| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Это ты про скандал с помолвкой, что ли? Мне кикиморы уже доложили, сплетницы местные. Со всеми скандальными подробностями, — пожал плечами Дубровский, поедая свою порцию. — Но причём тут мы с тобой?
— У тебя мозги всё ещё в самогонке маринуются? — ласково поинтересовался Кощей. — Меня лично, скорее всего, заставят быть рефери на этом процессе. Бабушкины уже пытались через внуков ко мне подкатить. Договорчик прислали на подпись. Был бы я действительно тем, кем перед ними притворяюсь, давно бы окрутили. А так... Сказал много чего интересного своей сиделке, да велел больше такого не делать.
— Проняло? — вскинул брови Лексей.
— Поживём-увидим. Впрочем, друг мой деревянный, это не самые большие неприятности, которые мне грозят, — вздохнув, Костянов страдальчески прикрыл глаза, прекрасно зная, что последует со стороны Дубровского после полученной информации. — Меня женить хотят, стребовав Долг Жизни. Даже конкурс невест собираются устроить.
На минуту в помещении воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только гомоном, раздающимся с соседних столиков. А затем раздался дикий, неконтролируемый ржач, в исполнении неподражаемого Лексея, по кличке Леший.
Молодой мужчина, около двадцати пяти лет, бился едва ли не в истерике, с трудом успевая убирать тарелку с траектории падения собственного лица, в попытке пробить крепкий деревянный стол, не менее деревянным лбом. Если бы Кощей был представительницей прекрасного слабого пола, то мог бы даже влюбиться в этого представителя местной флоры и фауны. Милый, обаятельный, с округлым, невинным лицом, огромными голубыми глазами и совершенно простодушным выражением оных.
Однако, Димитрий во всех отношениях был мужчиной, поэтому лишь неприятно морщился, рассматривая веселящегося Лешего. Ему смешно, а Кощею срочно надо искать выход из сложившейся ситуации.
Наконец, ему это надоело и в очередной раз, когда Леший оторвал голову для нового захода биться об стол, поставил в зону поражения графин с водкой, услужливо принесённый одной из официанток. Это моментально остановило истерику Дубровского, хотя улыбаться Лексий не перестал.
У него вообще, по ходу, настроение значительно улучшилось от того, что друг попал в какие-то неприятности.
— Выпьем? — Лексий разлил водку по стопкам и не дожидаясь ответа выпил залпом свою порцию.
— Я смотрю, тебя моё согласие в этом вопросе так сильно волнует, — иронично протянул Димитрий, но водку выпил. Всё же, разговор предстоял сложный, а с допингом Леший соображал куда быстрее, чем без него. — В общем так. Со мной связался сегодня некий господин Туроячи. Слышал про такого?
Дубровский подавился и судорожно закашлялся, выпучив глаза на друга:
— Похлопай!
Коварно улыбнувшись, Димитрий сделал то, что когда увидел в одной отечественной комедии. На аналогичную просьбу, один из героев выдал серию громких аплодисментов. Ни минуты не сомневаясь, Костянов поступил точно так же, приправив всё это ехидной ухмылкой и иронично вскинутыми бровями на возмущённый взгляд выпученных глаз покрасневшего зелёноволосого.
Сумев таки проглотить и восстановить дыхание, Дубровский обиженно посмотрел на товарища, вытирая скупые слёзы, выступившее на глаза.
— Ну ты и сволочь...
— Ты тоже не ангел небесный, так что давай прекратим паясничать и поговорим серьёзно, — Кощей протянул руку и забрал графин, поставив его в сторону. — Без допинга и прочих катализаторов твоей мозговой активности.
— А что делать? Туроячи — это не хрен с бугра, от него не откупишься, — хрипло откликнулся Лексецй и потёр горло. — Раз сказал — жениться, значит жениться тебе, брат. Я так понимаю, он тебе именно поэтому поводу звонил, не так ли?
— Какой ты догадливый, Леший — хмуро протянул Димитрий. — Я тут краем уха слышал, что у Горюновых какая-то неизвестная ранее родственница появилась. Некая Ефросинья Сергеевна Горюнова. Горынычы знатно струхнули, когда поняли, что придётся им вызывать её для суда.
— Что-то я про такую Горюнову не слышал никогда, — хмыкнул Лексий. — Уверен, что информация точная? И даже если и так, тебе-то это как может помочь в плане разборок с Туроячи? Долг Жизни вещь очень проблематичная в плане уклонения.
— Я сообщил ему о том, что у меня уже есть невеста. А информация о новоиспечённой Горюновой точная, можешь мне поверить, — отмахнулся Кощей. — Осталось только найти ту, что согласится посоперничать с кандидатками от семьи Туроячи. Белый Змей, зараза, хитрая. Как прознал про занятое место, сразу предложил конкурс устроить. Мол, посмотришь, какая будет лучшей.
— Ну не знаю... Мало, кто согласится на такую афёру, — вздохнул Леший и потёр подбородок. — Я бы даже сказал, что идиоток на данную роль тебе разве что в Аду поискать можно. У Люцифера поинтересуйся, наверняка имеются кандидаты в роли коз отпущения. Правда, в цене вряд ли сторгуетесь, он, рогатая образина, дерёт так, как будто ты у него кусок Преисподней оттяпать хочешь.
— Что, опытом делишься? — ехидно фыркнул Димитрий и взъерошил волосы. — Эх, да... Задачка... Ну да ладно. Подумаем ещё на досуге, по этому поводу. А вот теперь, давай поговорим про суд между Горюновыми и Бабушкиными. Ты с Ксю давно в последний раз общался?
— С кем?! — переспросил Лексей и старательно оглянулся по сторонам, попутно ещё и перекрестившись трижды. — Сплюнь и не упоминай её имени впредь!
— О-па, а с чего это такая категоричность? — заинтересованно склонил голову набок Костянов, убрав графин на соседний стул, что бы друг не добрался до выпивки.
— С того! Она... Я... В общем...
— А не продинамила ли тебя сия знойная красотка, а, Леший? — прыснул Кощей, поглядывая на покрасневшего и неожиданно замявшегося Дубровского.
— Да типун тебе на язык, — раздражённо буркнул Лексей и дёрнул плечами. — Я с ней дел не имел, не имею и не собираюсь иметь.
— Угу. То-то я смотрю, ты в последнее время в свой лес зачастил. И не надо говорить мне, что у тебя сезон миграции кикимор или у Водяного обострился цирроз печени, — покачав головой, Димитрий наклонился вперёд и голосом опытного заговорщика поинтересовался. — Неужели вы там тайно встречаетесь?!
— Вот же ж козёл упёртый, — Леший зло посмотрел на товарища. — Не успокоишься, пока всё не узнаешь, так?
— Предположим, — кивнул головой Костянов, едва ли не мурлыкая от удовольствия. Нет, всё-таки в порче нервов окружающих есть своя определённая прелесть.
— Ладно, — сдался Лексий и скорбно вздохнул. — Расскажу. Но! У меня дома и в компании самого лучшего переводчика всех времён и народов!
— О боги, только не говори, что...
— Он самый, мой милый друг, он самый. Самогон крепкий, на корне женьшеня настоянный! Говорят, при проблеме с потенцией помогает, — подмигнув недовольно нахмурившемуся Кощею, Дубровский встал, положил на стол деньги и махнул рукой в сторону выхода. — Пошли. Мне ещё Жабу надо сдать на руки законному супругу. А то она в последнее время зачастила ко мне в берлогу. Не, я не против, ежели она со своим бухлом появиться. Но на предоставление полного пансиона я не соглашался!
— А разве они не в разводе? — удивлённо переспросил Димитрий, идя вслед за другом и не забыв прихватить с собой графинчик. Больно красивый он, а то что пустой — не суть важно. Чем наполнить всегда найдётся, особенно в компании с Дубровским.
— Ой, не сыпь мне соль на рану. Там уже даже не мексиканский сериал, а полновесное отечественное мыло в духе Санта-Барбары. На месте Иванушки, пристрелил бы. Сразу после свадьбы. Вышел бы сейчас на волю с чистой совестью и благородным вдовцом.
— Ой, ага. Там ещё поспорить надо, кто и кого пристрелит-то...
Ворона, сидевшая на дереве, ошарашено каркнула. А ещё говорят, что бабы как сороки и сплетнями одними питаются, да только в поиске оных и живут. Перекрестившись, птичка на всякий случай ещё и поплевала через левое плечо.
Врут, ей богу врут. Мужики до слухов и сплетен такие же охотники. Прошедшая мимо парочка явное тому подтверждение.
* * *
Дом Костяновых, спустя полчаса после ухода Димитрия
Всё смешалось в доме Костяновых. Такой краткой, но ёмкой фразой можно было описать всё происходившее, наберись смелости какой-нибудь прохожий и надумай он заглянуть в окна шикарного особняка, построенного в стиле восемнадцатого века, с элементами классицизма и готики.
Арсений Владимирович, тот самый какой-то по счёту внук первого из Кощеев, мерил шагами гостиную, периодически пересекаясь с собственной супругой, Апполинарией, делавшей то же самое. Парочка молодых людей, в возрасте за тридцать с гаком, чувствовала себя весьма неуютно под внимательным взглядом Софии Адольфовны Горюновой, изъявившей желание пообщаться с представителями Костяновых.
Хотя если быть точным, то старушка желала поговорить именно с Димитрием Аристарховичем, бесследно исчезнувшим из собственного дома, да ещё и без инвалидного кресла. Нет, к чудачествам собственного родственника тут все давным-давно привыкли, однако как объяснить это женщине, весьма милой и приятной наружности, которая почему-то прочно ассоциировалась у них с коброй, готовой к броску?
— Молодые люди, прекрати метаться, — наконец, не выдержала Горюнова и скривилась. — Я уже поняла, что переговорить с Димитрием Аристарховичем мне не удастся. Но, учитывая, что именно вы сейчас являетесь управляющими делами Костяновых, переговорить по интересующему меня вопросы можно и с вами.
— Конечно, София Адольфовна, мы вас внимательно слушаем, — Апполинария Костянова, в девичестве Царёва, перехватила метнувшегося, было, в спасительному выходу мужа и силой усадила рядом с собой на диван. Их гостья с комфортом устроилась в кресла напротив.
Арсений Владимирович мало чем походил на своего достопочтимого предка. Сказались гены матерей, что не говори. Среднего роста, склонный к полноте и с копной светлых, похожих на солому, волос, он смотрелся нелепым пугалом рядом с собственной супругой. Апполинария же была истинной царицей. Статная, с осиной талией, милым личиком и роскошной гривой тёмных волос. Характер, правда, подкачал, да и ума не шибко много. Но сочетание ум и красота даже в сказках не всегда встречается, что уж тут про жизнь-то говорить?
— Вы, наверное, осведомлены о кое-каких... Трудностях и небольшом взаимном недопонимании, возникшем у нас с семьёй Бабушкиных, — София Адольфовна вытащила свой любимый "Беломор" и закурила, испытывая некоторую нервозность. За не санкционирование вмешательство в дела, Ефросиния Сергеевна по головке не погладит, но разведка донесла, что Бабушкины уже подкинули выгодный договор и ответный ход просто сам собой напрашивался.
Упустить возможность попортить нервы Афлисе она просто не могла себе позволить. Даже рискуя навлечь на себя гнев родственницы.
— Да, что-то такое было, — Апполинария кивнула головой, продолжая удерживать мужа на месте, рядом с собой. Общаться с этим доисторическим ископаемым ей тоже не хотелось, но этикет, зараза, привитый ещё в детстве, не позволял в открытую указать Горюновой на дверь.
К тому же, в сфере последних событий, в том числе и отказа Главы рода подписывать договор с Бабушкиными, следовало хорошенько рассмотреть и оценить все имеющиеся варианты. Даже такие, от которые тошнить начинает. Союз с Горюновыми был как раз подходил под последний вариант.
— Солнышко, не пытайтесь удержать мину при плохой игре, вот золотое правило аристократии. Неужели ваши родители никогда о нём не говорили? — София Адольфовна вздохнула и затянулась, стряхивая пепел прямо на ковёр. — Я по вашим глазам вижу, как вам приятно видеть меня в гостях, но, тем не менее, смею заверить, что союз именно с нашей семьёй будет гораздо более выгодным для Костяновых.
— А позвольте поинтересоваться, с какого это перепугу? — насмешливый голос Афлисы Людиявиковны Бабушкиной, заставил всех присутствующих поморщиться, а дам так вообще вытащить надушенные платочки и прикрыть нос. Глава рода Бабушкиных отличалась любовью к крепкому алкоголю, кубинским сигарам и мальчикам-байкерам. Седые волосы, умело подкрашенные в рыжий цвет, но почему-то исключительно местами, заплетены в толстые африканские косы. В нос вдето кольцо, глаза скрываются за очками в стиле кота Базилио.
Такое нечто ни узнать, ни забыть не получится. София Адольфовна пыталась.
— Афлиса Людиявиковна, — расплылась в мягкой улыбке мумия из Горюновых и благосклонно кивнула своей заклятой врагине головой. — Как приятно вас видеть... Не желаете ли присоединиться к нашему разговору?
— С тобой, шушер, болтать не намерена. Не на одной мусорке шебуршщимся, что бы я с тобой о чём-то базарила, — фыркнула Бабушкина и прошлась в грязных ботинках армейского образца по несчастному ковру, плюхнувшись прямо в любимое кресло Апполинарии. Учитывая, что милая бабуля была в коже, а предмет мебели кто-то догадался обтянуть аналогичным материалом... Скрип стоял просто незабываемый.
— Фи, милочка, — скривилась София Адольфовна, мысленно давно уже препарируя Афлису без наркоза и каких-либо медицинских инструментов. Пилочка очень кстати в сумочке завалялась. Ежели что, вполне можно рискнуть своими костями и устроить парочку незабываемых минут сопернице.
— Не нравится, садись туда, откуда ветер дует. Хотя твой одеколон фабрики "Красный Октябрь", по количеству вони перешибёт даже мой сигарный дух, — сладко затянувшись, крепкая старушка, невысокого роста, коей и была Глава рода Бабушкиых, прищурившись посмотрела на Горюнову и нагло усмехнулась. — Чегой-то тебя давно не было видно, Мумия. Я уж грешным делом подумала, что родственник таки сдали твою драгоценную тушку в какой-нибудь склеп.
— Твоими молитвами, Лисонька, твои молитвами я всё ещё живу и здравствую. Просто на зло, что бы продолжать трепать твои нервишки, — в тон её откликнулась София Адольфовна, закинув ногу на ногу и явно получая удовольствие от общения в таком ключе.
Апполинария и Арсений Костяновы обречённо опустили головы. Думали ли они, когда намеревались встрять в конфликт между двумя такими семьями как Горюновы и Бабушкины, о том, сколько же нервных клеток уничтожит общение с данными представители волшебного мира?
Возможно. Но они и представить себе не могли, что их тихий (относительно) и мирный (весьма спорная характеристика) домик станет полем боя для двух аксакалов?
— Итак, у вас козырей не осталось, решили приобщить Костяновых? — скептически хмыкнула Афлиса Людиявиковна, демонстративно стряхивая пепел так, что бы он летел именно на сидевшую неподалёку Софию Адольфовну.
— Могу задать точно такой же вопрос, душечка, — мило оскалилась Горюнова. — Что же такого случилось, моя дорогая подруга, что бы ты поступилась своими феминистическими принципами?
— Много ты понимаешь! — фыркнула Бабушкина, активно жестикулируя руками. — Сама-то что, лучше? Где этот балахон оттяпала? Опять по кладбищам побираешься? Последние писки моды ищешь, сдохшей от потуг родить что-то стоящее? Так не там копаешь, не там.
— Ой, смотрите, кто голос подал, — театрально возвела руки к потолку София Адольфовна. — Быть того не может, ты вспомнила о том, что существуют платья!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
