Классик

— Деньги, сука, или пришью. — Рявкнул бандит, стараясь переломить ход неудачного грабежа. Он уже полдня переходил без укола, и не мог думать ни о чем кроме дозы. Деньги, почти снятые с "жирного гуся", уходили из рук. Сжатые в точку зрачки измученного ломкой наркомана, с трудом различали окружающее, однако нож в трясущейся руке упирался в беззащитную шею жертвы. Алексей, поняв, что грабитель может сорваться, ткнуть, вытянул руки, и, держа их ладонями вперед, потянулся к нагрудному карману. — Все, все, братан, — успокаивающе произнес он. — Бери, отдаю. Осторожно вытянул руку из кармана. Сосредоточенный на "лопатнитке", полным так нужных ему сейчас бумажек, бандит увел взгляд в сторону. И в тот же миг, огромная ладонь спортсмена, легонько, словно прибив надоедливую муху, шлепнула по лбу охотника за чужим добром. Грабитель рухнул на спину. Перед глазами у него вспыхнул миллион искр, и стало хорошо. Исчезла ломка, отпустила выворачивающая суставы боль. Настигло чувство полета и бесконечного блаженства. Смешно, однако этот удар навсегда избавил наркомана от болезненного пристрастия к дури, а заодно и спиртному. Но это выяснилось только через месяц, когда пациент выписался из нейрохирургического отделения городской больницы. А пока Алексей ухватил замершую в оцепенении спутницу и быстро двинулся в сторону, откуда они только что пришли. И дело было вовсе не в заботе о себе. Оставлять потрясенную девчонку одну, даже усадив в такси, не решился. А провожать трясущуюся в истерике спутницу через весь город, он себе позволить не мог. Целесообразнее было вернуться.

Павел отворил дверь, и удивленно открыл рот. Алексей легко сдвинул в сторону привратника, провел девчонку в кухню. Распахнул дверцу холодильника, двумя пальцами, сминая жестянку, сорвал пробку с бутылки фирменного коньяка и щедро плеснул в стакан.

— До дна, ну. — Поднес к губам, рявкнул. -Сядь. — Его голос не оставлял сил на сопротивление.

— Она опустилась на стул.

-Успокойся, ты дома. Я с тобой. Все в порядке. — Он выпустил ее руку. Обернулся к подлетевшему на шум Григорию Михайловичу.

— Шпана. Чуть девчонку не порезал, дурак. Не оставить же одну, а мне по городу с такой ксивой, не резон. — Коротко, но исчерпывающе обрисовал он суть происшествия. — На аллее. Один, похоже, холодный, — вполголоса добавил он уже для Павла, — но там чистая бытовуха. Приятель товарищу черепушку проломил.

— Как это?

— Промазал. — Ответил Алексей с интонациями Саидовского "стреляли".

Истерики не случилось. — Коньяк снял напряжение и вернул способность рассуждать. Девчонка огляделась и потянулась к трубке телефона.

— Спасибо. — Впервые не отведя глаз, поблагодарила она.

— Я на квартире. — Произнесла в трубку, — все нормально. Нет, нет, в порядке, не беспокойся, правда, в порядке. Потом объясню, — Видно было, что ей не хочется говорить о пережитом. — В голосе мелькнули убеждающие нотки.

-Не поверила? — спросил он, словно продолжая начатый разговор.

Девчонка автоматически кивнула головой.

— Ладно, после объяснишь, поймет, — успокоил он. — Сегодня останься ночевать здесь. Я лягу в комнате Григория Михайловича, ты в моей.

Предупреждая отказ, добавил. — Ни кто тебя не тронет. Сними пальто, выпей кофе. Я пойду, скажу старику, что вернулся. Мы партию не доиграли, обрадуется, прохиндей, а то я повел, ему обидно.

Он вышел, а девчонка с удивлением отметила, что не чувствует ненависти к этому здоровому парню, изуродованному страшным шрамом, но с понимающими и добрыми глазами. Жаль, что этих мыслей не мог слышать Павел, который, встречаясь с постояльцем взглядом, невольно передергивался. А уж ему, не смотря на молодость, приходилось видывать виды.

— Ну что? Кофе. — спросил Леха, насыпая в кружку коричневую крупу.

-Не поздно? А я все равно сплю, как младенец, хоть кофе, хоть чай. — Он протянул ей чашку. — Кстати меня Алексеем звать, а то, как-то неловко без имен.

— Меня Ольгой. — Буркнула она в ответ, но не сдержалась, задала тревожащий ее вопрос.. — А ты его не убил случайно?

— Да ну, скажешь. Оглушил только. А вообще — жаль пацана, пропадет с такими привычками быстро.

Ольга недоуменно уставилась на него. — Он же меня убить хотел? — Почему жалко?

— Не он хотел, болезнь хотела. Наркотик — страшная штука. Человек себя не помнит. Все отдаст, лишь бы от муки избавиться.

-А ты откуда знаешь? — вновь, слегка подозрительно, глянула собеседница.

Леха помолчал, но махнул рукой. — Брат у меня был, младший. Я в Югославию на сборы уехал, а он на иглу... Когда вернулся, Славка уже сгорел. Мать рассказывала: — " Последнее время совсем плохо было. Слезы текут, а сам кольцо из серванта вытаскивает. А как-то раз денег где-то достал, купил три дозы, все и вколол". Так и не откачали. Он вообще хороший был... — Алексей внезапно смутился. Он и сам удивился, что рассказал посторонней девчонке, то, чего не говорил никому.

Наконец, Ольга решилась и чуть слышно спросила. — Чего — же тогда, ты с ними?

— В смысле? — Не понял Алексей. — А что такого? Я ведь не мошенник? Все честно.

-Как это?

— В карты. У меня способности, вот и уговорили. Да и заработать нужно.

— В карты, — горестно, повторила Ольга, — вот ты про болезнь сказал. А они на моего папу, такого же, как ты..., способного, вывели. А папа хороший игрок был, только остановиться не мог. Теперь и квартира эта их, и все деньги, что у нас были тоже, и я на них работаю, чтобы...

Она тихонько, словно стесняясь, заплакала.

Алексей молчал, не зная, что ответить.

Казалось бы, что изменилось? Мало в жизни было таких случаев, когда проигрывали и дома и последние штаны? С незапамятных времен идет привычка русского человека всему отдаваться безоглядно. Писатели и банкиры, клерки и ...

-Да что там говорить, все верно, а коснись конкретного человека, и все рассуждения побоку. — Алексей ворочался на узеньком диване. Знакомый до сей поры с бессонницей чисто теоретически, он впервые не мог заснуть. Мысли роились и гнали дремоту с неотвратимостью кавалерийской лавы.

"Ну, кто она тебе, эта несуразная девчонка? Увидел, забыл. А вот "... Бессвязные обрывки фраз, тем не менее складывались в некую идею, оформить которую он пока и сам опасался. Больно круто могла она врезать ему под дых. А сколько можно испытывать фортуну?

Проснулся чувствуя разбитость и головную боль. Хмуро поздоровался с Григорием Михайловичем, вышел на кухню. Однако вместо Ольги у плиты хозяйничал Пашка. Он неумело пытался изготовить глазунью. Однако разбитое о край сковороды яйцо ухнуло на пол. Вонь, гарь, матерное шипение обжегшегося кулинара.

-Отпустил я девчонку. — Заметив Лехино появление, прокомментировал он свои действия. Алексей промолчал, налил кофе и вышел в свою комнату. Ничего в ней не говорило о ночной гостье. Только едва уловимый аромат.

"Духи ее, или показалось"? — Он опустился в облюбованное кресло, и тупо отхлебнул горячий напиток.

— Помои. — Сердито ругнулся квартирант. -Деньгами ужрались, а приличного кофе купить не могут. Жмотье.

Настроение испортилось. Говоря откровенно, не из-за плохого кофе сидел он как сыч, сжав губы и тупо глядя на прогоревшие угли. Огорчило его исчезновение собеседницы. Так сильно, что и не передать. Учитель, вошел в комнату через час. И увидел задумчиво сидящего в кресле Леху.

— Доброе утро, что невесел? Неужели тебя так расстроило маленькое ночное приключение? Пустое. Давай-ка лучше сыграем, по новой... Он поднял глаза на ученика. Взгляд его вильнул в сторону и вновь опустился на колоду. Перед ним сидел не сообразительный, но явно простоватый паренек. Волк, по странной прихоти фантазии могущественного колдуна, обернулся в человека и смотрел на него. Холодок пролетел по спине каталы.

Он бездумно тасовал давно прочесанную колоду, и не решался поднять глаза. Наконец собрался с духом, помотал головой и взглянул на партнера.

— Фу, надо-же. — Сосед облегченно выдохнул и рассмеялся. — Показалось, ты не поверишь... Но, когда слушатель повернул голову, вновь, словно ледяной водой окатило старика. И не в лице было дело, никакого оскала и торчащих клыков. Просто было в нем нечто жуткое и заловещее. Учитель живо поднялся, и отложив колоду, двинулся к выходу, на ходу обронив. — Устал я, что-то сынок, пойду, лягу. Проходя мимо кухни, остановился и воровато оглянулся. С трудом осиливший приготовление завтрака, сторож сидел за столом.

— Павлик. — Шагнул к нему старый "катала". — Нехорошо мне, приболел видно, отдохну сегодня.

Соглядатай продолжал безучастно пережевывать эрзац-завтрак.

— А ты, Пашенька, не знаешь, что он за человек, наш ученик?

Павел доел, и, вытирая куском хлеба тарелку, пробормотал. — А хрен, его..., Князь подогнал, втемную. Вроде спортсмен бывший. А чего дядь Гриша? — заинтересовался, наконец вертухай.

-Да так, — хотел отмахнуться "катала". Передумал, и нерешительно вымолвил. — Непонятный он. Чую.

Исчез интеллигентный старик. Жесткий и битый жизнью шулер умел сыграть, при нужде, и не такого.

— А не подстава-ли? Наконец озвучил он страшное подозрение. — Ты погоди хыкать, — склонился к уху доверенного лица олигарха преступного мира и зашипел, оглядываясь на дверь. — За полмесяца мастерство шпилевое освоить? Это виданное дело? Я с ним в полную силу бьюсь, а он словно и не замечает. Вровень у нас уже игра идет. Неделя и он меня сделает. Зуб даю. Маэстро он. А ты знаешь, что пацан на импортном языке "шпрехает". Я по Европам-то покатался. Наслушался. Сам не очень, но память есть. Один в один у него англицкий. Точно говорю. Но, ежели он всю жизнь на ковре уши крутил, когда успел так наблатыкаться? Скажи? То-то. И вообще, — он произнес, наконец, главное. — Смеяться будешь но... Боюсь я его. То все нормально, а то вдруг накатит. Хоть беги. Ты ведь меня знаешь. Я на пересылке один против троих выходил и ничего. А тут опасаюсь... Как глянет, аж мороз по коже.

-И ты тоже заметил? — Паша подался вперед. — А я думал это меня глючит? Как это... как глянет, словно волка встретил.

Скрип форточки, прикрытой порывом ветра подбросил склонившихся друг к другу заговорщиков.

-...Твою мать. — В сердцах ругнулся обомлевший Павел. — Стремно. Лады. Прикорни пока, а я с Черепом перетру эту тему. Не дело так... На ветер прыгать начали.

Леха и не догадывался, что твориться в душах его соседей. Он кое-как примирился с отсутствием Ольги.

"Ничего не случилось, завтра придет, ерунда". — Успокаивал он себя.

Занятий в тот день не было. — Учитель сказался больным. Лежал на диване в своей комнате, укрывшись пледом, время от времени усердно покашливал.

Алексей, обрадованный внеплановым выходным, разжег камин, и наслаждался бездельем. Сонный день плавно ушел в сумерки, тени удлинились. Тишина, треск дров, запах дыма навевали покой.

"Дом хочу. — Внезапно понял он. — Чтобы сидеть, вот так, в тишине, и чтобы рядом была она. Он знал, именно с ней будет ему спокойно и просто. Имя не произнес, но что толку в именах. И ни сомнений, ни раздумий. Словно и не было в его жизни той, другой, казавшейся любимой и желанной.

Заснул прямо в кресле, а, засыпая, улыбнулся, вспомнив, что утром встретит ее.

В кухне его встретил Павел, чистящий картошку над струей воды.

-А Маша, тьфу, а Ольга где? — Холодея спросил Алексей, хотя понимание уже закралось в сердце.

— Не, ушла девка. Да ладно.. Через пару дней новую подберем. — Отмахнулся соглядатай.

"Точно. Камера, а этот..., как дубак на продоле. — Поднялась в душе у Лехи волна ненависти. — Урки, вонючие". Он, сдерживая себя, глубоко вздохнул, но злость не отступила.

И словно в ледяную воду, понимая, что рушит, меняет все, но от этого еще более жестко, и спокойно, он проскрипел, внезапно севшим голосом.

— Эй, ты, шестрека, ну-ка прервись, базар будет.

Рука с ножом замерла, Маленький медленно повернулся на голос. "Его, "подпаханника", назвать "шнырем"? Он уже было собрался объяснить этому фраеру, кто есть кто. Но замер, и понял: Любое слово, сказанное им сейчас может оказаться последним в жизни". Ноги дрогнули, и он опустился на стул.

— Отзвонись Черепу, условие у меня есть. Пусть подъедет. -Продолжил Алексей.

Паша, превозмогая желание, кивнуть головой, нашел силы огрызнуться. — А ты не надорвешься, условия ставить?

— Не советую.

— Чего? — не понял сосед.

— Сказано — делай. Все. — Леха вышел, а урка нервно затыкал в кнопки телефона.

"Пусть они сами, с этим, бешеным, разбираются. — Злобно подумал он. — "А мне еще жить охота".

Встревоженный новостями Череп приехал после обеда. В квартиру зашли два амбала, молча проверили помещения, только затем, все в том-же своем потертом пальтишке, постукивая тяжелой фасонистой палкой, вошел авторитет.

— Что тут за буза? — законник уже не изображал из себя благостного старика. Сжатый и сосредоточенный, остановился посреди комнаты, ожидая ответа. Позади, замерли волкодавы из свиты.

— А чего с собой десяток лбов не привел? — Алексей шевельнулся в уютном кресле. Накалил он и без того заведенного уголовника.

— Ты што? Сука? На понт брать? — Вызверился матерый уголовник.

-Лицо не теряй. — Оборвал Алексей. — Выслушай, потом видно будет.

Череп, присел на край диванной подушки, и, постукивая палкой, хмуро уставился на "оборзевшее тело". Именно так. Тело которое должно было выполнить задачу, принести навар и исчезнуть, а не ставить условия, вдруг начало проявлять свой норов. Этого следовало не допустить.

" Жаль только, что мало времени, другого готовить уже некогда. Да и этого уже заявил". — Череп снизил накал, ухмыльнулся. Показалось словно "веселый роджер" с пиратского флага, оскалился в зловещей улыбке.

— Чего случилось, шум гам. Давай Лешенька, банкуй.

— Условие у меня. — Словно не заметив его злости, негромко сказал Алексей. — Девчонка, дочка того фирмача, что вы "сделали", вот это и есть условие. Отца выпускаете, и все долги списываете. И про нее забудете. Где она, кстати.

Всего мог ожидать суровый деляга, но такого. Он едва смог скрыть удивление. Потом сообразил: "Надо же, никак чуйства"? Но, смолчал.

Просьба вроде пустячная, но сложность выходила в том, что поставленный на счетчик игрок, которого держали в одном хитром подвале, не выдержал очередного спроса и загнулся. Семью этим "крючком" пока придерживали, однако самого лоха давно закопали где-то на городской свалке".

"Вот тебе и на. Кто мог подумать, что пацан "западет". Проблема".

Череп потер громадный, изрезанный морщинами лоб, соображая. Изощренный ум подсказал выход.

— Значит, только это? И больше без выкрутасов? — Обставился уголовник.

— Если выполнишь, все сделаю. — Твердо пообещал Алексей.

— И только-то? — Понемногу начал забирать инициативу в свои руки Авторитет. — Ладно. — Девчонка тебе позвонит. Когда ее отца вернем. Достаточно?

-Хорошо. — Повелся, мало знакомый с иезуитской хитростью уголовников, Алексей. — А где она?