Одержимый

Я смотрел на выгибающееся от боли дугой тело — больше похожее на кусок мяса — выворачивающее суставы, до крови сдирающее запястья в попытке вырваться из капкана, и чувствовал, как где-то глубоко внутри зарождается, просыпается нечто темное, жадное, бесстыдное. Поднимается, угрожающе пенится штормовой волной — вот-вот захлестнет... И в следующее мгновение я замираю от восторга и предвкушения, и отточенное лезвие вновь творит мучительную, безумную и столь сладостную симфонию...

Я был очень аккуратен — жертва не раз теряла сознание, но помирать пока не собиралась. Впрочем, ключевое слово — 'пока'. Будет весьма обидно, если он сдохнет раньше времени.

Хм, возможно, с него уже хватит... Да, пожалуй, стоит приступать к финальному действу. Это, на самом деле достаточно просто — вырвать, выдрать с мясом чужую душу и запихнуть в другое тело. Тут не нужно ни мастерства, ни опыта — вовсе не обязательно, чтобы жертва сохранила рассудок, так что подобное легко проделать даже в моем теперешнем ущербном состоянии. Я с трудом оторвался от хныкающего аморфного студня, бывшего когда-то человеком. Потерпи, родной, я скоро.

Через некоторое время я вернулся — с последним компонентом. Стоило мне достать принесенный предмет из сумки, как, казалось бы, полностью дезориентированный студент, уже 'переехавший' на новое место жительства задергался еще отчаянней, забился о прутья клетки — как бы крылья себе не переломал.

Ну голова окровавленная. Ну, человеческая. Чего тут пугаться-то? С другой стороны, то, что он осознает происходящее, говорит в его пользу. Я аккуратно поставил свой трофей на пол. Под ним тут же образовалась темная лужа, впрочем, сейчас уже поздно заботиться о чистоте — и так все кровью заляпано. Тут мне вообще повезло — не пришлось тащить старичка через пол города (что незамеченным проделать крайне сложно, согласитесь). Паразит оказался в состоянии поддержать еле тлеющую искру разума даже в мертвом теле — недолго, правда — но мне и этого хватит...

— Ну же, добро пожаловать к столу, дорогой друг, — я улыбнулся и потрепал мертвую голову по слипшимся от засохшей крови волосам.

Страх бывшего человека послужил моему будущему ручному монстрику путеводным маяком. Я чувствовал, как он интуитивно разжигает потухшие было угли боли и обреченности, как он заставляет жертву метаться в панике и ощущал, как голод вновь овладевает мной. Нечто жадное до крови вновь проснулось и требует своего. Тьма внутри меня удовлетворенно урчит... на два голоса?

Стоп, а это уже не хорошо. Кажется, я разбудил кого-то лишнего... Не дам! Это мое тело, мать вашу, ни одна сука не смеет... Пшел нах, урод!

Я отчаянно вцепляюсь когтями, зубами — бульдожьей хваткой — в то, что, кажется, является незваным гостем. Рву, перегрызаю, раздираю — со звериной жестокостью, падаю — куда-то... вниз? вглубь? — но так и не ослабляю хватки на горле врага...

Гарри

Гарри очнулся на бетонном холодном полу. Конечности затекли, рук он не чувствовал. Он попытался подняться, и движение отозвалось болью во всем теле. Черт возьми, где он? Последнее что Поттер помнил — опостылевшие стены давно ненавистного чулана. А сейчас он... Мальчик не мог даже сказать, реально ли то, что его окружает — не очередная ли это шутка его мучителя? Просторное, даже огромное помещение, явно не жилое, какая-то ржавая арматура и... мясо? Человек? От увиденного Гарри вывернуло — прямо на остывающий труп. А увидев окровавленные по локоть руки — свои собственные — Гарри закричал. Так, как не кричал никогда в жизни.