Тут возникает закономерный вопрос: а зачем эльфам, так удачно убравшимся подальше от человечества, вылезать обратно, рискуя порушить всю конспирацию? Вспомним, что первое появление НЛО датируется 1947 годом, т.е. спустя всего два года после первых ядерных взрывов. Одна подобная встряска еще могла быть засчитана за катастрофу космического масштаба, но несколько уже однозначно свидетельствовали — на поверхности что-то происходит. А миры хоть и разные, да планета-то одна. И тут уже не до конспирации. Надо разобраться: что еще придумали эти беспокойные люди? И, потратив пару лет на разработку, эльфы вновь поднялись к небу. Сразу оговорюсь: для полноценной теории изложенного, конечно, не достаточно, но как предположение это вполне допустимо.

Как бы то ни было, легендарные эльфы ушли. Их место незамедлительно заняли эльфы сказочные, и, уступив свои позиции в мифологии, эльфийский народ начал незамедлительно отвоевывать их в литературе. XIX век ознаменовался бурным всплеском интереса к народному творчеству, хотя попытки сбора, изучения и систематизации народных сказаний проводились и ранее; к примеру, английским антикваром Джоном Обри или французским поэтом и критиком Шарлем Перро. Обри занимался сбором информации, записывая предания. Перро ввел сказку в систему литературных жанров.

О летучих свойствах народной сказки уже говорилось выше. В устной народной традиции сказка существовала, скорее, как базовый сюжет. Р.М.Волков в 1924г. озвучил 15 базовых сюжетов волшебной сказки. Полемизирующий с ним Пропп в своей работе "Морфология волшебной сказки" возражает: "Сюжеты (в особенности сюжеты волшебных сказок) состоят в теснейшем родстве между собой... Сюжет не единица, а комплекс; он не постоянен, а изменчив". Не вдаваясь глубоко в конфликт ученых мужей, отметим главное: народная сказка в основе своей была неким конструктором, из которого умелый рассказчик собирал свое произведение и раскрашивал результат по своему вкусу. К примеру, в основе сказки о "Золушке" лежит невероятно старый сюжет, который насчитывает до 1500 версий. Самая старая версия, о которой мне удалось найти упоминание, китайская, о девушке по имени Е-Чен, которой помогает волшебная рыба. В версии сказки, записанной братьями Гримм, ее функцию выполняет белая голубка. Мы остановимся на версии Шарля Перро. Помимо его заслуг непосредственно перед сказкой, Перро внес свой вклад и в развитие образа эльфа. Именно он подарил Золушке крестную-фею.

Фея-крестная — это новый шаг в развитии образа эльфа и одновременно продолжение раскола между эльфами и феями. Традиционные эльфы относились к христианской церкви, мягко говоря, без особой любви, да и церковь, как теперь принято говорить, точек сближения не искала. Тем не менее, сказочным героям просто неприлично было не иметь какого-нибудь сверхъестественного покровителя. Фея, уже более сказочное чем мифологическое существо, вполне подошла на эту роль.

Как можно увидеть в "Спящей красавице", феи не выступают в качестве крестной матери в чисто христианской традиции. Они прибывают в качестве почетных гостей на крестины, одаряют ребенка подарками и принимают его под свое покровительство. Примирив таким образом фантазию и традицию, Перро создал довольно жизнеспособный образ, прочно занявший место в сказочной литературе. Строго говоря, фея-крестная Перро еще относилась к классическому, не объединенному с эльфами, понятию феи как волшебницы, но первый шаг был сделан. Дальнейшее слияние образа феи с миниатюрными летающими эльфами и смещение фей от формального статуса крестной к более реальному статусу магического помощника позволили эльфам примерить на себя этот образ.

В XIX веке до того отдельные всплески интереса к прошлому приняли масштабный характер. Вероятно, наступление цивилизации к этому времени обрело такой размах, что возник реальный риск утраты устного сказочного наследия. Об этом хорошо сказал Кейт в "Прикладной мифологии" (Джоди Лин Найт): "Я подозреваю, что веру в добрых духов убивает техника. Ведь именно она делает возможным то, что казалось немыслимым без помощи потусторонних сил".

Наиболее значимую лепту в сохранение европейских сказок внесли братья Гримм. "Братья Г. настаивали на точной записи текстов сказок, стремясь сохранить своеобразие народной фантазии и языка устного повествования. В примечаниях к сказкам исследователи приводили многочисленные параллели из фольклора европейских народов" (БСЭ; статья Гримм). Из примечаний, кстати, следует выделить отдельный труд И.Больте и Г.Поливки "Примечания к сказкам братьев Гримм". Первый сборник сказок, собранных братьями Гримм, вышел в 1812 году и содержал 86 сказок. К шестому переизданию их было уже две сотни.

В 1835-1837 гг. в Дании вышли целых три сборника сказок Ханса Кристиана Андерсена, под общим названием "Сказки, рассказанные детям". Это действительно сказки для детей. Резни, изнасилований и прочего беспредела, которыми подчас отличались народные сказки, в них нет. Когда речь заходит об Андерсене и эльфах, первой в голову приходит "Дюймовочка". Эльфы Андерсена того же роста, что и Дюймовочка, т.е. один дюйм в высоту, как и завещал великий Дрейтон. Они прозрачны, словно сделаны из хрусталя, и имеют за спиной блестящие стрекозиные крылышки.

Спустя десять лет после Андерсена начал публиковать свои сказки Сакариас Топелиус — финский писатель, писавший на шведском языке. В сказке "Кнут-музыкант" эльфы столь малы, что Кнут поначалу принимает их за ягоды земляники — все эльфы в сказке одеты в красное. Чтобы накормить такого эльфа досыта, достаточно маковой росинки и комариной ножки. Волшебства при встрече с Кнутом-музыкантом эльфы не продемонстрировали, а вот сами оказались подвержены чарам волшебной дудочки. Здесь интересен момент пленения героя сказки. Разгневанная королева эльфов насылает на него тысячи пауков, которые опутывают Кнута своей паутиной. Традиция единения эльфов и лесных обитателей не забыта.

Не были обойдены вниманием сказки и на Британских островах. Наибольший вклад в сбор и изучение шотландских сказок внес Джон Френсис Кемпбелл. Результат его трудов был частично опубликован в четырехтомнике "Популярные сказки Западной Шотландии, записанные изустно". Также осталось большое количество рукописей, которые были переведены и опубликованы уже после его смерти. Бок о бок с ним трудился Джон Грегорсон Кемпбелл. Собранного им материала хватило на двухтомник "Затерявшиеся кельтские традиции".

К началу ХХ века накопленного материала оказалось столько, что стала возможна его систематизация. Первым среди равных здесь предстает финский фольклорист Антти Аматус Аарне. Он разработал и обосновал технические приёмы сравнительного метода, а также дал образцы его применения к сказкам. Официально Аарне считается основателем "финской школы", однако "Работы этой школы представляют собой в настоящее время вершину сказочного изучения" (Пропп В.Я. "Морфология волшебной сказки"). Настоящее время — это 1928 год, но труды Аарне заложили основу, на которой строилось потом изучение сказок. Вне всякого сомнения, главным трудом Аарне является "Указатель сказочных типов" (1910 г.), получивший международное признание. Благодаря ему была выстроена первая система расшифровки сказки. Следом за "Указателем..." последовали "Основы сравнительного изучения сказок" (1913 г.), "Обзор литературы о сказках" (1914 г.), "Сравнительное изучение загадок" (т. 1-3, 1918 г.). Изучение сказки из зыбкой области сбора устных преданий шагнуло на прочную научную основу.

В основу классификации Аарне был положен схематичный сюжет сказки. Сюжеты объединялись в группы согласно жанровой разновидности. "Указатель..." был сразу составлен с расчетом на пополнение, и эти дополнения не заставили себя долго ждать. С учетом специально оставленных пропусков справочник мог вместить 2400 сюжетов, но уже в 1929 году, когда Н.П.Афанасьев сделал его полный перевод на русский язык и дополнил его сюжетами русских сказок, в некоторых жанровых блоках не оставалось свободных позиций и пришлось вводить новые, привязывая сюжет к близкому по сути и нумеруя его римскими цифрами. Хотя американский ученый С.Томпсон навел порядок в классификации, создав отдельный "Индекс мотивов" ("на сейчас" он включает в себя шесть томов!), стало ясно — система при всех ее достоинствах далека от совершенства.

Другое решение было предложено в 1928 году, когда в Ленинграде увидела свет книга "Морфология волшебной сказки". Ее автор: Пропп Владимир Яковлевич, выдающийся русский и советский фольклорист, филолог и один из основоположников современной теории текста. Уже тогда Пропп подверг критике (очень мягкой, надо заметить) систему классификации Аарне, одновременно предложив вместо нее свою систему функций. Если Аарне ставил во главу угла сам схематически изложенный сюжет сказки, то Пропп исходил из функций, возложенных на персонажей. Их, в отличие от сюжетов, вовсе не так много. Возвращаясь к эльфам, самой распространенной сказочной функцией для них стал "волшебный помощник". Подчас функция расширялась до "волшебного правосудия", когда эльфы одаривали положительных персонажей и наказывали отрицательных, но, как правило, сказка учила человека самого преодолевать трудности и тогда "награда фей" была лишь призом за героическую победу над собой.

В 30-е годы французский фольклорист Пьер Сентив указал на общность сказочных элементов и ритуалов, бытующих и поныне у первобытных племен. Эту гипотезу уже в 40-х годах обосновал и развил уже упомянутый Пропп В.Я. в своей работе "Исторические корни волшебной сказки". Он же поднял вопрос о единстве происхождения волшебной сказки. Не в том плане, что все сказки придуманы в одном месте, но в том, что каждая сказка проходит по мере создания один путь. И путь этот начинается не в зыбкой области фантазий, а в реальном мире. Реальность — легенда — сказка.

Эльфийский народ прошел этот путь. Вначале одушевление сил природы породило духов этой природы. Для людей того времени они были также реальны, как для нас телевизор или автомобиль. Постепенно истории, как и положено, приукрашивались, обрастали вымыслом и все дальше отдалялись от повседневной жизни. В результате мир эльфов предстал совсем иным, таким непохожим на тот мир, что окружал человека, и таким похожим на тот мир, каким он хотел себя окружить. Продолжая тянуться к волшебству, к чуду, человек не отпускал сказочных персонажей далеко от себя, вновь и вновь пересекаясь с ними если не на реальных дорогах, то на сказочных тропах. С ростом технологий и сменой культурных ценностей представление о чуде менялось и не раз, но тяга к нему по-прежнему неизменна, а, стало быть, история эльфов на этом не заканчивается.

Высокие эльфы

В 1937 году в Лондоне вышла книга Джона Р.Р. Толкиена "Хоббит, или туда и обратно". Последовавший вслед за ней в 1954 году "Властелин колец" и его ошеломительный успех задали новый стандарт эльфийского народа. По существу этот новый стандарт был возвратом к идеям Герберта Спенсера. Толкиен решительно отказался от всех достижений миниатюризации, а ее саму заклеймил как ошибочный, ложный шаг на пути развития образа эльфа. Эта его позиция четко прослеживается в статье "О волшебной сказке", где Толкиен основательно прошелся как по эльфам-крошкам вообще, так и по Дрейтону персонально.

Подобные настроения звучали в литературе и раньше, но, чтобы перечеркнуть несколько веков эволюции, одной критики было мало. Поэтому "дотолкиеновская" критика эльфов-крошек, разрозненная и эпизодическая, практически не оставила следа в истории образа. Так, к примеру, у Киплинга в его книге "Пак с Волшебных холмов" главный персонаж — эльф Пак — откровенно возмущался сказочными персонажами, которых придумали себе люди, но это его недовольство работало только на создание образа самого Пака. Ворчание Пака раскрывало перед читателем его характер, никак не затрагивая общего отношения к крошечным эльфам. Совсем другое дело — Толкиен. Он не только критиковал эльфов, но и творил их.

Эльфы Толкиена выглядели как высокие и прекрасные люди с остроконечными ушами. Они отличные стрелки и следопыты, искусны в магии, добры и благородны. В "Хоббите" они, подобно спенсеровским эльфам-рыцарям, не боялись схватиться с врагом и в рукопашную, выйдя на битву с копьем или с мечом в руке. Позднее, с ростом популярности эльфийского лучника Леголаса и большем уклоне в магию, среди эльфов резко возросло число сторонников дальнего боя.

Происхождение своих эльфов Толкиен описал очень поэтично. Великий единый бог Илуватар создал айнуров — Священных — "что были плодом его дум". Не успокоившись на достигнутом, великий мыслитель задал как-то айнурам музыкальную тему и сказал: "Я желаю, чтобы из этой темы, что я задал вам, вы все вместе создали великую музыку". Айнуры немедленно приступили к творчеству, но из-за происков айнура по имени Мелькор, пытавшегося вплести в музыку свои идеи, не преуспели. Тогда Илуватар сам создал музыку по задуманной им теме, и из этой музыки сотворил Эльфов ("перворожденных") и Людей ("пришедших следом").

После сотворения Илуватаром пути людей и эльфов разошлись, да и сами эльфы не остались единым народом. Лесные эльфы жили в густых лесах, были не столь мудры, как высшие эльфы, и отличались недоверчивостью и коварством. Впрочем, как тут же уточнил Толкиен в "Хоббите", это не мешало им оставаться Добрым Народом. Солнечные, морские и подземные эльфы годами жили и воспитывались в Волшебной стране, становясь все прекраснее, мудрее и ученее. Очевидно, для магических существ постижение тайн магии прямо влияло на красоту. Формально толкиеновские эльфы бессмертны, но понятие возраста для них все-таки существует. Не ограничившись актом творения, Толкиен придумал для своих эльфов особый язык, письменность, культуру, историю, создав в итоге объемный, целостный образ, прочно занявший позиции в литературе.

Здесь же следует особо сказать об острых эльфийских ушках. Ни в "Хоббите", ни во "Властелине колец", ни даже в "Сильмариллионе" Толкиен не акцентируется на ушах эльфов. Остроухость прямо означена в работе "Утраченный путь, и другие истории": "уши Квенди были больше заострены и похожи на древесный лист". Это произведение, как и ряд других, увидело свет уже после смерти писателя. Его сын, Кристофер, по черновикам отца воссоздал историю Средиземья и выпустил ее отдельной серией книг. Причины, по которым остроухость эльфов была отмечена в черновиках, но не отразилась в окончательной версии "Хоббита" и "Властелина колец", так и остались тайной. Этот нюанс иногда порождал споры об истинной форме ушей у эльфов и, соответственно, о той роли, которую сыграл в этом вопросе Кристофер Толкиен, но в настоящее время остроухость считается одной из обязательных черт высоких эльфов.

После грандиозного успеха "Властелина колец" позиция Толкиена возобладала как общепринятая. В произведениях фэнтези второй половины XX века эльфы, как правило, соответствуют установленному им облику. Это красивые человекообразные существа с острыми ушами. Их рост обычно слегка превосходит рост среднестатистического человека в том же произведении. Подросли даже классические сказочные эльфы. Так, ирландские лепреконы в романе Джоди Линн Най "Прикладная мифология" уже ростом с двенадцатилетнего подростка, а ушки у них длиной 5 дюймов (более 12 сантиметров). На таком ушке вполне уместился бы классический лепрекон.