Очередная глава "Иного"

— Почему? — спросил Альбус. — Чем он так для них ценен?

— Это эссенция, подобная ворт-эссенции, — Элла ответила раньше Артура с Эрудой. — Полагаю, муральвы используют её для адаптации. Так они адаптировались к Зену, затем к Земле, а сейчас — к Краку.

— Истинно так, — молвил Эруда. — Не зря говорят, что загадки созданы для того, чтобы их разгадывала Элла Мэйдж.

— Кто говорит? — спросила она, внимательно смотря во множество глаз вортигонта и в туман, окутывающий его разум.

— Многие, — отвернулся Эруда. — Ворт-эссенция не ограничена местом, временем или единственным вариантом, как и Песня, что сотворена тобой. Мы видим, что было, что могло бы быть и что будет, — как же ей надоели все эти провидцы! — Тебя множество, но ты одна такая, — ну и что это значит?

— Идём, — махнула рукой на провидческие игры и шагнула по стелящемуся вперёд Кверьлю вглубь хода, проеденного в камне.

Второй шаг. Третий. С каждым шагом чувствовалось сопротивление. Разделялись, слабели связи между элементами Потока в ноосфере. Её псионическое восприятие сужалось, точно сдавленное чем-то. Внутри неё не было никаких изменений, всё нормально было и с Кверьлем, «люмос» на кончике палочки зажёгся как обычно. Что это такое? Вортигонты не знали ответов, зато продемонстрировали, насколько быстрей гаснут зелёные молнии — основное их оружие. Ближе к центру улья её новые союзники вовсе утратят связь между собой и любые дистанционные атаки.

Заклинания? Она попробовала — они тоже быстрее слабели, гасли, точно растворялись в окружающей среде. Снизилась и дальность капчалога. Искусственно повышенное сопротивление среды? А хуже всего, нарушалась связь с другими игроками! Не с Эшером, а со всеми остальными. Если так пойдёт, они останутся одни. Она отписала об этой возможности и сосредоточилась на своём пути.

Рисковать перемещаться внутри Кверьля они не стали, но само путешествие по его подталкивающей, не дающей упасть поверхности было быстрым и комфортным. Пространственное чутьё не отказало, она чётко знала, куда идти. Пси-чувства глохли, заставляя напрягаться, будто молодого Зел-Нага, впервые повстречавшегося со Вторым. Напрягалась не только она — и Альбус, и вортигонты, и Конфигуратор, которому, пожалуй, было тяжелей всего.

Лабиринт извилистых тоннелей и каверн не был пустым. Стены заволакивала слизь, порой сплетаясь в «паутину», преграждающую путь. На слизи попискивали шестилапые личинки. Их жирные тела слегка светились, а внутри, как показал вортигонт, можно было найти отдалённое подобие личиночного экстракта, годящееся лишь для лечения лёгких ран. Элла отложила пару шариков этой густой субстанции в капчалог — изучит позже.

Вскоре появились и защитники личинок. Муральвы-воины, причудливые, но вполне эффективные насекомые, легко умирали от молний вортигонтов, но это только пока, на границе улья. Подумав, Элла экипировала силовой меч, отказалась от опасной в тесных проходах мультимельты в пользу пары болтеров. Ещё один с обоймами она вручила Альбусу, добавила ко всему этому лазерный пистолет со сменными батареями... Дамблдор попросил и себе оружие ближнего боя — выдала световой меч, передав умение им пользоваться. Слабенькое умение, но она хотя бы владела техникой безопасности! Вортигонты от оружия отказались, и она могла их понять — нестандартные кисти и суставы рук, отсутствие привычки... и то, как они управлялись с муральвами безо всяких ворт-способностей.

Это не было испытанием. Не было тяжёлым боем. Они просто шли по улью и убивали жуков. Двое вортигонтов погибли. Она не была мастером стрельбы, улучшенная реакция, ускоренное мышление, чувство пути — всё это работало, но недостаточно. В узких извилистых ходах одного из вортигонтов буквально подорвал в кислотном взрыве муралев-рабочий. Другого убили муральвы-воины — разорвали на части, пока они отбивались от целой орды в большой пещере.

По хитину, кислоте и жёлто-зелёной гемолимфе шли они вперёд, пока не убили одного из стражей. На вид неуклюжий, а на самом деле весьма вёрткий и бронированный «муравей-лев» одарил их фероподами — железами, которые вортигонты извлекли из туши. Железы эти испускали специфический запах, и по-особенному манипулируя им, можно было «пасти» муравьиных львов-воинов — заставить двигаться куда-то, идти за собой или даже натравить на врагов. Сражаться друг с другом муральвы, конечно же, не будут, поэтому фероподы служили для них средством защиты. От особей-рабочих это не спасало — ими управлял древний страж, столкновение с которым унесло жизнь третьего вортигонта. Убивать стража, неким образом (ей очень хотелось узнать, каким!) связанного с нектарием, было нельзя — испортится экстракт. Поэтому один из вортигонтов пожертвовал собой, стража отвлекая.

Дорога до гнезда для Эллы не была приключением, а была — работой. Напряжённой, размеренной работой, и она оставалась спокойно-сосредоточенной, перешла из творческого состояния в «живой вычислитель Мэйдж», как Мирддин порою называл. В каком-то смысле — отдых. Творчество, поток озарений и постижений, эмоционально истощал её, а такая вот «прогулочка» — скорее заряжала. Особенно сейчас, когда физическая усталость убиралась вращением эссенции.

Неприятный сюрприз ждал у самого гнезда. Человек или, по крайней мере, кто-то, выглядящий, как человек, выступил навстречу и, не произнося ни слова, поднял вверх устройство и нажал на кнопку. Элла ускорила мышленье до предела, едва не разрывая мышцы, дёрнула назад, за поворот, Альбуса и Эруду. Артур сам отпрыгнул назад. Она же? Она осталась и даже увернулась от руки Альбуса. Это была не граната, не какое-то взрывное устройство, а кое-что иное.

Коробка устройства распалась, разделилась чёрными линиями, изогнувшими пространство. Это происходило мгновенными рывками — с каждым тактом в одну десятую секунды появлялись новые линии, продолжающие узор, изгибающий, разрывающий ткань реальности. Человека, очевидно, смертника, разорвало первым. Узор начал стремительно расти, и сопротивляющаяся искривлениям ордополя среда никак этому не мешала. У неё было две догадки, почему: во-первых, среда реагировала на длящиеся воздействия, а не моментальные; во-вторых, это экзотическая, но невысшая технология, которая никаких искажений в ордополе не вносила. Не важно.

Важно, как этому противостоять. Сзади наступали муравьиные львы, и она была уверена, что Орион — а кто ещё? — рассчитал так, что отступить не выйдет. А выйдет — проиграют всё равно, когда «узор» доберётся до экстракта. Единственный способ воздействовать — прикоснуться, буквально вручную повлиять. И Элла была уверена, что это не сработает. Узор рос слишком быстро, скорость сознания слишком мала, чтобы успеть познать, выработать контрмеру и воздействовать меньше чем за десятую секунды.

Повинуясь мысленной команде, Кверьль рванулся вперёд. Этр единственный её инструмент, не заблокированный сопротивлением среды — Кверьль «рос» сам собой, будучи целостным искривлением, и размер не влиял на форму этого искривления, никакого сопротивления не было. Повинуясь максимально развёрнутой команде, Кверьль обвил узор, запечатывая в себе. И вместе с тем узор обвил Кверьля, куда-то поглощая. Секунда, другая, третья — плавные зелёные линии и отрывистые чёрные росчерки пропали из реальности синхронно, себя друг в друга утянув.

— Допустим, — вслух прокомментировала Элла, заново оценив ход Ориона. Он разменял своё оружие на её инструмент. А мог бы уничтожить нектар. Ориону почему-то выгодно, чтобы вортигонты помогли ей добраться до накопителя? Там была настоящая ловушка? Элла ждала нападения Ориона именно здесь, где без почти всей магии и псионики была так уязвима! Здесь, где нельзя было нормально управлять големами, и где Орион сумел избавиться от Кверьля, где один удачный прыжок муральва-рабочего её убьёт! Или она не знает каких-то обстоятельств, или предвидение Ориона неточное, или после активации медальона от Сирени он полагается на расчёт, который провалился. Так или иначе, но они добрались.

Большие, сантиметров в тридцать диаметром шестиугольные ячейки сот гнезда простирались вглубь этой естественной каверны. Между — останки древнего скайятеха, оплавленного кислотой. Сзади наступали муравьиные львы, но здесь не было ни одного. Эруда остался помогать Альбусу, а Артур обвёл соты долгим взглядом. Многие из ячеек светились сине-голубым. Это место сильно выбивалось из... «проекта» муральвов. Как же Элла жалела, что её чувства ограничены! Сколько же тайн скрывали эти насекомые? Да и вортигонты тоже.

— Потребуется время, — молвил Артур. — Как мои предки, положусь на обоняние, чтобы найти лучшую железистую жидкость.

— А я поищу кое-что другое, — кивнула ему.

Артур ловко взобрался на ближайшие соты, принюхиваясь, а она... она тоже «принюхалась». Выпустила простейший телекинетический толчок, отслеживая, как он гаснет в миллиметре от руки. Ещё раз выпустила — в другом направлении. Ещё раз. И ещё раз. Вот оно! Она медленно обходила соты, ориентируясь на эпицентр «антиискривления».

Элла примерно поняла механизм этого «усилителя сопротивления среды». Почти любое воздействие на физическую реальность длилось во времени, и именно это использовал источник антиискривления. Он создавал «поле», распределённое «напряжение» в ордополе, которое реагировало на искривление и «выстраивалось против него». У этого искусственного сопротивления была мера. Его можно было пересилить. Не с её псионической силой — или не с её умением. Точно так же, как поле подавления Зел-Нага малыми усилиями «ломалось» «перпендикулярным нажимом», вектор которого был индивидуален для каждого кристалла, каждого варианта поля, так и это «поле сопротивления» ломалось совершенно точно, у Зел-Нага на этот счёт была метафизико-математическая теорема, доказательство которой, впрочем, пока что ускользало от неё. Не существует «совершенной универсальной антимагии», однако может быть очень широкая или же универсальная, но несовершенная.

По крайней мере, эта теорема работала в условиях «достаточно гладкой модификации метапустоты», чему соответствовала вообще любая реальность, в которой когда-либо бывала Элла. Нарушались эти условия около настоящих метасингулярностей или на пространственно-временных бесконечностях третьего рода. Метасингулярности Зел-Нага не встречали в Пустоте ни разу, но теоретически представляли себе их. Под такое представление подходил разве что Свободный Универсальный Ключ. Бесконечности третьего рода? Вероятно, именно таким будет переход с Крака в обычную реальность, если они задержатся надолго. Возможно, путь от Солнца к Тверди?

Размышляя о границах «антимагии», она добралась до этой самой антимагии источника. И не одна. Из-за разных скоплений сот вывернули они к одной и той же цели — Элла Мэйдж и Ровена Рейвенкло. Загадочное устройство — переплетение багрово-туманных волокон, в центре которого точно пульсировал алый огонёк, точно билось живое сердце — встало между ними. Одновременно подняли они глаза от устройства друг на друга.

Ровена была не в лучшем состоянии. Её механический доспех, очевидно, намного более простой, чем носить привыкла, зато надёжно работающий в поле сопротивления, был оплавлен. Местами — до самой кожи. Шлема не было, и судя по покорёженным креплениям, или Ровена сама его выдрала, избавляясь от НЭ-кислоты, или его выдрал муралев, чудом Рейвенкло не прикончив. Серебристо-серые волосы выглядели невредимыми, но Элла догадывалась, что эти импланты самовосстанавливаются.

Они вскинули оружие одновременно. Элла — в сторону устройства. Ровена — в её сторону. Что-то подсказывало: не переживёт и выстрела, а болтер Ровену не убьёт. Зато устройство? Устройство выглядело хрупким. Было хрупким, не будь она гениальным инженером! Что нужней Ровене — устройство или её жизнь? Она сделала ставку.

— Прозорливо, — холодная усмешка от Ровены. Опустили оружие синхронно.

— Зачем оно тебе? — спросила не только из чистого любопытства, но и чтобы выиграть время, пока вортигонт закончит поиски.

— Нормализатор реальности нужен не мне, — они вновь встретились взглядами. Ровена знала, что она знала — и наоборот.

— Зачем он Медузе? — уточнила она.

— Ваше создание, — обвела пространство свободной рукой, подразумевая Поток, — несёт в себе хаос. Медуза желает порядок создавать.

— Элла Мэйдж, моё дело успехом увенчалось! — воскликнул позади Артур. Она вновь взяла нормализатор под прицел, когда Ровена сделала к нему шаг. Донеслись звуки выстрелов Альбуса и боевые выкрики вортигонта — муральвы прорвали оборону. — Ровена Рейвенкло, — в устах Артура это имя было живым противоречием. Разве что Джу разобралась бы в его эмоциях сейчас!

В короткий миг она почувствовала, что между Артуром и Ровеной что-то произошло. Было принято какое-то решение. Ровена бросила:

— Не будем стоять здесь вечно. Отступи за угол. Я выключу нормализатор и дам тебе фору. Успеешь уйти — будешь жить и соратников спасёшь. Нет — за собственную бездарность не вини.

Быстрыми шагами, не опуская болтер, отступила следом за Артуром. Они побежали — побежали на звуки боя. Реальность дрогнула, распадаясь на части и обратно пересобираясь. Радиус псионического восприятия начал расти. Метр, два, три... Схватила Артура и, преодолевая слабеющее сопротивление, рванула что есть сил. Позади вспыхнуло. Заканчивая с оставшейся «нормализацией», нечто понеслось за ними следом, обращая в плазму даже камень.

Артур раздавил капсулу с экстрактом. Резкий цветочный запах — и сине-фиолетовая плёнка окружила его тело. А его разум — изменился. Защита пропала. Вот только вместо мыслей ей открылась пропасть, бесконечные глубины всего космоса, а не мысли разумного существа. Теперь уже Артур потянул её за собой, и окружающее замедлилось — или это они выпадали из обычного потока времени? Вортигонт манипулировал эссенцией — эссенцией самого пространства-времени, неотделимой от сознания-космоса его!

Белое пламя позади распространялось быстрее скорости звука. Они обогнали её. Не обращая внимания на муравьиных львов-рабочих, целых трёх обычных стражей и двух древних стражей, Артур устремился к паре обороняющихся — Альбусу и Эруде. Эруда также поменял цвет кожи от одного касанья Артура. Он и Альбус перешли в Артуров временной поток. Два вортигонта переглянулись. Эруда взял за плечи Альбуса, Артур — её.

Их существование расплылось. Она не понимала, не чувствовала, что на самом деле сделали вортигонты, как именно сначала размазали их бытие по всему Краку, а затем сфокусировали в нужной точке. Никакая известная ей телепортация не сработала бы, но то, что сделали вортигонты, не было ей известно и, в общем-то, не было телепортацией. Уловила, почему это сработало: пространственная блокада вокруг накопителя не была идеальной и не могла быть — тот же принцип, что у полей безразличия, но с ясными причинами: при «полной» блокаде накопитель вырезало бы из Крака вместе с аватарой Ориона. Прореха в блокаде не была постоянной — плавающая, ничем себя не выдающая, однако и их существование стало плавающим, окутывающим поверхность барьера — просочившимся в прореху, конденсирующимся внутри.