— Мне больно! — прошипела Наташа. — Убери свои руки. Быстро!
Ей было даже наплевать на то, что их увидят. Ей было наплевать на то, что подумают. Просто хотелось оказаться как можно дальше от этого самонадеянного и циничного идиота. Который в данный момент чертовски больно обхватил ее под грудью. Наверное, синяки будут, отстраненно подумала Ната.
— Да ну? — он пододвинулся к ней очень близко, вжимаясь в попку своей эрекцией, которая ни на миллиметр не стала меньше. — А мне, мать твою, не больно?! Что ты задумала?! А? — он встряхнул Нату так, что у нее застучали зубы. — Что ты хочешь?!
— Оставь меня в покое!!! — она начала извиваться в его руках, пытаясь освободиться. — Что ты вообще от меня хочешь? Трахнуть?! Ну так давай, чего стоишь! Мне проще дать тебе и до конца жизни больше тебя не видеть!!!
Он замер у нее за спиной, да и сама Ната перестала дышать, боясь реакции Артема. Что если он не настолько любит и уважает себя. Хотя в этот момент Ната была честной. Мужчины ведь как дети — иногда проще дать, чем объяснять, почему нельзя.
Только эта правда не мешала ей дрожать от страха, вспоминая другого мужчину, другой двор и другую...ситуацию. Сердце сковало ужасающим холодом, мешающим связно думать. Наташа закрыла глаза и сильно, почти до крови, закусила губу, ожидая своего судью и палача в одном лице. Стук сердца, ее сердца, загнанного и пойманного в ловушку, отдавался в голове. Черт, неужели...
Ее мягко отодвинули от стены. Очень мягко, особенно если сравнивать с недавним железным захватом, и подтолкнули в сторону двери.
— Быстро. Иди. Домой, — отрывисто сказал Артем.
Наташа хотела обернуться, но...Слишком сильное напряжение шло от его разгоряченного тела. И, если честно, Ната боялась смотреть в глаза Артему. В этот момент он напоминал ей хищника. Волка. А волкам не следует смотреть в глаза.
Девушка прошмыгнула в подъезд, с громким стуком плотно закрывая за собой дверь. И только в темноте и одиночестве позволила истерическому рыданию сорваться со своих губ.
Глава 5.
Наташа сердито перевернулась на другой бок и дотянулась рукой до телефона. Пять утра. Шикарно. Ната кинула телефон обратно на стол и уставилась в потолок. Это была одна из худших ночей в ее жизни. Столько всего навалилось...приезд Игоря и Христенко, переговоры, ссора с Аленой, она с Артемом в машине...Девушка зажмурилась, пытаясь выкинуть из головы те отвратительные воспоминания. А эти маленькие и противные засранцы не хотели уходить. Перед глазами так и стояла картинка, как он перекидывает ее на себя, его рука у нее на бедрах, медленно поднимается вверх, распространяя волны жара по всему телу. Потом новая картинка. Он двигает своими пальцами внутри нее, ища и находя идеальный темп. Сгибает их внутри нее...даже сейчас, когда прошло почти, Ната снова потянулась за телефоном, пять часов, она возбуждена. От одной гребаной мысли о сексе с ним внутри все переворачивалось, а в трусиках становилось чертовски влажно и тесно.
В комнате было нежарко, но мягкое пуховое одеяло странно раздражало кожу, да и вообще мешало. Наташа быстрым движением руки спустила его до бедер, оставшись в одном лифчике. В том самом, который лапал своими руками Христенко. Соски сразу напряглись, а тонкая кружевная ткань начала раздражать нежную и чувствительную кожу груди.
— Чтоб ты также мучился, — себе под нос пробурчала Наташа, искоса поглядывая на спящую подругу. — Чтоб ты даже во сне меня видел, скотина. Трое суток.
Легче стало, но не намного. Просто Ната реально оценивала своего противника и понимала, что он не будет мучиться вот так всю ночь как она. Нет, Артем и неудобство — две совершенно несовместимые вещи. Он, скорее, поедет и снимет себе какую-нибудь девку на ночь. Или две. Или, от одной мысли об этом на девушку накатилась волна гнева, судя по количеству использованных кондомов у него в машине, даже трех. Но это ведь не ее дело, правда? Какая, в сущности, разница, кого он и сколько? Лишь бы ее не трогал. С такими мыслями Наташа попробовала поспать еще пару часиков перед работой.
Провозившись в постели добрых пятнадцать минут, она, наконец, сдалась. Что толку, если она пытается уснуть всю ночь, и, можно подумать, у нее получится заснуть за последние пару часов. Наташа нехотя выбралась из теплой нагретой кровати, тихонько пробралась к шкафу, достала оттуда красный махровый халат до колен, взяла нижнее белье из комода и проскользнула в ванную, стараясь не потревожить сон Алены, которая даже спящей, выглядела усталой, грустной и несчастной.
Наташа вздохнула, чувствуя, как с головой ее захлестывает чувство вины. Несмотря на то, что они вроде бы как помирились, все обсудили и Ната искренне извинилась, девушка безумно боялась, что после такой ссоры в их отношениях начнется разлад. Мелкие трещинки в многолетней дружбе, вызывающие неловкость и глухое раздражение, которое каждый из них будет стараться спрятать под вежливой и теплой улыбкой.
Пока сама Наташа думала обо все этом, вода в ванне уже набралась. Все равно время перед работой было, Алена должна была проснуться нескоро, а у Наташи начала от недосыпа болеть голова. Горячая ванна была просто необходима.
Наташа попробовала рукой воду. Горячая, но не кипяток — как раз такая, какая нужна, чтобы расслабиться и смыть с себя запах чужого человека и следы его рук на своем теле. Девушка аккуратно, стараясь не выплеснуть воду, опустилась в ванну и не сдержала блаженного вздоха удовольствия. Все напряженные и уставшие мышцы начали расслабляться, а Наташу сразу потянуло в сон.
Она не стала бороться с ним, мудро решив, что полчаса никому не повредят. Положила голову на бортик фарфоровой ванны, на которой ее волосы казались еще темнее, и прикрыла глаза...
Проснулась она, когда вода совсем остыла, а кожа рук и ног уже начала морщиться. Телефон в ванну Ната не взяла, поэтому совершенно не представляла который час. Но судя по тому, что в квартире все еще тихо, Лёна пока не встала, а значит, до работы время есть. Быстро искупавшись, девушка выбралась из ванны и закуталась в полотенце. Благодаря кратковременному сну и успокаивающей силе воды, Наташа на время избавилась от грустных и неприятных мыслей, смотря на проблему более философски и спокойнее.
Во-первых, с Лёной они знают друг друга всю жизнь, поэтому, скорее всего, их ссора только укрепит их дружбу. Ты начинаешь ценить то, что находится в опасности. Во-вторых, приезд Игоря тоже не так страшен. Подумаешь, приехал. Если подруга захочет, действительно захочет, он уедет, даже не оглянувшись. А Артем...
Наташа вздохнула. Вот если бы ее попросили составить портрет "Мужчина моего самого худшего кошмара", то главный герой вышел бы властным, высокомерным, жадным, эгоистичным, озабоченным ублюдком с манией величия, безгранично жадным до денег и власти. В общем, можно было сказать, что это был бы фоторобот Христенко. А влечение к мужчине совершенно нормально, так бы было практически с любым представителем мужского пола. Либидо приглушить невозможно, а секса у нее не было... Наташа даже прикидывать не стала, чтобы понять, что секса не было очень давно. Хотя для нее он никогда не играл важной и большой роли, всегда был своего рода необходимостью, потому что это считалось важным и правильным.
Наверное, четыре года назад, после того случая в ней что-то изменилось. Если до этого секс был приятной, но не крышесносительной деталью ее жизни, то после...после он превратился в рутинную обязанность, да и то нечасто. Но Ната никогда не ощущала, что в ее жизни чего-то не хватает. Ее все устраивало — а эмоции и возбуждение она выплескивала там, где могла — на танцполе.
Но рано или поздно все забывается, вернее, не забывается, а просто тускнеет под гнетом других проблем и воспоминаний. Становится не так болезненно и обидно, потому что появляется новая боль и новая обида.
А Артем просто оказался в нужное время в нужном месте и при нужных обстоятельствах. Поэтому Ната и среагировала так на всю эту ситуацию. К тому же у нее овуляция скоро. Вот, всему есть объяснение.
Довольная такими выводами Наташа придирчиво посмотрела на свое отражение в круглом зеркале с серебряной рамой. Мало что в ее внешности указывало на беспокойную и бессонную ночь. Только немного покрасневшие глаза, что, в принципе, было незаметно, если особо не приглядываться. Но с этим поможет справиться немного косметики — не так уж страшно.
Ната нанесла на лицо немного легкой тональной основы, особо уделив внимание маленьким кругам под глазами от недосыпа. Чуть-чуть румян, чтобы подчеркнуть скулы, тушь, сдержанный и неяркий блеск на губах. Теперь Наташа удовлетворенно посмотрела на себя и улыбнулась. Отлично. И ни капли той уставшей и нервной девушки, какой она была с утра.
Приободренная и значительно повеселевшая девушка вышла из ванной и отправилась на кухню варить кофе. Тихонько включила радио, чтобы не сидеть в тишине, достала джезву из верхнего кухонного ящика и зажгла плиту. А через пять минут с удовольствием вдыхала запах свежесваренного кофе — насыщенный, терпкий и густой, согревающий все нервные окончания в ее теле.
В комнате послышалось шебуршание и шелест постельного белья.
— Доброе утро, — сонно щурясь от света, льющегося из окна, вошла на кухню Лёна. — Ты уже проснулась?
— Ага, — бодро отрапортовала Наташа, пристально следя за малейшим изменением эмоций на лице подруги и напрягаясь в ожидании...напряжения? Неловкости? — Сегодня что-то не особо спалось. Зато я успела принять горячую ванну с пеной, — похвасталась она.
— Молодец, — Лёна слабо улыбнулась и втянула носом воздух. — Ты кофе сварила?
— Представь себе, — Ната довольно сощурилась. — Ммм...горячий такой. Будешь? — она специально подначивала Лёну, зная, что та не пьет кофе вообще.
Алена забавно сморщила нос, отчего Наташа испытала непонятное облегчение. Хотя нет, понятное. Такая легкость, когда знаешь, что при всех твоих недостатках, глупостях и косяках, есть люди, которые любят и продолжают тебя любить.
— Беее, — Лёна скорчила рожицу. — Сама пей эту гадость. Я себе чайку сделаю.
— Между прочим, это дорогой хороший кофе, приготовленный с любовью вот этими самыми нежными женскими ручками, — притворно возмутилась Наташа, демонстрируя подруги свои ухоженные руки с новым красивым маникюром. — А не твой бездушный чай в пакетиках. Кстати, а ты что, на работу не собираешься? — с едва заметным удивлением поинтересовалась Наташа, прихлебывая горячий напиток. — Ты обычно вся такая деятельная с утра.
— Я не пойду сегодня, — вроде бы равнодушно произнесла Алена, но ее глаза выдавали волнение и неуверенность.
Подруга неуверенно прижала к своей груди чашку с чаем, словно защищая себя. Думала, что Ната начнет критиковать? У Наташи не повернулся бы язык критиковать в том, виной чему, пусть и косвенно, он стала.
— Ясно, — пожала Ната плечами, сделав еще глоток. — А что ты Мише скажешь?
Лёна незаметно выдохнула и улыбнулась.
— Что-нибудь придумаю, — махнула она рукой. — Кстати, а где телефон?
— В комнате.
— Сейчас приду, — Лёна поставила чашку на стол и выскользнула в коридор. Наташа подошла к деревянной полочке, висящей над столом и сделала радиоприемник потише, чтобы не отвлекал. Почти сразу вернулась подруга и с лукавой улыбкой набрала номер шефа.
— Что ты придумала? — свистящим шепотом спросила у нее Наташа. Когда Лёна не ответила, Наташа чертыхнулась. — Черт, Лён...
На нее резко шикнули, стараясь заткнуть, а потом почти без перехода Алена начала говорить елейным голоском.
— Михаил Иванович? Здравствуйте. Это Алена. Да-да, я понимаю, что вы меня узнали, — Ната прыснула, прижав кулак ко рту. — Дело в том, что у нас сгорел телевизор дома, — Наташа подумала, что в этот момент ее глаза стали похожи на блюдца.
Пока Алена слушала, что говорит ей по телефону шеф, Ната демонстративно покрутила пальцем у виска. Лёна показала ей язык. Наташа постучала рукой себе по лбу. Лёна пожала плечами. Ната цыкнула и покачала головой.
— Понимаете, Михаил Иванович, — начала подруга опять, перед этим погрозим Нате кулаком. — Он задымился, заискрил. Вооот...а мы мастеру позвонили, а мастер сказал, что телевизор нельзя оставлять одного, — Наташа не сдержала смешок, за что получила тычок по ребрам. — Да-да, да, спасибо, Михаил Иванович. Да, Наташа приедет. Еще раз спасибо. До свиданья! — и она быстро нажала на "отбой", пока шеф не передумал. — Готово.
— Телевизор заискрил...его нельзя оставлять одного...мастер сказал... — передразнила подругу Наташа.
— Не завидуй, — беззлобно усмехнулась Лёна. — У меня сегодня выходной, а вот тебе двойная работа сегодня. И "Агат", и поляки, и Миша.
От мысли об "Агате" Наташе стало не так весело, но все-таки она смогла удержать на лице беззаботную улыбку.
— Без проблем, — Ната снисходительно махнула рукой в сторону Алены, но тут же вся напускная снисходительность слетела с нее как шелуха, и она, сверкая глазами от осознания чего-то запретного, возбужденно поинтересовалась: — А Миша что, поверил?
— Не знаю, но отгул дал. Хотя мне кажется, что он...
— Все понял? — Наташа с пониманием посмотрела на Алену.
— Как всегда, — Лёна хмыкнула. — Кстати, ты когда собираешься на работу? Уже время поджимает.
— А, да, — Ната залпом допила оставшийся кофе и отнесла чашку в раковину. — Я тогда поехала. Буду вечером. И еще, Ален, машины сейчас у нас нет, — она постаралась это сказать как можно равнодушнее.
Оставив подругу осмысливать сказанное, девушка прошмыгнула в коридор. Забежала в комнату, чтобы взять с комода свою сумочку, и пошла обуваться.
— Стой, стой, — Алена взволнованно пошла за ней следом, теребя край своей пижамной рубашки. — Как нет? Что вчера случилось? Ты что, в аварию попала?!
Наташа поморщилась. Врать не хотелось, да и не любила это дело никогда. Тем более лучшей подруге. А правду сказать...
— Лён, все нормально, просто резину поменять, — попыталась успокоить она подругу. — У меня два колеса спустило, да и зима сейчас, надо бы зимнюю поставить.
— Точно? — все еще подозрительно спросила Лёна.
— Да точно, точно, — Ната даже цыкнула. — Все, Лён, я побежала. Если что — звони.
До работы Наташа ехала почти час, безбожно опоздав. Давно ей не приходилось ездить в общественном транспорте в час пик. Черт ее дернул не заказывать такси. Подумала, что на метро будет быстрее. Без пробок. О да.
За сорок минут, проведенных в вагоне метро, Наташа могла поклясться в том, что половину всех поз Кама Сутры она освоила с успехом. Ей приходилось изгибаться и выгибаться так, как никогда даже во время танцев. А плюс ко всему надо было следить за сохранностью сумочки, которую все вечно куда-то тянули и которая постоянно мешала кому-то.
Когда на нее навалились сзади, она прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Когда ее больно ткнули локтем по ребрам, она заскрипела зубами и сдержалась. Но когда дородная тетка лет сорока пяти, с просто нереально необъятной фигурой толкнула ее и, мало того, наступила на ногу своей лыжей, по меньшей мере, размера сорок шестого, Наташа не выдержала и тихонько ругнулась себе под нос.