— Кто такие Семья?
— Твой худший кошмар или лучшие друзья, возможно и то и другое разом.
— Очень полезно.
— Я тоже так думаю. У меня годы ушли, чтобы воспринимать это так, — самодовольно ухмыльнулся ему англичанин.
— Откуда они берутся?
— Откуда-то ещё. Какой-то параллельный мир, насколько я знаю. Не спрашивай меня, как они это делают. Магия и технология далеко за пределами моих знаний, или чьих-либо ещё.
— Магия, — с отвращением произнёс Брюс.
— Ага. Не похожая ни на что, что ты когда-либо видел, — блондин снова пожал плечами. — Не напрягайся в попытках разобраться. Не выйдет.
— Ты как будто уверен.
— Так и есть. Поспрашивал, кое-что рассказали. То, что заставило пожелать, чтобы я держал свой клятый хавальник закрытым, честно говоря. От таких людей, что ты не поверишь, если на то пошло, — он сделал ещё одну затяжку. — В одном все согласны. Не задирайся с Семьёй.
Голос чародея стал очень серьёзен.
— Они... стрёмные. И куда опаснее, чем ты вообще можешь представить, если умудришься их как следует спровоцировать.
— Что им здесь надо?
— Без понятия. Может, торговля. Как мне говорили, этим они и занимаются. Полагаю, они слегка прибираются, чтобы упростить процесс, или, может, просто не любят некоторых местных засранцев. Не трогай их, и они не тронут тебя, да и в любом случае наверняка скоро уйдут. Честно, приятель, лучше бы тебе просто об этом забыть. Разбирайся с другими психами в этом чертовом местечке и прекращай задавать вопросы, на которые ни у кого нет ответов. Или желания тебе рассказывать, если есть.
Бэтмен изучающе оглядел человека, с которым несколько раз пересекался ранее, всегда при сильно выбивающих из колеи обстоятельствах. Проблемы всегда следовали за ним точно близкие друзья — или, возможно наоборот. Уэйн не доверял ему ни на йоту, однако в то же время точно знал, что тому многое известно о паранормальном, от чего сам Брюс старался держаться как можно дальше. Ему было куда уютнее с технологией, чем с магией, однако герой чертовски хорошо знал, что она существует.
"Ответы", которые он получил, более или менее совпадали со словами Люциуса. Его это не радовало — Брюс не любил того, что не мог объяснить или к чему подготовиться — однако он также был уверен, что от чертова британца не узнает больше ничего полезного. Константин и в лучшие времена был тем ещё геморроем.
Герой вздохнул про себя и поинтересовался:
— Планируешь задержаться в Готэме надолго? — намекая интонацией, что предпочтительным ответом будет "Нет".
Собеседник ухмыльнулся ему, докурив остатки табака до фильтра и щелчком отправил окурок в лужу, где тот с шипением утонул.
— Не-а. Кое с кем повидаюсь и отвалю. В болоте на югах проблемы, надо перемолвиться с парой человек, — он бросил взгляд на гопников, один из которых зашевелился. — Твой парень там просыпается. Лучше пни его в голову или ещё чего.
Брюс тоже опустил взгляд, чтобы проверить, не будет ли от того проблем. А когда поднял глаза, не было и тени его собеседника; только след табачного дыма висел в воздухе. Герой проверил всё вокруг, не видя никаких указаний, куда тот делся. Сделал несколько шагов в полнейшую черноту дальней части переулка (самый вероятный маршрут отхода) и застыл, услышав слабый звук, навеявший мысль, что что-то куда крупнее человека тихонько движется.
Что-то в чешуе...
Поколебавшись неуютное мгновение, он вернулся к своим задержанным и наклонился, перекинув застонавшего через плечо. И, ухватив второго за левую ногу свободной рукой, двинулся в обратном направлении, намереваясь скинуть их где-нибудь, где смогут найти полицейские, вызвать их и отправиться куда подальше от того, что издавало этот тихий шорох.
Он был параноиком, испытывал серьёзное любопытство и немалую опаску, но идиотом не был. Альфред был прав, некоторых вещей лучше пока не касаться. Однажды он, возможно, вернётся к этому вопросу, однако в данный момент наверняка следует сосредоточиться на другом.
[1] Вигиланты (исп. vigilante "часовой, охранник") — персоны или группы, целью которых является преследование лиц, обвиняемых в настоящих или вымышленных проступках и не получивших заслуженного наказания, в обход правовых процедур. Хотя их жертвами нередко становятся настоящие преступники, вигиланты могут иметь собственные представления о том, что называть преступлением. Группы и отдельные граждане, помогающие властям в преследовании преступников, не считаются вигилантами, если они не устраивают самосуд. В противном случае вигиланты сами становятся преступниками в глазах закона.
К слову говоря, обсосанные в фэндоме со всех сторон принципы канонного Бэтмена выводят его максимум в "серую зону" вигилантизма — Тёмный Рыцарь хоть и вмешивается в действия преступников, но всегда сдаёт их полиции, а насилие применяет достаточно дозированно и в основном в ответ на открытый огонь. Так что даже если бы Брюс Уэйн раскрыл своё инкогнито, закон бы не смог бы предъявить ему практически ничего ... в отличие от желающих посчитаться злодеев.
[2] Smilex (Смехач) — ОВ нервнопаралического действия, любимая фишка Джокера в комиксах и мультфильмах. Вызывает у жертв приступы смеха, затем судорогу мышц лица, растягивающую его в "улыбке Джокера", и медленную мучительную смерть. Сам Джокер зовёт его "Газ Счастья" (Happy Gas), а все остальные "Токсином Джокера". Имеет множество вариаций состава как в жидкой, так и в газообразной форме.
Глава 322: Омак — Начало чего-то... (ГП)
Поздно ночью в пятницу, незадолго до конца ноября, примерно десять дней спустя после получения неожиданной посылки при помощи очевидно-не-вымершего-как-ему-следовало археоптерикса, Гермиона сидела на своей кровати, откинувшись спиной на подушки, с задёрнутым балдахином и кое-какими наложенными чарами тишины и приватности. Прошло довольно много времени с тех пор, как её соседки по комнате заснули, от них доносились только спокойное дыхание и иногда тихие всхрапы, хотя сейчас она и не могла этого услышать. Она перевернула страницу книги, которую внимательно перечитывала уже третий раз, испытывая те же чувства, что неоднократно посещали её с момента, как она впервые открыла её: тут был и шок, и трепет, и восторг, все скрученные в одно. Чувства были уже привычными, но даже так всё ещё волнующими.
— Невероятно... — прошептала себе, рассматривая изображение, которое не может вообще существовать на плоской странице, даже при помощи магии. В нём было, пожалуй, слишком много измерений даже чтобы существовать в нормальном пространстве, но, несмотря на это, она вглядывалась в него прямо сейчас.
Когда она из интереса потыкала его пальцем, то обнаружила, что оно изменилось, странная фигура, которую она ни в жизнь не смогла бы описать, даже подобрать слов для этого, искажалась и текла вокруг кончика её пальца. Она провела следующие десять минут, играя с ней, разглядывая формы, которые та приобретала. Было похоже, что они подчиняются каким-то специфичным правилам, хотя она до сих пор не могла полностью распознать, каким именно.
Наконец, она вернулась к тексту. Голова слегка кольнула болью, а в глазах на мгновение всё расплылось, когда она оторвалась от этого несколько беспокойного изображения. Оно было частью первого практического упражнения в книге про "Теорию Взаимодействий", которая, насколько она могла судить, глубже всего, что она встречала, объясняла, как на самом деле работает магия. Эта теория делала все её книги по арифмантике полностью бесполезными и показывала, что на самом деле они — всего лишь чересчур детализированные инструкции по применению для маленького кусочка большой картины.
Для себя Гермиона решила, что разница между ними была такой же, как между тренировкой включения света при помощи выключателя и изучением глубин того, как работает электричество, начиная с самых основ и вплоть до продвинутой электроники. С одной стороны, ты запоминаешь, что если делаешь определённую вещь, то получаешь соответствующий результат, но при этом ты не знаешь, как это получилось — просто получилось и всё. С другой, ты точно знаешь, почему результат получен, как это можно исправить, если нет, и как изменить действия, чтобы получить другие вещи или разработать что-то новое с нуля. Для колдовства волшебники в большинстве случаев (кроме тех, когда волшебник или ведьма попадают в область исследований, что случается с очень немногими) просто следуют набору инструкций сродни рецепту пирога. Эта же книга и методы настолько детально углублялись, что действия волшебников выглядели почти забавно.
Кто бы её ни написал, по мнению Гермионы, он сделал это гениально. Она никогда не слышала ни об одном из авторов, но они были так далеко за пределами того, с чем она сталкивалась, что просто поразительно. Короткое предисловие почти не рассказывало о самих писателях, лишь объясняя, что это итоговый результат многих лет исследований и экспериментов по продвинутой магической теории, сконцентрированный на основах того, как заставить Мультивселенную выглядеть по-другому.
Первая глава пробегалась по основам и объясняла используемую терминологию. Удивляло, что для полноценного использования системы потребуются приличные знания некоторых специфичных математических действий, включая топологию и теорию чисел, также как и нескольких более эзотерических областей. Но ещё утверждалось, что многое можно использовать и без полного понимания, при помощи интуитивных манипуляций "шаблоном", который, по её мнению, был другим названием заклинания. Дальнейшее чтение показало, что общепринятая в магическом мире концепция заклинаний была очень грубым приближением того, что описывалось в книге как целая серия специфичных обходных путей для получения общего решения всего класса проблем.
Отдельно стоит сказать, что методы, описанные в книге, были очешуительно[1] более энергоэффективными, практически никаких потерь впустую. И, к её удивлению, никогда не использовали палочки или другие фокусировщики. Фактически, авторы рассматривали использование подобных устройств как довольно пагубное для полноценного применения магической теории, отмечая, что зависимость от подобных вещей всегда и везде приводит к сложностям либо невозможности обучиться правильному её применению. Там было целое довольно длинное приложение, объясняющее, почему всё именно так, погружаясь глубоко в аспекты биологии и ряд других областей, о которых она не имела ни малейшего представления. В конце его был приложен список литературы для дальнейшего ознакомления, со ссылками на полдюжины работ, которые она была рада обнаружить в "подарочной коробке", полученной совершенно неожиданно от этих странных рептилий.
Пролистав парочку из них, она выяснила, что ей придётся выделить на этот вопрос минимум пару лет, чтобы действительно разобраться в нём. А также потребуется много других изысканий с использованием учебников, которые она, конечно же, не найдёт в хогвартской библиотеке, хотя она была уверена, что сможет найти их в любой приличной университетской библиотеке большого мира.
Фактически, именно это было самым поразительным. Книга однозначно говорила о том, что данный метод магических манипуляций не требует обязательных прирождённых магических способностей (хотя они конечно помогут). Его могут изучить, теоретически, многие "обыденные[2]" люди, как их называет Гермиона, или "магглы", как оскорбительно их называют волшебники. Также в книге есть предупреждение, что это не означает в действительности, что каждый способен на это, так как требуется хорошая способность представлять более чем три измерения и сильные математические склонности для выполнения большинства манипуляций. Но, конечно, возможно научить этому до некоторого уровня значительно больше людей, чем то ничтожно малое количество имеющих особый магический ген, или что там на самом деле давало волшебникам и ведьмам её мира их способности.
Она рекомендовала становиться учениками с малых лет. Результаты, как правило, были лучше, если начинать учиться с этого метода до того, как сталкиваетесь с другими магическими системами. Но всё равно выучиться можно в любом возрасте, если у обучающегося хватит решимости и будет подходящий склад ума. Те же, кто провёл жизнь, изучая другую магическую систему, могут оказаться физически неспособными изучить данный метод из-за тонких изменений в мозгу, вызванных их способом использования магии. По сути, из-за множества загадочных причин они могут даже испытывать боль при виде использования данного метода. Там было другое приложение с детальным описанием обходных путей для подобных случаев, но прочитав его, она подумала — они настолько сложны, что большинство взрослых волшебников не станут даже пытаться использовать их. Конечно, для начала предположив, что вообще смогут их понять, в чём она для абсолютного большинства сильно сомневалась. Эти пути были на грани того, что она сама могла понять в данный момент.
Сейчас она читала первую главу книги. В конец которой вошли практические упражнения, в данном случае в форме теста, чтобы читатель определил, сможет ли он выполнять ментальные действия, необходимые для использования "теории взаимодействий" на практике. Как выяснилось, то изображение было визуальным представлением требуемого "шаблона", который в действительности был ментальным конструктом или, если пользоваться терминологией волшебников, назывался заклинанием. Хотя был он гораздо, гораздо глубже.
Со всё возрастающим азартом она дважды внимательно перечитала главу, а потом ещё несколько раз пробежалась по ключевым местам, до тех пор, пока, с её точки зрения, не разобралась в ней полностью. Вернувшись назад к картинке, хотя это неверное название для такой экстраординарной штуки, на которую она смотрела, Гермиона попробовала войти в правильное состояние сознания. Наконец, после нескольких дыхательных упражнений, она принялась следовать инструкциям, выстраивая копию изображения в своём сознании, кусочек за кусочком.
Это было довольно тяжело. Было какое-то ментальное сопротивление, будто она пыталась думать тем уголком сознания, о котором даже не догадывалась до текущего момента. Постепенно нарастала головная боль, но она продолжала попытки, концентрируясь на каждой части шаблона, шаг за шагом. Очень помогало то, что она ещё в детстве развила хорошее визуальное воображение, часто рисуя вещи, о которых читала.
После примерно двух часов она ещё раз закрыла глаза, отметив, что это помогает, проверила странное маленькое изображение, плавающее в её сознании, затем открыла их, оценивая, насколько хорошо оно совпадает с рисунком на странице. "Близко, — с азартом подумала она. — Очень близко. Надо передвинуть вот тут, чуть-чуть сюда, над этим и затем повернуть вон то, как это..." Шаблон медленно изменялся вслед за её точечными касаниями, её натура перфекциониста требовала, чтобы всё было идеально. Наконец он стал выглядеть точной копией находящегося в книге.
