Цвет из иномирья (общий файл)

— Назад! — крикнула Инари. — Отходи!

Вахлюев шарахнулся прочь еще до того, как она договорила, и, обо что-то запнувшись, с ошалелым видом с размаху сел на траву. По заплоту, как рябь по воде, прокатилась, коробя землю, затухающая волна возмущения. Ведьмачка переступила через образовавшуюся прямо у нее под ногами трещину, уже начавшую заполняться той же подозрительного вида жижей, которая присутствовала в прочих рытвинах и которая не имела ничего общего с болотной водой.

— Живой? — спросила она, обращаясь к Вахлюеву.

Тот торопливо закивал. Выглядел ученый сейчас совершенно потерянным.

— Там что-то появилось, — хрипло сообщил он. — То, чего раньше не было. Я успел его почувствовать. Холодное и горячее одновременно, и как будто пытается что-то вытянуть. Вроде и касаться не касается, а все равно вытягивает.

— Вот это уже больше похоже на правду, — кивнула ведьмачка. — А теперь возьми камень и попробуй еще раз.

Вахлюев тоскливо посмотрел на Инари.

— Знаешь, — признался он, — что-то у меня вдруг отпала охота экспериментировать. Не то, чтобы я струсил, но...

— Понимаю. Только от твоего желания здесь ничего не зависит. Впрочем, думаю, что теперь все будет в порядке, ведь с камнем по заплоту ты уже ходил. Однако лучше проверить.

— Ладно, — с мученическим видом махнул рукой Вахлюев. — Можно сказать, уговорила. Если что, хоть венок на могилку пришли.

— Непременно, — заверила ведьмачка.

Ученый поднялся на ноги, безуспешно попытался отряхнуть изгвазданные брюки, зажал 'алагирьский' камень в кулаке и, зажмурившись, сделал крохотный шажок, а затем следующий. Потом немного постоял и приоткрыл один глаз, чтобы удостовериться, дошел ли он до заплота.

— Кажется, ничего, — сказал он неуверенно. — Только камень снова начинает нагреваться. Пока несильно, но все-таки начинает

— Значит, можешь выходить, — вздохнула Инари. — Вот ты и получил ответ, в чем состоит ценность этого камня, во всяком случае, для людей. Понять бы еще только, откуда они сами узнали о его ценности...

Вахлюева как ветром сдуло.

— Все это, конечно, замечательно, — сообщил он с безопасного расстояния, — только полученного ответа я все равно не понял. Так что эта штуковина все-таки делает? Служит оберегом?

— Для вас, видимо, да, — сказала ведьмачка, тоже покидая барьер. — Но ненадолго. Ты же сам заметил, как быстро он изменяется.

— Заметил, — согласился Вахлюев. — Весьма необычное поведение для камня. Интересно, что случилось бы, задержись я там, внутри, подольше? Кроме гарантированного ожога рук, конечно.

— Что случилось бы? — с усмешкой переспросила Инари. — Думаю, что ничего особенного. Возможно, примерно то же самое, что с людьми, которые погибли вчера утром в лесу на улице Свободы. Если ты их видел, то сможешь представить и сам. А теперь...

— Стоп! Погоди! — разом насторожившийся Вахлюев вскинул руку, останавливая ведьмачку. — Так ты, получается, присутствовала при том, что произошло на улице Свободы? Ты можешь объяснить мне, что это было?

— Нет, не присутствовала, — сказала Инари. — Но видела результат. А произошло там неудачное применение Силы. Или наоборот удачное — это уж как посмотреть. И там камень, похоже, послужил не оберегом, а усилителем заклинания, из-за чего оно и вышло из-под контроля. Ты же никаких формул не создавал, да и кусок камня у тебя размером явно поменьше того, что имелось в Бредне, так что результат, скорее всего, был бы куда слабее. Впрочем, если желаешь большей точности, можем проверить прямо сейчас.

— Нет, спасибо, — быстро помотал головой ученый. — Предложение, конечно, заманчивое, но я как-нибудь проживу и с непроверенной версией.

Он помолчал, что-то обдумывая, и спросил:

— Кстати, Энар, а почему заплот никак не реагировал на тебя? Ты же, вроде, ходила по нему без камня. Или нет?

— Мне не нужны никакие камни, — хмуро сказала ведьмачка. — У меня и своей Силы хватает, чтобы быть признанной барьером.

— Силы? — повторил ученый. — Ты про физическую силу сейчас говоришь?

— Нет, не про физическую.

— А про какую тогда? — осторожно уточнил Вахлюев.

— Не важно, — проворчала Инари. — У людей такой все равно нет.

— Это дискриминация, — заявил ученый.

— Это правда. Если уж людям чего-то не дано, то не поправишь, как ни старайся.

— А я бы не был так категоричен, — не согласился Вахлюев. — Людям не дано летать, и, тем не менее, они летают. Им не дано дышать под водой, однако, благодаря Жаку-Иву Кусто и Эмилю Ганьяну, они там седьмой десяток лет как дышат и вполне неплохо. Примеры можно подбирать и дальше, но суть, думаю, уже ясна. Как существо биологическое, человек, конечно, весьма ограничен, но в придачу он так же является технологическим существом, что значительно расширяет границы его возможностей. Собственно говоря, даже то, чем мы сейчас занимаемся — я имею в виду осознанное перемещение между мирами, — человеку биологическому не свойственно, и все-таки мы стоим здесь. Думается мне, что так же будет обстоять дело и с прочими ограничениями. Если человек увидит, что что-то ему не доступное может приносить выгоду, он будет пытаться этого нечто достичь. Такова уж наша природа, и ничего с ней не поделаешь.

Ведьмачка равнодушно пожала плечами.

— Да пытайтесь, кто вам мешает? — сказала она. — Чего оправдываться-то? Будет даже забавно посмотреть на результат, если результат вообще будет.

— Не веришь? — спросил ученый.

— Нет. Я видела, чего может добиться человек, которого с детских лет обучали использованию формул. Грустное зрелище.

— Хорошо, — кивнул Вахлюев. — Думай, что хочешь, время нас рассудит. Но, во всяком случае, доказательство того, что наши люди успели побывать в этом мире, мы получили. А каким образом ты собираешься выяснять, куда они направились?

— Ногами, — сказала ведьмачка. — Только для начала надо куда-нибудь пристроить тебя. Если, конечно, ты не предпочтешь составить мне компанию в прогулке по болотам. Километров так на двадцать-тридцать. Но лучше не предпочитай. Без тебя я быстрее управлюсь.

— Двадцать-тридцать? — ужаснулся Вахлюев. — Еще плюсом к тому, что мы уже прошли? Ты смерти моей хочешь?

— Не хочу, поэтому и советую хорошенько подумать до того, как сделаешь выбор.

— А чего тут думать? — тут же сказал мужчина. — Я бы с удовольствием где-нибудь пристроился, только где? Не посреди болота же располагаться?

— Нет, конечно, — ответила Инари. — Не хватало мне еще, чтобы тебя съели.

— А что, здесь тоже есть кто-то, кто способен съесть человека? — с подозрением уточнил ученый.

— Может отыскаться, — коротко ответила ведьмачка. — Особенно если задержимся до ночи.

— Да что же это за жизнь такая пошла, — посетовал Вахлюев. — Венцу эволюции уже нельзя спокойно заночевать среди мирных топей.

— Топи мирными не бывают, — просветила спутника ведьмачка, окончательно решив, что к Зарине она человека точно не потащит. Башня Вельмины была намного ближе и тоже могла послужить безопасным укрытием. Не принимать же всерьез россказни Глеба насчет обитающих в развалюхе призраков? — Раз вы ходите по Пограничным мирам, должны были бы это уже знать. Следуй за мной, венец.

По дороге к башне Вельмины она все оглядывалась, пытаясь высмотреть хоть какие-либо признаки присутствия на болотах человеческого отряда, ведь если туляки, действительно, направлялись к последнему пристанищу ведьм, то должны были пройти примерно этим же путем. Однако поиски никаких результатов не дали. Впрочем, и поисками это можно было назвать лишь с большой натяжкой. Присутствие плетущегося по пятам ученого сильно ограничивало Инари, как в скорости, так и в выборе направлений движения.

Сам же Вахлюев по сторонам не смотрел вообще, кажется, достигнув той степени измотанности, когда организм резко ограничивает поступающую извне информацию, направляя все оставшиеся силы на достижение самой актуальной цели, коей в настоящий момент являлось сохранение заданного спутницей темпа. Однако когда впереди из туманной дымки начал проступать силуэт покосившейся каменной башни, ученый все-таки оживился.

— Стой! — завопил он, хватая ведьмачку за рукав. — Подожди!

Инари стряхнула руку мужчины.

— Что тебе?

— Это... — Вахлюев указал на пока еще с трудом различимую громаду грубо обработанного камня, возвышающуюся над плоской как стол равниной. — Что это там такое?

— Баш-ня, — терпеливо, по слогам произнесла ведьмачка. — Ты никогда раньше башен не видел?

— Видел, — слегка нетвердо сказал ученый. — В нашем мире. Но чтобы в параллельных... Нет, в Некрополе, конечно, попадаются остатки строений, но ничего даже близко похожего. Так здесь живут люди?

— Во-первых, не живут, а жили, — поправила его Инари. — А во-вторых, не люди, а ведьмы.

— Ведьмы? А, ну да, конечно же! Ведь людей сюда не пропускают дискриминационные барьеры, требующие применения какой-то там силы! — затряс головой ученый. — А мы можем заглянуть внутрь этого шедевра архитектуры? Ну, пожалуйста!

— Я, собственно говоря, к нему тебя и веду, — вздохнула Инари, приходя к мысли, что Глеб, пожалуй, был далеко не самым худшим из попутчиков. — И раз уж тебе так хочется туда попасть, может, приложишь хоть немного усилий, чтобы сделать это побыстрее?

— Я и так их прикладываю, — возмутился ученый. — Куда еще больше-то? Между прочим, спортивной ходьбой я не увлекался даже в лучшие свои годы, и сейчас начинать уже поздно.

— Жаль, — коротко ответила ведьмачка.

Успев понять, что представляет собой данный конкретный человек, она с некоторой опаской ожидала целого потока вопросов о том, кто такие ведьмы и что они вообще забыли на болотах, однако, видимо, усталость благотворно повлияла на Вахлюева, потому что оставшаяся часть пути прошла в практически гробовом молчании.

До входа в башню они дошли совершенно свободно. Ни тумана, ни блудней не было — да и откуда им было взяться сейчас, когда до сумерек оставалось еще несколько часов. Заплесневелая, разбухшая от влаги дверь была чуть приоткрыта — ровно в том положении, в каком Инари оставляла ее уходя. Еще один признак того, что за прошедшую неделю здесь никто больше не появлялся.

— О! — вяло удивился ученый, входя следом за ведьмачкой в темный, затянутый паутиной холл. — Настоящий замок с привидениями. И много здесь водится неупокоенных духов?

— Духи водятся снаружи, да и то лишь когда приходит туман, — сказала Инари и потянулась, украдкой поморщившись. Она и сама не отказалась бы задержаться в башне. Несмотря на болотную сырость, прочно угнездившуюся в давно нетопленных кельях на верхних этажах, кровати там ухитрились сохраниться в приличном состоянии, а воспаленные раны так до конца и не успокоились. Впрочем, о каком успокоении можно было говорить, когда отдохнуть накануне ей так толком и не дали? Однако сейчас время было не самым подходящим для того, чтобы выказывать слабость. Ничего страшного не случится, даже если она еще несколько часов проведет на ногах. Никогда раньше не случалось.

— Мой ученик, правда, утверждал, что видел кого-то и внутри, — добавила она, — но я не видела и не слышала в башне ни одного призрака. А ты что-то имеешь против привидений?

— Пожалуй, нет, — немного подумав, решил Вахлюев. — Я скорее за мирное сосуществование. Главное только, чтобы и они не имели ничего против меня.

— Вот и хорошо, — порадовалась Инари. — Значит, здесь ты меня и подождешь. Хочешь — договаривайся о сосуществовании, хочешь — спи, хочешь — башню осматривай, только наружу нос не высовывай. Безоружному человеку в одиночку там делать нечего.

— Остерегайтесь выходить на болото в ночное время, когда силы зла властвуют безраздельно! — торжественно продекламировал Вахлюев чьи-то высокопарные слова. — Прямо по Конан-Дойлю получается. Здесь, случаем, не собака Баскервилей бродит?

— Не совсем собака, и точно не баскервилей, что бы это ни означало, — ответила ведьмачка. — Но властвует оно, действительно, по ночам. Хотя из этого вовсе не следует, что днем по Алагири можно гулять без забот. Так ты понял, что от тебя требуется?

— Понял, понял, — нетерпеливо кивнул ученый. — На кой черт мне выходить наружу, когда здесь внутри столько всего интересного? — Он наугад потянул из уцелевшего шкафа один из заплесневелых томов. — Может, в этом мире и не отыщется 'не знаю что', но то, что уже нашлось, мне вполне нравится.

К тому моменту, как Инари покинула башню, плотно прикрыв за собою дверь, Вахлюев уже соорудил в холле что-то вроде рабочего кабинета, придвинув к шкафу старое кресло с сохранившейся лишь местами обивкой и колченогий столик. О существовании на свете ведьмачки он, скорее всего, успел благополучно забыть, и теперь увлеченно перелистывал желтоватые, покоробленные листы фолианта, досадливо косясь на крохотное, высоко расположенное оконце, пропускавшее слишком мало света, так что Инари оставалось только понадеяться, что столь же мирную картину она обнаружит и по возвращении назад.

Глава 5. Трофей с болот Алагири

Покинув башню, ведьмачка немного постояла в раздумье, осматривая болота и пытаясь определиться с тем, что следует делать дальше. Встреченные на заплоте следы вроде бы подтверждали тот факт, что ночные призраки в лесу под Кимовском Коту и Глебу все-таки не почудились, хотя почему они оказались видимы только людям и как смогли перекочевать из мира в мир, для Инари по-прежнему было неясно. Сама она прежде ни с чем подобным не сталкивалась, а спросить, кроме как у Зарины, было не у кого. Может, и спросит, если случится поблизости оказаться.

Как бы то ни было, получалось, что в Алагирь люди, действительно, заглядывали, причем, судя по возрасту следов в заплоте, как раз таки незадолго до происшествия в Туле. Могли они побывать и неподалеку от башни, раз уж Глеб во время блуждания по лесу под Кимовском видел ее призрачные очертания. А вот в саму башню никто не заходил точно, поскольку в закрытом помещении признаки недавнего присутствия посторонних сохранились бы наверняка, а ничего подобного в прошлое посещение Алагири ведьмачке в глаза не бросилось. Значит, до башни люди почему-то не дошли. Куда вот только отправились?

Пограничные миры по размерам не уступали человеческому, и бесцельно искать в них можно было бы долго. Оставалось лишь понадеяться, что люди шли в заплот не из любопытства, а с конкретной целью, и, во всяком случае, пределы заплота, хотя бы бегло, ведьмачка могла успеть осмотреть до наступления темноты. Если ничего примечательного не обнаружится, то о том, где искать дальше, она будет думать уже после возвращения человека в Тулу.

Примечательное, впрочем, не заставило себя долго ждать. Заплот, как вскоре выяснила Инари, огораживал не одни лишь болота. Постепенно местность начала становиться суше, переходя в пологую возвышенность, заросшую частым молодым лесом, у ведьмаков носившим название 'кабанья щетина'. Инари как раз собиралась обойти стороной скверно проходимое место, когда заметила первое доказательство того, что до нее здесь кто-то успел побывать. Доказательство выглядело, как клочок размокшей до кашицеобразного состояния бумаги. Вроде бы чистой, но суть не в этом. Суть в том, что оставить ее здесь, кроме людей, было некому. Уже потом, при ближайшем рассмотрении, стали заметны и иные свидетельства того, что кто-то прежде ходил через 'щетину'. Притоптанная и так и не распрямившаяся трава, обломанные мелкие веточки... Может, конечно, и зверь, но, даже если забыть про бумагу, ни один зверь, будучи в здравом рассудке, не пойдет туда, где тропы нет вообще.