Но это не значит, что не стоит быть осторожным, как никогда. Даже накинутый капюшон на голову может не спасти от опознания. К тому же, если обычные милиционеры решат обыскать или попросят документы, то найдут оружие. Придется снова давать деру...
Ижевск был больше, оживленнее. Здесь проще смешаться с толпой. Дешевую и достаточно теплую одежду удалось раздобыть в одном из поселков по дороге. Удалось даже всучить пару окровавленных купюр, но после я оставил при себе только чистые, чтобы потом меньше привлекать внимания.
Город был украшен к празднику, но мне было абсолютно не до этого. Даже то, какой сегодня день, удалось узнать только из информационного табло на одной из улиц. Здесь нужно посетить только одно место...
Найдя интернет-кафе, я в первую очередь начал искать сводки новостей о событиях в Глазове. Столько убитых... разорванных на части... А этот паренек среди без вести пропавших. Значит, добрались. Он ведь не хотел уходить...
Печальный, но ожидаемый конец. Я не чувствовал своей вины. Этот оборотень контролировал себя. И убивал сознательно. Поэтому жалости не заслуживает. Но все равно на душе было неспокойно.
Следующим шагом было создание нового почтового ящика. Это самый безопасный способ послать весточку родителям, благо у них имелась электронная почта. Короткое письмо в несколько предложений было в голове заранее. После чего удалив историю посещению в браузере, я быстрым шагом покинул кафе.
В этом городе больше нельзя задерживаться. Всем необходимым можно разжиться в городах поменьше. К тому же нужно запутать след, постоянно менять направление на пути к Москве. И попытаться найти собратьев. Те, кто кусает, не могли появиться из ниоткуда.
Плевать, что это потакание инстинктам, что заставляют искать свою стаю. Мне это нужно. Потому что одному долго не протянуть...
Глубоко в лесу. 29 декабря. 2008 год.
Шрам.
— Да чтоб тебя!.. — выругался охотник, провалившись в очередной сугроб.
Кэтрин в пяти метрах от него двигалась легко и грациозно, несмотря на неподходящие для похода в зимний лес сапоги.
Шрам в тайне завидовал ей, но не подавал виду, упрямо двигаясь вперед. Хоть и знал, что со стороны выглядит крайне неуклюже. Здесь определенно не его стихия.
— Впереди костер, — предупредила брюнетка, взяв наизготовку автомат.
— Где? — сам Шрам костра не видел.
— Там, через полкилометра в роще.
— Ну, пошли, что стоять-то? — буркнул он, проверяя, не замерз ли затвор ружья.
Конечно, сейчас не сорокаградусный мороз, но ожог на лице неприятно зудел от каждого порыва ветра, пригоняющего острые колючие снежинки.
Когда охотники приблизились к лагерю, их уже ждали. Брюнетка и блондинка держали в руках двустволки. Причем у первой во второй руке еще и охотничий нож.
— Вы всех животных здесь в компост решили превратить? С таким-то оружием... — усмехнулась старшая, кивая на оружие гостей.
— Мы охотимся на особую дичь, — ответила Кэтрин, только успел Шрам открыть рот — Крупную. И вам не конкуренты.
Незнакомки опасались. Блондинка вон готова выстрелить при любом резком движении.
— Улов тут плохой. Только зайцы. Один раз видели оленя. И все, — торопливо проговорила светловолосая, желая поскорее избавиться от общества охотников.
— А не было таких крупных волков? — вклинился Шрам, кладя дробовик на плечо — Может, стая, может, одиночки?
— Был один, — нахмурив лоб, вспомнила брюнетка — Глубже в лесу. Мы на хищную живность не ходим. Опасно, знаете ли.
— Понимаю, — угрюмо кивнул охотник, удаляясь.
— Простите за беспокойство, — тактично извинилась Кэтрин, прежде чем пойти следом.
Стоило отойти подальше, как женщины начали о чем-то перешептываться.
— О чем они говорят?
— Да черт пойми... — фыркнула напарница, поправив черный локон волос — Мы идем за этими тварями или нет?
— Раз они живы, нет тут никого. Дикие нападают на всех, кого увидят.
— А пропавшие?
— Много кто пропадает в лесу. Хватит вопросов, — отрезал Шрам — И вообще, прекрати раскрывать свой рот, когда не нужно.
Кэтрин отреагировала сдержанно, хотя ее глаза на секунду покраснели.
— Да и твои хваленые способности... Ничего они не дают.
— Иди к черту, придурок контуженный...
Охотник пропустил эти слова мимо ушей.
Глава 3.
Владимир. 30 января. 2009 год.
Долгие скитания не прошли даром. Даже чередуя природу и цивилизацию, я чувствовал, что постепенно теряю себя. Не воспоминания, а свой собственный моральный облик. Скромного тихого парня в лесах заменял хладнокровный охотник, а в городах боящийся каждой тени параноик. Борьба за жизнь и с самим собой происходила каждый день, изматывая, лишая нормального сна.
После того, что произошло с охотниками, про воровство в городе можно забыть. Скорее всего, именно так меня и вычислили в первый раз. Либо следили за тем неудачливым убийцей. Но суть одна. И стоит вновь совершить ошибку, как меня тут же обнаружат. Как предыдущие два раза. Только в третий раз уйти уже не удастся.
Несмотря на чрезвычайную осторожность, мне все же удалось вляпаться в пару неприятных историй. Например, решив воспользоваться тем, что первого января люди не столь внимательны после праздник, пошел купить новую одежду в подвернувший под руку небольшой городок. Мне дважды повезло с тем, что после Нового Года магазин был открыт. Ибо я уже потерял счет времени, не знал, какой сейчас день и месяц. Хотя какая разница? Даже если и знал, то праздновать ничего бы не стал... Потому что незачем,
Как бы то ни было, после приобретения на выходе уже ждала милиция. Кто-то из местных стукнул, что появился какой-то неопрятный оборванец со следами крови. И с деньгами. Похоже, благодаря высокому росту, меня приняли за уголовника, находящегося в федеральном розыске. Или сельского маньяка-убийцу. И отчасти, они, как ни крути, правы.
Удивительно, но кое-где еще остались сознательные граждане. Правда, сейчас они появились очень некстати...
— Докум... — сразу, без лишних приветствий, потребовал один из милиционеров.
Но не успел докончить фразу, так как я быстро накинул капюшон, скрывая лицо, и рванул через черный ход. Даже не заплатив.
Детали побега сложно вспомнить. Адреналин ударил в голову, отчего тело выполняло лишь одну задачу: сбежать. Единственное, что запомнилось, так это, что одна из задних дверей оказалась закрыта на крепкий замок, и ее удалось вышибить лишь со второго разбега. И не удайся это снова, начал бы принимать звероформу. Другого выбора просто не оставалось.
Глупо вышло, но это очередной урок. Понятно, что дело не в моей силе. Всего-навсего везло. Ни навыками выживания, ни многими житейскими премудростями я не обладал. Жизнь в цивилизованном обществе, полном комфорта, к этому не располагает. От этого глупые ошибки.
Одно утешало. В этот раз жизнь решила подшутить надо мной безболезненно...
До середины января я игнорировал крупные города. Поиск себе подобных не стоил подобного риска.
Тем более, что лес давал в основном все, что нужно. Вопреки заверениям многих природолюбов, разной живности вокруг просто умопомрачительное количество. Но нужны обостренные чувства оборотня, чтобы это понять и оценить масштаб.
А кров со звериным обликом просто не нужен. Теплая шерсть согревала лучше любой шубы даже в самую жуткую метель. Только спать во время нее все же не рекомендуется.
Однажды подобное едва не стоило потери конечностей от обморожения. Спасла лишь регенерация. Но что поделать? Не рыть же норы, право слово...
А вот дикие этим занимались. Лично с ними больше не встречался, но вот брошенные жилища находились. По размерам определенно превосходили волчьи. Кое-где до сих пор валялись иссохшие человеческие кости. Определенно, лучшее предостережение для того, чтобы держаться ближе к цивилизации, если не хочу закончить жизнь таким же жалким существованием.
Поэтому, я, в конце концов, решился и отправился в город, предварительно схоронив револьвер под первым попавшимся развороченным пнем. Лучше попасться сотрудникам правопорядка просто без документов, чем с оружием.
Тем более, все равно не знаю, где достать патроны. Тем более серебряные. Впрочем, не очень уж и хотелось. Слишком свежи воспоминания. Хоть и раненая серебром нога вернула подвижность быстрее, чем ожидалось. А старая рана на плече вообще зажила без следа. Но лучше сразу в голову, чем снова испытывать эту боль...
Быстро обойдя основные районы города ночью, так и не найдя следов собратьев, я дождался утра на крыше, и спокойно зашел в интернет-кафе. Нужно узнать, что творится в мире. Может, удастся найти какие-нибудь следы.
Но черт дернул посмотреть в первую очередь новостную сводку по Глазову. Среди пропавших без вести числился тот самый парень, которого я спас. Пропал всего через несколько дней после моего побега. Сердце неприятно защемило в тревоге. Либо все-таки последовал совету и драпанул, либо... Нет, скорее второе. Учитывая, с какой уверенностью говорил, что ему некуда идти.
А что насчет меня... Никакого объявления о пропаже. Отчасти отлегло от сердца. Все-таки телеграмма дошла. Но этого мало. Быстро создав почтовый ящик, я отправил письмо на электронный адрес отца. Короткое, но достаточно ясное. Без каких-либо подсказок, которые помогут меня вычислить.
Теперь нужно бежать. Да, это настоящая паранойя, но кто знает, какие у охотников есть средства? Может, они способны пасти своих жертв даже со спутников? Иметь полный доступ в сеть, вычислять по ай-пи адресам...
Но это им не поможет. Даже если смогут отследить мой след, это не значит, что они знают точно, куда я иду. Двигаясь на запад, я постоянно менял направление, делал крюки, стараясь как можно больше запутать возможных преследователей.
Понимание того, что ты одинок, а также каждую секунду на волосок от смерти, выматывало морально. Если бы не тот разговор с сестрами, моя личность бы уже давно разбилась на миллионы осколков.
Я сразу запретил себе разговаривать самому с собой, полагая, что это один из верных способов, чтобы окончательно свихнуться. Мысли о покинутом доме согревали первое время, но постепенно воспоминания начали тлеть, растворяясь в мутной пелене. Внешний вид родной квартиры, даже лица друзей и родителей начали забываться. Словно ничего этого никогда не было. Просто родился полузверем-получеловеком, прячущимся от всего и вся.
Последнее, конечно, с каждым днем все меньше и меньше относилось к реальности. Депрессия, сменившаяся отчаянием, переросла в неконтролируемые вспышки ярости. Будто весь мир должен поплатиться за ту несправедливость, что произошла с моей жизнью. Обычная охота превращалась в кровавый декаданс. Мои несчастные жертвы умирали в страшных мучениях вместо милосердного перерезания горла или сворачивания шейных позвонков. Хотелось рвать, терзать, ломать хрупкие кости и выдирать внутренности, давя их в кулаке, превращая в неприятное на вид месиво.
Мой пыл остудила схватка с медведем. Несчастный зверь просто защищал свою территорию, по которой я пер, как танк, не замечая перед собой ничего.
Но его атака не осталась незамеченной. К сожалению, даже с возможностям оборотня этой тяжелой туше удалось меня повалить. Пасть была готова сомкнуться на горле, но когтистые руки успели схватить пасть. Острые клыки оставляли глубокие раны. Челюсть у животного ничуть не уступала моей. Когти врезались в грудь, не говоря уже о том, что как минимум три центнера удобно расположились на теле, не давая подняться.
Но звериные инстинкты ничто против человеческого интеллекта. Резко сунув сжатую в кулак руку глубоко в пасть медведю, я начал бить другой по горлу.
Лучше лишиться конечности, чем жизни. Тем более, должна же отрасти на крайний случай... Правда, проверять теорию как-то не хотелось.
Не ожидая такого напора, зверь отскочил, едва не переломав мне кости при этом. Битва могла и закончиться. Стоило просто развернуться и уйти. Но боль в хлещущей кровью ране не оставила никаких возможностей для пресечения конфликта.
Теперь уже я накинулся на несчастное животное, вдавив в ближайшее дерево, прижимая локтем шею, не давая снова меня укусить. Лапы с когтями пытались что-то сделать, но что это против человеческой конечности?
Несколько сокрушительных ударов коленом в брюхо окончательно остудили пыл зверя. К этому моменту голова уже окончательно потеряла возможность соображать. Разум растворился в кровавой вакханалии, объявляя торжественную победу примитивных инстинктов.
Хруст шеи, брызги крови и окровавленные когти, вновь и вновь рвущие толстую шкуру. Только этот момент навсегда остался в памяти, яркое напоминание о звериной безнаказанности и дикости. Эмоциональная смесь истинного восторга и глубокого отвращения одновременно.
Покончив с этим страшным развлечением, я просто ушел. Не оглянувшись на то, что сделал. Потому что прекрасно знал, что увижу...
С тех пор подобных вещей больше не происходило. Вернулись внимание и осмотрительность. А все благодаря одному важному выводу...
Если моя жизнь и будет состоять из крови, то я хочу увидеть все своими глазами, а не через призму звериной сущности, которая только и жаждала подчинить себе.
Но откуда взять силы? Из-за меня умирают и страдают люди. Жизнь в бегах. Иногда действительно проще сдаться, раствориться в звере, забыть о проблемах. Навсегда.
Если раньше сожаления о том, как круто повернулась моя жизнь после обращения, возникали редко, то теперь я все чаще представлял свою жизнь, не окажись я не в том месте, и не в то время. Скучная, обыденная, но безопасная. С людьми вокруг.
Проводя сравнение, начинаешь осознавать, насколько жалко выглядит теперешнее существование. Может, две тысячи лет назад я бы чувствовал себя в своей тарелке. А после жизни в развитом цивилизованном обществе без настоящих забот и проблем, удивительно, как вообще удалось зайти так далеко.
Именно по тому, что я столько пережил и остался в своем уме, нельзя сдаваться. Даже после всего, что произошло, внутри остались капли личной гордости, на которые следовало опираться.
Люди всегда борются с собой, но мало кому выпадает возможность схватиться с таким противником, как вторая сущность. Это не так просто, как преодолеть лень, переступить через гордость или проявить сочувствие к незнакомому человеку. Здесь нужно бороться с каждой неправильной мыслью, любой возможностью искушения. Ежесекундно.
Для этого я старался больше проводить в человеческом облике, игнорируя холод и другие неудобства. В городах общаться с людьми и принимать пищу. Хоть это и опасно...
Но приходилось балансировать меж двух зол. И это крайне изматывало. На подходе к Владимиру разум уже толком не осознавал, что вокруг происходит.
Мои послания родителям становились все более бессвязными. Я опасался проверять почту, потому что каждый раз заводил новый электронный адрес. Но стоило догадаться, как это их беспокоило, и какие приходили ответы. Но как-то это не волновало...
Отчасти даже стало наплевать, что произойдет дальше. Меня могли бы окружить, наставив со всех сторон оружие, но дождались бы только безразличного взгляда. Я мог сойти с ума, принять звероформу и начать рвать в клочки ни в чем неповинных горожан, пока зверя не угомонит тяжелый калибр. Дошло до того, что перестал прятать оружие в лесу. Словно бегать от сотрудников правопорядка вошло в привычку. Или превратилось в игру.
