Синеглазка

— Простите, я задержался, — пролепетал он, встретив суровый взгляд господина.

— Зачем платок? — вопрос был задан в лоб и обдавал ледяной яростью. — снимай. И садись есть. Немедленно. — он указал на стол, а сам в это время начал звонить по телефону и назначать встречи. На золотых часах на противоположной стене осталось несколько минут до семи утра. Брайтон говорил гневно, ругался с кем-то на той стороне, обещая снести голову за ошибки в отчетах. Вероятно, это были те самые графики. Затем он допил свой кофе и исчез в кабинете, чтобы вернуться через пять минут и поманить следовать за собой к машине. При этом подал Тиму золотое ожерелье, чтобы прикрыть синяки. Он было широким и похожим на ошейник, на котором болталась большая прозрачная капля спереди.

Всю дорогу господин продолжал вести переговоры по громкой связи. Разные голоса докладывали о котировках, ставках и обещали прийти на совещание к девяти. Наконец, телефон замолчал, а Брайтон потянул Тима к себе и поцеловал.

— Ты ведь не думаешь, что я на тебя сердился? — спросил теперь уже ласково, проникая пальцами под ткань и находя соски.

Тим еще не мог до конца проснуться в такую рань и все усилия прилагал лишь к тому, чтобы не закрывать глаза, иногда вздрагивая от особо резких восклицаний Брайтона, слава богу, относящихся не к нему. Поэтому когда его притянули к себе, юноша расслабленно прильнул к мужчине, приоткрыл губы навстречу. Пальцы, скользнувшие вдоль глубокого выреза вызвали мурашки, а когда они нырнули под ткань и сжали соски, по телу юноши прокатилась дрожь, он ахнул... и пропустил, что у него спросили.

— Простите, ч-что? — выдохнул он, часто моргая и кусая губы.

— Ничего, мой маленький, — губы опять стали целовать юношу, такого сонного и растерянного. Брайтон уже не стеснялся ласкать куколку. Ему нравилась податливость и покорность.

Тим плавился в его руках, выгибался навстречу, обнимал, а потом и вовсе прижался. Чтобы быть ближе. Так они и доехали до главного офиса. Господина встречал помощник и секретарь — прямо у входа. Видимо, и их разбудили в такую рань. Яркая шатенка в деловом костюме с сожалением посмотрела на юношу, которого обнимал Брайтон.

— Доброе утро, — поздоровалась она, — к Совету уже все готово.

— Прекрасно, — мужчина прошел мимо к дверям. Рука его так и лежала на талии юноши. — Подайте нам кофе и принесите подушку и одеяло. Лотос не выспался.

Тим чувствовал себя взбудораженным, слегка ошеломленным и до нельзя смущенным... по телу все еще разливалось томление, и в этих полупрозрачных одеждах он чувствовал себя почти голым. Однако случайно пойманный сочувственный взгляд быстро его охладил, румянец сошел со щек, он опустил глаза и покорно последовал рядом с мужчиной.

В здании главного офиса уже начался рабочий день. В фойе господина встречала девица из ресепшена, а у лифта ждал все тот же помощник, который крутил в руках папку с документами. Брайтон не поздоровался ни с кем. Пальцы его еще сильнее обхватили тонкую талию юноши, на которого все пялились, как на экзотическую птицу. Вероятно, не в первый раз заявляется мужчина с игрушками на работу.

— Не стесняйся, — шепнул ласково, — Сейчас я тебя устрою отдыхать. Не хотел оставлять одного. Я буду скучать и злиться. Ты же этого не допустишь?

Тим шел по офисному зданию и чувствовал себя здесь совершенно инородным предметом. Но несмотря на прикованное к нему внимание, было понятно — такое здесь уже привычно. А значит, весь персонал в курсе игр своего босса. Все знают, что он заводит себе живые игрушки... а потом... потом эти игрушки бесследно исчезают. "Интересно, они думают, что он их просто отпускает, когда надоедают? Или и то, что убивает, знают... или догадываются... в любом случае никто в это лезть не захочет, всем дорога своя шкура и собственное спокойствие, а на остальных плевать... это же их напрямую не касается," — юноша передернул плечами от этой мысли, и тут же чуть ближе прижался к господину, чтобы тот не подумал, что этот жест отвращения предназначен ему.

— Если это будет в моих силах, — тихо ответил Тим, — Зачем скучать и злиться, Вы же всегда знаете, где я, — он несмело улыбнулся.

— будет-будет, несомненно. Я буду договариваться сегодня об университете. Ты ведь не думаешь, что я шутил? — приподнять подбородок, при помощнике, прямо в лифте, поцеловать в губы, притянуть к себе. — И еще хочу тебя всем показать... Чтобы пропускали в здание потом без вопросов.

На двадцатом этаже лифт остановился. Мужчина подтолкнул куколку в свой огромный светлый кабинет, в котором собрался, наверное, весь совет директоров.

— Добрый день, господа, — Брайтон усмехнулся и потянул Тима за собой, предварительно дав знак, чтобы принесли еще одно кресло. — Это моя кукла, — сообщил он как само собой разумеющееся. — Прошу любить и жаловать — Лотос. Все его просьбы и пожелания здесь — закон.

Тим просто смотрел прямо перед собой, сердце колотилось в ребра, но лицо словно и правда застыло кукольной маской, слегка побледнев. Если Брайтон может позволить себе вытворять такое, то для его куклы понятие "стыд" перед этими людьми вообще не имеет возможности существовать. Они вообще находились в разных вселенных, и их пересечение было за гранью возможного. Юноша сел в предложенное кресло, сложил руки на коленях и уставился в одну точку. В душе появилось даже что-то похожее на восторг, как в фантазии, где ты появляешься на каком-нибудь чопорном приеме в маскарадном костюме и знаешь, что тебе ничего за это не будет.

— Начнем, — поставленная перед Тимом чашка была принесена молоденькой секретаршей. Она улыбнулась юноше понимающе и завистливо. Дымящийся кофе излучал волшебный аромат, а мужчина рядом полыхал гневом. Теперь его словно сорвало в ураган. Он так ругался, что, казалось, даже стены тряслись. Срываться на подчиненных было последним делом, но речь шла даже не о миллионах, а о миллиардах. И, кажется, кто-то где-то обманул господина, чем вызвал теперь просто бурю.

Тим искоса поглядывал на беснующегося господина из-под длинных ресниц и пил кофе. "Вот, зачем он меня сюда притащил... ему потребуется игрушка, чтобы потом успокоиться... трупы служащих все-таки убирать проблематично, у них родственники есть... — размышлял Тим, с каким-то холодным чувством неизбежности, — Он будет сейчас зол и взведен как курок... нет, как граната, с которой сорвали чеку... одна ошибка с моей стороны и мне будет гораздо хуже, чем им... гораздо-гораздо хуже... на них он только орет, а что со мной сделает..." — он невольно дотронулся до ошейника, скрывающего синяки.

Заседание продлилось больше часа. Лишь после Брайтон отпустил всех и, вскочив, начал в задумчивости ходить по комнате, изредка поглядывая на притихшего Тима, который, как мышка, сидел в кресле. Красивый, юный, он потихоньку своим присутствием успокаивал зверя внутри. В конце концов, господин набрал телефон агента и попросил заплатить за первый семестр в архитектурном университете.

— Лотос, придется нагонять, ты понимаешь, — заявил, как только связь была отключена. Почти два месяца, и сессия на носу. Черные глаза недобро блеснули. За каждую оценку ниже 10 баллов я буду тебя наказывать.

Тим сидел и ждал, что господин сдернет его с кресла и... ну что-нибудь сделает. Только не сопротивляться... что бы ни сделал... Юноша нервно разглаживал пальцами складки на одежде. Услышав, что тот говорит в телефон, Тим удивленно поднял глаза. С чего он вдруг такое заслужил прямо сейчас?! Но тут же ему и сообщили о том, ЧЕГО ему это будет стоить. Юноша нервно сглотнул. Это было выполнить нереально. Нагнать два месяца! Да еще и учитывая, что он, наверное, все успел забыть с заочного... хорошо хоть что частично придется вспоминать, а не учить все с нуля заново. А вот чертежи... а их на архитектурном море... надо будет на зачет столько начертить! И это точно надо будет делать заново! Но за такую возможность надо платить... единственное, чего он не понимал — почему господин одновременно с такой милостью, обещает такую жестокость.

— Спасибо. Я буду стараться, — кивнул он, поджав губы.

— Тогда по рукам, Лотос. Для тебя это будет опасная игра, мальчик мой. Ошибок я не прощаю. И опасно со мной вступать в состязание. Но тебе придется, милый. — Брайтон поманил юношу подойти ближе, приподнял за подбородок, заглядывая глаза. — У тебя ровно три недели, чтобы все сделать для сессии. Показать мне свои умения на планшете и продемонстрировать то, чему ты научился у мастера по танцам.

— Три недели?! — у Тима пол под ногами покачнулся, — Почему состязание? О чем Вы? — и еще совсем тихо, — Почему Вы со мной так жестоки?

Брайтон приподнял бровь.

— Жесток? Ты что-то имеешь против того, что сам вчера предложил? Ты хотел учиться, хотел достичь в жизни вершин. Ты сказал, что многого был лишен. У тебя есть шанс... Пользуйся им... — черные глаза стали злыми. — Или тебе мои подарки уже кажутся обременительными?

— Нет-нет, я Вам очень благодарен за такую возможность, — быстро заверил Тим, синие глаза распахнулись еще шире, — Я просто не понял про состязание... Вам кажется, что я с Вами как-то играю? Если Вам так кажется, то это... это жестоко по отношению ко мне... — он чувствовал, что ходит по лезвию бритвы, что наверное не стоит говорить такие вещи... но он не смог снести обвинение в неблагодарности.

— Состязаться ты будешь со своими желаниями. Когда ты определяешь цели, иди к ним, — улыбка господина была ледяной. Если же ты намерен остаться моей куклой навсегда, то можно сразу пойти в домик. Сразу. Сейчас. Пока ты — любимая кукла. И возможно, станешь даже больше... Но... для этого, — мужчина отвернулся и замолчал. Вряд ли Тим пройдет даже первый этап. Печально.

— Значит, это все-таки игра, — тихо заключил Тим, кусая губы, — Я думал, Вы это делаете... — стало так обидно за свои глупые мысли, что юноша замолчал, а потом решительно вскинул голову, — Все равно, я хотел бы Вас отблагодарить за это, а не играть в состязание... Но если Вам нравится именно так. Хорошо, я попробую. Хотя это тем более жестоко... я не знаю всех правил. Что мне сделать, чтобы заслужить исполнение еще одной моей просьбы?

— Нет, это не игра. Это жизнь, мой мальчик. Выживает тот, кто может стать больше, чем просто красивым. Ты радуешь меня своим совершенным телом. Порадуй умом, сообразительностью. Догадывайся о правилах, ищи подходы. Стремись, — Брайтон внезапно нажал на кнопку в столе и по стене пополз экран. Закрылись жалюзи, а через включенный автоматический проектор на юношу пополз ужас. На столе лежал юноша — без глаз, связанный и голый. — Ты хочешь закончить так?

Тим что-то сдавленно пискнул и зажал рот рукой, отступая назад... споткнулся обо что-то и упал, скорчился на полу, всхлипывая.

Брайтон смотрел на свою куклу, до которой сейчас должна дойти простая и очень понятная истина — игры на самом деле не будет. Происходящее реально. И он подвластен и принадлежит господину целиком.

Обойдя Лотоса, который закрыл лицо руками, мужчина остановился около него.

— Вставай. — сказал спокойно. — Одна промашка, и ты будешь наказан. Мне не нравится, когда ты вот так лежишь. И ты явно хочешь, чтобы я наказал тебя прямо теперь. А ведь я слишком стараюсь.

Тим повиновался, поднимаясь с пола, ногти впились в ладони, чтобы перестать рыдать — вряд ли господину понравится заплаканное лицо.

Брайтон намеренно не убирал картинку.

— Теперь смотри, — он повернул лицо к экрану. — Это Мимоза. Он был очень непослушен. Он делал все ровно наоборот. Он пытался убежать. Он постоянно причинял мне неудовольствие. Он говорил все наперекор и задавал слишком много вопросов. Не ценил того, что я для него делаю, ни к чему не стремился. Его жизнь и до меня не стоила ни цента. Но она могла стать лучше. Он мог достигнуть таких высот, о которых другие только мечтают. А он сам себя затоптал. — господин развернул Тима к себе и взял того за плечи. — Ты будешь учиться? — спросил юношу. — будешь ценить мои подарки?

Тим почти не слушал, в голове была сплошная паника... а перед глазами собственное будущее. Вот оно... а никакие не высоты...

— Я ценю... я буду учиться... — прошептал юноша, глядя на мужчину помертвевшим взглядом.

— Ты говорил о просьбе. Так какая просьба? — Брайтон налил воды в стакан и подал Тиму. — Выпей. — экран погас. А в огромный кабинет вернулся свет — Итак...

Юноша дрожащей рукой поднес стакан к губам, выпил залпом, проливая чуть на себя, закашлялся, вытер подбородок тыльной стороной ладони. Он уже жалел, что заговорил об этом... но слово не воробей...

— Я хотел попросить... это только просьба... хотя бы на эти три недели... мне нужна своя комната... чтобы там заниматься. И... Вы мне разрешите учиться по ночам? Если Вы хотите, я... я мог бы помогать Вам уснуть, а потом... я бы тихонько уходил в свою комнату и занимался... иначе я просто не успею.

Господин медлил. Затем взял телефонную трубку и набрал номер, продолжая внимательно смотреть на Тома, словно испытывал его на прочность.

— Приготовьте Лотосу отдельную комнату. Нам нужен интернет, книжные полки, Кровать и стол для занятий. Да, сегодня же...

Мужчина положил трубку. Вновь смерил юношу изучающе.

— Сейчас я вызову помощника, поедешь с ним в университет. Возьмешь все, что нужно. Задания, книги. Тебя отвезут домой. Учись.

9

Брайтон наблюдал за целеустремленным битьем о стекло в попытке нагнать упущенное время. Причем, взялся с упорством настоящего мужчины, чем, несомненно, очень радовал господина. Тот не мешал юноше в его увлеченном карабканье наверх из продуманной заранее 'ловушки'. Картинка в кабинете настолько подстегнула куколку, что Тим, кажется, все время, кроме того часа вечером, когда господин требовал быть с ним, посвящал учебе.

Каждый вечер ровно в девять юноша сам приходил к Брайтону, как было обговорено заранее в новом наряде, раздевался и, лежа в кровати в объятиях господина, целовался с ним. Мужчина позволял себе целовать куколку нежно, потом отпускал с сожалением, понимая, что та все равно убежит, стоит лишь закрыть глаза.

Жизнь потекла ровно и однообразно. Утром Тима отвозили в университет. Сразу после занятий забирали. Иногда Брайтон приезжал сам. И заходил в здание, общался с преподавателями, которые принимали мужчину за отца. Потом встречал своего похорошевшего 'сына' и увозил под завистливые взгляды. Все считали Тима богатеньким наследником — господин не опровергал этой версии. Но замечал, как густо краснеет его синеглазая куколка, отделяясь от стайки других студентов. Как все сильнее нервничает, потому что приближалась сессия и оставалась неделя до оглашения Брайтону результатов учебы.

Начались учебные будни... мир для Тима разделился пополам. Утром он вставал с постели в своей комнате, собирал разбросанные рядом конспекты в сумку, одевался в обычную молодежную одежду (правда, очень дорогую, что некоторым бросалось в глаза), и ехал в университет... правда, тут обычная жизнь снова спотыкалась — о дорогую машину с водителем... но потом его ждали стены университета, где он мог почувствовать себя обычным человеком... почти...