Стратегия. Возвращение

В анклаве всё ещё царит антисанитария, впрочем, и хорошо знакомый нам Шанхай далеко вперёд не вырвался. По улицам и дворам — канавы. Недавно прошёл сильный ливень, прочистил.

Впечатления ещё не разлеглись по полочкам, хаотично летают в голове. Надо мысленно проговаривать, вот и улягутся.

Что ещё... Никто не бухает, по крайне мере на виду, и все работают. Даже на лавочках перед забегаловками мы не увидели ни одного заметно поддавшего обывателя, причем алкоголь продается везде, круглосуточно, и стоит очень дешево. У нас оно повеселей будет! В последнее время Уксусников каждый пятничный вечер ставит возле "Гаваны" пост...

Однако нюанс в другом: похоже, народ здесь не только не в заквасе, что наблюдается и водругих поселениях, особенно мусульманских, — житель Китая ещё и работящий, не ждёт подачек, не прессует власть на "памагитя!", не сидит на корточках у перекрёстков, да и в целом обстановка везде позитивная, рабочая. Скоро стемнеет, а на улице до сих пор гудит постоянная движуха. Тук-туки, испуская удушливый дым двухцилиндровых тарахтелок, везут многократно починенные коробки и ящики. Вчера вечером видели то же самое. Люди тащат на закорках огромные мягкие тюки, словом, все ещё вкалывают!

И вдруг всё останавливается, как по команде — время отдохнуть.

Работа прекращается, народ рассаживается вокруг вынесенных на улицу столиков маленьких забегаловок, начинают тянуть чаи-кофе, сплетничать, играть в нарды и фантан — китайскую азартную игру, похожую на рулетку. Надо признать: несмотря на чудовищный, казалось бы, микс, этому муравейнику хватает непередаваемой прелести. Словно сидишь в машине времени, а перед тобой — колониальный Пекин наяву, настоящий музей под открытым небом, хранилище нравов и обычаев.

Мне вообще нравятся буддисты с их отношением к жизни. Во всех анклавах давно сложенный религиозными нормами порядок бытия накладывает на людей несмываемый отпечаток, даже с учётом того, что на Платформе-5 ярая религиозность не культивируется и не особо-то приветствуется. Однако, ничего не поделаешь: мусульмане намного более закрыты и нетерпимы, чем буддисты старой доброй Азии — последние на порядок менее замкнуты, по-обывательски добры, и многое прощают, как себе, так и другим.

Приехали вечером, посмотрели, и сразу всплыло: "Деньги грязь, но без них никуда".

Думали недолго — пришлось в первой же забегаловке продать какому-то мужику стыренную в избе пилу, на фирменный инструмент везде хороший спрос. Отломилось немного бабла. Правители Крепости решили вопрос валюты действительно гениально. Местные деньги есть не что иное, как расплющенные на мощном гидропрессе обычные стальные гайки. Получается шестигранная пластинка с круглым отверстием в центре, на которую впоследствии алмазным буром наносится круговая вязь навеки загадочных иероглифов. На коленке такую валюту не подделаешь. Юани, конечно...

Переночевали за городом, в кабине, а с утра начали разведку.

Белых на улице немного, но они есть в количестве, достаточном для того, чтобы появление новых европеоидов не вызывало ажиотажа. На нас посматривали с любопытством, и не больше. Все заняты делом, глазеть некогда.

Грузовичок неторопливо ехал по узким улочкам города, раскинувшегося вдоль берега реки. Хотелось увидеть больше, да и хаотично передвигающихся пешеходов много. Численность населения ушибает, похоже, это самый многочисленный анклав из всех известных! Очень хорошо, меньше будет внимания к нашим мирным лицам.

Городскую черту пересекают овраги и два ручья. В откровенно бедных кварталах двери многих домов открыты, прямо с улицы можно увидеть, что происходит в помещениях. Многие резиденты китайского анклава живут в материальном напряге, картина похожа на ту, что была обычна для Шанхая, пока туда не пришёл Русский Союз.

Собак не очень много, но они есть, особенно в корейском секторе. Надо будет заглянуть в тамошнюю таверну, неужели и тут едят? Прохожие одеты кто во что горазд: вопреки моим ожиданиям, в мужской моде юго-восточного почти нет, за исключением характерных шляп, откровенно национальную одежду увидишь лишь на женщинах. Часто встречаются люди в европейском прикиде, клетчатые фланелевые рубашки и плотные джинсы здесь в почёте. Ребятня бегает в длинных толстовках, молодняк по возможности хипстерит. Много велосипедов, прикованных к стенам домов, а скутеров отчего-то мало. Невыгодно? Тук-туки лучше?

Крыши домов не без технических приспособлений, встречаются даже панели солнечных батарей. Стационарных антенн не видно вообще, хотя в Пекине работает своя FM-станция, маломощная — у кого таковые есть, ловят карманными приёмниками. Уличное электричество отсутствует, энергосберегающие лампочки висят лишь под крышами крылец наиболее зажиточных домов, а вот жидкостные светильники на стенах висят у многих.

Ночью Крепость подсвечивается, с верхней точки в разные стороны то и дело падают лучи прожекторов. Там с электричеством проблем нет. Красиво.

Не хватает легендарных запахов — тех самых, экзотически-восточных, пряных, перечных, кисло-дымных... Вот в Шанхае, помню, с амбре всё нормалёк, порой закачаешься от духана...

Мужики постоянно в движении. Женщины закидывают грудничков в пёстрый слинг, развёрнутый на спину и работают, как ни в чём не бывало. В мелких уличных забегаловках, да и в тавернах побольше, особого разнообразия блюд не наблюдается, люди питаются в основном овощами и рыбой — последней много, и стоит она копейки. Из мяса в ходу, как мне показалось, в основном птица. Лесная дичь дорога, не для всех кошельков, свинина тоже, пищевых отходов для прокорма дешёвых домашних хрющек здесь практически нет.

Хозяин сообщил, что средний класс питается иначе, и мяско на столах есть, и специи. Такие люди двери своих домов не распахивают.

— Здесь не растёт рис, представляете, господа! — воскликнул Харди, подливая нам в крошечные стопочки. — Чёрт, даже выпить не с кем, вы зашли вовремя... Прозит, парни! Рис... Это же катастрофа! Китайцы, и без риса! Выручает рожь, пшеница, овёс и, конечно же, картошка, которую так любят русские!

— Белорусы, — поправил его Гоб. — Которые из Белоруссии. Они очень любят картошку.

— Сорри? Белоруссия? Что-то слышал... А разве это не одно и то же?

— Вообще-то, да, — кивнул я.

Напрягшийся было владелец "Звезды" облегчённо хлопнул ладонью по столу.

— Здесь не проголодаешься, если деньги в кармане есть, но большинство питается дома. Типичное меню китайской бедной семьи центрального сектора выглядит примерно так: на завтрак у них пшённая каша на воде с солью, но без сахара, очень мало кто может позволить себе мёд, поджаренная трава, клянусь, я её ни разу не пробовал! Варёное яйцо, булочка с начинкой из ягодного джема. На обед — куриный бульон с травой, без мяса, мелкорубленая курица с грибами, обжаренными в льняном или кедровом масле, пряники из кедровой муки и зелёный чай-сбор. На ужин все, что осталось после завтрака и обеда. Едят очень много, но при этом худые, пища низкокалорийная... Но я не буду врать! У них очень высокая адаптивность! Слишком мало времени прошло. По мере того, как китайцы и прочие будут приспосабливаться к новым условиям, они изменятся... Уже меняются. Признаю, что за последний год достаток в секторах вырос, они же работают, как роботы! Лет через пятнадцать средний житель анклава будет больше похож на канадца, чем на выходца из Поднебесной, клянусь!

Во время вечерних посиделок в Башне мы с друзьями обсуждали такую возможность. Земная Россия зря опасалась, что китайцы захватят Сибирь... Китай исторически силён бытовой вечностью, неизменностью образа жизни. Прозаично, но территория, позволяющая сохранить устои, ограничена зоной уверенного произрастания риса. Конечно, и на других землях китайцы сохранят родной язык, нет сомнений. А вот обычаи... Тут сложнее. Это уже будут не китайцы, а какой-то другой народ. Более индивидуальный, менее стадный.

— Не понимаю проблему со снабжением мясом, — сказал Сомов с недоумением. — В округе полно дикого зверя!

— Проблема не с тем, что в лесах мало зверя, Майкл, хотя поблизости от Китая дичь уже вывели. Проблема в транспорте и в оружии, имеющемся у граждан!

Нехорошая фраза заставила нас напрячься.

Вообще-то, в пригородах мы несколько раз обращали внимание на новенькие помповые "Моссберги", установленные в штативах тук-туков рядом с водителем. Здесь разрешено свободное владение оружием. Ну, другого и не ожидалось, это вам не Земля.

— Поясни, — попросил Мишка.

— Рядовому населению власти Пекина продают дробовики, гораздо реже — винтовки. Они всё ещё боятся межнациональных конфликтов.

— Страшно оторваны от народа?

— Отличная фраза, мистер Гоблин, поздравляю! Надо будет запомнить... Патроны стоят недёшево, за дичью приходится отправляться далеко — как доставить в город без колёс? Зачастую в охоте просто нет коммерческого смысла, люди берут дичь только для себя. Рыбный промысел гораздо выгодней... А ведь многие вообще никогда не покидают пределов городской черты, — он склонился к Сомову. — Мне для того и нужен второй снегоход! Да, я уже имею одну развалину на гусеницах, только в одиночку на нём ездить нельзя. Буду зимой вывозить мясо, с фермерами договорюсь. Какая тут зимой охота, вы не представляете! Кругом столько следов!

— Вообще-то, представляем, — вставил Мишка. — Не забывай, Харди, ведь мы русские.

— Точно! — хозяин хлопнул себя по лбу. — Медведи, водка...

— Балалайка, — подсказал ему собеседник.

— У вас была? Треугольная? — с неподдельным интересом осведомился новозеландец.

— А как же! — подтвердил Мишган. — Её уничтожили пули береговых пиратов.

— Бог мой, вот это да...

Я в разговор не вмешивался, роли поменялись, теперь настала очередь Сомова поддерживать беседу. Моё дело — фиксировать важные моменты, надёжно запоминать, раскладывая данные по полочкам, быстро определять, что нужно уточнить прямо сейчас, а что можно оставить и на потом. Целый список вопросов вываливать нельзя, собеседник либо устанет, либо, что гораздо хуже, насторожится.

Сваливая на уши благодарных слушателей развесистую китайскую лапшу, распалившийся Харди время от времени проговаривался и о действительно существенном, и каждая порция такой информации кардинально меняла представляемую им же картину. Стремление Спайсера сделать упор на своеобразной экзотике места вполне объяснимо. Тут тебе и вымышленная, как мне кажется, нехватка пищи, и малая степень механизации работ, и боязнь технического прогресса, якобы наблюдаемая им у нативов — типичные проявления понтов белого человека, вечно несущего своё, бляха, тяжкое бремя прогессорства. Бытовой шовинизм.

В Новом Китае много детворы, за последние два года прирост населения резко увеличился. Даже поздним вечером на улицах хохочут почему-то не спящие дети. Женщины их периодически отлавливают, хватают подмышку, и уносят в хату. Власти наконец-то открыли центральную больницу, есть и частные лекари, работающие как в обычной, так и народной медицине. Что бы там ни говорил новозеландец, а люди, несмотря на все трудности, стали жить лучше. Не унывают. Он и сам с неохотой признаёт: белых до сих пор удивляет позитивное отношение китайцев к жизни.

Так что там с оружием?

— У вас нет райфлов? — Сомов округлил глаза, уж как сумел.

— О-хо! В анклаве есть хваткие парни, у которых есть не только винтовки! — ответил наш собеседник и многозначительно подмигнул Мишке.

Гоблин усмехнулся, поставил левый локоть на стол, подпёр подбородок и с пониманием сказал:

— И ты один из них, я сразу понял!

— Харди Спайсер не последний человек в секторе, — охотно согласился тот.

— Уважаю таких людей! — одобряя, Мишка громко щёлкнул пальцами.

Но дальше про оружие речь не повел, пока не стоит.

Можно сказать точно: снегоход он купит, сделка будет обоюдовыгодной. И даже не шибко наколет при расчёте. А я и торговаться особенно не буду, мне нужен первый якорь. Имея твёрдое задание вернуться в Замок, мы профессионально не забываем о попутной свободной охоте. Работает старое правило сталкеров: оказался надолго в новом месте — быстро обрастай нужными связями, а в идеале и "именами-паролями-явками". Невозможно предугадать, когда и каком качестве пригодятся эти наработки.

Мы же к тебе не просто так пришли, дорогой мистер Спайсер, или как тебя там... Добрые уличные люди подсказали.

— Нарезное оружие здесь почти всегда связано с криминалом...

— Отчего-то не удивлён, — спокойно молвил Сомов. — Почти везде так.

Пусть базарят.

Многое уже понятно, говорливый Харди успел выложить главные расклады анклава.

И они очень, очень интересные!

Селективный кластер: базис — КНР, сборная региональная солянка, за исключением ряда субъектов. Титульная нация.

Монокластеры:

1. Гонконг

2. Макао

3. Тайвань

4. Тибет

5. Уйгуры

6. Монголия — пока не совсем понятно, идёт ли речь о Внутренней Монголии, или же о Монголии вообще?

7. Северная Корея

8. Южная Корея

9. Вьетнам

Кроме китайцев в составе селективного кластера оказался англичанин, поляк, украинец, по паре американцев и новозеландцев, и один немец. Со временем представителей этих народов стало больше.

Последний монокластер, вставший в регионе при первичной закладке Смотрящих, стоит выделить отдельно, он того стоит.

Итак:

10. Японцы — в городе жить не захотели, поначалу остались на острове, что стоит неподалёку от стрелки рек Янцзы и Хуанхэ, позже переселились на берег.

А теперь подробности, немного, большего пока не знаю.

Река, на берегу которой мы оказались, называется Хуанхэ, что переводится как "Жёлтая река". Не слишком оригинально, да? Зато вполне ожидаемо. В земном Китае вторая по величине река страны действительно имеет желтый цвет воды из-за обилия лесса. Здесь же он чёрный, мрачный, местная Хуанхэ вообще напоминает Рейн в верховьях, ох, и намаялись же мы с Гобом во время памятного разведрейда выше места дислокации еврейского анклава... Как-нибудь расскажу.

Хуанхэ впадает в Янцзы — Голубую реку — в которой любой умный человек русского анклава сразу должен увидеть родную Волгу-матушку... Кстати, здесь считают, что Волга-Янцзы, как и на Земле, начинается на Цинхай-Тибетском нагорье. Там никто из местных не бывал, решили на всякий случай, ещё одно родное название помогает самооценке.

Крепость Пекин имеет в своём распоряжении стандартный терминал, исправно работающий НПЗ, заправочную станцию на северной окраине города, большую лесопилку, карьер известняков, неплохие механические мастерские, где Харди заказывает некоторые запчасти и частично производит ремонт сломанного, поля и плантации, содержит центральную больницу и три школы. Недавно правительство Пекина запустило ткацкую мануфактуру, работают с шерстью и льном.

Армия в анклаве есть, чем занимается, неизвестно. Улицы города на мотоциклах вроде бы патрулирует полиция Пекина. Ну очень незаметные! — ни одного не видели.