| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Марии. Жду в течение месяца в ресторане "N" c 12.00 до 13.00. Фред.
Позывные меня и Центра ещё с военного времени. Должны разобраться, кто и что.
Написав записку печатными буквами, левой рукой и не касаясь рукой бумаги, я уложил её в коробочку из-под запонок, заклеив клеем места соединения двух половинок коробочки. Прогуливаясь по посольскому кварталу, я остановился у советского посольства как бы для прикуривания сигареты от спички, которую зажёг дед Сашка, а сам в это время бросил коробочку сквозь прутья изгороди.
В ресторан "N" я не собирался идти. Просто мы с Алехандро Гривасом ежедневно с полудня и до часа пополудни завтракали в одном из кафе напротив указанного ресторана. Я прекрасно понимал, что у меня предстоит долгий период ожидания ответа. Пока записку найдут, пока её оценят, пока доложат, куда надо, пока найдут того, кому написана эта записка, да и найдут ли его вообще, пройдёт немало времени.
Я даже стал думать, а не погорячился ли я, дав им такой маленький срок? Времена были старые, интернетов и электронных почт не было, туда и сюда сновали фельдфебели в роли курьеров с сумками с дипломатической почтой, да ещё для передачи срочных сообщений в каждом посольстве были свои радиостанции, о чем свидетельствовали своеобразные антенные устройства над каждым зданием.
На третий день после переброса коробочки около ресторана "N" появился сотрудник советского посольства. В первый день он изучал обстановку в районе ресторана, зайдя выпить чашечку кофе в то кафе, где сидели мы с дедом Сашкой. В последующие дни сотрудник стал обедать в том ресторане.
Как я узнал, что это сотрудник советского посольства? Да очень просто. По формуле "совьетико туристо, облико морале". По этой формуле советского человека можно выявить даже на средиземноморском пляже по его темно-синим или черным сатиновым семейным трусам.
Советский человек, одетый как нормальный человек мира, своими воспринимался как потенциальный предатель, а не своими — как шпион, старающийся замаскировать своё падение на западе. Поэтому большинство советских дипломатов были похожи на партийных работников районного или областного звена: темно-синий или темно-серый двубортный костюм, широкие брюки с заломами, тупоносые ботинки, чёрный или красный в синюю полоску галстук, фетровая шляпа. Люди бы и рады одеться по-другому, но только через несколько дней после этого партийная комиссия посольства будет рассматривать дело о моральном разложении молодого коммуниста или коммуниста со стажем и отправке его досрочно на родину.
Через несколько дней посольского работника сменил другой работник, за ним третий, затем четвёртый. Похоже, что мы с дедом Сашкой визуально выявили весь наличный состав посольской резидентуры, но мы этого не хотели. Не исключено, что сотрудники фотографировали всех находящихся в ресторане посетителей, а потом внимательно рассматривали получившиеся фотографии, выявляя тех, кто был инициатором передачи записки в посольство.
Миронов появился на двадцать седьмой день. Мы с ним ровесники и нам было за пятьдесят, но я увидел высокого и худого старика с белыми волосами, опирающегося на палку. Таким человека делает только каторга.
Я много слышал о сталинских лагерях и у этих лагерей может быть только одно название — каторга или концлагерь. Людей отправляли туда на уничтожение. Выживет — новый срок дадим, подохнет — слаб оказался, никто ему смертный приговор не выписывал по причине редкого гуманизма.
Миронов прошёл в ресторан и находился там ровно столько, сколько было указано в моей записке. Его обеспечивала вся посольская рать. Два человека сидели недалеко от нас в кафе, два человека крутились у ресторана и, вероятно, в ресторане уже сидели несколько человек. Было бы глупо проводить встречу с Мироновым как на смотринах. Не исключено, что искали и меня. Моя внешность была сильно изменена. Вряд ли кто-то узнал бы в представительном господине с бородкой прежнего штандартенфюрера СС фон Казена или мсье Казанова из предместий Парижа.
В этот же день я снова купил себе запонки и в коробочке отправил новую записку:
Мария должна быть одна. Фред.
На следующий день Миронов был один, но я из предосторожности на встречу не вышел. Зато на следующий день, в последний день означенного мною срока, я встретил Миронова у входа в ресторан. Я шёл ему на встречу и наблюдал за всеми, кто двигался за ним. Советских граждан не было.
Я вошёл в ресторан вслед за ним и в гардеробе, куда я сдавал свою шляпу, я окликнул Миронова:
— Ну, здравствуй, что ли.
Миронов повернулся ко мне, протянул руку для рукопожатия и сразу же обнял меня. Я заметил на его глазах слезы.
Мы сели за столик в углу. Я сел лицом к входу и сделал заказ. В зале было немноголюдно, проигрыватель играл медленное танго, и всё располагало к спокойному и задушевному разговору.
— А я думаю, чего меня из лагеря вытащили, не дожидаясь официальной амнистии или освобождения после суда над Берией и сменой в руководстве МГБ? — сказал Миронов.
— А ты уверен, что тебе не добавили срок за работу в ведомстве Берии? — задал я встречный вопрос.
— Кто его знает? — задумчиво ответил Миронов. — В нашей стране никто и ничего не знает. Балом правит серость с партийными билетами, таланты зарывают в землю в прямом смысле слова, потому что талантливые люди заставляют других людей работать, вкалывать, а не проще ли спокойно сидеть за канцелярским столом и получать хорошую зарплату. Стахановцев награждают орденами и призывают равняться на них, из-за ударников нормальным рабочим снижают расценки и увеличивают плановые задания. Потогонная система мистера Форда хотя бы позволяла рабочим вести вполне сносное существование.
— Ты не задавал себе вопрос о том, — спросил я, — а не злоба ли говорит в тебе, когда ты так оцениваешь достижения своей родины?
— Злобы давно уже нет, — усмехнулся Миронов, — это просто горькое разочарование. Погоди, эти времена наши потомки назовут золотым веком, когда колбаса стоила два двадцать за килограмм и водка по два восемьдесят семь за пол-литра. А ведь мы могли построить такую жизнь в России, что все страны приезжали бы к нам заимствовать опыт. Огромные богатства в стране — и всё коту под хвост. Всюду лозунг: "Давай!" Чего давай? Кому давай? Страна полуграмотная. На шестидесяти процентах территории нет электричества. Что такое газ, знают только в крупных городах. Ты же жил и живёшь за границей и для тебя газ — это что-то вроде коробка спичек на кухне. Многие районы не радиофицированы. Телевидение — как будущее русского человека, когда весь мир смотрит дома телепередачи. Организуем клубы кинопутешественников, вместо того, чтобы позволить гражданам посмотреть мир. Автомобиль и мотоцикл — средство роскоши, а не простое средство передвижения. Все деньги бросаются на оборону. От кого? От Америки. Но у нас достаточно сил, чтобы противостоять любому агрессору и вряд ли кто покусится на российские земли. Будут себе сидеть на границах и клацать зубами. Наливай, а то действительно начнётся истерика. Не у меня одного так бывает, когда вырвешься туда, где тебя не посадят за неосторожно сказанное слово.
Глава 20
Мы выпили.
— Почему в конце войны была прекращена связь со мной? — спросил я.
— Тебе всё время не было доверия, — сказал Миронов, — считалось, что ты подстава гестапо для передачи стратегической дезинформации. Поэтому и меня перепроверяли на предмет, не завербован ли я тобой. Твоя информация была важной и всё время подтверждалась, что вызывало ещё большие подозрения. Затем было решено прекратить с тобой связь.
В конце войны появилась идея захватить в плен Гитлера. Исполнителем предполагалось назначить тебя. Абсурд, но люди с генеральскими погонами на плечах совершенно серьёзно обсуждали этот проект. Мне было приказано организовать это дело, но тебя уже не было на месте.
Меня перевели в комиссию по репатриации, практически убрав с разведывательной работы. В Париже я узнал, что был задержан доверенный человек самого Гитлера, пытавшийся сбежать на легкомоторном самолёте. Я тебя сразу узнал, но ничего не сказал, потому что подписал бы тебе смертный приговор.
Твой побег был вменён тебе в вину. Да и я представляю, ты многое мне не говорил, потому что последующие действия наших руководителей бросили бы тень подозрений на тебя.
С агентом из гестапо работал не я. Этих ребят я видел в лагере, вину за провал свалили на них. А меня посадили за тебя, потому что я сказал, что мы многое упустили, не использовав твои возможности в центре госбезопасности Германии.
— Ага, — говорят, — а ты сам, случаем, не агент гестапо?
Слово за слово, партбилет на стол и под замок. Затем трибунал, приговор, пересылка, лагерь, лесоповал, а там тех, кого из концлагерей освободили, тьма тьмущая, а порядки всё равно гитлеровские.
Дали червонец без права переписки, но почему-то сразу не расстреляли. А потом через восемь лет Сталин умер. Сроку мне оставалось два года, думал, выпустят, ан нет. И вот на исходе моей десятки меня вдруг забирают, везут в Москву, одевают и срочно на самолёт. Чуть не неделю добирался до Австралии. Так и не знаю, освободили меня совсем или обратно в лагерь, когда всё закончится.
Позавчера долго обсуждали, отпускать меня одного на встречу или не отпускать. И они правы. Честно говоря, я бы уехал куда-нибудь в Испанию или в Аргентину. Жил бы там себе спокойно, доживая свой век. Если капнешь кому о том, что у меня такие мысли, то я свой век буду доживать в лагере.
— Не волнуйся, — успокоил я его, — стукачом не был и на товарищей не доносил. Чего я тебя вызвал на встречу? Было у меня ощущение, что ты снова сидишь в лагере, хотел тебя вытащить оттуда. Если хочешь, то мы с тобой сейчас выйдем через чёрный ход и нас больше никто и никогда не увидит?
— Ты что? — вскинулся Миронов. — Я предателем никогда не буду, пусть даже меня расстреляют в лагере. Я советский человек и им останусь.
— Я даже не сомневался в том, каким будет твой ответ, хотя ты что-то говорил про Испанию и Аргентину, — улыбнулся я. — Просто хотел сказать, что ты всегда можешь найти у меня поддержку и помощь. А дело вот в чем. Есть у меня данные, что английской разведкой завербован высокопоставленный офицер советской военной разведки по имени Владимир. Он был в командировке во Франции. Вербовщиком был бывший майор N, Герой Советского Союза. Я сам видел его удостоверение Героя. Это первое. Второе. Есть косвенные данные о том, что Гитлер вместе с Борманом и Мюллером на легкомоторных самолётах вылетели в Испанию. У Гитлера фамилия Браун. Вместе с ним его жена Ева.
— Серьёзная информация, — задумчиво сказал Миронов, наливая в рюмки хорошее виски. — только вот поверят ли этой информации мои бывшие начальники?
Миронов приподнял хрустальную рюмку и стал рассматривать на свет блики коричневой жидкости на гранях вырезанного узора. Покрутив рюмку, Миронов сказал:
— По правилам, нужно чтобы эта информация была в письменном виде, сам понимаешь, для движения дела нужен отправной документ, на который можно наложить резолюцию. Справка по изустному изложению будет подвергнута сомнению. Ты готов написать такое сообщение?
Ну, что же, опер в Миронове проснулся. Это уже положительно.
— А кто я такой, чтобы писать сообщения? — вопросом на вопрос ответил я. — Я не ваш агент и я не ваш сотрудник, я просто гражданин мира и сижу с тобой, потому что раньше мы были знакомы. Ты можешь сказать, кто я такой?
— Я и сам не знаю, кто я такой, — улыбнулся Миронов. — Твой вопрос вполне резонный. Задам и я свой как бы от тебя — кто я и кого представляю? Пока не знаю. На сегодня, пожалуй, и всё. Давай воздадим должное заказанному, стол не русский, но всё, за что уплачено, должно быть съедено, — с этими словами Миронов выпил и стал резать зажаренный по-английски бифштекс. — Очередную встречу назначим здесь же на следующий день после появления на ограде посольства красной ленточки.
Вопросы, которые задал Миронов своему руководству, оказались настолько щекотливыми, как говорят в определённых кругах — писклявыми, что на их решение потребовалось целых две недели. По нынешним временам две недели — это большой срок. Тогда в начале пятидесятых годов время не скакало как загнанная лошадь, а шло размеренно.
Я занимался подготовкой материалов для научного трактата о том, как наши предки осваивали континенты, и как население разбредалось по всему миру. Как, например, в Австралии появились люди. Про австралопитека мы слышали, а как предки австралопитеков оказались в Австралии? Вот, что самое главное.
Дед Сашка установил контакты с деловым сообществом и пропадал на встречах, раутах, ездил по фазендам и предприятиям, подписал несколько соглашений о намерениях по взаимному сотрудничеству. Вроде бы эти соглашения просто бумажки, которые ни к чему не обязывают и теряют силу через полгода, если ничего не сделано. Но, для финансовых операций это очень нужный документ, который оправдывает денежные перечисления из одной компании в другую для исполнения записанных мероприятий. Везде, куда бы он ни попадал, дед Сашка собирал травы и делал какие-то свои настойки.
— Слышь, Николаич, — сказал как-то дед, — травы-то здесь чистые какие. Государство следит за тем, чтобы иностранцы не привезли какую-нибудь гадость. Я вот тут сон-траву здешнюю нашёл. И настоечка уже готова. Давай, по капельке попробуем, а?
День был воскресный. Мероприятий никаких не запланировано. Посольские на дежурстве у нашей гостиницы. Как говорится, всё схвачено. Была, не была, давно мы с ним нигде не были.
— Наливай, дед, — сказал я и махнул рукой.
Глава 21
Мы очнулись сидящими в удобных креслах в огромном холле. Одеты старомодно, но не так уж и архаично. Нам приходилось бывать в будущем времени, и мы имели некоторое представление о тенденциях моды.
Мы вышли на улицу и не узнали тот город, в котором были ещё буквально час назад. Широкие улицы, множество автомобилей, дома из стекла и бетона, всюду спешащие куда-то люди, которым нет дела до каких-то двух незнакомцев в старомодной одежде. Всё изменилось.
— Простите, сэр, — обратился я к мужчине лет сорока, — не подскажете, где находится ресторан "N"?
— Ресторан "N"? — переспросил мужчина, немного задумавшись. — Мне кажется, что он давно сделал Гарольда Холта.
— Что значит — сделал Гарольда Холта? — удивились мы.
— Господа не австралийцы? — в свою очередь удивился мужчина. — А мне показалось, что у вас австралийский выговор. Гарольд Холт это был наш премьер-министр. Году в 1967 он купался в заливе у Мельбурна и исчез. То ли его унесло течением, то ли на него напала голодная акула, то ли его увезли куда-то на советской или китайской подводной лодке, но премьер-министр исчез. И поиски его не увенчались успехом. Поэтому мы и говорим о том, что исчезло, что оно или он сделали Гарольда Холта.
— Спасибо, сэр, — сказал я, — а какой сейчас год?
— 2005-й, господа, — сказал мужчина и, откланявшись, заспешил по своим делам. А, может быть, он уже нашёл полисмена и рассказывает ему о встрече с двумя старомодно одетыми незнакомцами, которые ничего не знают. Не знают даже, какой сейчас год.
— Ты сколько капель капнул, алхимик? — повернулся я к деду Сашке.
— Так что по две капельки каждому, — стал оправдываться дед, — у меня глаз-ватерпас, иначе бы мы не очутились вместе в одном времени. Это трава такая сильная здесь в Австралии, чистая, не то, что у нас в Европе.
— Чистая, — продолжал я бурчать, — пошли интернет-кафе искать, буду тебя с техникой знакомить.
— Чё это за кафе, — стал допытываться дед, — небось японское с какими-нибудь каракатицами, которые ешь, а они на тебя глазами лупают и пищат.
Интернет-кафе мы нашли быстро. Там была в основном молодёжь, но для нас нашёлся свободный компьютер, и мы сели к диковинной машине, с которой мне пришлось встречаться во время одного из путешествий в будущее в Аргентине. Не скажу, что я уж очень уверенно работал на этой машине, но принцип работы усвоил. Сначала нужно в поисковой системе набрать то, что мне нужно.
— Смотри ты, сколько телевизоров, — восхищённо сказал дед, — каждому по экрану и каждый смотрит, чего ему по нраву. Богато живут.
— Давай, дед, говори, что ты хотел бы узнать? — сказал я деду Сашке.
— Так, — потёр себе лоб Алехандро Гривас, — а вот скажи мне, когда на следующий год будет Пасха. Слабо это твоей машине?
Я сделал запрос. Появились ссылки. Я нажал на одну и на экране появился текст.
Па́сха (лат. Pascha, от ивр. песах, букв. с евр. "прохождение мимо") в христианстве; также Воскресе́ние Христо́во — древнейший христианский праздник; важнейший праздник богослужебного года. Установлен в честь воскресения Иисуса Христа. Время его и дата в каждый конкретный год исчисляется по лунно-солнечному календарю.
— Вот, — показал я, — в 2008 году 27 апреля, в 2009 году 19 апреля, а в 2010 году — 4 апреля, причём католическая и православные Пасхи совпадают.
— А где 2006-й год, — не унимался дед.
— Посиди, сейчас найду, — успокоил я его. — Вот, смотри, 23 апреля.
— Надо же, — удивился дед, — а про меня там есть?
— А тебе очень надо? — спросил я его. — Тебе уже напророчили, что смерть свою ты примешь от блондинки, как князь Олег от коня своего, поэтому шарахайся от блондинок. А давай-ка мы посмотрим, какой в СССР сейчас строй. Смотри, набираем СССР и что у нас получается?
Союз Советских Социалистических Республик — государство, существовавшее в 1922-1991 годах в Европе и Азии. Во второй половине 80-х — начале 90-х годов XX века произошли процессы, приведшие к прекращению существования СССР 26 декабря 1991 года и образованию на его месте независимых государств (в настоящее время — 19-и, 15 из которых являются членами ООН, 2 — частично признаны странами-членами ООН, и 2 — не признаны ни одной из стран-членов ООН). В результате распада СССР территория России (страны-преемника СССР в части внешних активов и пассивов, и в ООН) уменьшилась по сравнению с территорией СССР на 24 % (с 22,4 до 17 млн. км²), а население уменьшилось на 49 % (с 290 до 148 млн. чел). Распались единые вооружённые силы, обострились конфликты и расизм.
— Едрит твою лять, — вырвалось у деда Сашки, — какую страну прос...али!
В кафе стало тихо и все взоры обратились на нас. Я извиняющееся улыбнулся и приложил руку к груди, мол, простите нас, подлецов, больше так не будем.
— Ты что, потише не можешь, — прошипел я деду, — ты со своими словечками нас когда-нибудь под монастырь подведёшь. Ты смотри, сколько вражин в СССР осталось. Стоило Сталину помереть, как государство стали растаскивать.
— Да уж, — шёпотом сказал дед Сашка, — вот и подумаешь, что без Иванов Грозных великие государства к упадку и приходят. Пойдём-ка отсюда, а то прочитаем ещё что-нибудь и жить дальше расхочется.
Дед встал и пошёл к выходу. Пришлось последовать за ним.
— Ты чего? — спросил я его.
— Да как чего? — зло сказал он. — Сейчас придут буржуи, заберут все заводы и фабрики, скажут, что всё советское уничтожим. Останутся люди без работы и без средств к существованию. Потом буржуи поуезжают в свои заграницы, а детям моим эту кашу придётся расхлёбывать. Это разруха будет почище, чем в гражданскую войну и в нынешнюю войну вместе взятые.
Я его понимал. У меня были такие же мысли. Ханы, ламы, герцоги, бароны, князья и князьки из простонародья, которые рядились под простых совслужащих, спали и мечтали о том, чтобы растащить Россию по кускам в разные стороны, сидеть там, в сторонке, урчать от удовольствия и рычать на русских, которые старались обеспечить братство всех народов.
— Пошли, дед, домой, — сказал я и протянул руку, чтобы ущипнуть его. То же самое сделал и дед Сашка.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
