Через три дня я стал владельцем обоих участков. После лёгкого ремонта мы туда и переехали всем коллективом самодеятельности. Другого слова у меня не нашлось. Нам приходилось приспосабливаться, выкручиваться из различных ситуаций. Я провёл беседу с народом, особенно его женское частью на предмет болтливости. Сейчас хоть хорошо, нас не понимают, а потом спалимся. Поэтому я слёзно просил придержать языки. Если что, ссылаться на меня или Сашу. Типа, косноязычные мы, барин не велел.

Всё это время я виделся с Альмасом, а в последний раз он сообщил, что подобрал нам жильё в элитной части города. Его бывший владелец не угодил эмиру, попал в опалу и продаёт строение.

Дом средней величины, двухэтажный, но с приличным участком и каменным забором. На первом этаже хозяйственные службы и пару небольших залов. На втором комнат, спальни и общего назначения.

— Вик, бывший владелец просит 5000 дирхемов и торговаться не будет. Это совсем недорого, он очень торопится убраться из города, это Альмас лично сопровождает меня при осмотре дома.

Вот так мы и стали владельцами элитной недвижимости.

Переехали через три дня. Кроме слуг обоих полов, моего семейства и Сашиного, мы взяли с собой семью Ольги Михайловны и Азу. Из силовиков с нами пять новобранцев, купленных в Жукотин с Радеком во главе и три семейства наших силовиков.

Основная часть вояк осталась в торговом представительстве. Именно там будут происходит важнейшие события для нас.

Через три дня нас пригласил на аудиенцию Суварский эмир. Наши женщины во главе с Ольгой Михайловной суматошно ударились в панику, ничего не готово. Пришлось их обломать, пригласили только нас двоих. Женщины сейчас только приложение к мужчине и это не светский раут конца 18 века.

Зато в указанное время мы сидели при параде ждали карету. После обеда за нами приехали. С собой мы везли подарки. Их незаметно перехватили при входе слуги, нас же провели в небольшую комнату и предложили напитки и сладости. Меня немного потряхивало, сейчас увижу местного божка. Иди, знай, что ему в голову придёт. Скажет голову с плеч и привет. Долго нас не мариновали, через полчаса пригласили на выход. Аудиенция была не в большом зале, как мне казалось, а в кабинете. У входа нас внимательно осмотрели, но сабли не забрали. Знак отличия дворянина, нельзя оскорбить.

Эмира звали Мумин ибн Ахмад, молодой мужчина лет тридцати. С ним стояло два советника и стоявшие сбоку и грозно выглядевшие пара воинов. Нас представили, сначала Александра, потом меня. Мы вручили верительные грамоты, которые забрал один из советников. Потом слуги вынесли подарки. Роскошный головной убор эмир с интересом осмотрел, на бригантину долго всматривался, удивляясь такому судну. Но когда развернули большое зеркало в великолепно выполненной раме с изображением арабского скакуна, хозяин кабинета был сражён. Он любовался собой, крутился перед зеркалом как какая-то девчонка перед свиданием. В результате остался доволен, расспросив нас о мелочах, типа как добрались, отпустил с богом.

Выдохнули спокойно только в карете. А дома накатили благородного виски в честь пройденного этапа. Многое зависело от благорасположения эмира, о чём мне и поведал на следующее утро Альмас. Заодно немного ввёл нас в курс дела. Рассказал о придворной возне и наиболее значимых лицах. Те два советника и были основными тяжеловесами. Абу Ицхак ибн чего-то там являлся казначеем и по совместительству главой тайной службы эмирата. Именно его вассалом был наш Альмас.

Противником и противовесом являлся Талиб ибн Микаил, глава вооружённых сил. А эмир умело пользовался их уравновешивающим друг друга влиянием.

Это что касается внутренних междоусобиц. А были ещё внешние враги, не хотевших усиления, набирающего влияние на булгарского правителя эмира. Один из таких поганцев и организовывал на меня и моих людей покушения. Здесь нужно ещё тщательно разбираться.

А вот своё удовлетворение подарками эмир выразил, пригласив нас на охоту. Чёрт , из нас всадники ещё те. Если я ещё как-то держусь, то Саша не знает с какого бока подходить к лошади. И ведь не откажешься, пришлось разыгрывать, что Александр повредил ногу и ему предоставили карету. Ну а я осторожно залез на горячившегося коня, которого мне предоставили. Охота заключалась в загоне всякой живности типа волков и лисиц. Мне удалось отстать от основной кавалькады и встретить удачливых охотников через два часа.

— А что, Вик, у вас не в почёте конная охота? — спросил у меня эмир, когда мы расположились на фуршет.

— Ну у нас мало места для таких развлечений, мы же на островах живём.

— А, ну тогда понятно.

Так мы проговорили о мало значимых вещах. В конце эмир поинтересовался у меня секретом изготовления наших зеркал.

Пришлось объяснять, что их знает только несколько человек и охраняют этот секрет как зеницу ока.

— Да, — задумавшись отреагировал Мумин ибн Ахмад.

— Я бы тоже охранял такой секрет.

По окончании охоты ко мне подошёл человек от эмира и пригласил нас с жёнами вечером на дипломатический приём.

Надо понимать, что это высокое доверие и я рассыпался в благодарностях.

Попадалово , я надеялся, что Саша перехватит эту дипломатическую тягомотину. А он конкретно клинит, и теперь все решили, что я реальный руководитель нашей миссии.

Вечером, наши женщины естественно опять не успели приготовиться, но я в приказном порядке заставил выдвигаться. Заранее заинструктировал , как себя вести там. С Сашей договорились о взаимодействия.

На этот раз действительно оказался приём. Ярко освещённый дворец, мы поднялись по каменным ступеням и попали в небольшую залу — предбанник. К нам подошёл Альмас и попросил представить наших женщин. Потом он развлекал нас, показывая гостей и объясняя кто есть кто. Присутствовали в основном представители религиозных конфессий и дипломаты с Востока. Из западных , несколько северян и один итальянец. А вот это опасно, может расколоть. А в общем сказывалось, что это не двор правителя страны, а приём у местного эмира. После получаса болтания по комнате нас пригласили в большую залу, где чуть погодя мы лицезрели эмира, вышедшего из боковой двери и усевшего на небольшое возвышение. Все вначале замолчали, потом продолжили общение. Никакой музыки и танцев. Я же с большим неудовольствием смотрел, какой эффект вызвали наши женщины. Стройные и яркие красавицы в длинных платьях, только подчёркивающих женственные фигуры. Рита была в чёрно-бордовом, а Аня ярко красном. Усилиями Ольги Михайловны детали одежды — пояски, вышивки и украшения выгодно оттеняли их достоинства. Вначале я любовался ими, а теперь меня начало раздражать , с каким любопытством на них пялятся окружающие. Мои красавицы не были единственными здесь. Ещё несколько женщин были на приёме, одеты дорого, но стандартно. Одеяние скорее скрывают фигуру, зато много золота навешено.

Неожиданно было, когда к нам подошёл невысокий человек в белой тунике и накидке коричневого цвета с нашитыми крестами. Он заговорил с нами на греческом, потом перешёл на славянский. Перед нами Атталиат Михаил, представитель православной церкви Константинопольского патриархата. Он как-то ненавязчиво определил, что мы с Сашей православные, даже крестики наши рассмотрел. Очень его заинтересовала официальная религия нашего княжества. Ну я отмахался, ответив, что наш князь склоняется к католицизму, но не запрещает принимать православие. После двадцати минут оживлённой беседы церковник напросился к нам в гости, пришлось приглашать. Ещё на приёме были несколько мусульманских священнослужителей в своих белоснежных тюрбанах, а также высокий и нескладный католический священник в чёрной сутане и католическим крестом на животе. Он тоже с интересом посматривал на нас.

Подходили к нам важные господа, здоровались, пытались поговорить, убеждались, что мы косноязычны и уходили. Тот итальянец, которого мы опасались, оказался генуэзцем. Пробовал общаться на латыни, потом перешёл на итальянский. Говорили они на разных диалектах итальянского, единый итальянский образовался только в девятнадцатом веке, поэтому разговора толком не получилось.

Нас пригласили за стол, вернее возвышение, сидеть приходилось на подушечках. Неудобно, зато недалеко от эмира. Рядом с ним сидели две молодые женщины, наверное, жёны. Мы старались много не есть и пить только воду. Иди знай, вдруг у нас есть тут недоброжелатели.

К концу приёма все устали неимоверно и с облегчением вернулись домой, когда это стало удобно.

Грек припёрся на следующий же день, вот настырный. Немолодой, за пятьдесят, сухощавый с умными карими глазами. Видя наше нежелание делиться информацией, решил начать сам. Он рассказал, что здесь в Суваре есть приличных размеров православный храм, единственный в государстве. К слову сказать положение католиков было ещё хуже, они не получили право на постройку своего храма. Я не знал, что обе христианские церкви формально ещё едины. Конечно, разногласия Римского папы и Константинопольского патриарха нарастали, но пока не привели к великой схизме. Но, естественно , оба церковника стремились подложить друг другу свинью. И то, чем сейчас занимался грек, называется переманивать паству у соперника. А мы и переманивались, не говоря точного да или нет. Пусть святой отец предложит нам что-либо интересное. Даже такая нейтральная наша реакция была принята благожелательно. В конце встречи отче спросил о наших чудесных зеркалах. Я объяснил, что изготавливается их десяток в год и они очень дороги в производстве. Вопрос, можем ли мы привезти несколько штук для высших сановников, заставил меня задуматься. С одной стороны, у меня договор с Альмасом на поставку зеркал без рамок только ему. И он исправно, без обмана , платил за эксклюзив.

С другой стороны, если такой же эксклюзив получит отец Михаил, наши доходы увеличатся.

После раздумий я обещал подумать о вопросах поставки зеркал. Но только при условии продажи исключительно на территории Византии. Не думаю, что там у Альмаса большие связи.

На следующий день мы с Сашей начали заниматься конной выездкой и фехтованием за городом. Негоже быть профанами в таких делах, какие же мы тогда дворяне. Несколько лошадей и карету для выезда пришлось приобрести сразу. Так что мы брали с собой наших преторианцев и выезжали в степь. Там Радек гонял своих вояк, приучая к совместному бою. Когда не каждый сам за себя, а в строю, прикрывая щитом и себя и товарища. Мы же сначала учились премудростям "вольтижировки", а потом чех гонял нас с учебными саблями.

Через две недели вернулся Балезин и сразу навестил нас. Давненько мы не общались, на радостях обнялись. Потом он рассказывал о своём плавании вниз по реке. Я же передал наши последние новости.

— Слушай, Балезин. Помоги мне купить несколько толковых слуг.

— А кто тебя интересует?

— Ну, пару толмачей со знанием местного, арабского и греческого. А также толковый управляющий имением и ещё человек, разбирающийся в торговых делах.

В ответ мой собеседник заразительно засмеялся, ударяя себя при этом рукой по коленке. Успокоившись и вытерев выступившие слёзы, он разродился наконец умной мыслью:

— Извини, дорогой Вик. Ты меня сейчас рассмешил. Где ты видел раба, который бы разбирался в местных торговых делах. Толмача ещё можно поискать, а вот остальных нужно искать среди свободных. Найти хорошего управляющего непросто, но можно. Знающего местные законы крючкотворца и понимающего в торговле — очень трудно отыскать. Такие люди давно пристроены. Но я поищу.

А что бы легче было искать я вручил несколько подарков. Это был набор охотничьих ножей из качественной стали, а также образцы искусственных тканей, которые мы привезли с собой. Это вискозный шёлк, полиуретан и прочая химия. Но ярчайшие цвета и тонкость выделки поразила торговца. К концу вечера нам удалось договориться с Балезиным. Мы завозим эксклюзивную продукцию, а он предоставляет нам своё место на пирсе, склады и магазин в городе. А также развозит нашу продукцию по другим городам и странам. Прибыль пополам. Это не так выгодно мне, но нужно заинтересовать купца и наладить торговлю. Нам нужны средства и связи.

На очередной встрече с Альмасом, я поинтересовался, как у них обстоят дела с банковской сферой. Меня не поняли, пришлось объяснять, что я имею в виду не менял, а солидное учреждение, которое давало бы не менее солидным людям деньги в долг на развитие или другие нужды. После долгого обдумывания он ответил. Кроме менял, были ещё услуги ломбарда, где можно было заложить ценную вещь и забрать её, заплатив процент ростовщику. А вот деловых, депозитных банкиров здесь не наблюдалось. Это я выяснил заранее у Балезина.

Тогда я предложил Альмасу создать такой банк, якобы у меня на родине это практикуется. Это должно быть солидное заведение, дающее людям деньги в долг под обеспечение недвижимостью, товаром или ювелирными украшениями. А также банк должен принимать на хранение депозиты и денежные вклады граждан. Возможно, также проверка монет на подлинность и финансовые операции между гражданами.

Вот такую тему я задвинул. Альмас меня долго расспрашивал о нюансах, потом надолго замолчал.

— Дорогой Вик, это очень хорошая идея. Но есть проблемы. Наша религия отрицательно относится к ростовщичеству, и мусульманин не может этим заниматься.

— Хорошо, во главе будет стоят не мусульманин. И банк будет регулярно делать щедрые пожертвования мечетям.

Альмас продолжил задумчиво поглаживать свою бороду.

Значит ты, Вик, предлагаешь нам вместе создать такой банк?

-Да, у нас есть такой опыт. Но нужно прикрытие местной власти.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Это выше моих полномочий. Я обращусь к своему патрону Абу Ицхаку. Он, как раз может это решить.

На том и расстались. Дома я прокрутил разговор в голове. Теперь только ждать. Зачем я начал этот разговор?

Ну , нашей общине нужно выживать как-то. Запас зеркал, тканей и прочего модернизма закончиться, чем тогда торговать?

Развивать промышленность, значить заниматься прогрессорством. Значить раскопать всё вокруг наших посёлков, загадить их. Нет, этого я не хотел. Поэтому решился на этот разговор.

И ещё одно, мы с Альмасом поднимаем очень приличные деньги на моих зеркалах. Уже сейчас у меня на руках более 100 000 серебряных дирхем. А деньги любят, когда они работают. Думаю, такая проблема не только у меня. Значить надо искать пайщиков банка.

Через день меня пригласил к себе Балезин, — извини, Вик, что сам не приехал к тебе, но ведь ты хотел познакомиться с человеком, который хорошо знает наши торговые дела и вообще знаком с большей частью чиновников. Это Рекана, — и купец показал мне на мужчину лет сорока. Одет не богато, но аккуратно. Смотрит немного искоса, изучает меня. Но при этом спокоен и уверен в себе.

— Рекана был ближайшим помощником моего компаньона и сейчас, в связи с отъездом последнего, остался без работы.

Теперь я пристально посмотрел на мужчину. Как выяснилось, он хорошо знает греческий и арабский. Немного хуже славянский. По крайней мере поговорить мы смогли.