Как когда-то сломалась, а затем была перекована в нечто новое сама Мун, так же пройдёт своё перерождение и её мать. И либо она окончательно падёт духом — и тогда владычица кошмаров заберёт её себе, оставив принцессе дня лишь право видеться в свободное время, либо закалится, как хорошая сталь, став равной… а то и более величественной.
«И меня устроят оба варианта», — мысленно заявила крылато-рогатая пони, продолжая искать того единственного, кто навсегда застолбил место в её душе, став тем стержнем, вокруг которого когда-то была построена новая личность.
Последние образы погасли, вызвав досадливый и усталый стон. Расправив крылья, Найтмер откинулась на спину, начав перебирать в воздухе ногами. Её магия восстанавливалась медленно, всё же разделение сразу трёх сущностей, обитавших в одном теле — совсем не шутка, но луна охотно делилась энергией, залечивая эфирные раны. И всё равно из-под купола, накрывающего Сад Перворожденных, как назвали это место лунные пони… наряду с другими громкими именами, собственные подданные ей выходить не позволяли.
«Нянчатся со мной, будто я — жеребёнок», — фыркнула и улыбнулась Мун.
Всё же она любила своих кристаллопони, а после встречи с волей Гармонии, впервые на её памяти проявившей себя осознанно, эта привязанность стала только крепче. Да и сами лунные кобылицы, ощутившие новый вкус к жизни и с неугасимым энтузиазмом осваивающие грани дара, не стесняясь показывали свои чувства… Иногда — даже слишком ярко.
Прямо сейчас они начали проект по «озеленению» луны, начав распространять кристальную растительность и животных по всему спутнику, чтобы с их помощью создать и поддерживать воздушную атмосферу. Делали они это в строжайшей тайне, желая устроить Мун сюрприз, ну, а она делала вид, что не замечает устроенной суеты, при этом не забывая приглядывать за энтузиастами, чтобы те не натворили чего-нибудь непоправимого.
«Гена, когда я тебя найду, то обязательно покажу всё, чего мы смогли добиться. Ну, а потом… Кто знает? Может быть, вместе отправимся изучать другие миры?» — зажмурившись и поджав ноги, иссиня-чёрная аликорница широко улыбнулась, что плохо знающие её пони могли бы принять за кровожадный оскал.
Чуткий слух уловил дробный цокот копытец шести пар ног, что заставило владычицу кошмаров перекатиться на живот, а затем приподняться на передних ногах, принимая сидячее положение. Спустя ещё полминуты в комнату вошли три кристаллопони белой масти, одетые в простые белые платья, похожие на жилеты с юбками-лепестками, прикрывающими бёдра и хвосты. На головах у гостий были надеты обручи-артефакты, сияющие белым золотом, а игольчатые гребни грив украшали совсем маленькие колечки.
— Мы готовы приступить к выполнению миссии, Великая, — произнесла лидер троицы.
— Цирконий, не будь такой официальной, — хмыкнула Найтмер, легко соскальзывая с кровати, чтобы, встав на четыре ноги и подойдя к смутившейся лунной пони, с лёгкой полуулыбкой на губах потереться носом о её нос. — Я ведь отправляю вас не в ссылку… да и не ты ли хотела погулять по Эквусу?
— Не припомню за собой такого, — честно призналась тринадцатая по силам лунная пони, после чего фыркнула и добавила: — Возможно, я обещала устроить жителям Эквестрии все кары небесные?
— Ну… — Мун сделала вид, будто задумалась, но затем беспечно хихикнула. — Может и так. Но опять же, если ты не хочешь отправляться на это задание, я могу позвать кого-нибудь другого.
— Нет уж, — гордо мотнула головой Цирконий. — Уж лучше я сама за всем прослежу: а то ведь эти бездельницы точно отколют что-нибудь такое, что потом придётся либо завоёвывать, либо отстраивать Эквестрию.
— «Если хочешь, чтобы дело было сделано хорошо — сделай его сама», — продекламировала иссиня-чёрная аликорница, глядя на собеседницу весёлым взглядом. — Если бы я всегда следовала этому плану, то у меня точно не было бы времени даже просто поесть, не говоря уже о сне.
Тринадцатая по силам кристаллопони упрямо засопела, устремив взгляд в пол. Отступать от своего решения она не собиралась.
— Хорошо, — владычица кошмаров наклонилась, губами коснувшись макушки белой кобылки. — Я в тебя верю. Фианит, Фреон, может, вы хотите что-нибудь попросить?
— Благодарим за честь, Великая, — двадцать вторая и седьмая по силам лунные пони склонили головы в поклоне, ответив хором (что с их умением общаться при помощи импульсов света — вообще-то нетрудная задача). — Мы вас не подведём.
— Раз так, тогда — удачи вам, — расправила крылья Мун. — Я бы хотела проводить вас до портальной площадки, но боюсь… стража меня не выпустит из сада ещё как минимум пару недель.
— И правильно сделает, — усмехнулась Цирконий, на укоризненный взгляд аликорницы заявив: — Если бы ты была в порядке, то они бы и задержать тебя не смогли. А раз пара не самых сильных кобыл умудряется заставлять Прародительницу сидеть в своём замке — это означает лишь то, что твоё состояние не так уж и хорошо.
— Предатели, — проворчала владычица кошмаров, в следующую секунду оказавшаяся схваченной в объятья трёх тёплых и мягких кристаллопони. — Ладно уж, ступайте… А то я передумаю и сама вас никуда не отпущу.
Лунные пони со смехом брызнули в стороны, а затем выскользнули на лестницу, не забыв помахать на прощание. Найтмер же, проводив их взглядом, приподняла уголки губ в усмешке-оскале, а затем развернулась и запрыгнула обратно на кровать, подтягивая к себе артефакт, чтобы при помощи телескопа понаблюдать за встречей делегации лунных послов и Эквестрийской знати…
Ведь то, что она не могла покинуть свой сад, совершенно не означало, что ей нельзя повеселиться.
«О чём-то я забыла… хм. Ладно: потом вспомню».
(11)
Стоя в воротах перед дворцом, Каденс усталым взглядом осматривала опустевшую площадь и… завидовала пони, которые уже мирно сопели в своих постельках (или занимались чем-то более интересным). С раннего утра она бегала, как ужаленная стаей взбешённых пчёл, то посещая собрания аристократов, промышленников и экономистов, то проверяя работу секретарей, то давая интервью столичной газете и в красках расписывая подготавливаемые законопроекты, так что даже перекусывать приходилось едва ли не на бегу, да и то лишь тем, что раздобыл Шайнинг на кухне…
«Насколько же он мило смотрелся, бегая с этой коробкой для завтраков. Ох… Оно того почти стоило», — скосив взгляд вправо, розовая аликорница посмотрела на белого и синегривого единорога с невозмутимым выражением морды, закованного в гвардейскую броню,…
Рог принцессы любви сверкнул, лёгким разрядом молнии заставляя капитана гвардии заморгать и начать озираться. Довольно быстро он понял, что ничего критичного не произошло, а затем повернулся к крылато-рогатой кобылке и изобразил самую виноватую улыбку.
«Надо же было уснуть с открытыми глазами, стоя, да ещё при Селестии?» — выразительно поигрывая бровями, ушками отсигналила своему тайному (как она думала) ухажёру Каденс, состроив страшный-страшный взгляд.
«Прости. Я вторые сутки на ногах», — отозвался Армор, после последнего жеста повесив ушки с самым виноватым выражением морды.
«Ты неисправим», — отсигналив это, принцесса любви закатила глаза к ночному небу, на котором ярко сияла луна.
— Гхм, — привлекла к себе внимание белая аликорница, заставляя племянницу и капитана обратить взгляды на себя.
«Я, между прочим, этот шифр тоже знаю», — подёргивая ушами, передала сообщение принцесса дня, заставив двух очень тайных влюблённых залиться стыдливым румянцем.
Кроме двух принцесс, капитана и десятка гвардейцев из почётного караула, в этот поздний час у ворот дворцовой ограды никого более не было. В отличие от своего командира свежие и выспавшиеся жеребцы и кобылы, скрытые под иллюзорной маскировкой одинаковой внешности, буквально сияли, как свеженачищенные битсы. Впрочем, от них сегодня и требовалось только стоять, молчать, а затем, чеканя шаг накопытниками, пройти от ворот до входа во дворец.
«Надеюсь, они ничего не напутают», — подумала про себя большая белая пони.
— Гхм… — на этот раз кашлянул уже Шайнинг. — Не извольте сомневаться, ваше высочество, я лично проинструктировал всех подчинённых.
— Я это отсигналила?.. — слегка растерялась и смутилась принцесса дня, которая за последнюю неделю, прошедшую с момента завершения Длинной Ночи (объявленной праздником в честь возвращения принцессы Луны), если и смыкала глаза, то не более чем на пару часов.
— Угу, — коротко кивнула розовая аликорница, тихо похихикивая над белым единорогом, буквально источающим готовность «Разбиться в лепёшку, но не посрамить!».
— Прошу меня простить, — прикрыла глаза и отвернулась Селестия, подставляя мордочку ночному ветру. — Просто эта неделя выдалась… непростой.
«Это очень мягко сказано, тётя», — промелькнуло в голове розовой аликорницы, стоило ей вспомнить тот бедлам, который начался после озвучивания четырнадцати (!) черновиков новых законов, которые требовалось доработать за ближайший месяц, чтобы ввести в действие хотя бы часть из них до конца полугодия.
Аристократы, чиновники и предприниматели выли, жаловались, но упорно «обтачивали» острые углы законопроектов, приводя их в удобоваримый вид. Никто из них не осознавал, что именно заставило принцессу дня так спешить, но Каденс, одна из крайне узкого круга мордочек, кому была предоставлена на ознакомление папка с надписью «На память», сильно подозревала, что в данном случае неведение — благо. Во всяком случае от известия, что Найтмер Мун победила Селестию, а затем заставила её фактически капитулировать, после чего «пошла на попятную», легче никому точно не станет.
Почему же пони всё же взялись за разработку этих законов, если всё закончилось мирно? Причина была в самой папке, брошенной к ногам принцессы дня, что можно было истолковать только как «Я всё помню». И пусть второй раз напасть и победить столь же просто у иссиня-чёрной кобылы уже не получится, старшая из правительниц Эквестрии решила не рисковать хрупким миром между ними и Лунной Империей.
«Некоторые законы, вроде антимонопольного, уже давно следовало принять. Да и закон об унификации измерительных мер очень даже полезен… а то меня от всех этих «шагов», «крыльев» и «хвостов» откровенно бросает в дрожь. А ведь лет семьсот назад хотели измерять длину и массу в аликорнах, мотивируя это тем, что Селестия у нас одна», — пригладив воротник строгого фиолетового платья, скрывающего шею, грудь, спину и круп, зато оставляющего открытыми бока, передние ноги и крылья, розовая крылато-рогатая пони весело фыркнула.
Нет, законы были очень даже полезными… в перспективе. Однако же не все же сразу принимать! Чиновников и аристократов удалось убедить в необходимости работы в этих направлениях только заявлением, что с возвращением Луны Эквестрия входит в новую эру, где ей придётся стать флагманом прогресса всего Эквуса, члены «экипажа» которого навсегда впишут свои имена в историю.
«Кого-то купили обещаниями славы, кому-то пообещали уступки в важных делах, ну, а другие просто работают за честь и совесть. Пожалуй, если бы я и тётя не пахали наравне с остальными, то совести надолго не хватило бы», — слегка мотнув головой, избавляясь от лишних воспоминаний, принцесса любви… зевнула.
— Простите, — пробормотала Каденс, которой даже сегодня приходилось дважды накладывать на себя иллюзию белой аликорницы, чтобы отсидеть на рядовых мероприятиях, дабы дать старшей тёте время побыть с младшей сестрой наедине.
Сама же принцесса дня в это время думала о том, что категорически не успевает… везде. А ведь ей хотелось бросить всё это хотя бы на ту же недельку, и просто побыть с вернувшейся Вуной, рассказав ей обо всём, что произошло в мире за прошедшую тысячу лет, поведать о своей тоске и чувстве вины, которое съедало её веками…
Когда-то собственное тщеславие ослепило её, а гордыня оттолкнула единственное по-настоящему родное существо. И пусть с тех пор она пересмотрела свои взгляды на жизнь, отреклась от титула королевы, день за днём старалась изменить мир и себя…
«Всё в прошлом. Мы со всем справимся. Вместе справимся», — плотно стиснув зубы, словно мантру, произнесла про себя белая аликорница.
Найтмер Мун — самоназванная дочь Луны… которая и не отрицает этого… стала настоящей головной болью. Она и её народ кристаллопони, свалившиеся на голову правительницы Эквестрии, одним фактом своего существования меняли очень многое.
Если раньше Селестия, уповая на предсказание Старсвирла, готовилась к тому, чтобы свалить всю вину на Найтмер Мун, с которой доблестно сражалась Луна, теперь подобный ход стал невозможен: во-первых, это означало бы объявить войну Лунной Империи; во-вторых, сама Луна подобного не примет; в-третьих, просто подло было так поступать в отношении вполне адекватной пони. Сама же иссиня-чёрная аликорница подкинула проблем с этими законами, в перспективе — полезными, но крайне несвоевременными, да ещё и при последнем разговоре, осознанно или случайно, но прошлась словами, словно наждачной бумагой, по душевным ранам сестры, вогнав её в такое состояние, что было страшно оставлять принцессу ночи одну.
«Ничего, мы сыграем на обратном: союз с лунными пони пойдёт Эквестрии на пользу, ну, а то, что ими правит Найтмер… обыграем как взаимное недопонимание при первой встрече, которое сами Луна и Найтмер благополучно разрешили, находясь на луне. К счастью, в Понивиле бед никто натворить не успел, и если преподнести информацию под иным углом, сместить акценты и запустить слухи, то картина и вовсе вырисовывается очень даже неплохая. Жаль, что Твайлайт к этому не привлечь: слишком она ещё неопытна. Разыгрывать же её «в тёмную» я не стану ни под каким предлогом», — усталость давала о себе знать, заставляя мысли по второму, а то и по третьему кругу складываться в одни и те же цепочки…
Хлопок воздуха, прозвучавший в десятке метров впереди, вырвал пони из их мыслей. Устремив взгляды к источнику шума, они увидели трёх кристаллопони: высокие белые кобылы, одетые в лёгкие белоснежные платья, с серебряными обручами на головах и браслетами на всех четырёх ногах с гордым видом стояли перед встречающей делегацией своеобразным клином.
— Приветствую, я — Цирконий, глава дипломатического посольства луны, — мелодичным голосом произнесла первая лунная кобыла, слегка качнув головой, увенчанной длинными полупрозрачными иголками. — Мои спутницы — Фианит и Фреон.
