в производство. Да еще и неизвестно разрешено ли это. Мы, хвала богу нашему милосердному, оказывается не крепостные, но в купцы попасть нужно заплатить. А в заводчики? Вобщем я не умный, а образованный. Очень разные вещи.

Короче наиболее перспективна пока мысль записывать все что помню. Стихи, сказки, рассказы, факты. Иной раз чего вспомнишь, вроде как сейчас с карандашом, кто его знает, вдруг пригодится. Заодно и тренировка в писании. Все эти яти и фиты надобно помнить и набить руку повторением. Кстати, бросать мои листки где не попадя и упоминать в них прошлое, то есть будущее нельзя.

А рисунки всякие... ерунда. Леонардо умудрился вертолет и еще чего-то нарисовать и никто не задумался, а вдруг он вроде меня? Теория теорией, а практика нечто другое. Знаний сделать недостаточно. Да и материалов таких нет.

Прикинул для начала грядущие потребности и как побольше уместить на малой площади. Решил ограничиться сотней листов. И того, скорее всего, сильно много. Да и дюжина копеек совсем не маленькие деньги. Корова где-то в рубль обходится на ярмарке. Смотря от возраста и надоя. Так что принялся я бешено торговаться и заполучил необходимое за три алтына, в смысле девять копеек. Тоже немало. Почему и уверен, не в накладе купчина остался.

Правда было пару скользких моментов, когда оказалось, что и раньше захаживал сюда. Про это я и так догадался. Единственное место, где в Колмогорах можно писчие принадлежности прикупить. А у меня кой чего имелось. Собственно потому и дерет так. Больше обращаться некуда. Разве в Архангельск верст за восемьдесят от родного дома.

В принципе вполне возможно, но сюда по реке всего пару километров. Запросто сбегать туда и обратно до вечера. А терять день, отпрашиваясь из дома чтоб выгадать пару копеек не хочется. Нет у меня настроения всех посвящать в планы о будущем или позволять совать любопытный нос в мои записи. А ведь услышат о покупке, непременно интерес взыграет на кой мне. Я даже дома до поры до времени их держать не стану. Благо есть теперь подходящее место. Иринья не станет зря болтать. Ей лишние разговоры тоже ни к чему.

А второй неприятный случай, когда он явно с намеком про подкладку моего кафтана спросил. Типа уже место не осталось, на бумагу решил перейти. Я только развел руками, постаравшись обаятельно улыбнуться. Удачно, оказался болтун еще тот и радостно поведал, как я оказывается бегал науки постигать в 'Словесную школу', основанную тем самым архиепископом Варнавой, коий на нашу церковь не дал нормально. Наверное все ж не самый паршивый поп. О просвещении заботится.

Хотя, если честно, не один святой отец от жабы жадности страдал. Меня тоже крепко душила. Капитал тает прямо на глазах. Откуда прежние поступления не ясно. Так что извините, пряников с изюмом хватать не стал, пусть и сладкого хотелось. На это у меня характера хватило. А зеркальце для Иринье в качестве подарка купил. На самом деле я просто не представлял, чего ей реально требуется, а деньги совать неудобно. Да и не возьмет. Дюжина копеек совсем не много, но и не мало. Тут важнее внимание и отношение.

Будь хорош, если хочешь, чтоб к тебе хорошо относились — первое правило, выведенное собственным разумением. И не забывай подлян. Не обязательно мстить, лишь в глупых сериалах десятки лет мечтают и готовятся обратку кинуть. Тем не менее, человека устроившего тебе неприятность не по случайности, а сознательно, никогда не прощай и дела с ним не имей, как бы выгодно не казалось. Предал раз, сделает и дважды. Второй наиважнейший закон жизни. Кстати подставивших тебя по глупости тоже желательно избегать.

Видимо я чересчур углубился в свои мысли, потому что вставший на пути парень оказался полной неожиданностью. Ну не материализовался же он прямо передо мной.

— Пошто ходишь? — спрашивает угрожающе.

Причем я бы еще понял, наткнись на него, толкни случайно. Ничего подобного. Сам загородил путь и собирается цепляться. Ему и извинения не требуются. Заранее кипит и мечтает меня поставить на место. Знать бы еще где оно находится и в чем причина злобствования.

Ну после вчерашней 'стенки на стенку' я не особо удивлюсь, если нашим здесь ходить не положено, но там были определенные правила, а здесь не ясно. Неужели уже в те времена водились хулиганы? Слово то само верняк неизвестно. От лорда Хулигэена из Великобритании, отличающимся буйным нравом в языки вошло. В историю и так можно угодить, не обязательно добрыми поступками или полководческими талантами.

— Пошто нет? — интересуюсь, изучая противника.

На голову выше, плотнее и заметно тяжелее. Фактически уже не парень, а молодой мужик. Не хлипкий ученик школы, возомнивший себя крутым и трясущий мелочь с младших пацанов. Это вдарит, голова слетит.

— Нет здесь тебе места!

— Пошто?

— А не шляйся к чужим жонкам, — почти прошипел мне в лицо.

О! И причина имеется. Не просто так подошел. Видать Иринея ему от ворот поворот указала, так нашел на ком сорваться. Ну не могу поверить, что к себе такого охламона подпускала. У него ж на роже написано рукоприкладство. Бьет — значит любит, то не про мою любушку. От мужа может и стерпела бы, а от чужого мужика в момент на дверь бы показала. Пообщались уже слегка, такие вещи сразу видать. Не зря сама по себе. Не хочет опять в ярмо. Даже с ее внешностью вряд ли на что помимо вдовца с кучей детей стоит рассчитывать. Так проще уж одной. Хотя и не весело.

— Кому чужим, тебе?

Страх отсутствовал. Я и в родном виде грабителей не особо боялся. Осторожность не есть трусость. Но там хоть прозрачно — имущество отдай и вали. А этому требовалось утвердиться, как обычному гопнику. Унизить и поиздеваться. Оно аж сквозило от него. Значит снова выбора нет. Бить придется первым. Причем вложиться сразу целиком и всем весом. Иначе он меня забодает отросшими за последние пару ночей рогами.

— Да я тебя, — он толкнул меня в грудь, невольно заставив отступить.

Все ж не урка какой и не набрасывается без предупреждений. Глупейший дворовой кодекс видимо имеет корни аж в далеком прошлом.

Я поставил сумку с покупками на землю.

— Охти мнециньки, — показательно зевая, промолвил. Практически в лицо ухарю плюнул, сообщая о неимоверной усталости и скуке. — Смертно спать хоцю, ночью занят был.

Он зарычал не хуже медведя и шагнул вперед, широко замахиваясь.

— Убью! — пообещал с рычанием.

На то и рассчитано — вывести из себя.

Я врезал в открытую челюсть и страшно удивился. Вопреки ожиданиям удар не остановил его. Правда и его замах пропал почти впустую, лишь задев меня по плечу, но он не собирался извиняться или признавать поражение.

Даже от касательного удара меня развернуло боком и не успел отскочить. Парень схватил меня воистину в медвежьи объятие и сдавил, выжимая воздух из легких. Это уже совсем не походило на честную стычку кулачных бойцов. Еще немного и затрещат ребра.

Я саданул назад ногой, постаравшись угодить по голеностопу и видимо куда надо попал, потому что могучий обруч из стали на мгновенье раскололся, под вскрик боли. Невольно потеряв равновесие я качнулся вперед и получив дополнительное ускорение от кулака сзади, упал на колени. У меня не осталось ни малейших сомнений, что прямо сейчас этот скот меня станет бить до смерти. А до нее не особо долго, потому что он явно сильнее.

Я почти ощутил, как он наклоняется, собирается схватить меня за волосы, а затем швырнуть на землю. Или подставив колено, обрушить на него спину. Так ломают позвоночник и забивают конокрадов. Откуда-то из глубины выплеснулась ярость, затуманивая мозги и я откатился в сторону, не позволив схватить себя снова. Оттолкнулся от земли и почти взлетев, с размаху ударил его в переносицу локтем. Парень пошатнулся, глава закатились и из ноздрей брызнула кровь.

Мне было не до его самочувствия. Я просто бил снова и снова, не обращая внимания стоит он или падает. И даже лежащего. Прыгнул ему на спину и продолжал молотить по дурной голове, пока кто-то не оттащил меня в сторону. Парень лежал неподвижно, больше похожий на кучу мусора или грязного тряпья, а под башкой растекалась лужица растаявшего снега красного цвета. Кто-то подошел и посмотрел, отрицательно покачал головой.

— Убили! — очень деловито и радостно заорал женский голос.

Стоя на ватных ногах и попытался оглядеться. Неизвестно когда в очередной раз пострадала бровь и снова по лицу потекла кровь. Поднял руку, стирая и с недоумением уставился на разбитые костяшки, впервые почувствовав боль.

— Кого?

— Ерему Савичева!

— Так ему и надо.

— Кто убил?

— Держать убивца!

Оказывается пока мы ворочались в грязном снегу собралась немалая толпа. И все жадно смотрят. Вот пошто не вмешались раньше? Козлы паршивые. А меня теперь на каторгу. Вот и вся миссия. Хана. Доигрался с идеями. Сидел бы дома, а не мечтал о богатствах.

— Чего орешь, ты видел, с чего началось?

— А мне не надо. Без меня видоки найдутся!

— Вся их семейка никуда негодная. Молодец паря. Правильно сделал.

Бежать? Куда? Наверняка кто-то опознал и в два счета найдут. Нет, ну какие козлы, помочь так их нет, а как случилось все умные.

— Пойдем, — сказал неказистый мужичонка с бородавкой на носу.

— Куда? — обреченно спрашиваю.

— Куда положено, — маловразумительно, но очень логично отвечает.

— Сумка моя, — показываю.

— Бери, — разрешил.

К адвокату звонить мне удастся, за полным отсутствием телефонов и самих законников. А обратиться за помощью к тяте...

— Василь Дорофеевичу сообшу, — обещает не то замечательно читая мысли, не то показывая, что смываться не имеет смысла.

Один уже точно признал. И он явно представитель власти. На полицию совершенно не смахивает. Ни мундира, ни представительного вида. А народ между тем с нашей дороги расступается и почтительно приветствует. Кое-кто и шапки ломает. Видать не простой человечек.

— Идем, — взял он меня за рукав. Оттолкнуть и дать деру секунда. Только это все — песец. Меня примутся ловить всей округой. Куда драпать зимой, не имея понятия об окрестностях и не подготовившись? Тут не город Москва, малин воровских не предусмотрено, да и кто я для реальных пацанов? Фраер залетный. Сдадут не затрудняясь совестью со свистом.

Ну я и пошел. А куда деваться? Не про права человека же кричать? Не поймут.

Глава 8. Отъезд.

В тюрьму меня не засунули. Скорее всего по банальной причине ее отсутствия в здешнем центре цивилизации. Не думаю, что так уж часто совершаются в Колмогорах преступления. Закрыли в обычном амбаре. Стены крепкие, запор снаружи, а зерно я все равно не сожру. И через вырезанное внизу двери отверстие утечь не сумею. В него разве кошка пролезет. Она достаточно скоро появилась и с недоумением уставилась на меня. Подумала и подошла познакомиться. Я ее машинально почесал между ушами и удостоился радостного мурчания.

Худая до безобразия. Здешние хозяйки не часто их кормили, считая что достаточно и мышей, которых сама обязана хватать. Возможно эта стара или просто плохая охотница. А может мыши чересчур шустрые, я уж не в курсе. Просто поделился с ней шматом рыбы, прихваченной на дорогу и мирно пролежавшим по соседству с подарками в сумке. Естественно заранее хорошо завернул, чтоб не запачкать новые вещи, тем более бумагу. Сейчас еда пришлась кстати. Кормить меня как-то не особо рвались, но я решил, что родные не оставят голодным и поделился с умильно заглядывающим в лицо животным.

Сожрала свой кусок со страшной скоростью. Клянусь, слышал, как хрустят перемалываемые зубами кости. Всю жизнь считал, что они их в отличие от собак не грызут. Хотя на пустой желудок еще и не такое бывает. Я в детстве не любил помидоры. Ну не ел и все. Сейчас и сам не смогу объяснить почему. Всего денек воспитательного процесса от бабушки, когда ничего помимо не предоставляется, не взирая на слезы и мольбы. Замечательно помогло. Теперь не моргнув глазом могу употребить хоть собачатину с медузой.

И не пустые слова. Пробовал. В хорошем китайском ресторане еще и не то могут, ты только башляй. Ничего особенного. Правильно приготовленная псина не воняет, а медуза просто белок. Так что не отказываюсь пробовать новое и не особо верю в выполнение всяческих пищевых запретов. Ты посади на несколько дней без пищи и самый религиозный сожрет любой продукт и не подавится. Нам желудок намного важнее, чем привычки, вбитые в мозг. Он кого хочешь заставит в себя пихать. Понятно если ты не настроился помирать и хочешь жить.

Посидел, лениво почесывая кошатину и решил заняться делом. Просто сидеть мочи нет. От меня ни черта не зависит, разве поджечь амбар изнутри. Спать не особо охота. Внутри не то чтобы минусовая температура, но отопления не предусмотрено. Значит пора занять делом. Извлек первый лист бумаги, вооружился самодельным сланцевым карандашиком и задумался. Что в первую очередь. Как до конкретики дошло, началась путаница. И то вроде стоит, и это. А с чего начать?