Карта первого круга

— Молчать! — заорал Синдор мгновенно багровея.

Он подскочил ближе и пнул меня в пах. Движения обычного человека оказались очень медленными для моего восприятия, поэтому я даже не дернулся от неожиданности, а просто немного довернул бедро, чтобы он попал в ногу. "Ничего так, боевой хрыч", — мелькнула мысль, когда я любовался тем, как старик отступает назад, перекосившись в сторону. Удар пришелся мне в колено, и мягкая обувь не уберегла пальцы идиота от ушиба.

— Ты — вонючие кишки осла, набитые протухшим мясом и пожираемые червями, — начал он орать, пытаясь по минимуму наступать на поврежденную ногу.

Аландор с удивлением смотрел на разворачивающееся представление, замерев с раскрытой книгой в руках и только ветер шевелил прядь его волос, выбившуюся из хвоста. Сегодня он опять был в дорогом халате и без золотых колокольчиков на рукавах.

Синдор с минуту высказывал неконструктивную критику в мой адрес, распаляясь все сильнее, но затем резко заткнулся. Краснота лица не прошла, питая мои надежды, что его хватит удар, пусть не сегодня, но поскорее бы.

— Аландор, карту, — каркнул он парню, закончив ругаться и выводя того из ступора.

Быстро перелистав до нужной страницы, пацан коснулся активатора и непонятным образом у него в руке оказалась карта привычных мне размеров. Ее рубашка была багрового оттенка, местами отдающего в медь. Немного подержав ее в ладони, призыватель передал артефакт старику. В его пальцах она коротко вспыхнула белым и Синдор повернулся ко мне:

— Лег на спину, раздвинул руки и ноги в стороны. Лежишь без звука, не шевелясь.

Я послушно так и сделал, отойдя на пару шагов и развернувшись к нему головой. Если кислота попадет на череп, то может быстро добраться до мозга и я не буду долго мучиться. А если ему надо иного, то пусть обходит меня на подбитой ноге.

— В другую строну головой развернись и снова замри — не поддался на провокацию Синдор.

Пришлось делать, как он сказал, а через короткое время услышал негромкий гул рассекаемого воздуха. Что-то плюхнулось мне прямо на колено, взорвалось жидкостью, а через секунду я узнал, что испытывает тело, когда его поливают кислотой. Было очень больно, но не до безумия, терпеть, стиснув зубы можно. Однако, вскоре по мне пришлась еще пара попаданий. Одно из них влетело в грудь и брызги плеснули на лицо, частично задев глаз, который один раз уже терял.

Вот теперь стало очень плохо, я дернулся, пытаясь сжаться в клубок, но другая, гораздо более грозная боль, показала, что не выполнение приказа о неподвижности обойдется дорого. Теперь я осознал коварство плана седой скотины, когда надо терпеть сильные страдания, чтобы не получить еще большие.

Кислота разрушала тело, что-то прожигала, шипела. Испарения химикатов давно сожгли носоглотку, а где-то в груди наверняка была огромная дыра, проевшая легкие, сердце, позвоночник и даже землю подо мной. Так мне казалось. Чувствуя, как все новые нервы начинают орать о разрушениях, я с трудом держался. Невыносимо хотелось сделать хоть что-то, пусть даже это принесет действительно ужасную боль, которая пронзит все тело и вывернет разум. Но я держался. И происходило это не из страха перед последствиями, а потому что я заставлял принимать себя новые правила. Дальше я могу регулярно встречаться с такими ощущениями и мне необходимо научиться их терпеть. Иначе... Что именно иначе я не мог сейчас сформулировать, потому что все силы уходили на то, чтобы держаться.

Продолжалось это очень долго. Видимо кислота не могла сразу нанести мне фатальные повреждения и умиралось мучительно. Одина за другой отказывали разные области тела, одновременно даря временное облегчение, когда переставал чувствовать боль от этих мест и добавляя проблем, потому что общее состояние организма становилось только хуже и терпеть было тяжелее. Время я уже не ощущал, казалось, это длится несколько дней, но все же изо всех сил цеплялся за остатки восприятия, понимал, что со мной происходит и не скатывался в полубессознательное состояние, хотя так, наверное, стало бы легче.

Последней мыслью перед переходом в карту было осознание, что в обычном человеческом теле я бы и близко такое не выдержал. А затем наступило ничто, в котором чинился мой образ, а мысль о существовании обрела больший объем по сравнению с предыдущими случаями. Впрочем, все пропало, когда восстановление завершилось и меня опять не было нигде.

Возврат в материальный мир оказался резким и, как всегда, неожиданным. Но в этот раз я успел вспомнить о том, глаза нельзя закрывать и лишь коротко моргнул из-за света, бьющего с неба. С усилием удерживая их раскрытыми, я оглядел привычную каменную площадку и быстро нашел парочку призывателей. Кажется, сейчас был тот же самый день, но прошло уже несколько часов. Одежда на людях не поменялась, а лицо Синдора все еще было красноватым, что говорило о реальных проблемах с давлением.

— Сюда подошел, — грозно каркнул старикашка, презрительно глядя на меня.

Он ничему не научился или считает, что я теперь, как послушная собачка стану выполнять его команды? На секунду я подумал, что может стоит притвориться, будто действительно испугался, но потом отбросил эту идею. Еще не хватало позволять всяким уродам собой помыкать, мне хватало и психически неуравновешенного пацана, который мог сменить настроение десять раз за десять минут и радовался, что казнь пауками застращала людей.

Поэтому я просто проигнорировал его, оставшись на месте в центре площадки, куда меня призвали. Синдор снова начал сильно краснеть, увидев, что его теперь полностью игнорируют, а предыдущая попытка привести меня к послушанию окончилась пшиком.

— Аландор, дай мне его, сейчас же! Почему я постоянно должен тебе об этом напоминать! — закричал он на пацана, разворачиваясь к нему всем телом. — Хватит уже тупить и думать о том, как станешь призывателем пятого круга, надо учиться обращаться с картами и запоминать правила, по которым мы живем! Ты что, хочешь сразу сдохнуть, как встретишься с призывателем не нашего клана?

Сорвавшийся дед подшагнул вплотную к парню и начал подкреплять слова экспрессивными махами руками, иногда задевая халат Аландора. Пацан скривился от крика, состроил мученическое выражение лица, но терпеливо выслушивал вопли наставника. Я буквально чувствовал, как ему хочется заткнуть брызгающий слюной рот, но он сдерживался, иногда вздрагивая всем телом. А прикинув, что нервная система Аландора и так не в порядке, понадеялся, что тот сорвется и они вцепятся друг в друга. К сожалению, этого не произошло, а старик уже заканчивал:

— Поэтому передай мне уже управление и старайся думать! Думать! А не мечтать о великих подвигах и гонках на колесницах.

С последней фразой дед особенно широко махнул рукой, и широкий рукав его униформы черканул по лицу парня. Они, да и я тоже, не обратили на это внимание, но неожиданно мне почувствовалось какое-то странное шевеление внутри головы. Как-будто те правила, которые наказывали меня болью за неподчинение, на малое мгновение активировались и сразу отключились. Чуть подумал и понял, что это реакция на формальную угрозу хозяину карты, что давало мне прекрасный повод опять вмешаться в их отношения. Громким голосом я прервал Аландора начавшего говорить мне о выполнении приказов старика:

— Аландор ар Говш, этот человек агрессивен к вам. Избавиться от него?

Они замерли и вновь удивленно уставились на меня. Пока в голове пацана ворочались мысли, пытаясь усвоить понимание о том, что именно я ему предложил и осознать реальную возможность что-то сделать с наставником, на лице Синдора удивление быстро сменилось гневом. Но, прежде чем он начал говорить, помимо злости я увидел в его глазу вспышку страха. Быстрая, мгновенно спрятанная, но тлеющая где-то в самой глубине. Если боятся, значит уважают, а уважать здоровенного меня таким задохликам надо по умолчанию.

— Аландор, приказывай уже! — распорядился дед, настороженно глядя на меня.

Но я вновь прервал парня, выразительно кивнув на Синдора:

— Если вы не хотите это приказывать, просто кивните. Я все сделаю сам.

Пацан опять затупил, обдумывая мои слова. Видимо, даже такая мысль, что он не только обладает силой карт, но и может ее использовать для решения собственных проблем, а не по указке других, была очень свежей. Но вот Синдор все достаточно быстро понял и теперь страх начал отчетливо проявляться на его лице. Боялся он не глупости своего подопечного, который может на автомате кивнуть, а меня, моей свободы воли и разума, с помощью которого я мог трактовать ситуацию так, как мне удобно.

Разумеется, я не считал, что из-за случайного кивка пацана, получу разрешение размазать его наставника тонким слоем по камням площадки. Правила, которые отвечали за контроль моего поведения опирались на мои собственные представления об адекватности поступков и последствий, которые они могут принести. Поэтому даже прямой приказ убить Синдора следовало бы уточнить, если бы он не был подкреплен изначально прямой агрессией со стороны старика на парня. Но, с другой стороны, случайный контакт края одежды с лицом подопечного уже вызвал реакцию внутри меня, поэтому при желании я вполне смогу что-то сделать с этой скотиной, если подобрать подходящий момент.

Парень покосился на Синдора и увидел его страх, который тот пытался безуспешно скрыть. А через секунду его глаза вспыхнули откровенным восторгом, хорошо перемешанным со злорадством.

— Синдор, похоже тебе надо сдержаннее себя вести, — улыбнулся Аландор. — Мне бы не хотелось лишиться единственного наставника.

— Быстро скажи, что навсегда запрещаешь меня трогать или как-то мне вредить, — негромко сказал старик, скосив глаз на ученика.

— Да он шутит. Или думаешь он реально тебя убьет? — поинтересовался Аландор, перехватывая активатор по удобнее.

— Мы не знаем, что у этого дикаря на уме, сделай, как я сказал, на всякий случай.

— Ну ладно... Хотя тебе все равно придется теперь сдерживаться и обращаться ко мне уважительно даже на занятиях, — хихикнул призыватель. — Седор, запрещаю тебе трогать Синдора или как-то вредить ему.

— Даже если он попытается лишить тебя активатора? Недавно он уже позавидовал, что я подчиняюсь тебе, а не ему, — уточнил я.

— Да не, он не сможет забрать мой активатор, не беспокойся. Делай, что я сказал и сейчас выполняешь приказы Синдора.

Я не успел уточнить, что имел ввиду не попытку присвоить активатор, а просто лишить его. Этого не отделимая часть человеческой натуры — сломать чужое, чтобы спустить до своего уровня. Тогда бы парень стал на одной планке с дедом — оба без карт и активаторов, но старик не дал мне больше и слова сказать, сразу крикнув:

— Молчать! Замер и не двигаешься ни при каких обстоятельствах!

"Ладно, козел, мы попозже потолкуем", — подумал я со вздохом выполняя распоряжения.

Глава 8

Синдор подошел ко мне, стараясь не показывать неуверенности, но я прекрасно видел появившуюся в его движениях настороженность. Страх за свою жизнь заставил уважать существо, которое раньше считал полностью подконтрольным. Почему он до этого даже не думал, что я могу причинить ему вред, ведь он же не владел моей картой, а значит был обычным человеком для меня? Старик обошел по кругу, рассматривая и заставляя гадать, что он задумал. Не зря же они вызвали мой образ из карты в этот же день, видимо, сразу по откату зарядки. Предыдущее представление с моим погибающим от кислоты телом так понравилось, что этот гад решил его повторить? Но старик не торопился меня просвещать, все также двигаясь кругами, иногда шаркая подошвами по камню.

С того места, где я стоял был хорошо виден пацан и эмоции на его лице все также демонстрировали удовольствие и проблески озарений, которые его только что настигли. Оказывается, наставник без карт — это не авторитарный учитель, который держит суровый процесс обучения в твердом кулаке, а лишь инструктор, который дает информацию, но любое его агрессивное действие будет иметь катастрофические последствия. Сегодня я четко продемонстрировал, что в воле Аландора решить судьбу старикашки и он может выбирать сам, как себя вести с учителем. А вот дед может лишь просить защиты от инициативной карты, находясь в зависимости от ученика. Авторитет Синдора даже не пошатнулся, а хорошо так упал.

— Я научу тебя почтительности, детеныш тупака, — в полголоса проскрипел старик, наконец-то останавливаясь. — Ты будешь умолять, чтобы я позволил тебе служить хозяину, а не корчиться в муках каждый вызов. Весь твой час тебя буду пытать, рвать на части, уничтожать день за днем, год за годом. Я лично буду следить, чтобы ты получал сполна, ни на секунду не прерву своего внимания. Такие как ты, бракованные одушевленные, с которыми не заключен контракт по всем пунктам всегда приносите проблемы. Я не раз слышал, что с этими картами приходится дополнительно работать, пока они придут к послушанию и даже видел, как с ними поступают призыватели.

Сначала я внимательно его слушал, но затем мне стало не интересно знакомиться с извращенной фантазией старика. Он продолжил перечисление кар, которые меня ожидают, но вот я не очень понимал, чего он на самом деле хотел. Не могу же я ему служить также, как хозяину карты?

В принципе, еще с нашей первой встречи было понятно, что он имеет гипертрофированное самолюбие и молится на свой статус призывателя, пусть и неполноценного. Наложение же этой черты характера на абсолютную власть в некоторых аспектах породило монстра, а долгая жизнь только закрепила его в этом состоянии. Однако, его фраза про контракт и о призывателях — это действительно ценная информация.

Получается, что договор на служение имеет какой-то типовой вид, но я его не заключал, потому что умирал и времени на это не было. Риндор ар Говш удовлетворился моим согласием на службу и перекинул в артефакт. До сих пор помню давление на лбу в этот момент и последующий свет, проходящий прямо в мозг.

Если таких одушевленных считают браком, значит наша свобода воли гораздо выше, чем у тех, кто использовал полный контракт. Почему тогда мою карту подарили племяннику главы империи? Не считали меня опасным, рассчитывали, что наставник поможет парню справиться со своеволием одушевленного образа или просто вручили ерунду, которую оставить у себя жалко? А может специально хотели избавиться от пацана? Это я потенциальный убийца по контракту, получается? Да не, слишком шатко. Хотя, парня я несколько раз был готов с радостью прикончить.

Прислушавшись к Синдору, я убедился, что он продолжает нудно перечислять кары, которые меня ждут, посмотрел на Аландора — тот вообще заскучал. Пацан с отрешенным видом наблюдал за нами, механически теребя широкие рукава халата и пытаясь открутить пришитую жемчужину. Выглядел он вполне безобидно, даже не скажешь, что может спустить на неугодного десяток призванных существ. Я вновь погрузился в свои мысли, контролируя на фоне речь старика на случай, если там опять проскользнет что-то интересное.

Как же можно составить правильный контракт? Немного поразмышляв, я решил, что при достаточном количестве условий в договоре действительно удастся получить полностью послушного разумного. Единственное, его подчинение может контролироваться только болью поэтому надо тщательно сформулировать контракт, чтобы даже мысли о предательстве давали соответствующую реакцию. Даже не так, нужны условия, когда работа в интересах хозяина карты становится целью существа. Поиск ответа на не самый простой вопрос, как этого добиться, я отложил на потом.