Птица в клетке

— Шейл, пролетая над столицей, будь добр, снизься немного и никуда не торопись. Хочу показать ее нашей гостье с высоты.

— Будет сделано, тай, — коротко отрапортовал пилот.

Флаер плавно взмыл вверх, беря курс на город.

— Ты знаешь, как называется зимняя столица Лонги? — Не дождавшись от меня никакой реакции, Юрий ответил сам: — Кадис, в честь самого древнего испанского города. Римляне, правда, называли его немного иначе — Гадес. Ты же вроде любишь земную мифологию? Значит, наверняка помнишь, что Гадесом римляне называли царство мёртвых и самого бога, который им правил. Так что тебя, думаю, можно в какой-то степени считать прекрасной девой Прозерпиной... О, вот и город! Посмотри вниз — скоро мы будем пролетать над центром Кадиса. Он очень красив в ночных огнях.

Мы уже минули стрелы небоскрёбов, и теперь я смогла увидеть то, что недавно так жадно разглядывала на головиде. Площади и дворцы, изящные буддийские пагоды и скорбно-строгие католические храмы, рядом с которыми в небо возносились высокие минареты мечетей. Та ещё диковинка в современном мире — почти на всех планетах неоислам был признан запрещённой религией. Лишь в по-восточному пёстрой Лонге умудрялись совмещать столько противоречащих друг другу верований. Но сейчас этот вид не радовал и не восхищал меня.

Юрий несколько разочарованно следил за моим равнодушным взглядом и наконец не выдержал.

— Тебе нравится? Эрика? Не молчи... Не игнорируй меня!

"Ты меня игнорируешь, рабыня?" — вновь раздался в моей голове голос Карима, и я, схватившись за горло, панически заозиралась. Его здесь нет, нет, он остался на "Грифоне"...

Пытаясь справиться с воспоминаниями, обхватила себя руками и начала раскачиваться. Юрий поспешно расстегнул ремни на своём сиденье и, пересев ко мне, попытался обнять. Я старалась оттолкнуть его, но он не давал вырваться.

— Ну чего ты, маленькая? Эрика, тс-с-с, перестань...

Остальное я помню плохо. Мы ещё летели какое-то время — мне показалось, целую вечность, потом Цехель подхватил меня на руки и куда-то понёс. Там было ещё хуже. Много людей с назойливыми и суетливыми мыслями и грязными эмоциями. Меня о чём-то спрашивали, трясли, всё время повторяя моё имя, но наконец-то оставили в покое. В комнате с мягкими стенами и полом. Как знакомо. Я свернулась в клубочек и закрыла глаза, отгораживаясь от всего мира. Док, почему ты так легко позволил мне уйти...

Я так тщательно изолировала свой разум от всего происходящего снаружи, что определила, что рядом со мной кто-то находится, не по мыслям и чувствам, а по запаху лёгких цветочных духов.

— Вы ничего ей не давали? — прозвучал рядом низкий женский голос.

— Конечно, нет!

Это был Юрий.

— Хорошо. Конечно, тай Дали успел изучить реакцию эспера на некоторые лекарства, но лучше не стоит рисковать, не зная, чем вызвано её состояние.

Услышав упоминание дока, я всхлипнула.

— Реакция есть. Хорошо, — довольно сказала женщина. — Юрий, помоги мне её усадить.

— Мне точно стоит к ней прикасаться?

— Она была агрессивна?

— Нет, но... Едва ли ей нравится, когда я до нее дотрагиваюсь, — признался гардарик. — Думаю, мне стоит уйти, доктор Кронберг.

— Послушайте, тай Цехель, что это за внезапные сантименты? — насмешливо вопросила женщина. — Вы, возможно, единственный на всей Лонге, кто может касаться Эрики без угрозы вызвать у неё новый приступ. Она сейчас очень чувствительна к чужим эмоциям и мыслям, и даже моё присутствие для неё весьма травматично. Но другого выхода нет — рискнуть оставить её так я не могу.

Меня осторожно приподняли за подмышки и как большую куклу прислонили к стеночке. Я неохотно разлепила глаза и взглянула на доктора. Это была невысокая, ладно скроенная женщина с длинными рыжими волосами, уложенными в корону, совершенно не походившая на тот образ, что я сложила по словам Юрия. Смотрела доктор Кронберг на меня очень внимательно и серьёзно, но не строго. Как на человека, а не как на подопытную мышь.

— Эрика, ведь так? Меня зовут Алана Кронберг, и я тот врач, который поможет тебе выжить среди этих идиотов.

— Эй! — возмутился Юрий. — Это ведь не про меня, да?

— Мы подумаем, — ответила доктор Кронберг, одобряюще мне улыбаясь. Но тепло, что от неё исходило, не могло меня согреть. — Я, к сожалению, простой человек и не умею читать чужие мысли. Но я вижу, что тебе плохо, и хочу тебе помочь. Скажи, как я могу это сделать?

— Никак, — прошептала я.

— Она заговорила! Впервые за три часа! — встрепенулся гардарик.

— Заткнись, Юрий, — не прекращая улыбаться, приказала эта странная женщина. — Я не могу, тогда кто сможет, Эрика?

Надежда возродилась во мне.

— Док...

Кронберг недоумённо нахмурилась.

— Док?

Я с упованием кивнула, и Алана снова обернулась к Юрию. Тот насмешливо откашлялся.

— Полагаю, она говорит о Сафаре Дали.

— Тае Дали?

— Да, они сблизились на корабле. Фактически она не отлипала от него всё путешествие.

— Расскажи подробнее.

Юрий коротко поведал о том, чему был свидетелем, и упомянул несколько деталей, о которых он точно не знал, подтвердив моё подозрение, что он гораздо чаще следил за мной, чем мне думалось раньше.

Алана сначала слушала его абсолютно спокойно, хоть и внимательно, но в какой-то момент я почувствовала, как в ней возникло понимание, озарившее её душу вспышкой радости.

— Да это же импринтинг практически в чистом варианте! Эрика находилась в сенсибельном состоянии, и в этот момент тай Дали стал для неё фулкрумом.

Юрий терпеливо вздохнул.

— А теперь по-человечески, Алана.

— О, а я поняла! — прошептала, надеясь получить благосклонность этой женщины, в чьих руках, возможно, сейчас была моя судьба. — Вы ведь про запечатление, да, доктор? Я привязалась к тому, кого сочла достаточно безопасным и способным меня защитить.

Кронберг негромко рассмеялась.

— Вот, сразу видно человека, не раз бывшего жертвой моих коллег. Традиционно импринтинг происходит на ранних этапах жизни, но мы говорим о другом его виде, связанном с сильными переживаниями в критичный для человека период. Притом изучали его именно на эсперах, и вы явно склонны к запечатлению. А в твоем случае, насколько я понимаю, ты не только сама привязалась к Дали, но и его к себе привязала? Так ведь, Эрика?

— Как есть правду сказали, док, — ответил вместо меня Юрий. — И что нам теперь делать?

Доктор Кронберг ещё раз внимательно осмотрела меня и, незаметно подмигнув, расстроенно ответила:

— Ничего не поделаешь. Придётся попросить Сафара Дали приехать. Импринтинг такая штука, с которой лучше не шутить.

— Вот же тай Дали обрадуется, — мрачно пробормотал Цехель. — Но сразу не получится доставить. Прежде чем тащить во дворец корабельного дока, допуская его к столь важному объекту, как Эрика, на постоянной основе, я должен согласовать это с Альге.

Я почти не обиделась на "объект", радостно вскрикнув.

— Ну и быстро же ты приходишь в себя, лиса, — несколько укоризненно сказал он.

— Если бы ты не был таким бесчувственным, то не думал бы глупостей, — фыркнула Кронберг, поднимаясь и расправляя красную юбку на стройных коленках. — Эрика была искренна. На самом деле нет необходимости и дальше держать её в таком ужасном месте. Я провожу девочку в её комнаты, а ты пока займись делом.

— Я дам людей в сопровождение, доктор Кронберг, — послушно сказал Юрий, и голубые глаза его сверкнули едва заметной насмешкой.

— Только не Дейго, — пискнула я и тут же сжалась.

— Дейго отдыхает, — добродушно произнес Цехель.

Когда он ушёл, Кронберг протянула мне руку. Чуть замешкавшись, я приняла её, вставая. Ноги держали на удивление неплохо, хотя ещё полчаса назад у меня не было сил даже на плач. Видимо, сама мысль, что, возможно, я уже завтра увижу Сафара, наполняла меня спокойствием.

— Вижу, ты научилась крутить и Цехелем? — улыбаясь, спросила психиатр.

— Что? — я искренне удивилась. — Он гардарик. Я не могу влиять на его чувства.

— Вот это меня и удивляет, — загадочно ответила Кронберг.

Хмурые вооружённые громилы, что сопровождали нас по велению Юрия, производили настолько грозное впечатление, что я всю дорогу не отрывала взгляда от спины доктора, опасаясь лишний раз на них взглянуть, и в итоге ничего не разглядела во дворце. Поэтому, когда двери перед ними закрылись и мы с Кронберг остались наедине, я не удержалась от облегчённого и немного нервного смешка. Алана удивлённо на меня посмотрела, но комментировать не стала. Она скинула с ног туфли и, ступив на ворсистый ковёр, раскинула руки, обращая внимание на окружавшую нас роскошь.

— Это твой новый дом, по крайней мере на ближайшее время. Если что не нравится, скажи мне, я попрошу переделать.

Эти покои были гораздо больше тех, что были у меня на Токсане. И, судя по нескольким дверям, состояли не из одной комнаты. Светлые стены, высокие потолки — здесь легко дышалось, и это было важнее всего для меня. Я всегда испытывала жгучую ненависть к закрытым пространствам. А тут к тому же было огромное окно во всю стену — оно наверняка было защищено специальным энергоэкраном, но всё равно давало хотя бы иллюзию свободы.

— Снимай уже свои ужасные ботинки.

Я послушно стащила тяжёлую обувь, осторожно наступила на удивительно мягкий ковёр босыми ногами. И тут же, не удержавшись, понеслась к окну, прилипнув носом к стеклу. Мы были на высоте примерно пятого или шестого этажа, а под нами раскинулся необъятный потрясающий парк. Даже не парк — лес! Правда, лес я до этого видела только на картинках, но именно таким его и представляла.

— Голодна?

— Ага, — буркнула я, не отрывая взгляда от вида за окном. Интересно, а олени здесь водятся?

Очнулась я, когда служанка принесла поднос и поставила его на столик. Алана отправила её обратно, собственноручно занявшись сервировкой.

— Не знаю, что ты любишь, но тут еды хватит на пятерых, так что выбрать есть из чего.

Я неохотно отошла от окна и села на подушки рядом с доктором. Ели мы в полном молчании. Алана легко уловила моё желание переварить все впечатления дня. Так я и сидела, задумчиво глядя в свою тарелку и послушно съедая всё, что Кронберг мне подкладывала.

Нашу идиллию разрушил звук открывающейся двери.

— Я же просила нас не беспокоить, — недовольно пробурчала Алана, резким жестом убирая салфетку в сторону. Но увидев вошедшего человека, несколько побледнела и склонилась. — Тай Альге...

— Доктор Кронберг, — ответил правитель Лонги. Голос у него был под стать внешности — рокочуще-низкий.

Я поднялась следом и не отрываясь смотрела на своего нового хозяина, автоматически подмечая те детали, что нельзя было уловить через головид. Теперь я могла согласиться с Каримом — Альге действительно был подавляющим, одним своим присутствием делая огромную комнату в разы меньше. Сегодня он был точно в таком же синем мундире, что и на видео, но сейчас китель был небрежно распахнут, позволяя увидеть чёрную рубашку под ним. Тёмные тона одежды придавали коже императора болезненно-землистый оттенок, да и в целом он выглядел уставшим и не выспавшимся.

— Не могли бы вы оставить нас одних, доктор?

— Но...

Пристального взгляда Ядгара Альге хватило, чтобы эта бойкая женщина, легко дерзившая Юрию, замолчала. Покорно кивнув, она поспешно вышла, оставив меня наедине с моим новым хозяином. Расстояние, что было между нами, не могло защитить меня от пронизывающего холода, исходящего от лонгийца. Холода, парализовавшего мою волю, но, к сожалению, не способного отключить мой дар. О, как же хотела я сейчас быть обычным человеком! Потому что присутствие Альге было почти невыносимо для меня.

В полной тишине он подошёл ко мне так близко, что я наконец-то смогла понять, какого же цвета у него глаза — серые, почти стальные. "Очень подходят его сути". Подумав об этом, совсем некстати вспомнила рассказ Юрия о Гадесе, боге подземного мира, укравшем Прозерпину. О жестоком, безжалостном повелителе царства мёртвых.

Наверное, стоило поклониться, как доктор Кронберг, или вовсе опуститься на колени, как должно рабыне перед своим хозяином. Но для этого нужно было выйти из-за стола, а значит, оказаться ещё ближе к Альге. Так что я предпочла остаться на месте, ожидая, что предпримет мой господин.

Альге оценивающе смотрел на меня, как тигр на излишне мелкую, но всё же интересную добычу, решая, стоит ли её ловить. Сердце моё билось быстро-быстро, во рту пересохло. Не хватало воздуха — казалось, я вообще не могла дышать всё это время. Наконец он отпустил меня своим взглядом, и я наконец спокойно вздохнула.

Император обогнул стол и уселся на то место, где минуту назад сидела доктор Кронберг. Брезгливым взглядом окинул стол со следами нашей незаконченной трапезы.

— Убери, — приказал он.

Руки у меня чуть дрожали, но, собирая посуду обратно на поднос, умудрилась ничего не разбить — всё же сказывалась многолетняя практика. Хозяин... мой бывший хозяин любил, когда я ухаживала за ним лично. Освободив стол, вновь замерла перед Ядгаром Альге, раскинувшим длинные руки по спинке дивана. Он поморщился.

— Не стой столбом. Садись.

Аккуратно присела на край, неловко поджав босые ноги. Ну и вид у меня... Нибель всегда требовал, чтобы я безупречно выглядела в его присутствии. Радовала глаз. А сейчас я могла бы порадовать глаз только очень невзыскательного зрителя.

"Эрика. Это имя дали тебе родители или твой прежний владелец?"

Мысленный вопрос Альге прозвучал так ясно и чётко, как будто он сказал это вслух. Меня удивляло, что он никак не экранировал своё сознание, а то, что он способен так хорошо транслировать мысли — без всяких помех, отсекая ненужное, было ещё более поразительным. Показалось, что он сказал это вслух, хотя губы его не шевелились.

— Так меня назвали при рождении.

"Ты не можешь отвечать мысленно?"

— Это практически невозможно... — я запнулась, не зная, как к нему обращаться, и решила выбрать наиболее нейтральное, — господин. Лишь двое из всех известных эсперов это могут. Я же больше эмпат, чем телепат.

Я не почувствовала его разочарования в ответе.

"Но ты можешь транслировать свои чувства, и это, пожалуй, ещё большее чудо. Обратная эмпатия... Я был весьма заинтригован, услышав о её существовании".

— Почему? — Не могла сдержать своего удивления, и Альге произнес уже вслух:

— Потому что знать, что думает человек, можно и без участия эспера. Современная медицина и психиатрия, пожалуй, может расколоть кого угодно. Как бы люди ни прятали свои тайны, они рано или поздно выходят наружу. А вот испытать то, что чувствует кто-то другой, — совершенно уникальная возможность. Непосредственно прикоснуться к чужой душе... О, не могу даже представить, каково это! Скажи, как это работает?

— Я немного теряюсь...