Станция тем временем, выплюнув чётко отмерянную мной порцию рабочего тела, карабкалась к точке равнодействия сил притяжения Земли и Луны, после прохождения которой, сила притяжения Луны, став больше, потащит станцию к естественному спутнику Земли. Эту точку, судя по допплеровским сдвигам линий спектра света, отражённого от Луны, я преодолел с остаточной скоростью 10м/с! Действительно, далее скорость только увеличивалась. Пыхнув МДУ и переведя станцию на пролётную траекторию, я отстыковал "лунный модуль". Тот отлетев от станции на километр, будучи отброшен могучим толчком "пружинного щупальца-манипулятора", по команде моей биомассы-ЦВЭМ в капсуле зонда-пенетратора включил собственную ДУ и начал осуществлять манёвр выхода на полярную орбиту вокруг Луны.

Всё шло чётко, без сбоев — всё-таки надёжность моих систем управления была значительно выше ранее установленных.

Сама АМС обогнула Луну, сблизившись с ней в самой крайней точке аж до ста метров, — мне было немного не по себе от промелькнувшего буквально "рядом" вала лунного кратера, и набрав дополнительную скорость, а также изменив направление движения, вышла на траекторию полёта к Марсу! Тщательно ещё раз соориентировавшись по опорным звёздам и пульсару, солнцу, и самому Марсу, я чуть-чуть подкорректировал траекторию, при этом мои зрители видели как "Экстер-человек" наклонившись над "звёздной картой" что-то там вымеряет, затем включает на пульте двигатель, после чего они видели как работает МДУ на самом деле. Дикий восторг! Серёга и Игорь посмотрев передачу атаковали меня вопросами:

— Экстер, а тебе как, не слабо сделать космолёт с нуля здесь, на Земле?! МЫ тоже КОСМОНАВТАМИ хотим стать!

— Ну, коль серьёзно намерены рисковать своими жизнями, почему нет? Могу и с ядерными движками замутить аппарат!

В это время мой "лунный модуль", выйдя на неустойчивую полярную орбиту вокруг Луны, приблизился к её южному полюсу. Я, по таймерам пульсаров чётко определив время начала "лунного этапа мисии", перешёл в него, и отстыковал диски зондов-пробников. Работая собственными крохотными ДУ они направились к лунной поверхности опережая основной зонд и благополучно, лишь один зонд отклонился от предписанной траектории, врезались в днища затенённых кратеров. Мгновения боли — управление пенетраторами-бомбочками осуществлялось крохотными комочками мой биомассы и я отметив, какие выбросы были особо богаты парами воды, продолжил полёт ко второму, — северному полюсу Луны. Повторил зондирование и там. Однозначный вывод — южные полярные кратеры богаче водой. Поэтому мой основной посадочный блок начал снижение, так чтобы встретиться с лунной поверхностью в облюбованном мной южном кратере, выброс из которого был самый богатый водой. Что интересно, скачанные мной из интернета данные его не упоминали, хотя зондирование этого кратера "Лунар-Проспектором" и другими аппаратами велось. Я лишний раз убедился, что информации из интернета нужно доверять с осторожностью, проверяя при любой возможности.

Удар о дно кратера был сильный. Перегрузка превысила пять тысяч же, практически предел прочности, на который я переделывал капсулу. Но на моё счастье она не раскололась, а запас топлива и окислителя, естественно они были разделены и находились каждый в своём "бачке", — моя стартовая пища, не сдетонировали от удара. Судя по характеру перегрузки и времени её действия, я заглубился метра на три, расплескав грунт дна кратера. Пока поверхность пенетратера была горячей от удара, я быстренько откинул верхнюю крышку зонда, и выкинул длинное щупальце-штангу с солнечной батареей на конце. Длиной тридцать метров в расправленном виде, ажурная ферма с термоизолированными "балками" толщиной миллиметр, она еле-еле справилась со слабой лунной силой тяжести, поднявшись на двадцать метров и выйдя из тени валов кратера. Развернувшееся на его конце полотнище солнечной батареи обеспечило меня живительной электроэнергией и теплом.

Воды в кратере было действительно много — в том месте, где я прилунился, более процента от общей массы грунта. Так что при помощи металлических манипуляторов я отщипывал кусочки грунта, отогревал их внутри зонда и перерабатывал в материал моей лунной станции. Постепенно "росток" становился толще, а процесс создания станции ускорялся.

Основная станция тем временем мирно летела к Марсу, и я приступил к крайнему своему эксперименту, — определению скорости перемещения моего сознания из одного тела в другое на космических расстояниях.

Глава 10: Интересные следствия из небесной механики, или можно ли обычными химическими двигателями разогнаться до десятков километров в секунду, при соотношении массы разгонного блока и полезной нагрузки более процента?

Для проведения опыта с измерением скорости перемещения моего сознания из одного агломерата моих клеток в другой требовалось значительное расстояние между ними. Использовать свои расположенные на Земле части я пока не мог по простой причине, — отсутствия у меня на Земле хорошей радиотехники. Её созданием я намеревался озаботится в ближайшее время, ну, а пока что маемо, то маемо. У меня есть успешно растущая база на Луне и АМС, летящая к Марсу. Обе они отлично могут воспринимать тиканье таймера, отмеряющего время затрачиваемое на перемещение, — одного из пульсаров со сверхстабильным, точнее атомных часов, следованием импульсов радиоволн. Точнее, лунная станция сможет воспринимать пульсар в ближайшее время, как только закончится наращивание её основной массы и можно будет заняться строительством астрономических инструментов. Для их создания я не особо рассчитывал на свою компетенцию, — эпопея с "Фобос-Грунтом" здорово меня нагрузила, несмотря на нечеловеческое тело. Поток информации, что я перерабатывал все эти дни, был близок к предельному, особенно много ушло сил на проверку достоверности и ПОНИМАНИЕ того, что же написано в многочисленных учебниках. Современные учебники, увы, часто были ненадлежащего качества, изобиловали ошибками, причём у меня сложилось впечатление, после анализа массива выловленных ошибок, что они введены в текст зачастую преднамеренно. Впрочем, как я выяснил, это далеко не новость, — самый характерный пример таких "подлян" преподнёс Отто Лилиенталль, когда занизил размеры описанных в его труде летательных аппаратов на треть.

Ошибки, первые из которых я заметил благодаря своему ещё советскому образованию, меня изрядно напрягли. Поэтому я вынужден был создать в посёлке, наречённом мной гордым именем "Муходрищенск" свою лабораторию проверки достоверности. Как раз незадолго до моего отлёта к Марсу в посёлок пожаловали гости. Дорогие и давно ожидаемые гости, к Виталию, за товаром.

"Споровые бомбы" сработали чётко, без осечек, и группа из трёх ушлёпков, успевших перед тем как потерять сознание, удивиться бодрому и пышущему здоровьем виду Виталия, повалилась на землю. Увидев Горбунко, они даже попытались предпринять некие меры по исправлению увиденного, ибо по их понятиям нарик здоровым быть не должен. Во избежание, так сказать.

Но споры подействовали, и наркодельцы погрузились в глубокий, но отнюдь не здоровый сон. Тут как раз и предоставилась возможность оправдать посёлку своё название, — на мирно сопящую братию сели мухи и произвели все необходимые действия по заселению негодников.

Стерев им память, так что о произошедшем они ничего не помнили, я немного накачал их алкоголем, а затем заставил перенести ящики с дурью в машину, — потрёпанный "Хаммер". Наблюдая за перемещением наркоты я быстро вычислил всю "мафию", занимавшуюся сбытом дури. В самом Городе их продукция шла не очень, — молодёжь, не сумевшая противостоять наркотизации уже вымерла, а народившиеся в приехавших в экологически чистую область семьях малыши были ещё слишком малы, чтобы их можно было "посадить на иглу". В будущем, возможно, но не сейчас. Так что дурь транзитом шла в центральную Россию, в "большие города — рассадники заразы". Во многих смыслах рассадники.

В следующий раз зёбрики должны были приехать весной, подбросить Виталию семян индийской конопли и опиумного мака, если тот ещё будет жив. Они уже подбирали кандидатуру ему на замену. Их бизнес, по меркам российского наркотрафика был невелик, но им хватало.

Избавившись от нежелательных посетителей, я, успокоив Виталия, заставил того соорудить "дезинтеграторы", по-простому, крытые ямы, куда он сбрасывал ненужные вещи, а я разбирал их "на атомы". Благодаря этому у меня появился источник редких элементов, которых в земле посёлка и окружающего его леса, впрочем я не искал как следует, не обнаружилось.

Изготовив "подземную лабораторию", я проверял данные из учебников и научных статей, ставя сначала простейшие опыты, доступные и хорошо укомплектованной школьной лаборатории, и по мере исправления ошибок и совершенствования навыков переходил ко всё более сложным. Выглядела первоначально "лаборатория" как сошедшая из фильмов ужасов, — стол с пробирками и приборами которыми манипулируют свисающие с потолка щупальцы. Затем, по мере накопления опыта, она стала становиться всё более "нанотехнологичной", — для внешнего наблюдателя как просто скопление параллелепипедов, без какой-либо "триллерности".

Для строительства астрономических инструментов я решил привлечь "простаивающих" российских специалистов и просто любителей, благо что на "Астрофоруме" я нашёл достаточное количество любопытных. Отправив им в лички письма о том, что некий эксцентричный русский богач-любитель астрономии, хочет построить в некой стране аналог чилийского Паранала, с доступом к астрономическому оборудованию по интернету, я вначале вызвал массу недоумённых и даже резких ответов. Но затем, по мере развития нашего общения, недоверие прошло, и несмотря на выставленные мной жёсткие условия, — никакой зарплаты, только возможность безплатно пользоваться оборудованием и публиковать под своим именем сделанные открытия, сотрудничество наладилось.

Спецы помогли мне досконально и самое главное, — быстро разобраться в доставшемся мне с АМС радиооборудовании, переналадить его и даже перепрограммировать "цифровую часть". Затем я начал разработку "большой радиоантенны", благодаря меньшей силе тяжести на Луне, я задал размеры "чаши" радиотелескопа как в Аресибо, но в отличии от неподвижного трёхсотметрового коста-риканского радиотелескопа мой мог ворочать трёхсотметровой параболой.

Второй проект подразумевал создание стометрового оптического телескопа, и я невольно возглавил группу разработчиков, ранее занимавшихся проектом "OWL", — стометрового наземного оптического телескопа, отвергнутого из-за экономического кризиса. Кроме собственно специалистов-астрономов, которые помогли с выбором целей исследования, проконсультировали насчёт устройства современного астрономического оборудования, я также через них вышел на специалистов в области "железа" и создав для них закрытый форум, постепенно стал готовить свою лунную базу к "великой стройке". Пока же я опираясь на благожелательно "разжёванные" для меня знания по астрономическому радиооборудованию, слепил десятиметровую радиоантенну, и после её настройки смог наконец, приступить к своему опыту.

Зафиксировав характер следования и особенности импульсов радиоизлучения, идущие от пульсара и принимаемые на лунной станции и АМС, я стал перемещать своё сознание. Первый же результат меня потряс. Станция уже улетела почти на миллион километров, точнее 983085,... км, последние цифры непрерывно изменялись в сторону увеличения, но всё-таки если бы я перемещался со скоростью света, была бы почти трёхсекундная задержка. Но её не было! Я МГНОВЕННО проявлялся на лунной станции, стартовав с АМС, и наоборот! Правда, я вскоре заметил кое-что, испортившее ощущение обладания бочкой мёда, — переместившись, я первоначально помнил только то, что я ранее узнал, находясь в этой своей удалённой от других части. Припомнить то, что я узнал в точке старта и чего ещё не было известно в точке финиша, было возможно только по истечении как раз срока необходимого свету, что бы пробежать расстояние между ними. Многократно убедившись в этом прискорбном факте, я понял, что нужно озаботится "выравниванием" интеллектуального потенциала всех моих частей. Дело было ещё и в том, что если моё тело, расположенное в точке старта, погибало, что и служило причиной переноса сознания, то содержавшаяся в нём информация, если расстояние превышало несколько километров, не сохранялась, я помнил только то, что помнила биомасса точки финиша!

Как я обнаружил задержку памяти:

— Опыт невозможен без обычной, например радиосвязи, между двумя телами. Поэтому есть передатчик, синхронизирующий "бортовые записи" моих последних дел. И принимая информацию о своих последних действиях в точке старта я обнаружил, что не помню их до момента прихода сообщения! Затем, воспользовавшись задержкой при дешифровке сообщения в радиоаппаратуре, я выяснил, что читать сообщения нет надобности, — как только истекает время, необходимое для преодоления лучом света расстояния между точками старта и финиша, так и возникает воспоминание о том, что делал на старте.

Итак, переносить своё сознание с места на место я могу мгновенно, а вот память придётся ждать, пока она придёт "пешком", правда со скоростью света.

Закончив выяснять скорость переноса сознания, я занялся своими путешественниками, которые уже поставили рекорд, — пешком, по замерзающей тайге они умудрились пройти половину России! Я направил их стопы в "Плейстоценовый Парк". Сайт проекта по возрождению арктической саванны, впрочем довольно скудный по информации, я нашёл когда выяснял состояние дел в области "оживления" вымерших животных. Во-первых, я сильно заинтересовался возможностью восстановления ископаемых животных, например тех же мамонтов, во-вторых, Игорь имел какой-никакой опыт хождения "по зелёнке", как он выражался, и при подкачке знаний мог вполне сойти за егеря, ну и наконец, на сайте "Плейстоценового Парка" его директор, Сергей Зимов, разместил объявление о том, что парку срочно требуется егерь.

"Плейстоценовый Парк", расположенный в медвежьем краю Якутии, близ устья реки Колымы очень хорошо подходил для моих целей, — удалённость от моих противников, с одной стороны, и с другой, — насыщенность посёлка Черского близ парка, специалистами биологических наук на уровне подмосковных академгородков. То что надо для вдумчивого, неспешного освоения биологии во всём многообразии её дочерей — наук. Таких как экология, генетика и т. д.

Таня, под воздействием моих передач о полёте АМС, забросала меня вопросами касающимися навигации космических аппаратов. В частности, её интересовал вопрос, почему я переходил на траекторию полёта к Марсу в "несколько приёмов". Я объяснил, а затем девочка, спустя несколько дней ошарашила меня неслабым для её возраста анализом. Она сумела вычислить в уме, во время длящихся пол суток стокилометровых марш-бросков, как, при помощи химического топлива, используя "гравитационную" яму планеты, например Юпитера, разогнать АМС до десятков километров в секунду. Причём анализ был прост, хотя немногие школьники её возраста вообще поняли бы о чём речь.