Красноармеец. Попаданец в Вов. (Черновик)

— Одинцов, ты же умеешь управлять? Сам рассказывал, как майора немецкого выкрал.

— У меня нет шофёрского удостоверения, — попытала съехать я с темы. — Да и не долечился. Шея почти не крутится.

— Удостоверение мы тебе организуем, боец. Собирайтесь, жду снаружи.

— Какая же ты скотина, а ещё комсорг, — с чувством сказал я, когда штабист вышел.

А тот непонимающе лупая на меня глазами, сказал:

— А что не так, нашим же помогать надо.

— Вот и помогай. А я пока не вылечился. Не боец. Помогать можно, но здоровым.

— А ещё герой, с двумя медалями, — сказал кто-то из дальнего угла.

— Оп-па, у нас ещё один доброволец? — сразу отреагировал я. В ответ промолчали.

Вот так и пришлось собираться. Тут и капитан зашёл, наши документы в архиве медсанбата получил, выдал на руки. Оружие при нас было, мы же легкораненые. Вот так собрался, только каска на ремне, мне её ещё месяц, а то и два носить не рекомендуется. Дальше наружу, сидор за спиной был, и в кузов старой убитой "полуторки" с открытым кузовом, где уже сидело с десяток бойцов. Нас загрузили, и машина, стронувшись с места, попылила прочь, куда-то в тыл. Я крутить шей и отслеживать небо не мог, а сегодня четвёртое июля было, жара, ни оболочка, полдень примерно, но остальные вполне и активно отслеживали, мало ли "охотник" повстречается. Если уставали, или отвлекались, я напоминал. Один раз действительно пришлось по полю гонять, уходя от атак двух "мессершмитов", к счастью их вовремя заметили, застучав по кабине кулаками, обошлось, и машина не пострадала, но страху натерпелись все. Часа два в дороге были, пока не заехали на какую-то железнодорожную станцию. Оказывается, грузовики прибыли, новые, с завода, вот и выделили нашей дивизии, на восполнение потерь, пятнадцать грузовиков. Все модели "ЗИС-5", две машины с прицепами, их уже спустили с платформ, сам эшелон давно ушёл. Нужно срочно забрать, а то найдутся ушлые, уведут, так что спешно собрали всех, кто свободен и мог управлять, и вот добрались. Тут же зам по тылу дивизии ждал, охранял технику. Сам я в дороге прикинул и решил, а почему бы в шофера не перейти? Если документы будут, то вполне, однако меня обманули, грузовик я до дивизии перегнал, а там уже шофёр на него нашёлся, и удостоверение мне не сделали, вернули в медсанбат долечиваться. Хотя идея стоящая, стоит обдумать её. Хотя тут тоже палка о двух концах, хочу на грузовик, по тылам мотаться, а пошлют на боевую технику, где надобность есть, и в бой.

И снова мне не дали в медсанбате долго полежать, а я лечился и были видны изменения, но меня седьмого июля приказом включили в охрану как легкораненого, в санитарный обоз, что направляли в тыл. Бои страшные идут, раненых много, вот очередной обоз сформировали, несколько отправили, были обстреляны, видать летучие группы работали, что проникали в наш тыл, может десантники, ими тут всех пугали, но факт имеет место быть. Обстрелы случались. Собрали целое отделение для охраны, командовал сержант-артиллерист, вот и двинули под вечер. Семнадцать повозок и телег, из них двенадцать телег местных жителей, арендованные. Хозяева сами вели лошадей.

— Герман!.. — расслышал я, и поначалу не понял, что это меня зовут с одной из телег, но поправив ремень винтовки, подошёл, почти не хромая.

— Точно ты, — слабо улыбнулся раненый боец, а я рассматривал знакомое лицо и никак не мог поверить, что это Олег. Тот самый пулемётчик, с которым был блокирован в подвале двадцать третьего вечером.

— Олег? Здорово чертяка. А я, думал вы в плен попали.

— Да мы попали, только я утёк через пару дней. Слава погиб, его часовой застрелил.

— Ох ты ж!

Я так и шёл рядом с неспешно двигавшейся телегой, другие бойцы, что в головном дозоре, что замыкали, занимались делом, охраняли, но тут поля, видно всё на километры. Больше следили за небом.

— Сам как выбрался? — спросил Олег.

— Шкуры на себя завалил, так и сберегся от гранат, даже не оглушило. А когда немцев услышал в подвале, понял, что с вами всё, или убиты, или в плену. Как стемнело, выбрался, угнал бронетранспортёр и вывез раненого командира с семьёй и гражданскими. Командир тот самый, что когда по голове получил, тот сердце моё заставил биться.

— Знаю его. А меня вот подранило, в контратаке, от штыка увернулся, а от очереди пулемётчика нет... — тот немного полежал, набираясь сил, лицо всё в мелких каплях пота было, но вот спросил. — Сам где смог медали заработать?

— В соседней дивизии, помог нашим из плена бежать, и взял в плен немецкого майора, за это и дали.

— Герой. Сейчас где?

— В медсанбате, как легкораненый. Нога-то травмирована, это знаешь, так ещё осколком по каске прилетело, сознание потерял, мы там медсанбат Сорок Пятой дивизии защищали, немцы прорвались, очнулся уже в плену. Шея травмирована была, не поворачивалась, ещё лёгкую контузию выявили, звон в ушах недавно совсем прошёл, вот и лечусь. Сейчас немного кручу, но врачи не советую, рано пока. Как легкораненого направили на охрану санитарного обоза.

— Да уж, покрутило нас.

— Это точно. Кстати, вчера подал рапорт в штаб дивизии, он рядом с медсанбатом как раз развернулся. Машиной управлять умею, только шофёрского удостоверения нет, а шофёров не хватает, уже клич кидали. Нашим штабистам тоже проще, отправлять на учёбу не надо. Готовый специалист, только удостоверение выправить и сади за баранку. Жду ответа пока.

— В тылу хочешь отсидеться? — хриплым голосом спросил один из раненых.

Нас вообще все в телеге слушали, включая возницу, что вёл лошадь за повод, так вот один из раненых и подал голос.

— Герман труса никогда не праздновал. Знаете, сколько он немцев набил из своего винтаря? — разозлился вдруг Олег. — Шофёры тоже потери несут, и под обсмотрел попадают, и авиация за ними охотится.

Вообще я правду сказал, вчера рапорт и был принят, ответа пока не было. А вообще я подумывал как дожить хотя бы до конца этого года, о конце войны даже и не думаю пока, рано. Прикинул возможность подать прошение отправить меня на курсы командиров, младших лейтенантов. Три месяца обучения и вылупляется молодой взводный. Сам слышал, уже отправили первую группу бойцов. Да, три месяца в безопасности, но взводные живут просто мизер, простым бойцом-окопником, что особо не высовывается, выжить куда проще. Если не получится в шофёры уйти, не расстроюсь.

— Пускай. Каждый имеет своё мнение, так что тут кричи не кричи, всё равно так думать будут.

Мы ещё немного поговорили, тут темнеть начало, и меня сержант направил в дозор, поменять ту пару что там была, раз хорошо вижу в темноте, тот со мной лежал в палатке, в курсе, разговаривали, личным опытом делились, я об этом и брякнул. Вот так в дозоре и пошёл. Чуть позже оставив напарника одного, дошёл до сержанта и сказал, что видел тени в стороне, отсветы фонарика, хочу глянуть кто там. Обоз уже остановили и к нам подошёл старший над нами, старший военфельдшер Лукин, круглый такой как колобок мужчина в очках. Кстати, мой лечащий врач. Тот выяснил в чём дело, но командовать не стал, явно отдав принятие решения старшему охраны, нашему сержанту.

— Возьми кого, — велел тот.

— Товарищ сержант, я хоть в темноте вижу. Он же выдаст нас. Мне проще одному, если немцы, закидаю гранатами и утеку.

— А у тебя что, гранаты есть? — удивился сержант. У настолько винтовки были, по тридцать патронов на ствол, плюс один ручник, и всё.

— Три штуки, "РГД".

— Дай мне одну.

Я тому передал ручную гранату, достал из хранилища, а врач сказал, что пока ранеными займётся, лошади отдохнут, после этого двинем дальше. В общем, у меня полчаса на разведку. А так я тени и отсветы фонарика не видел, придумал всё. Всё это мне нужно было для того, чтобы отбежать, достать дрона, хочу изучить окрестности. Долго нам идти, ближайшая железнодорожная станция аж в шестидесяти километрах, дня два нам топать, там медицинский сортировочный узел, туда приходят санитарные эшелоны, туда и мы идём. Неспешно, раненых нельзя сотрясать, потому и время примерно два дня пути. На одной из телег припасы в дорогу, как раз на два дня. Нам сухпай на три дня выдали, бойцы в сидорах несли, а мой в хранилище. Проверил, вроде чисто, а вернувшись сказал сержанту, что это тыловики из Сорок Пятой стрелковой дивизии, наших соседей. За ночь дважды отбегал, были какие-то мутные группы, но у нас ночь прошла без проблем. Часть следующего дня отдыхали на берегу озера, тут деревья что нас скрыли, если я не на часах был, то из воды не вылезал, потом вечером двинули дальше, за два часа до темноты вышли, и к ночи добрались до места. Раненых сдали, у нас трое умерших в дороге за эти три дня, в деревнях оставляли, похоронить местным на погосте, и обратно. А на телеги боеприпасы, припасы, медикаменты и всё что нужно воюющей дивизии. Вот на обратном пути чуть не встряли, но я подкрался и закидал немцев грантами, потом пустил в небо осветительную ракету, а наши подумали, что это немцы сделали, так что наши стрелки и пулемёт поучаствовали. Боя немцы не приняли, отошли, я в темноте и трофеи собрать успел отличные. Теперь у меня два "МП-40" с боезапасом и подсумками, пистолеты и немецкий карабин с оптическим прицелом. Целый, осколками не побило. Однако больше всего порадовали три тюка спальников, зелёные, армейские. Не знаю зачем они немцам, лето, ночью тепло, но они были. Облегченные, осенне-весенние, а вот для зимы слабоваты. Два попорчены осколками, но я зашью, один цел. Редкое и ценное приобретение. Потом два рюкзака, не ранцы, с где сверху шерсть телёнка, а нормальные, десантные видимо. Тоже чуть порчены, зашью, пригодятся. Даже сапоги снял, что уж про остальные трофеи говорить. Двух подранков добил, там семь тел было, и все моя работа. А когда вернулись, меня затребовали в штаб дивизии. Дохромав до него, колено разболелось, много ходил, был вскоре направлен к начальнику штаба дивизии.

— Твой рапорт видел, боец, но по нему отказали. Пришёл приказ направлять опытных бойцов и командиров в школу младших лейтенантов, готовить командиров взводов. Сам знаешь какая у нас убыль в командирах. Ты у нас легкораненый, как раз долечишься за три месяца, десять классов закончил, награды имеешь, вполне подходишь. Нужно только тебе звание дать. Приказ комдивом подписан. Вот направление, младший сержант Одинцов, сейчас документы тебе поправят, и через два часа с ещё тремя будущими средними командирами, с попутной машиной отбываешь в Киев, где и находится эта школа. Удачи, боец.

Надо сказать, я был в ошеломлении, очнулся только когда мне поменяли информацию в красноармейской книжице и выдали все документы, что нужны для поступления в школу командиров. Кстати, их забрал старший в нашей команде, он и передаст их как прибудем в школу. А вот, красноармейскую книжицу менять мне не стали, вычеркнули моё звание красноармейца, и вписали новую, что я теперь младший командир. А так тряхнув головой, и сходив к кухне, где мне выдали чай и каши перловой, вечер был, ужин это. Вот так ужиная, я всё обмыслил, особо командиром я становится не хотел, напомню, что для немцев командиры цель номер один, стрелки обычные им не так интересны. Однако судя по всему командиром я как раз и не стану. Учиться три месяца, закончится должно в октябре, выпуск в этом месяце, а уже в сентябре Киев попадёт в окружение с массой войск. Наши командиры любят кидать курсантов в бой, скорее всего и с нами также будет, а там закрутится, так что останусь я младшим сержантом, как и был. А то и простым красноармейцем. Пусть и неожиданно получил это звание. Однако два месяца в тишине, что позволит мне восстановится, это даже лучше из того о чём я мечтал. Так что со всех сторон решение комдива мне нравилось, я получается в плюсе как не взгляни. Более чем. Тут меня позвали, так что сдав посуду, сходил и сдал винтовку. Никто меня с ней в тыл не опустит, тут есть кому её вручить, роты пополнения часто пребывают в дивизию без оружия. Номер винтовки из красноармейской книжицы уже выписано было, подсумки сдал, а вот ремень оставил. А тут и машина, потому как начало темнеть, мы направились в тыл. Машина полна, лавок нет, на полу устроились, сидели прожимаясь друг к друг, сидор на ногах, и вот так пока машина покачивалась, я и дремал. Даже уснуть смог.

Кстати, в кабине машины начальник Политуправления дивизии ехал. Что-то ему срочно в тылу нужно было, если бы не он, с каким обозом бы добирались, а так быстрее получилось, и ночью были на станции. Пятеро в школу командиров, остальные попутные пассажиры. В основном интендант, да его помощники. Вот так мы полусонные забрались в санитарный эшелон, он как раз и отходил, ехали в тамбуре, везде место занято, хоть тут нашли. Эшелону везде зелёный свет, так что добрались до города, а там и школы. Между прочим, нас оформили и включили в ту же группу, где учились другие курсанты, тоже из нашей дивизии. Мы от них на неделю отставали, и вот включились в учёбу. Сказать, что мне было тяжело, значит ничего не сказать. Чёрт, да я учился когда? Это было видно, хорошо можно свалить потерю части знаний на амнезию в результате травмы, один из преподавателей даже ворчал, зачем мол прислали контуженного? Однако другие парни здорово помогали, всё свободное время, которого итак было мизер, тратил на самоподготовку. Так что в принципе поспевал за остальными, был в среднячках, но не в отстающих. А парней я подкармливал из своих запасов за помощь, так что те тоже не в накладе. Кормили в школьной столовой если не отвратно, то близко. Учёба шла, месяц пролетел как не было, даже не заметил с такой нагрузкой, а действительно многое давали, и довольно интересного. Да и я восстановился, за мной врач школьный наблюдал, я передал ему заметки своего врача Лукина, и тот поглядывал, чтобы нагрузка на меня по физподготовке была пока ослабленной. Скоро колено перестало о себе давать знать, да и шея тоже, контузия сошла. Середина августа была, когда я увольнительную получил, было воскресенье семнадцатого. Нас шестеро, что утром покинули территорию, и направились прогулочным шагом к остановке трамвая. К слову, боевые действия шли так как я и помнил. Бои на Смоленском направлении идут серьёзные, но город немцы уже взяли. Идут бои за Ленинград. На Юге всё плохо, уже Николаев взяли с окружением нашей армии, скоро за Крым возьмутся.

Честно говоря, информации крайне мало поступало, узнавали новости от новичков, тут несколько курсов идёт, помесячные, а так хоть это удалось добыть, в казарме целые словесные баталии шли на эту тему. Я не ввязывался, не люблю словоблудие. А так я пользовался на курсе довольно большим авторитетом, тут не только две награды, у меня у одного их сразу две, хотя награждённые медалями или орденами были. Не хотел терять авторитет говоря правду, всё равно никто не поверит. Успокаивать курсантов не моя работа, а комсорга, что тот и делал. Ладно, не хочу думать, первая увольнительная, что большая редкость, парни обсуждали куда пойдут. Хотели везде и всюду, но договорились что пойдут в кинотеатр, там какой-то фильм крутят, и в парк, где девчат хватает. Ну может до войны и хватало, а сейчас сомневаюсь.