Неудачная охота

-Дашка! Паршивка! Немедленно вылезай из воды! — кричала она, направляясь к берегу.

Я повернулся к Эрону и спросил:

-А не опасно купаться в океане?

Тот, провожая масляными глазами егершу, ответил:

-Нет, здесь мелководье, поэтому можешь не волноваться.

Тем временем Полина Семеновна ринулась в воду, схватила девочку в охапку и, вытащив на берег, несколько раз чувствительно шлепнула ее по заднице, символически прикрытой тонкой полоской трусиков.

-Противная девчонка, сколько ты мне нервов вытрепала! — приговаривала она,— ведь вчера еще больная была! Снова хочешь заболеть?

-Ну, бабушка, я бы только окунулась и все,— заныла Даша,— вода теплая, как молоко парное!

-Она больше не заболеет,— сказал Эрон, когда мы с ним подошли к ссорящимся родственникам,— обещаю.

Потом он повернулся к Даше и назидательно сказал:

-Посмотри девочка в ту сторону,— и показал рукой.

Мы все одновременно уставились в указанном направлении и в метрах ста увидели высокий черный плавник, быстро рассекающий волны.

Дашка побледнела, и дрожащим голосом спросила:

-Это акула?

Эрон пожал плечами.

-Не знаю, что за существо ваша акула, а там плывет кайсер, один из самых страшных хищников здешних вод.

Бамс! Раздался звучный удар — это Полина отвесила своей внучке очередной подзатыльник.

-Видишь, тебя акулы чуть в море не сожрали, а ты еще оправдываешься,— снова завопила она,— бесстыжая, перед взрослыми мужиками заголилась!

Дашины глаза подозрительно заблестели,

-И ничего я не заголилась, это ты бабушка не понимаешь, купальник мне мама покупала, она и себе такой же взяла. Стринги сейчас все носят, если хочешь знать,— выпалила она.

Я мысленно засмеялся. Дочку Полины хорошо знали в деревне, она родила Дашку в шестнадцать лет и вела такой образ жизни, что кроме, как шалавой мои соседки ее не называли. Нисколько не удивительно, что она купила такой купальник для себя. Хотя дочке могла бы приобрести что-нибудь поскромней.

Тем временем Дашка хныча, надевала платье, а Полина с удовольствием бродила босиком по мокрому песку.

Мне показалось, что она с удовольствием искупалась бы сама, но видимо стеснялась мужского внимания.

-Нам надо ехать,— неожиданно сказал Эрон, выглядел он встревоженным.

-Что случилось?— спросил я.

— Мои охранные системы засекли чужой корабль, при той скорости, что у него имеется, он будет здесь через два дня,— озабоченно ответил маан.

-Ты же сказал, что здесь никто не появляется уже двести тридцать лет, — напомнил я его слова.

-Мало ли, что я говорил!— неожиданно вспылил собеседник, — все когда-нибудь заканчивается. Неужели этот визит из-за моего эксперимента? — спросил он сам у себя.

Немного помолчав, Эрон сказал, обращаясь ко мне:

-Прости мою резкость, просто я немного нервничаю. Не думаю, что нас ждет что-то хорошее от этого визита.

-Мне кажется, — сказал я, — что уж очень быстро отреагировали на материке, на твой эксперимент. Что же у вас за корабли, что могут так быстро пройти огромное расстояние.

-Ну не такое уж оно огромное,— заявил Эрон, — от самой южной оконечности Дрезнана до нас всего четыре тысячи ваших километров. И учти, сейчас мааны Герды озабочены произошедшим. Уверен, они хотели бы знать, что произошло на закрытой для посещений научной базе Предтеч, если волна возмущений силовых полей несколько раз обошла планету.

-Вот это дела!— подумал я,— оказывается, на острове имеется еще и научная база древней цивилизации. Теперь понятно чего здесь Эрон робинзует.

-Эрон, тебе не кажется, что пора, наконец, рассказать мне все, как есть, — сказал я, глядя в глаза собеседнику,— сейчас мы с тобой отвечаем еще за жизни двух доверившихся нам людей. Давай колись, не молчи.

Маан вздохнул и сообщил:

-Я так понимаю, что слово "колись" — это ваш слэнг. Алекс, давай договоримся так, мы сейчас добираемся до убежища. Мне надо срочно начать подготовку к отражению возможного нападения. Когда освобожусь, то расскажу все, что тебя интересует. Кстати, судя по твоему затылку, формирование дополнительного нервного узла уже почти завершено. Так, что через два дня ты вполне сможешь принять участие в обороне. Хотя бы подпиткой.

-Какой еще на хер нервный узел, какая оборона!— воскликнул я и начал ощупывать свой череп.

И тут же наткнулся пальцами на бугристое образование на затылке. Оно было размером почти с куриное яйцо очень плотное и безболезненное.

Эрон спокойно смотрел на меня, видимо ожидая, когда я начну спрашивать, что все это значит. Но мне уже было совершенно ясно, что это последствия укуса Фирди. Видимо растущий придаток мозга, как раз отвечал за необычайные возможности маанов. Удивляла только необычайная скорость его формирования. То-то мне все время хочется жрать,— дошло до меня,— наверно еще и других изменений в организме полно!— неожиданно пришло мне в голову.

Маан улыбнулся, видимо заметив ужас, промелькнувший в моих глазах.

-Не волнуйся, так,— сказал он,— ты останешься вполне себе человеком, со всеми его возможностями. Но и приобретешь очень многое. Ладно, выходи из своего ступора, зови женщин и поедем.

Полина и Даша, уже вполне примирившиеся, с явной неохотой забрались в вездеход, я сел на место водителя и машина помчалась по пляжу, оставляя за собой тучу белой пыли.

Минут через двадцать мы проехали место, где я разводил костер в первой день пребывания в новом мире, а еще через полчаса гусеницы заскребли по каменистой дороге, ведущей в Гаррик.

Глава четвертая

Когда мы въехали в заброшенный городок, Полина нарушила молчание и спросила:

-Что тут стряслось, куда народ подевался.

Эрон молчал, и отвечать пришлось мне.

-Уехали все жители отсюда, на материк. Не захотели на острове жить. — сказал я чистую правду, не договорив, что большая часть населения погибла от укуса маленькой зеленой змейки.

-Не знаю, не знаю, — задумчиво протянула женщина,— чего им тут не хватало? Тепло, красиво, море, зимы не бывает.

Тут Эрон нарушил молчание и спросил:

-Кстати, хотел уточнить насчет зимы, что обозначает это за термин? По смыслу вроде бы холодное время года?

Дашка тут же влезла в разговор:

-дядя Эрон, а у вас разве зимы нету? — удивилась она.

Тот повернулся к ней и сказал:

-Ну, если ты объяснишь, что это слово обозначает, тогда я смогу ответить.

-Так это просто, становится холодно, сначала идут дожди, потом холодает еще больше, начинает падать снег, на улицах сугробы. Появляется лед на речке и на озере. Надо тепло одеваться.

-Погоди, погоди, — запротестовал маан, не понявший половины сказанного, — что такое снег, что такое сугробы и лед?

Я засмеялся и попытался объяснить, что снег и лед — это вода, охлажденная ниже точки замерзания.

-Ты хочешь сказать, что вы живете в стране, где на полгода замерзает вода? -ужаснулся Эрон,— неужели в таких условиях можно существовать?

Дашка снова поторопилась с вопросом

-А у а вас разве зимы не бывает?

Маан подумал и сказал:

-Ну, у нас есть дождливый сезон. До него осталось не так много времени, через две декады начнутся дожди, и будут идти почти девяносто дней.

В этот момент мы выехали на набережную, и временно обсуждение прекратилось.

Я остановил вездеход у кромки воды. Мы с Эроном пошли за лодкой, а наши пассажирки с любопытством вертели головами, осматривая окрестности. Собаки, сидевшие в кабине на привязи, заскулили, намекая, что им тоже хочется на волю.

-Наверно придется сделать два рейса, — с недовольством сообщил маан, — у меня лодка не очень большая.

-Зачем? — удивился я,— поплывем на вездеходе. Это же амфибия.

— Неплохо,— сказал собеседник, и недовольство с его лица испарилось,— тогда берем лодку на буксир и вперед.

Дамам наше быстрое возвращение не очень понравилось, они только приступили к обсуждению местных достопримечательностей, но пришлось им вновь забираться в кабину, и наш вездеход осторожно съехал в воду. Водомет завелся без проблем, и мы достаточно быстро начали рассекать прозрачные воды бухты Гаррика.

Через час мы вошли под своды пещеры и Полина с Дашей испуганно притихли. Младшая тихо спросила у бабушки.

-Неужели мы здесь будем жить? Тут так жутко.

После трех дней общения, мне было слегка понятно выражение лица маана и то, что тому не очень приятно такое отношение к его жилищу.

Я, было, направил вездеход к пирсу, где мы выходили в первый раз, но Эрон предложил мне плыть дальше и спустя пару минут я увидел в свете фар пологий спуск, сделанный как будто для нас. Заглушив водомет, я взялся за рычаги, и вскоре машина стояла на большой каменной площадке, на ней могли бы разместиться еще с десяток таких вездеходов.

-Вот мы и приехали,— сообщил Эрон, и первый выпрыгнул из кабины.

За ним на каменный пол спустилась Полина. Она оглядывалась вокруг с мрачным видом, а когда я встал рядом с ней, сказала:

-Вот же я дура, мужикам поверила. Вы куда нас привезли? В склеп каменный. Да здесь люди не живут! Короче, песец! Везите нас обратно в лес. Там все свое родное, проживем как-нибудь. По крайней мере, на солнышко смотреть будем, а не на стены каменные.

Эрон стоял с растерянным видом, возмущение егерши ему было не понятно.

-Конечно! — думал я,— прожил тут не одну сотню лет, и не может осознать, что не всем его нора придется по нраву.

У меня по ходу дела возникали сомнения в реакции Полины на пещерное житье, но такой резкой я не ожидал.

-Полина, — послушай,— примирительно сказал я,— ты ведь еще ничего здесь не видела, сейчас, на ночь глядя, куда мы поедем. И не забывай, что ты не одна, а с внучкой. Ночь то хоть переночуйте, а завтра, если вам здесь не нраву придется, увезу обратно.

Та огляделась по сторонам достала из кармана джинсов платок и начала вытирать появившиеся слезы. Глядя на нее, зарыдала и Даша. А мы с местным ученым светилом стояли, столбами и только смотрели друг на друга, не зная, что предпринять.

Я кивнул Эрону, показывая на Полину, тот на первый кивок ответил непонимающим взглядом, но на второй, врубившись в мои намеки, подошел к рыдающей егерше и осторожно погладил по плечу. Плач сразу усилился. Но маан продолжал свое дело и слегка приобнял успокаивающуюся женщину. По всей видимости, против этого Полина ничего не имела, и плач прекратился. Дашка последовала бабкиному примеру и только шмыгала носом, следуя за нами по галерее, огибающей причал.

Когда же мы зашли в деревянную дверь и оказались в некоем подобии коммунальной квартиры, Полина уже пришла в себя и начала с любопытством оглядываться по сторонам.

-Понятно,— сказала она немного погодя,— бабы в этом доме не бывало. Это же надо такой свинарник развести!

Когда же мы зашли на кухню, ее глаза изумленно расширились.

-Господи, боже ж ты мой! — воскликнула она, — да вы оба неряхи и засранцы. Ну-ка быстро мне тряпку и воду найдите, я в таком сраче жить не собираюсь.

Воду, полившуюся из каменной мойки, она приняла, как должно и даже не удивилась. Тряпка, которую ей вручил Эрон, похоже, была останками его старой рясы.

Дашке тут же был вручен веник из неизвестных, блестящих серебром, прутьев, а нас выставили из помещения, предложив заняться чем-нибудь общественно полезным.

-Пойдем, поговорим,— сказал мне маан и направился к дверям. Я следовал за ним, думая, что он собирается делать в конце коридора, где не было видно ни одной двери.

Однако когда мы туда подошли, стена бесшумно ушли в стороны и мы зашли в небольшую хорошо освещенную комнатку. На одной из стен на долю секунды появились непонятные символы. Двери вновь сомкнулись, и тут появилось знакомое ощущение быстрого подъема.

-Да это же лифт!— мысленно воскликнул я, — неплохая техника, работает совсем неслышно!

Буквально через секунду ощущение подъема исчезло, и двери лифта распахнулись. Перед нами открылась высеченная в камне галерея, из которой веяло запахом моря. Эрон двинулся вперед быстрыми шагами, и я поспешил вслед за ним. По галерее мы шли минут пять, и после того как галерея сделала крутой зигзаг вышли на небольшую площадку почти на вершине утеса, в глубине которого было убежище маана. На площадке лежал высокий плоский камень, видимо служивший столом, а вокруг него лежали четыре камня меньшего размера. Тут же рядом располагался очаг с потухшими углями.

-Ага! Оказывается, этот костер я видел три дня назад,— сообразил я.

Площадка не была огорожена, но Эрон покойно подошел к ее

Краю, круто обрывавшемуся вниз, и задумчиво глядя в океан, сказал:

-Вот здесь последнее время я проводил почти каждый погожий вечер, разводил костер, пил веселящий сок дерева драконов, и свою самогонку, вспоминал прошлое. Хотя мудрецы утверждают, что нельзя сожалеть о том, что сделал — это бессмысленно и портит жизнь, никак не могу отстать от этой привычки. Частенько сидя за этим столом, размышляю, стоило ли вставать против сложившегося порядка и становиться изгоем, убить которого честь для любого члена ордена. Может, лучше было стать такими же, как они, себялюбивыми жестокими властителями, забывшими наказы первого маана.

В моей голове заработала соображалка.

-Так вот в чем дело! Мой собеседник — беглец, вынужденный скрываться. Ну, что же это объясняет многое, но не все. Ведь можно было скрываться на материке, там, по крайней мере, он бы находился среди людей, а не как здесь, десятки лет жил в одиночестве.

Эрон заговорил снова.

-Сто десять лет назад я бежал из орденской тюрьмы, где был единственным узником. Сразу скажу, что моей заслуги в побеге нет. Просто боевой блокиратор Предтеч, который был там установлен, вышел из строя. Почему это случилось, так и не узнал, было не до того. Повезло еще и в том, что в этот день в цитадели не было ни одного маана. Поэтому никто не смог меня задержать. Дальше уже не интересно. В порту нашел корабль и заставил капитана привезти меня сюда, кое с каким грузом.

Эрон замолчал и посмотрел вниз, где плескались о скалы небольшие волны прибоя.

-Ты оставил экипаж в живых?— немного погодя спросил я.

-Нет, — резко бросил тот, — а что оставалось делать? — ответил он мне, как бы оправдываясь, — нельзя было рисковать. Даже один оставшийся в живых матрос, нечаянно мог выдать мою тайну. Поэтому весь экипаж был убит, а корабль затоплен.

Он печально улыбнулся и спросил:

-Что еще ты хочешь узнать?

-На данный момент в голове теснятся сотни вопросов,— признался я, — но больше всего меня интересует два из них; что происходит с моим телом и второе что нам ждать от идущих сюда судов.

Эрон недовольно сощурился и сказал:

-Алекс, по поводу твоей метаморфозы это длинный разговор, сейчас на него нет времени, но заверяю тебя, что все будет хорошо. Уже завтра ты это поймешь.

Что же касается идущих к нам кораблей, у меня иллюзий нет. В любом случае нам придется воевать.

-Эрон, о чем ты говоришь?— недоуменно спросил я,— что мы можем противопоставить двум экипажам. Не знаю, сколько людей у вас на морских судах, но в любом случае не один и не два десятка.