— А ты хочешь торжества правосудия? Валяй, пиши докладную записку Кувалде — но бьюсь об заклад, она завернет ее так же, как Долиш завернул мое эссе. К тому же, я не знаю насчет предыдущих мужей, но в данном конкретном случае это была, по сути, самооборона. По словам родни и приятелей, лорд Эшер не скрывал, что ему нужно только состояние рода Забини. И похвалялся, что "Черная Вдова" ему не помешает, как бы она ни старалась. Он-де принял соответствующие меры... И потом — у леди Лауры есть стиль! В отличие от Беллатрикс, Алекто Кэрроу и прочих маньячек из окружения Волдеморта. Согласись, "Круцио" и "Авада Кедавра" — это грубо и примитивно!

— А травить мышьяком, значит, стильно и тонко?

— Не травить, а загнать негодяя в его собственную ловушку... Ух ты, какие люди, и без конвоя!

Постукивая по полу металлическим наконечником трости, ко входу в зал приближался Люциус Малфой. Один. Без жены и сына. Темно-зеленая мантия с воротником и оторочкой из соболей, даже на первый взгляд безумно дорогая, развивалась за его спиной, словно крылья, заслоняя полкоридора. Увенчанная шапкой-пирожком голова поднята, демонстрируя всем желающим демонически-гордый профиль. Длинные, как прежде, волосы, уже не русые, а полуседые, ниспадали на плечи. Светло-серые холодные глаза смотрели вперед и как бы чуть поверх всего и всех, недостойных его драгоценного внимания.

Вредоскопы отреагировали на его появление тревожным гудением и мерцающим голубым светом. Гарри немедленно шагнул навстречу, держа палочку наготове.

— Попрошу вас задержаться, мистер Малфой!

— Поттер... С дороги! — бросил Малфой-старший, точно выплюнул, по-волчьи сморщив верхнюю губу.

— Вы пытаетесь пронести на место массового собрания запрещенное холодное оружие, — произнес Гарри безличным казенным тоном, разумеется, даже не подумав сдвинуться с места. — Прошу вас сдать его добровольно. В противном случае я вынужден буду произвести личный досмотр.

— У меня нет времени на твои ребяческие игры, Поттер! — процедил сквозь зубы Люциус Малфой, попытался сделать шаг — и едва не сунулся носом в пол, с трудом удержав равновесие. Подошвы его лакированных туфель намертво приклеились к полу. — Освободи меня. Сейчас же. Иначе...

— Иначе — что? Интересно, чем ты будешь грозить мне сейчас, Смертожор недобитый, — пробормотал себе под нос Гарри. — Так и быть, обойдемся без досмотра. Я догадываюсь, где вы его прячете...

Трость с рукоятью в виде разъяренной кобры сама собой выпорхнула из рук мага-аристократа и улеглась поперек столика. Гарри описал палочкой обратную петлю и чуть заметно усмехнулся:

— Виноват, чуть не забыл... Эспеллиармус!

— Освободи меня немедленно! И верни... это! — прошипел Малфой. — Иначе сегодняшний день будет для тебя последним днем в Аврорате!

— Напугал нюхлера галлеоном... Ну-ка, что тут у нас? — Гарри взялся за трость, подергал рукоятку, повертел так и этак... Нащупав незаметную кнопку, юноша нажал на нее, что-то щелкнуло, и из черной лакированной трости выскользнуло со зловещим звоном четырехфутовое узкое лезвие.

— Вот это да! — воскликнул Гарри с искренним восхищением, затем, прищурясь, всмотрелся в клеймо на пяте клинка. — Маэстро... Гвидо Даньоли, Флоренция... Анно-Домини тысяча шестьсот семидесятый. Антикварная редкость! В рыцарском зале Британского музея такую вещь с руками бы оторвали. Э, да это еще не все?

Из витой рукояти рапиры Гарри осторожно вытащил волшебную палочку с серебряным набалдашником в виде змеиной головки. Палочка была существенно длиннее своего вместилища.

— Чары Расширения пространства... любопытно. Поженить магию и хладное железо, да еще и серебро впридачу — это работа гения!

Люциус Малфой, багровея лицом от напряжения, переминался с ноги на ногу, безуспешно пытаясь оторвать подошвы от пола.

— Ты за это заплатишь, Поттер!

Гарри подошел к нему, произнес неторопливо, глядя в бешеные глаза бывшего Пожирателя Смерти:

— Кната хватит? И то переплачу... А теперь серьезно. Палочку я вам верну. В самом деле, маг без палочки — это хуже, чем магл без штанов. Ваша рапира побудет здесь. Ничего с ней не случится. Вообще, у вас есть три варианта действий. Первый: вы вдруг вспоминаете, что вы — взрослый разумный человек, и идете наслаждаться прекрасным вечером. Второй: вы, как избалованный ребенок, топаете ножкой и возвращаетесь домой, весь в обидах, зато с любимой игрушкой... — Люциус зарычал сквозь зубы, рванулся вперед, сжав кулаки, и снова чуть не упал лицом в пол. — И третий вариант: подобно испорченному подростку, вы кидаетесь в драку — и тогда я буду вынужден применить силу. А если я применю к вам силу, лорд Люциус, то сначала вам будет очень больно, а потом — очень стыдно. Так что вы выбираете? Надеюсь, первый вариант?

Люциус Малфой, шумно выдохнув, коротко кивнул в ответ. Все же, как и положено аристократу, он умел в нужный момент совладать с собой. Гарри протянул ему палочку — рукояткой к себе. Малфой принял ее, невербальным заклинанием отделил туфли от пола. Затем обернулся к Гарри и произнес спокойно, даже вкрадчиво:

— Наслаждаешься своей игрушечной властью, Поттер? Наслаждайся, пока можешь. Пользуйся каждым моментом — их у тебя осталось не так уж много! — и, выпустив эту "парфянскую стрелу", Люциус Малфой стремительно прошел в зал, где уже толпились и гомонили многочисленные гости. На рапиру, голубовато отблескивающую на столе, он даже не взглянул.

Проводив взглядом развевающуюся мантию бывшего сподвижника Темного Лорда, Гарри раздраженно вогнал рапиру в ножны-трость до щелчка. В зале полно министерских чинуш высших рангов... И если я не ошибаюсь насчет Малфоя, он уже наверняка помчался жаловаться. Интересно только, кому?

— Поттер, какого облезлого Мерлина тебе понадобилось дразнить Малфоя? — Эрни Макмиллан обнаружился за левым плечом. В голосе хаффлпаффца звучало искреннее беспокойство и тревога. — Ты же знаешь, что он такое! Теперь вони не оберешься...

— Вот именно — знаю. Он слишком привык, со всем его золотом и связями, что законы ему не писаны. Кто-то однажды должен поставить его на место — почему не я? Это во-первых. А во-вторых, он трус, предатель и мерзавец. Азкабан по нему рыдает горькими слезами, а он купил себе свободу! И не только деньгами — на суде он сдал всех, кого только мог. Кстати, вот на что обратить бы внимание Аврорату: конфискации раздели его почти до нитки, а теперь, смотри, прошло всего три года — и он снова принят в высшем обществе, весь в мехах и серебре, будто ничего не случилось!

— Прикажут — обратим, будем разбираться... о, черт. Я же тебе говорил! Сейчас начнется... — добавил Макмиллан тоскливо-безнадежным тоном.

— Курсант Поттер! Объясните мне, что за комедию вы здесь устроили?!

Оба юноши обернулись на голос — и немедленно вытянулись по стойке "смирно". Женщину, представшую перед ними, они привыкли видеть в формальных одеждах шефа Аврората, и никак не представляли ее в серебристой легкой мантии поверх бального платья. Тонкие губы на бледном узком лице ее сжались в ниточку, пронзительно-синие глаза метали молнии. Конни Хаммер, преемница покойного Руфуса Скримджера на посту главы Авроров, лучшая ученица легендарной Эмили Боунс, несмотря на субтильное телосложение, была жестким и требовательным начальником, а во время учебных поединков в тренировочном зале — умелым и свирепым бойцом. У нее не было даже прозвища — свою фамилию она вполне оправдывала(2).

— Поттер, я к вам обращаюсь! Почему я должна выслушивать жалобы почтенных граждан на прилюдные унижения и оскорбления?

Гарри украдкой глянул поверх плеча разъяренной начальницы. Как и следовало ожидать, шагах в десяти, под декоративным деревцем в эркере, обнаружился Люциус Малфой. Руки он машинально сложил перед собой так, словно опирался на отсутствующую трость, а на губах играла чуть заметная злорадная усмешка. Поймав взгляд Гарри, Люциус тут же придал лицу бесстрастное выражение и поспешно отвернулся в сторону.

— Шеф Хаммер! Согласно "Инструкции по обеспечению безопасности и общественного порядка в местах массовых..."

— Я не желаю слышать ваши нелепые оправдания, Поттер! Немедленно принесите извинения лорду Малфою и верните ему его... имущество!

— Простите, шеф Хаммер, но...

— Я не привыкла повторять дважды, курсант Поттер! Это приказ! — женщина уперлась напряженными растопыренными пальцами в стол возле арки-детектора так, словно хотела оторвать и скомкать столешницу, как лист бумаги.

Гарри вскинул голову, твердо взглянул ей в глаза.

— Минуту, шеф Хаммер. Правильно ли я вас понял? Вы требуете, чтобы я, на основании вашего устного неформального распоряжения, вернул вот этому человеку, клейменому Пожирателю Смерти, члену Ближнего Круга Волдеморта, — Эрни Макмиллан за спиной гулко сглотнул, а пальцы генеральши Аврората судорожно сжались, — вернул ему скрытое холодное оружие, запрещенное к ношению в местах массовых собраний, торжественных, увеселительных и иных. Запрещенное согласно инструкции от двадцать четвертого ноль шестого девяносто восьмого, подписанной, кроме прочих, вами же. Так?

— Прекратите корчить идиота, Поттер! Черт побери, да!!!

— В таком случае мне нужно письменное распоряжение за вашей подписью.

— ЧТО-О-О?!

На спорщиков начали оборачиваться. Гарри невозмутимо продолжал:

— Для действительного Аврора нарушение этой инструкции означает увольнение без пенсии и наград. Для курсантов, вроде меня — недопуск к присяге и "волчий билет". Так рисковать я не хочу.

Конни Хаммер приблизилась к юноше вплотную, схватила за лацкан и прошипела:

— Ты что вытворяешь?! Как ты вообще посмел так с ним обращаться! Лорд Малфой давно реабилитирован, он — уважаемый гражданин, известный благотворитель... Черт побери, оба Сумеречных переулка, не говоря об этом сиротском доме, отстроены на его деньги!

— И на этом основании я должен вылизывать ему задницу? Виноват, шеф Хаммер. Не обучен!

Женщина отшатнулась, словно ее с размаху ударили по щеке.

— Ну, хорошо, Поттер!.. Ну, хорошо!.. Ты правильно напомнил о "волчьем билете", об этом стоит подумать. А пока — ты отстраняешься от задания. Сдать временное удостоверение и значок!

— Не могу! Отстранить меня от задания имеет право только непосредственный начальник, старший смены корпорал Льевеллин, в случае грубого нарушения мной приказов и служебных инструкций.

Конни Хаммер побагровела.

— Льевеллин, ко мне!

Старый Аврор-корпорал возник рядом почти мгновенно, словно аппарировал.

— Шеф Хаммер, мэм?

— Курсант Поттер отстранен от задания! Заберите у него значок и удостоверение, сейчас же!

— Эээ... виноват, мэм, причина?

— Грубость, хамство, неподчинение приказу и пререкание со старшими по званию! Не заставляйте меня ждать, Льевеллин!

Седоусый служака обратился к Гарри:

— Ты слышал, курсант. Сдавай, что велено! — и шепотом добавил: — И стоило тебе лезть на рожон, парень?..

Гарри неторопливо достал из-за пазухи удостоверение с зеленой полосой поперек обложки, отцепил от пояса бронзовую бляху. Льевеллин бережно принял их и выжидающе посмотрел на начальницу. Та только отмахнулась и обернулась к Гарри:

— А теперь убирайся! На утреннем рапорте в понедельник тебя в Академии ждут большие неприятности!

Люциус Малфой, до того нетерпеливо постукивавший каблуком по полу, неслышно подошел поближе с торжествующей улыбкой на холеном лице. Гарри скинул с плеч форменную алую мантию, и трансфигурировал надетый под нее черный полувоенный комбинезон во фрачную пару. Затем, не торопясь, прошел туда-обратно сквозь арку, полюбовался голубыми огоньками среди цветочных гирлянд и аккуратно положил на стол перед Макмилланом и Льевеллином табельный кинжал в черных ножнах драконьей кожи.

Конни Хаммер не сразу обрела дар речи:

— Поттер!.. Как прикажете это понимать?

— Все очень просто, мадам Хаммер, — ответил Гарри и широко улыбнулся. — Вы заставили корпорала Льевеллина снять меня с дежурства. Считайте, что курсанта Поттера здесь больше нет. А вот лорд Певерелл-Блэк есть, и поскольку он... то есть я... официально приглашен сюда, то и вечер свой я проведу так, как считаю нужным. А мне отчего-то захотелось провести его именно здесь.

С этими словами Гарри, продемонстрировав коллегам-Аврорам приглашение в шоколадного цвета конверте, прошел в зал и смешался с толпой гостей. Люциус Малфой, подхватив со столика трость, злобно вогнал палочку в рукоять, словно стилет в сердце злейшего врага, и повернулся к шефу Аврората. Та только беспомощно развела руками.

(1)Тэссэн (иначе гансэн) — дальневосточное холодное оружие, боевой веер.

(2)Hammer (англ.) — кузнечный молот, кувалда.

Глава 6. Sciant rerum pretia

Сам по себе бал на Гарри впечатления не произвел. По сути, его даже балом назвать было нельзя, так — обычная великосветская вечеринка, из тех, что сэнсей Генри Олди, проживший несколько лет своей сверхнасыщенной приключениями жизни в России, называл загадочным словом "tusovka". Магические знаменитости различной звездной величины, родовитые и не очень, с бокалами в руках плавно перетекали из группы в группу, обменивались молчаливыми кивками и поклонами, иногда перекидывались парой слов и совсем редко — задерживались для более продолжительной беседы. Гарри с усмешкой подумал про себя, что внимательный человек извлек бы из наблюдения за этими перемещениями гораздо больше сведений о расстановке сил в политике и экономике магической Британии, чем из передовиц "Пророка" и речей депутатов в Визенгамоте. Время от времени, когда по знаку распорядителя небольшой оркестрик на подиуме — две скрипки, альт, виолончель, лютня и ирландская арфа — вместо создания тихого музыкального фона начинал играть громче и ритмичнее, несколько десятков пар, из тех, кто помоложе, выходили на свободную от столиков половину зала перед подиумом и начинали кружиться в танце.

Все было чинно и невообразимо скучно.

Внезапная перемена статуса Гарри Поттера — из охранников в гости — была встречена с опасливым недоумением. В толпе вокруг него мгновенно образовывалось пустое пространство; только несколько человек рискнули подойти к нему и обменяться более чем поклоном и парой слов. Среди них были Оливер Вуд и Кэти Белл, супруги в жизни и соперники на квиддичном поле, Невилл Лонгботтом — "почти-Избранный", как он любил говорить о себе в узком дружеском кругу, ныне успешный владелец самого крупного в Англии питомника редких магических растений, счастливый муж и дважды отец, и, разумеется, "Черная Вдова" Лаура Забини, находившая острое удовольствие в вызовах светским условностям.

Во время официальной части, когда самые важные гости были приглашены на подиум для приветственных речей, Гарри пробился в первый ряд слушателей и, дождавшись, когда подошла очередь Люциуса Малфоя, принялся, пристально уставившись ему в глаза, кивать каждому его слову с преувеличенно серьезной миной. Разумеется, это было форменное ребячество, но Гарри ничего не мог с собой поделать. Эффект сказался почти мгновенно: бывший Пожиратель Смерти, а ныне "почтенный гражданин и благотворитель" споткнулся посреди фразы, замялся, закашлялся, начал снова, но потерял нить мысли. В итоге скомкав окончание речи, Малфой отступил назад, испепелив на прощанье Гарри полным ярости взглядом.