Записки Странника: Шаг вперед и два назад

Осмотр здания с помощью беспилотника показал, что людей в нем мало: порядка пятнадцати-двадцати человек. При стоянке на шестьдесят с лишним машин — это вообще мизер. Само здание — четырехэтажное, П-образное, с широкой "перекладиной" и узкими "ножками". Одна из боковых частей целиком состоит из укрепленных помещений: оружейки (второй этаж), комнаты хранения вещдоков (третий), и центра оперативного управления (четвертый). Что на первом — непонятно, в КПЗ не особо верится, а желания туда лезть — нет вовсе.

Мелкие беспилотники продолжали поиск, показывая все новые и новые подробности: пост на "ресепшене", группа полицейских на втором этаже, еще несколько на третьем. На четвертом ситуация пока непонятна — в центре связи кто-то есть, но кто, сколько и с каким оружием... сия тайна скрыта туманом войны. Выяснится по ходу дела, их там не может быть много. Вот расположение камер и датчиков — куда более интересная вещь, а уж местоположение кабелей и промежуточных узлов и вовсе позволяет устраивать не точечные, а веерные отключения.

Выдвижение к участку напоминало какой-нибудь боевик. Пробежки с залеганиями за перевернутыми машинами, постоянный контроль обстановки и нервы, натянутые как гитарные струны.... Хотя нет, последнее — не из этой оперы, для меня это просто работа. Я знаю Шелеста не первый год, будь это задание критически важным, им бы занялись либо он сам, либо Рейнард. Раз это дело поручили мне, то выигрыш будет весомым, но не определяющим. Провал допустим, но нежелателен.

Когда мне оставалось пять метров до входа в зону видимости камер, два мелких беспилотника выдали на камеры по мощному разряду, сжигая нежную электронику. Минус две камеры и два квадра, пожертвовавших собой во имя прорыва периметра. Цепанув к большому квадрокоптеру кошку, я отправил его наверх, а затем отдал команду на сброс магнитного замка. Результат оказался удачным, зацеп прошел сразу по двум зубцам. Опасность упасть — минимальна, ограда сделанная по краю крыши состоит из толстых стальных труб дюймового диаметра. За веревку цепляются жумары, педали и Риг. Комбинация подъемных и спусковых устройств позволяет обойтись без отдельной страховки, это не промышленный альпинизм, где во главе угла становится безопасность. Здесь решают маневренность и скорость. Среднее время реакции охраны — пять минут, из которых уже прошло две.

Подъем в боевом обвесе — весьма непростое занятие. На преодоление четырнадцати метров ушло семь минут, еще две я отлеживался на крыше. Отдышавшись, подхожу к массивным кейсам, лежащим около края крыши. Еще совсем недавно здесь лежали пять бумажных самолетиков, от которых сейчас остался только пепел. Это еще одна ступень защиты, как и извлечение содержимого только при совпадении определенных условий. В данном случае распечатывание посылки произошло при моем приближении на тридцать пять метров. Моя аура подавления магии меньше, но в ней "морозятся" любые артефакты, базирующиеся на стандартной магии. Естественно, есть определенные исключения, но творения Шелеста под них не попадают.

Дежурная пара появилась на улице только спустя пятнадцать минут после потери камер. Я в это время был занят наклеиванием на крышу полос "блэйда" — удлиненного кумулятивного заряда взрывчатки. После разрушения лестницы мне все же нужно будет попасть на крышу, и эта заготовка придется весьма кстати. Правда, не факт, что с первого раза получится, но всегда можно повторить это дело изнутри.

Как бы то ни было, сейчас мне нужно дождаться штурмовиков и захватить узел связи. Но перед этим меняю часть подсумков на открытые — менее надежные, но обеспечивающие более быстрый доступ к содержимому. Еще, я взял ручных гранат: газовых, светозвуковых и шрапнельных с наполнением резиновыми элементами. Все остальное осталось на крыше, дожидаясь своего часа. Перед тем как спуститься на нужный этаж, я выставил пять маркеров, обозначив края рабочей зоны и ее центр. Атака будет производиться с отвесного пикирования, опасность поражения вне рабочей зоны — минимальна. Если же кто-то случайно окажется на лестнице... как говорил один американец: "дерьмо случается".

И вот, наконец, штурмовики на подходе, до захода на боевой курс осталась минута, сам удар — через полторы. В открытую дверь залетели мелкие беспилотники, распределяясь по этажам. Следом за ними спустился и я, буквально просочившись по длинному коридору. Добравшись до поворота, беру в руки "Вереск", светозвуковую гранату. Сначала издали слышится звук работы реактивных двигателей, резко сменяющийся на... больше всего, это походит на треск рвущейся ткани. Здание вибрирует от попаданий тридцатимиллиметровых фугасных снарядов. Восьми беспилотников уже нет — посекло осколками, еще два уже никуда не полетят. Лестничные пролеты в полуразрушенном состоянии и второго захода не переживут. Собственно, уже не пережили — второй штурмовик их добил.

На следующем заходе из универсальных контейнеров малогабаритных грузов вниз посыпались кассеты с уложенными в них минами. По достижении нужной скорости мины освобождались из держателей, их самостоятельный полет напоминал опадение кленовых семечек, неторопливо кружащихся в лунном свете. Возможно, кто-то даже счел бы это красивым, но мне не было до этого дела. На тот момент были более приоритетные задачи.

Быстрый бросок вперед и в комнату влетает граната, оглушая и ослепляя всех находящихся внутри. Следом за ней влетели квадры, почти мгновенно определившие местоположение людей и зависших над ними. Один из присутствовавших — худощавый мужик лет за пятьдесят, одетый в броник и каску с забралом попытался было отстреляться примерно в направлении дверного проема. Серия негромких щелчков строго характерна для MP-5 с интегрированным глушителем. Полицейский спецназ однако, только бравый боец не ожидал подляны, и теперь стреляет в молоко, надеясь зацепить хоть кого-нибудь. Неудачно и недолго — получить очередь из "Вереска" — приятного мало, даже если патроны со свинцовым сердечником. Девушка, сидевшая за одним из столов и пытавшаяся проморгаться, оказалась гораздо благоразумнее. Она не стала тянуться за оружием, провоцируя на жесткое подавление.

Разоружить впавшего в ступор от всего только что случившегося копа оказалось не очень сложно. Похоже, он подумал, что ранен в живот, хотя бронежилет не пробило ни разу. Подсечка и несильный толчок опрокинули его в кресло, а своевременная реакция позволила завести его руки за спинку кресла, и сковать их наручниками. Быстрый обыск, и вот, откладываю в сторону швейцарский нож и небольшой нож для бумаги. Не из новых с выдвижным лезвием, а старый, по форме напоминающий вытянутую финку. Интересный старик, нетипичный, но время поговорить у нас еще будет.

Точно так же обыскиваю и фиксирую девушку. Из опасных находок — пилочка для ногтей, ее можно использовать как стилет. Импровизированный, но это не умаляет опасности. В остальном же — ничего особенного. Из оружия — револьвер: легкий, пятизарядный и полностью бесполезный. Хотя да, в качестве статусного оружия он очень неплох. А в остальном... форма — красивая, и сама девушка — тоже, но отвлекаться на романтику — гиблое дело. Порой, смертельно наказуемое.

Сняв со старшого рацию, я вышел в коридор. Однако, ее разъем оказался иного стандарта и не подходил к моей гарнитуре. Снимать же ради разговора шлем... я конечно, смогу надеть его снова, но хотелось бы избежать возни с оборудованием и защелками. Обеспечение компактности, прочности и модульности имело свою цену — мне проще снять перчатки или берцы, чем шлем и некоторые другие детали снаряжения. Такова жизнь, но это такая мелочь..., неприятная.

Недолго думая, перевожу носимую электронику в режим сканирования и начинаю вылавливать нужный канал. Это отняло секунд пять, не больше: разбивка по частотам — стандартная, передача открытая, а не шифрованная, ну и сами рации — аналоговые.

Выделенный канал был забит всяким.... Народ пытался выяснить, что сейчас происходит, напрочь забыв о радиодисциплине и правилах поведения в эфире. Пришлось задействовать вокодер, ориентировав его на самый мерзкий режим и начать вещание в лучших натовских традициях:

— Break, break, break. This is Charley, I say again, break. — Дождавшись тишины, я продолжил, но уже на японском. — Местность заминирована, за пределы здания не выходить. — Переждав шквал английского мата вперемешку с попытками выяснить, правда ли это, я в очередной раз повторил. — Окружающая территория заминирована противопехотными минами "Dragon tooth", самоликвидация — через шесть-восемь часов. Не дергайтесь, не нужно умножать количество жертв. — Не став слушать вопросы, заканчиваю сеанс радиосвязи резким. — Out.

Вторым по значимости делом стало прорубание выхода на крышу. Подойдя к нужному помещению, выбираю нужный пункт и жму на "большую красную кнопку". Разумеется, виртуальную — подрывной машинки или пульта у меня нет. Остались на крыше вместе с большей частью хозяйства, что не мешает решать поставленные задачи. Негромкий взрыв и часть потолка падает на пол, производя шуму гораздо больше, чем было от взрывчатки.

На крыше все так же тихо и безлюдно. Только вот мины появились, семнадцать штук, и они — крайне нежелательные соседи. Пять из них находятся в непосредственной близости от снаряги, остальные — разбросаны по всей крыше. Маловато однако, похоже, придется повторить минирование по новой... или не придется — судя по траекториям полета и времени сброса все в порядке. Теперь осталось избавиться от столь нежелательного соседства. Для этого используется обыкновенный щуп, которым прокалывается стабилизирующее крыло, после чего с максимальными предосторожностями мина укладывается рядом с краем крыши. Хватать ее голыми руками рискуют только долбое... "советские "солдаты"" из лубочной постановки "9 рота". Эта мина действительно подлая, но не потому что своя. У нее очень агрессивная взрывчатка, и под конец срока хранения усилие на подрыв серьезно падает. Это свежим нужно от восьми до шестнадцати килограмм, а вот полежавшим на складе лет восемь-девять... кто знает?

* * *

*

Международный токийский аэропорт Нарита.... Вопреки своему названию, этот объект находится в префектуре Тиба, на расстоянии семидесяти пяти километров от центра Токио. До известных событий, произошедших четыре дня тому назад, аэропорт и город были связаны скоростным железнодорожным сообщением и шоссейной дорогой. Также, существовала возможность заказа вертолетного чартера на шесть человек. Но теперь сообщение было прервано, и не только по вине зомби.

Блокпосты на основных дорогах и патрули, циркулирующие по дополнительным, воспринимались местными жителями двояко. Пришельцы обеспечивали безопасность, однако серьезно ограничивали свободу передвижения. Местные не знали, чего от них ждать, слишком уж чужими оказались гости, а запрет на приближение к аэропорту лишь усугублял положение.

А в самом аэропорту продолжалась работа. Несмотря на время (на часах было уже за три часа пополуночи) продолжалась загрузка шахт пусковыми контейнерами с Р-36. Развертывались дополнительные пункты спутниковой связи, а в ряде мест были подвешены ретрансляторы на привязных аэростатах. К вопросам радиосвязи здесь подходили очень серьезно, равно как и к контролю занятых территорий. Помимо наземных патрулей активно работали и летающие беспилотники с тепловизорами на борту.

Разделить малоэтажную городскую застройку, поля и частные хозяйства было достаточно сложно. Они окружали аэропорт, зачастую, вплотную примыкая к летному полю. Местные жители крепко держались за свою землю, и постройка аэропорта была связана с немалыми сложностями. К счастью для военных, зачищать окрестности для создания периметра не пришлось — зомби сделали всю работу за них. Зачистка самих зомби тоже не стала чем-то выдающимся, ветеранам уже доводилось выполнять подобную работу.

Если в аэропорту Ханэда основным видом техники были пусковые ракетных установок, то здесь балом правили антенны. Их было очень, очень много: решетчатые фермы излучателей, параболические "спутниковые", плоские блины фазированных и активных фазированных решеток. Помимо этого добра было немало и совсем диковинных конструкций, назначение которых было сложно определить и с первого и со второго и даже с последующих взглядов. Были и такие, что казалось бы все с ними ясно, но первое впечатление зачатую бывает обманчиво.

Те же самолеты радиолокационного обнаружения внешне очень мало походили на обычные AWACS'ы типа E-2 "Hawkeye" и Е-3 "Sentry". Отсутствовала грибообразная надстройка над корпусом, приемо-передающее оборудование находилось в конформных обтекателях, расположенных по бокам самолета. Еще два мощных радара находились в носу и на месте хвостовой стрелковой точки. При необходимости самолет мог задействовать их для самообороны, кратковременно увеличивая мощность излучения на один-два порядка и концентрируя его в узкий пучок.

Два "Летающих штаба" отличались от "летающих локаторов" иным расположением наплывов антенных обтекателей, расположенных над корпусом. Массивная коробчатая надстройка придавала им неповторимый вид, не дающий перепутать эти самолеты с какими либо другими. Длинные кабели, выходящие из хвостового люка, тянулись к нескольким прицепам и полуприцепам, часть из которых представляла собой антенные модули, а часть — вспомогательные силовые установки и другие компоненты, дополняющие бортовое радиоэлектронное оборудование.

Внутри грузовой отсек напоминает подводную лодку — большая часть пространства занята различным оборудованием, пройти можно только по центральному проходу. Самолет выглядит покинутым — горят только внешние огни, пилоты отдыхают в здании терминала, а персонал отсыпается после многочасовой напряженной работы. Тем не менее, значительная часть сетевого трафика идет именно через эти два самолета, без развертывания дополнительных центров спутниковой связи.

Штаб уже давно был перенесен в один из конференц-залов. Его работа была налажена, позволяя своевременно реагировать на все изменения текущей обстановки. Здесь каждый выполнял поставленную ему задачу, работая на достижение общего результата.

По большому счету, штабов было существенно больше одного, однако, из-за специфики системы управления их было очень сложно разграничить на отдельные группы. Колоссальный боевой опыт и постоянные учения, на которые не жалели ни сил, ни средств, ни времени, ни денег, дал почти идеальный результат. Самоорганизация армейских групп на любом уровне поражала, они вели себя словно ртутные капли. Легко дробились на отдельные звенья и столь же легко собирались воедино. При необходимости заменяли друг друга, обладая пусть урезанными, но вполне достаточными знаниями сразу по нескольким специальностям.

Рейнард и Шелест не вмешивались в их работу, справедливо полагая, что профессиональные военные, сотрудничающие со Скифом уже на протяжении более шестидесяти лет, способны и сами разобраться со способами решения поставленных задач. Главное — контролировать, чтобы не наломали дров, в стиле того же Скифа или Катрана.