Конечно, юноша верил своему любовнику. Раф мог бы прочитать в глазах брата страсть. Но в тот момент он был слишком измотан, он почти неделю находился в плену, его пытали, его готовили к продаже. Вот почему Рафаил послушно оделся, вышел с Габриэлем и Змием из дома, а затем сел в предоставленный эалет якобы для доставки к границе врана.
Какая ложь! Какое безумие верить демонам! Они сделают все, чтобы извлечь выгоду и получить навар. Рафаил был дорогой игрушкой. Очень. Правитель врана сразу, еще на аукционе, нашел покупателя. И выиграл на перепродаже пару миллионов. Мерзавец, теперь Змий улыбался, провожая гостя и обнимал Габриэля за плечо.
— Ты доволен? — прошептал ласково в самое ухо ангела, опаляя кожу желанием. — Я потом спрошу отчета, как он доехал... Пойдем, я так хочу с тобой побыть вдвоем.
5
Память похожа на островки, которые выступают над подвижной и созидательной средой источника. Память ангела — волны травы на буйном ветру островков. Колышется взмахами крыльев, навевающих короткие всплески света. И превращается в синеву ночи, приносящей яркое желание забыть.
Но Габриэль помнил. Слишком хорошо. О том, кем был раньше. О своем клане и о последней, кровавой войне с враном, лишившей юношу крова и освободившей от предназначенной судьбы, чтобы сделать скитальцем, дарующим милосердие.
Лейла (любовник, услада) от рождения, младший из сущих, Габриэль всегда находился под опекой братьев, что определили его домом приат главного охотника светлых — Уриила.
Приат располагался практически в центре источника, окруженный апельсиновыми рощами, которые цвели и приносили плоды круглый год. Центральный дворец служил для общих церемоний и ритуальных действ. Окружающие его строения предназначались для господ и ангелов нижних сословий. Это были одноэтажные домики, с большими светлыми комнатами, убранными с великим вкусом по усмотрению их обитателей. Своеобразная дань архитектуре родового гнезда. Здесь белый мрамор сочетался с золотыми вкраплениями гербовых рисунков, здесь круглые башенки венчались сияющими куполами, в которых радугой отражались воды источника. Здесь длинные полупустые залы для обрядов сменялись уютными маленькими комнатами для общения и медитации. Это был город Уриила, который возглавлял одно из двух правящих семейств.
И Габриэль с одиннадцати лет находился под его опекой и жил в огромном особняке в качестве предназначенной великому воину награды. Конечно, юный ангел понимал, что уже изначально лишен свободы из-за своей чистейшей крови. И видел в мощном высоком Урииле господина и учителя.
Такими же естественными Габриэлю казались и нежные отношения покровителя с двумя сущими, что входили в приат, как его супруги.
Мальчик благоговел перед красотой и мощью крылатых жрецов источника. Их тонкие изящные фигуры казались верхом совершенства. Их выверенные плавные движения, их мягкая, чуть небрежная манера поведения — идеалом для повторения.
Старший супруг охотника — Элайл — ослепил воображение Габриэля с первого дня по прибытии в город. Жрец носил косу до пояса, в которую вплетал золотые бусинки. Его длинная шея и тонкий профиль, его прозрачный румянец и выразительные кроткие глаза с золотом ресниц, нежнейшие розы губ завораживали. А тонкая фигурка в облаке шелка и парчи заставляла кружиться головы не одному светлому. Габриэль видел это собственными глазами. Элайл мог лишить воли любого ангела. Разве только Уриил сдерживал супруга от чрезмерности в жестоких играх разума над плотью. Но и охотник частенько сдавался чарам Элайла. И тогда уводил крылатого в личные покои, чтобы уединиться с ним на пару часов или на ночь.
Второй супруг главы клана — Сариил — казался Габриэлю ледяным великолепным истуканом. Его холодная, северная красота напоминала о бренности жизни. Его пронзительные серые глаза смотрели в самую душу и словно видели каждую мысль, запрятанную в глубине сердца.
Этот сущий одевался просто и со вкусом. Предпочитая шелку широкие хлопковые брюки с разноцветной тесьмой и расшитые бисером рубашки. Свои пышные темные волосы Сариил убирал в хвост. Но даже тогда не становился менее прекрасным — свет его алых крыльев вспыхивал в моменты искренности и увлеченности. И открывал пространства и миры во всем великолепии. Именно с Сариилом Габриэль изучал древние песнопения, звуки которых превращали комнаты в гулкие отзвуки эхо, что повторяло заклятия уже разными голосами. И с ним вникал в этикет поведения с будущим супругом.
Благоговение. Подчинение. Скромность. Доверие. Вот неполный список достойных качеств для того, кто целиком отдаст себя главе клана.
Габриэль послушно внимал увещеваниям Сариила. Но всякий раз, когда рядом оказывался охотник, терялся и начинал задавать глупые вопросы, недостойные высшего ангела.
— Любознательность — прекрасное качество, — голос Уриила исходил от огромного кресла, стоявшего у окна, за которым радугой горел вечерний океан источника. — Но любопытство ради любопытства — великое искушение, которое влечет за собой глупость. Ты понимаешь это?
— Понимаю, — юный ангел сделал нерешительный шаг от двери. Огляделся. Впервые за четыре года господин позвал его вечером в круглый кабинет. Это вызывало невольный страх и дрожь в коленях.
— Слуга сказал, ты читал в библиотеке. — рука поставила на стол высокую фарфоровую чашку, от которой исходил дымок сладкого аромата. — позволь узнать что именно? И подойди... Не прячься.
Габриэль неуверенно ступил на ковер. Дверь за ним сама собой закрылась. Щелкнул замок. А за ним — встревоженное сердце.
— Не заставляй меня ждать, лейла.— рука Уриила поманила к креслу, и вот ангел уже стоит перед господином, а тот хлопает по колену, приглашая присесть. Ослушаться нельзя. А в груди неистово бьется встревоженная птица.
-Итак, что ты читал? — повторил вопрос мужчина, когда Габриэль уже устроился на его ноге и спрятал глаза от смущения.
— То, что велел Элайл. — слова давались подростку с великим трудом. Голос отказывал. — Ритуалы. Обряды...
Рука охотника погладила Габриэля по светлым волосам, играющим энергией источника. А ангел напрягся, как струна. — Хорошее чтение. Но я хочу поговорить о другом. О твоем проступке. — короткая пауза, и вот уже испуганные глаза Габриэля поднялись на Уриила и стали прозрачнее воды.
— Не удивляйся. Вчера вы с Микаэлем... — Уриил сделал короткую паузу, вздохнул, словно отчитывание было для него тяжелым трудом. — Вы с нашим гостем...
— Господин Михель знает? — перебил Габриэль и покраснел, а Уриил поспешно кивнул и продолжил:
— Вы отправились за пределы приата после праздника света, не спросив разрешения ни у меня, ни у Михеля. А ведь он — наставник и покровитель твоего юного друга. Вы зашли на запретную территорию...
— Где содержатся преступники? — опять перебил беспокойно ангел и заерзал на колене у охотника, который теперь уже обнял Габриэля обеими руками, притянул к себе и терпеливо ответил:
— Не просто преступники. Демоны врана.
— Элайл рассказывал мне про вран. Правда, что вся территория его свита из магии? — Габриэль внимательно всмотрелся в темные, почти черные глаза Уриила, лицо которого продолжало сохранять невозмутимую спокойность. Широкое, с густыми темными бровями, высокими скулами и тонким длинным носом, ровно очерченными правильной формы губами, мощным подбородком, оно скорее скрывало истинную суть охотника... А ведь именно они охраняли источник и ангелов от посягательств извне. Именно они продолжали немногочисленный род сущих. И Уриил был самый опасный. Самый насыщенный мощью уничтожения.
Тем удивительнее казалось благообразие и даже некоторая мягкость его облика. Габриэль каждый раз обманывался природной мягкостью, каждый раз попадался на менторский тон и почти всегда оказывался виноватым и наказанным за малейшие провинности.
Теперь же речь шла не о глупых вопросах и не о детских шалостях, за которые учат палкой по рукам или заставляют исполнять обеты послушания. Ангел без всякого соизволения покинул приат, потащил за собой Микаэля, прибывшего из других владений в гости и являющегося собственностью охотника Михеля!
Мягкое поглаживание перешло на плечи подростка. Недавно Габриэлю исполнилось пятнадцать, и он вполне сознавал, что происходит в покоях господина, когда там на ночь остаются Элайл или Сариил.
Но он!.. Он не был готов к проявлениям снисходительности со стороны охотника, даже если тот и может превратить любого ослушника в пыль без возможности перерождения. Просто выпустив мощь, просто направив поток.
А потому Габриэль непроизвольно поежился от ласки, что скрывала под собой сочетание недовольства и превосходства.
— Не только из магии, но и из хаоса. — Уриил явно любовался будущим любовником, все еще не решив, как с мальчишкой поступить. — И ваша выходка не осталась незамеченной... Ты понимаешь, что демоны приходят сюда, рискуя жизнью, чтобы охотиться на таких, как ты?
Габриэль сглотнул от нервного напряжения. Слова Уриила, тело которого пылало огненной силой даже через одежду, смешивались с растущим напряжением. Ангел физически чувствовал опасность. Почти такую же, как и перед клетками, в которых содержались демоны, пойманные у границ источника.
— Я понимаю... — Габриэль попытался встать, но глава клана удержал его на коленях и потянул к себе. Правила поведения, всплывавшие в голове, путались со все возрастающей паникой. Недавно Элайл выходил из покоев охотника пошатываясь, его прическа была растрепана, а губы алели, словно перезревшие вишни. Жрец потрепал сидевшего в холле с книгой Габриэля по макушке и загадочно улыбнулся.
А в ангеле родилась уверенность, что он не готов связать кланы, проводя ночи с великим светлым господином, как бы силен тот ни был.
— Нет, лейла, ты не понимаешь. Меру опасности. Грань разумности. — пальцы Уриила нежно провели по лицу Габриэля, приподняли подбородок. — Ты и Микаэль очень юны. Вы — желанная добыча для любого граана. Здесь они связаны светом. Но поверь мне на слово, смотрят зорко. И если останутся живы, обязательно найдут способ устроить тебе ловушку.
— Господин мой, пожалуйста, — пытка объятий и прикосновений лишала подростка соображения. Увиденные прошлой ночью демоны не вызывали такого ужаса, как теперь охотник, в чьей груди вспыхнул огонь и зашевелился... Да, Габриэль чувствовал это! В груди Уриила толстым жгутом вырос член, предназначенный для зерцала.
— Всего один поцелуй, мой маленький лейла. — Уриил железной хваткой сжал худенькие плечи. — Не бойся...
Ангел зажмурился, как испуганный ребенок. Но в следующее мгновение охотник отпустил его.
— Ладно, иди! — вздох. — Иди и помни, что приат — единственная твоя защита.
Габриэль ринулся опрометью к двери. Он думал, что сейчас упадет, запутавшись в широких складках шелкового длинного платья, состоящего из четырех составляющих. Вниз полагалась тонкая рубашка с кружевом рисунка на широких рукавах. Затем следовал длинный жилет на косточках, утягивающий фигуру, сковывающий грудь и живот и защищающий крылья. Поверх него — длинная, до щиколоток расшитая рубашка, которая обвязывалась широким поясом из парчи или тонкой кожи. И наконец — хлави — приталенное, с разлетающимися полами и лентами по бокам.
Габриэль носил господскую одежду второй день. И второй день чувствовал себя неуютно и глупо, словно постепенно лишался чего-то несомненно важного, превращался в бесправную игрушку.
— Остановись, пожалуйста. — Уриил внезапно поднялся из кресла и движением руки задвинул завесы на окнах, оставляя за ними сине-зеленые всполохи неба и всплески огня, взлетающие над засыпающими садами. Габриэль замер перед дверью. Рука его лежала на ручке, сердце неистово колотилось.
— Ты понял, что демоны опасны?
Кивок.
— Ты обещаешь, что никогда не покинешь пределов приата больше?
Кивок.
Замок двери щелкнул.
— Иди и позови ко мне Элайла. А ты наказан и проведешь несколько дней в своей комнате, — охотник покачал головой. Уж слишком мягкое наказание за такой риск. Но как красив мальчишка! Скоро он станет светом. Скоро заполнится таким потоком, что будет гореть великим огнем созидания.
Но и теперь — прекрасен. Наивен, нежен и совсем не понимает, кем является... Не сознает, что даже пленники из врана крайне опасны...
Габриэль прижался спиной к стене около двери в покои главы клана и закрыл глаза. Юного ангела трясло. Колени подкашивались. Сегодня, сейчас Уриил дал понять, что долго ждать не намерен.
— Что-то было?
Мягкий вопрос всегда деликатного Сариила, и Габриэль практически упал светлому на плечо, зарылся в его темных распущенных волосах.
— Я могу избежать брака? — спросил шепотом отчаяния и тоски.
Сариил вместо ответа обнял ангела и прижал к себе:
— Не думаю, что твоему клану понравится такое решение. Договор с Михелем заключен. Ты достиг того возраста, когда светлые становятся частью приата.
— Я не могу, — Габриэль пытался спрятаться в объятиях невольного свидетеля своей слабости. — Не могу...
— Расскажи, что ты чувствуешь. — Сариил повел подростка по коридору к центральному холлу, а затем свернул к чайной комнате. Все это время ангел пытался сформулировать то, что испытывает, но путался в словах и, когда, наконец, устроился на мягком диване перед дымящейся чашкой с ароматным чаем, который Сариил принес с кухни, то осознал, что до сих пор полыхает от неудержимого потока, бьющего в голову.
— Я не контролирую это... — пробормотал он ошарашено. — И вчера тоже...
— Что не контролируешь? — Сариил внимательно из-под длинных ресниц наблюдал за юным ангелом, через которого волнами проходили всполохи чистейшего света и озаряли оформившееся в цветок зерцало.
— Это и вчера случилось, — Габриэль нервно отпил глоток, рассеянно огляделся, не узнавая комнаты, стены которой, мебель, даже столовые предметы обрели странные оттенки и в некоторых случаях даже потеряли обычную форму, преобразовавшись в разноцветные всполохи энергии. Так, букеты в вазах стали зеленовато-коричневыми кляксами, а вода в чашке — золотистым пламенем. И Сариил... Габриэль смотрел на сущего, а видел, как красное сияние проходит теплом через его кожу, наполняя пространство покоем, желанием помочь...
— Что случилось?
— Вчера перед посвящением Элайл подобрал мне и Микаэлю наряды... я смотрел в окно... — подросток замолчал, утопая в новом потоке огня, хлынувшего в голову, а Сариил увидел, как волосы Габриэля становятся сияющим невыносимо снегом творения. И задохнулся от восторга и понимания, что именно теперь новый сущий, сильнейший сущий заполняется источником, как водой устье реки по весне.
— Ты сказал, что это случилось вчера...
— Да, праздник света прошел так быстро. Я и Микаэль сглупили. Мы стали взрослыми в одно мгновение. Микаэль говорил мне о браке. Потом речь зашла о вране... — еще один глоток чая, и губы Габриэля стали розового, тончайшего оттенка, так и манящего его поцеловать.
Сариил даже на секунду отвернулся, чтобы успокоиться и не поддаваться потокам источника. Лейла назначен Уриилу. Лейла не ведает о том, что он Агнц. И так наивен и сладок теперь, когда только начал распускаться...
