Хозяин порталов (Спираль миров-2).

— Не поймут-с однако.

— Не поймут, а жаль. Пётр Алексеич, скорее всего, в личный гараж заберёт да будет кататься вдали от глаз областного начальства.

— Не поймёт область.

— Ох, не поймёт, но это уже не наше дело. Лучше вот что скажи, — Максимов прищурился от дыма второй прикуренной папиросы. — Как умудрился отыскать эту штуку? Случайно? Верится с трудом.

— Проницательный ты, Вася. Далеко пойдёшь.

— Поэтому до сих пор на службе, а не в рядах...сам знаешь кого.

— Вы там ничего с этой дворяночкой не учудили? Я ведь не просто так спрашиваю.

— Меня там не было, ей богу. Так, мельком видел — девка, конечно...слов нет.

— Значит выпьем за везение, за руку судьбы, что отвела от тебя смерть.

— Кузьмич, ты чего решил на ночь глядя пугать?

— Вася, — Швед воровато оглянулся, — они нелюди.

— Кто они? — не понял Максимов.

— Да эта девка со своим мужиком. Ты думаешь меня со ста грамм развезло? Дудки. Она показала ту полянку, я бы ни в жисть не нашёл. Дай говорит руку и хоп...мы там...хоп, и снова тут. Чистое колдовство, ей-ей.

— Брехня.

— Брехня? Э...Мирошникова уже допрашивали?

— Ну да, как обычно с пристрастием.

— Плохо дело, Вася, очень плохо, — сразу посмурнел участковый и плеснул немного по стаканам. — Выпьем за упокой душ рабов божьих. Не чокаясь.

— Егор Кузьмич, ты часом не сдурел? — изумлённо поднял брови старлей, не понимая настроения своего коллеги.

— Скоро они будут здесь, Звери Апокалипсиса. Господи, спаси и сохрани мя, раба своего...— участковый перекрестился на пустой угол и влил самогонку в рот.

— Мы уже тут, — насмешливо прозвучал в полутьме женский голос. — Товарищ Максимов, не надо хвататься за пистолетик, ты нам ещё живой нужен. Доброй ночи, Егор Кузьмич.

— И вам доброй, Анастасия. Пришли за нашими головами?

— Есть повод их забрать?

— Ну, вам диаволам, виднее.

— Демонам, — подсказали из тьмы.

— Граждане, прекратите заниматься распространением религиозных...— Максимов побледнел, не договорив о предрассудках, едва увидел второго гостя.

В желудке неприятно заныло, рука самопроизвольно ухватила бутылку и набулькала полный стакан жидкости с ядрёным сивушным запахом. Незваные гости как-то незаметно исчезли. Были и нет, растворились в слабых отсветах закопчёной лампы. Чертовщина, сплошная чертовщина...или искусный гипноз. Бога и Сатаны не существует — всё сплошь поповские выдумки для смущения пролетарского сознания...

— Не ломай себе голову, — вывел его из задумчивости меланхоличный голос Шведа. — Не важно, кто с нами разговаривал, важно что он посоветовал.

— Что советовал?

— Ты же головой кивал, не помнишь?

— Не помню.

— Ну, ты даёшь. Нелюдь предложил нам никуда не звонить и никому не говорить.

— Почему?

— П-потеряем лиц-цо, — Швед с недоумением прислушался к своему организму. — С чего это м-меня так разобр...разбр...разбрало.

Участкового повело, он кулем свалился на пол и мгновение спустя захрапел. Максимов упорно цеплялся за уплывающее сознание, но чёрный искрящийся водоворот подхватил и понёс, всё ускоряясь и ускоряясь, в серую пучину беспамятства.

Карта области оказалась, мягко говоря, неточной. С тем же успехом можно было воспользоваться и обычным школьным глобусом. У меня появилось стойкое подозрение, что она составлялась для запутывания иностранных шпионов. Приходилось перемещаться 'скачками' то в одну, то в другую сторону. При этом вся развесёлая беготня происходила глубокой ночью и ни о каких прохожих или проезжих речи идти не могло. Спросить дорогу было элементарно не у кого. В итоге мы сбились с пути и решили дождаться утра на одном из холмов, метрах в трёхстах от грунтовки, ведущей неизвестно куда. Я лёг на сухую траву, заложил руки за голову и стал разглядывать крупный диск луны, не потому что он притягивал внимание — просто в пустое место смотреть не интересно. Нарейса пристроилась рядом, положив голову мне на живот.

— Есть хочешь?

— Нет.

— Пить?

— Ну-у-у, от стаканчика персикового сока не откажусь.

— Держи, — я протянул стограммовую коробочку с воткнутой пластиковой трубкой.

— Это несправедливо, — в её голосе проскочила лёгкая обида. — Я сколько не пыталась, всё время получается какая-то ерунда.

— Надо чётко представлять создаваемый предмет. Желательно до мельчайших деталей.

— Представляла. У меня коробка сразу промокает.

— Правильно. И знаешь почему?

— Почему? Давай, просвети свою жену-дурочку.

— Ты у меня умница, не прибедняйся, однако всего знать невозможно. Для напитков применяется специальный картон — вроде мелочь, а влияет на конечный продукт. Или, например, вода, — я протянул бутылочку на 250 грамм. — Столовая, минеральная или газированная? — внутри сосуда закрутился рой пузырьков. — Нельзя просто представить что-то и это что-то обязательно получится. Держи...

— Смартфон? — Нарейса покрутила пальцами 5-ти дюймовый аппарат.

— Муляж. Я не имею ни малейшего представления о внутренней начинке, соответственно и работать он не будет.

— Как всё сложно, — она отбросила пустышку в сторону. — Знаешь, Серхео, иногда хочется вернуться назад, в то беззаботное время, когда мы познакомились. Снова стать глупой восемнадцатилетней девчонкой, бродить по мирам, заниматься любовью под любопытными взглядами цвиков...

— А не завести ли нам ещё мальчика или девочку? Отдохнёшь годик от своих бандитов-террористов.

— Нет. Я пока не готова второй раз стать матерью — дел полно. Что будет делать без меня группа?

— Назначат другого командира.

— У нас, между прочим, уже слаженный и обкатанный коллектив. Новая 'метла' — новые порядки и сложности во взаимодействии.

— Прекрасно вас понимаю, товарищ майор, но про мужа забывать не стоит.

— Ты обиделся? — Нарейса перевернулась на живот и пододвинулась поближе, стараясь рассмотреть выражение моего лица. — Есть же Вера, Татьяна.

— Мирса Мирош, вы сколько раз были дома за последние полгода? Молчите? Ни разу.

— Работы много, — она смущённо отвела глаза.

— Да? Тогда отгадай загадку — как называется человек, у которого три жены, но он живёт один? Только не лох — этот вариант неверный и обсуждению не подлежит.

— Серёж, ну ты же сам говорил, что очень рад за нас — есть цель, ради которой стоит тратить время.

— Совершенно верно, однако последнее время у меня начинает возникать крамольная мыслишка, а не...

— Даже и не думай, — глаза Гарейсы гневно сверкнули. — лишних конкуренток мы не потерпим.

— Э, мадам, да в вас никак проснулась ревность? Взыграли собственнические чувства? Я, между прочим, имел ввиду совсем другое — отпуск.

— Издеваешься.

— Шучу.

Она вскочила, нервно походила рядом туда-сюда и, ткнув в меня пальцем, вынесла решение:

— Я предупредила.

— Понял, не дурак, — я принял сидячее положение и потянул Нарейсу за руку. — Давай, как в старые добрые времена, когда мы были юны и будущие невзгоды скрывались за туманом времён...

— Товарищ прапорщик, из вас поэт как из...

— Но-но, попрошу без грязных инсинуаций.

— Ладно, — фыркнула супруга, поудобнее устраиваясь на моих коленях. — А это ничего, что младший по званию обнимает старшего?

— Нас никто не видит, так что о репутации можно не беспокоиться.

— Болтун, — еле разборчиво прозвучало в ответ и тихое посапывание известило о глубоком сне, мгновенно окутавшим Нарейсу не без моей помощи.

Утро принесло прохладу, кучевые облака и отголоски далёкого собачьего лая. Нарушители лесной тишины появились в поле зрения минут через пять — коричневого окраса лошадка неспеша тянула телегу с единственным пассажиром. За ними крутилась кудлатая дворняга, звонким тявканьем напоминая всей округе о своём присутствии.

— Рота, подъём.

— Командир желает поспать ещё капельку, — супруга лениво приоткрыла один глаз.

— Тогда наш гид по Ленинградской области проедет мимо.

— Какой ты настырный, — она поднялась, потянулась всем гибким телом; защитный костюм преобразился в серое платье с коричневым пояском под грудью. — Никуда не уходи. Подожду транспорт за поворотом.

Дед Ефим наслаждался покоем. Вчера с кумом Федькой испытывали качество медовухи и, как обычно, слегка перебрали. Правильно, что таинство перегонки решили проводить в сарае на задворках, не то бабка Нюра всю плешь проела бы. Нет, поначалу она ходила, принюхивалась к сивушному запаху, мешала наслаждаться чистейшим продуктом и задушевным разговором о жизни и политике. Последний раз заглянула на закате солнца. Окинула сердитым взором раскрасневшиеся лица, погрозила сухоньким кулачком и громко хлопнула расхлябанной дверью. Утром его некстати растолкали и отправили присмотреть за пасекой — как бы внучок Венька не учудил там какую-нибудь катавасию. Что не говори, а лесной воздух, по утречку, творит чудеса. Лёгкий ветерок освежает лысину, приглушая звон церковных колоколов. Эх, хорошо, едрит-раскудрит! Так, чего это Нюська разошлась, словно посторонние во двор ломятся?

— Тр-р-р, родимая, — дед натянул вожжи и оторвал спину от мягкой, душистой подстилки из сена.

Дворняга шерстяным клубком крутилась перед неизвестной девушкой, старательно привлекая внимание хозяина.

— Здравствуйте, дедушка, — она поднялась с травы, улыбаясь доброжелательно.

— И тебя с добрым утрецом, красавица. Ждёшь кого али как? — Ефим отметил приличный рост 'гренадер-девицы' и мысленно подкрутил щётку жёстких седых усов.

— Ноги устали, решила передохнуть.

— Ну, так лезь в телегу, довезу куда надо, ежели по пути, — сам же подумал. — 'Такую заставь плуг таскать, так пахарь быстрее замается'.

— Вы в Ленинград едете?

— Да ты никак заплутала, девонька? Эта дорога ведёт на Лаврики, совсем в другую сторону. Тебе надыть повертаться назад, с полверсты, да свернуть направо, там ещё вёрст пять. Выйдешь на тракт и до города рукой подать.

— Спасибо, дедушка. До свидания.

— Счастливого пути, красавица. Но-о-о, Лыська. Шевели копытами, не то до вечора не доберёмся.

Дед обернулся с пожеланием справной девице такого же справного жениха, однако сзади никого не было. Он покрутил головой, не понимая, как такое может быть. Вот вроде бы только распрощались. Не на крыльях же она улетела за ближайшие деревья.

— Чудеса да и только, а, Наська?

Дворняга вильнула хвостом и тявкнула, подтверждая сомнения хозяина в реальности произошедшего.

Северную столицу обошли стороной, нечего лишний раз глаза мозолить бдительным гражданам. К конечной цели мы добрались лишь после полудня — приходилось периодически останавливаться для выяснения правильности маршрута. Нудное это дело, скажу я вам, 'скакать' от одной точки до другой, не зная конкретного вида нужного места.

— А здесь красиво, — Нарейса обвела взглядом парк перед двухэтажным зданием с колоннами.

— Если верить Максимову, то это администрация, а больничные корпуса правее. Нам осталась сущая мелочь — найти корпус ?2, палата 14. Умыкнуть клиентов и спрятать их на время где-нибудь в густом леске, а самим разбираться с порталами.

— Может быть лучше сначала разобраться? Милиция спать не будет при таком количестве пропавших — пришлют отряд и начнут полномасштабное прочёсывание.

— Уйдём подальше.

— Ты забываешь про закон подлости. Там обязательно окажется какой-нибудь случайный лесник, грибник, охотник или просто сельчанин, потерявший корову. Он обязательно доложит куда следует.

— Чёрт, сплошная засада получается, хоть на Луну их отправляй, — я поморщился от мрачных перспектив на спасение рыбаков.

— Вы кого-то ищете, товарищи?

Мы обернулись на голос и увидели миниатюрную девчушку лет 18-ти в белом больничном халате и с двумя папками под мышкой.

— Да, товарищ...— быстро сориентировалась Нарейса.

— Нина.

— Товарищ Нина, около года назад у нас забрали родственника — пил много, нёс всякий бред и однажды набросился на участкового...

— Всё ясно, белая горячка сопровождаемая насильственными действиями в отношении посторонних лиц в связи с помрачением рассудка и потерей адекватного восприятия окружающей обстановки, — оттарабанила без запинки, словно по билету на экзамене отвечала. — Вам нужно во второй корпус на нижний этаж. У нас там подследственные проходят курс лечения до суда, но вас не пустят без соответственного разрешения органов НКВД.

— А просто узнать о состоянии здоровья? — вклинился я в разговор.

— Поговорите с завотделением, он вам всё подробно объяснит.

— Спасибо, Нина, мы так и сделаем. Как нам пройти к корпусу?

— Вон туда и направо. Сторожу скажете, что к Петру Михайловичу на приём.

— Ещё раз спасибо, Ниночка, вы нам очень помогли.

— Ну что вы, это было не сложно. Извините, меня работа ждёт. До свидания, — она быстро пошла к зданию с колоннами и уже со ступенек, какое-то время, смотрела в нашу сторону, а потом скрылась за высокими массивными дверями.

— Ты её впечатлила.

— Ну конечно, в кои-то веки увидела дылду женского пола, — хмыкнула Нарейса.

Пожилой сторож, в форме без знаков различия, дотошно осмотрел наши фигуры и посоветовал 'не шалить, а то знаю я вас, посетителев'. Смысл его слов остался за кадром, но он как в воду глядел — 'пошалить' здесь всё-таки придётся. Заведующего пришлось ждать довольно долго — то он совершал обход, то принимал пациентов, то вообще куда-то пропадал. Наконец в дверях корпуса появился человек в медицинском одеянии, разительно похожий на Антона Павловича Чехова, сделал лёгкий поклон и представился:

— Пётр Михайлович Корытин.

— Доктор...

— Назовите себя, а то знаете ли неудобно разговаривать с безымянным человеком.

— Извините...Сергей, а это моя жена Анастасия.

— Ну-с, товарищ Сергей и товарищ Анастасия, что вас привело в это скорбное место?

Показалось или Корытин действительно произнёс слово 'товарищ' с некоторой брезгливостью?

— Около года назад нашего дальнего родственника...— начал я объяснять.

— Насколько дальнего?

— Брат двоюродной тётки.

— Почему сама не приехала?

— Ногу сломала. А почему вы об этом спрашиваете?

— Бывает, к нам наведываются родственники, с сугубо меркантильными интересами.

— Нет, что вы, — заверил я доктора. — Нас интересует только состояние здоровья и больше ничего лишнего. Последний раз виделись лет десять назад, возможно и не узнаем в лицо.

Плохо, что на бланках ОСАГО нет фотографий — теперь приходиться изворачиваться.

— Надеюсь, надеюсь, — недоверчиво пробурчал Корытин. — Как фамилия больного?

— Юхтин. Алексей Алексеевич, — мне были известны только эти данные из всей пятёрки пропавших.

— Хм, — он задумчиво потёр бородку. — Пациент со сложным диагнозом — параноидная шизофрения, обострившаяся на фоне...впрочем, неважно.

— Скажите, Пётр Михайлович, это может быть связано с неумеренным употреблением алкоголя?

— Что вы, милочка, — вскинул брови Копытин, — Совершенно исключено. Ваш родственник если и выпивал, то довольно редко.

— Мы можем с ним встретиться?