Запись 'Униформа', которая была отмечена для этого дня, была зачеркнута. Как и записи 'Униформа' на следующие три дня, предшествовавшие моим длинным выходным. На их месте была четко обозначена надпись 'Ex OBS 10'. Это означало, что теперь я буду третьим членом экипажа окружной мобильной патрульной машины 'Дельта Ноябрь один ноль'. Это был тот результат, которого я хотел! Через несколько минут я снял комбинезон и снова облачился в полную форму в комплекте с зеленым военным бронежилетом, который в то время был обязательным для ношения.
Прошло почти два месяца, прежде чем участковый сержант снова заговорил со мной чем-то большим, чем ворчание. Он так и не простил меня за то, что, по его мнению, было актом вопиющей глупости. Насколько я знаю, он никогда не подозревал, что это была всего лишь уловка, чтобы избежать того, что в противном случае могло бы стать моей неизбежной судьбой: быть постоянным садовником в участке.
Личный состав участка был разделен на четыре секции: A, B, C и D. Я был прикреплен к секции B. У нас не было собственного сержанта, только шесть обычных констеблей. Если бы не наши коллеги из резерва КПО, работающие по совместительству, мы не смогли бы обеспечить населению Ньютаунабби тот уровень охраны порядка, который мы поддерживали. Эти люди, все добровольцы, проявляли энтузиазм и целеустремленность. От них нельзя было бы требовать большего. Они патрулировали с нами до 4 или 5 утра. Затем, пока мы отсыпались, они вставали и отправлялись на свои обычные места работы. Это подвергало их в некотором смысле еще большему риску, чем нас, обычных полицейских. Многие из наших резервистов, работавших неполный рабочий день, были застрелены на своих рабочих местах. Трусливые террористы, совершавшие такие убийства, знали, что именно там они наиболее уязвимы для нападения. Если учесть, что из каждой секции требовалось по человеку для внешней охраны и дежурства в участке и еще двое для экипажа нашей районной машины, то для распределения остальных обязанностей оставалось очень мало штатных сотрудников. Резервные подразделения, работающие неполный рабочий день, всегда были желанным дополнительным ресурсом. В те дни, в начале семидесятых, мы очень сильно полагались на них. Я часто задавался вопросом, что стало с отважными резервистами, с которыми мне посчастливилось работать во время моего пребывания в Ньютаунабби.
Наш сержант смены Артур Скотт (не настоящее его имя) брал у нас рапорты в конце нашей смены, когда заступал на дежурство. Он также оставался на дежурстве, чтобы проинструктировать нас, когда мы прибывали в начале нашей смены и перед выходом на патрулирование.
Я обнаружил, что патрулирование нашего района с мая 1972 года и далее было особенно полезным. Я быстро приобрел хорошие знания о местности, поскольку полицейские постарше познакомили меня с представителями общины: врачами местного медицинского центра, владельцами магазинов, мировым судьей и многими другими, с которыми мы регулярно контактировали. Мы даже наслаждались завтраком в столовой больницы Уайтабби по значительно льготным тарифам. Это было время напряженного товарищества. Наш моральный дух всегда был очень высок.
Мне нравилась моя работа 'копа' в форме. Задачи, с которыми он сталкивался ежедневно, были чрезвычайно полезными. Вы очень редко имели дело с одним и тем же дважды. 'Старая гвардия', как мы называли наших старших коллег, всегда была под рукой, чтобы научить нас основам. Алек, хитрый констебль, который придумал хитрый план обезглавить розы, был моим любимчиком. Он сказал мне, что я всегда должен стараться 'позитивно взаимодействовать' с широкой общественностью и криминальным элементом в нашем районе.
— Преступники — это наш хлеб с маслом, сынок. Никогда не смотри на преступника свысока. Относись к каждому с тем же достоинством и уважением, на которые ты надеялся в отношении себя, — сказал он.
Уважать преступников? Я не мог поверить в то, что слышал! Я думала, Алек размяк на старости лет. Я и не подозревал об этом, но эти мудрые слова, которые казались мне такими противоречивыми в то время, принесут мне дивиденды в последующие годы. Ходить в патруль с такими людьми из 'старой гвардии', как Алек, было настоящим удовольствием.
Тем не менее, это были люди, которые, как утверждали, ненавидели католиков и националистов. Люди, которые были так жестоко убиты республиканцами. Я изучал их, ища какой-нибудь недостаток, какую-нибудь причину, которая давала повод тому, почему их так поносили. Да, были несколько фанатиков, но в основном это были люди, которыми могла бы гордиться любая полиция, и большинство старых работников, таких как Алек, ненавидели фанатиков среди нас так же сильно, как и мы, молодые люди.
Я помню, как впервые въехал на нашей патрульной машине в Мервилл Гарден Виллидж, недалеко от Шор-роуд напротив старой Мервилл-Инн. Вишневые деревья были в полном цвету, обилие ярко-розовых и белых лепестков ослепляло глаз. Торговый центр 'Абботс-кросс' на Доаг-роуд был точно таким же. Трудно было поверить, что в нашем округе царила такая политическая неразбериха. Мы также часто звонили в кинотеатр 'Альфа', чтобы убедиться, что персонал способен справиться с любыми неуправляемыми элементами. Эта обязанность была особенно желанна в зимние месяцы, поскольку давала нам повод зайти и согреться, стоя внутри в задней части кинотеатра и просматривая фильмы. Кинотеатр закрылся вскоре после моего приезда в этот район. Позже он вновь открылся как общественный центр и клуб 'Ассоциации обороны Ольстера'.
Я вспоминаю свое первое ночное дежурство в участке Ньютаунабби . Я был указан в листе дежурств как наблюдатель в патрульной машине . Коллеге было поручено вести машину. Как наблюдатель и пассажир на переднем сиденье полицейской машины, я буду нести личную ответственность за рассмотрение всех инцидентов и расследование всех правонарушений, которые могут выявиться во время нашей ночной смены. Я также был обязан записывать все вызовы в 'Книгу происшествий на станции, докладов и жалоб' (иначе известную как C6). Это большая книга, которая лежит на столе в справочной. Дежурный сержант смены заносил все вызовы, которые он получал из любого квартала, в C6, отмечая имена и позывные сотрудников, ответственных за обработку вызова. Эта C6 была, пожалуй, самой важной и, безусловно, наиболее упоминаемой записью событий в любом участке. Наш сержант смены Артур Скотт убедил меня в абсолютной необходимости полных и фактически точных записей в этой книге.
Я проверил свое снаряжение. У меня был мой новенький полицейский фонарь в комплекте с красным колпаком, который надевался спереди, так что белый луч можно было заменить на красный. Это будет использоваться для остановки автомобилей на временных контрольно-пропускных пунктах (VCPS). Еще у меня были мои новые перчатки. У коллеги, который сменялся с дежурства, я прихватил зеленый армейский бронежилет. Я пошел в оружейную, чтобы выписать пистолет-пулемет. Я также выписал портативную рацию. В те дни она называлась 'Пай Бантам' и переносилась в громоздкой брезентовой сумке, которую носили через плечо. Эта рация редко работало дальше, чем в миле или около того от участка. Я также носил с собой планшет со всеми необходимыми бланками заявлений и отчетами о дорожном движении. Имея все это очень необходимое снаряжение, всегда было облегчением иметь возможность сесть в полицейскую машину и снять с себя ношу.
Мой старый друг Алек остался дежурить с предыдущей смены, чтобы увеличить нашу численность, и мы оказались в мобильном патруле. Нам позвонили, чтобы разобраться с домашним беспорядком на Рэтмор Драйв в обширном жилом комплексе Рэткул. Алек предупреждал меня, что эта пара пользовалась дурной славой. Он ожидал неприятностей. Он также сказал, что нас, вероятно, будут вызывать обратно в этот дом несколько раз в течение ночи. Я попросила Алека позволить мне разобраться с этим. Он кивнул в знак согласия, но вышел из машины и остался рядом со мной. Он знал, что это был мой первый 'вызов', и он отдавал себе отчет в том, насколько нестабильной может стать эта ситуация.
Когда мы приблизились к месту происшествия, на меня нахлынули воспоминания о том, как местная полиция в Холивуде разбиралась с моими собственными родителями, а также мудрые слова 'старой гвардии' о том, как важно не принимать чью-либо сторону. Я знал, что должен был убедиться, что наше присутствие не усугубит ситуацию, напугав детей. Я также понимал, как важно было для мужа не сомневаться в том, что нам придется арестовать его, если нас снова вызовут. Когда мы подошли к двери, я надеялся, что смогу справиться с этой задачей.
Я вошел в дом. Я развел родителей по разным комнатам и вежливо выслушал каждого в отдельности. Я улыбался и попытался успокоить детей, которые были явно расстроены ссорой между их родителями. Мы вышли из дома примерно через пятнадцать минут, и муж, и жена поблагодарили нас за приезд. Я просто знал, что с ними больше не будет проблем, по крайней мере, до конца той конкретной ночи.
Мы с Алеком вернулись к констеблю из резерва, которого оставили ждать в машине. У самого Алека было так мало дел, что он раскурил свою трубку и наслаждался дымом. Он посмотрел на меня.
— Ты справился с этим как профессионал, сынок, — сказал он, сердечно похлопывая меня по спине. Он благоговейно качал головой. — Эта подготовка в центре определенно становится лучше, — добавил он, пытаясь вернуться на водительское сиденье полицейской машины.
'Если бы только он знал!', — подумал я.
Проявив некоторый такт и немного времени, я сделал все возможное, чтобы произвести на этих детей такое же впечатление, какое местная полиция Холивуда производила на меня все эти годы до этого. На самом деле, мое вежливое обращение с ситуацией также расположило ко мне родителей. Меня часто снова вызывали в тот же самый дом, но каждый раз мне требовалось всего несколько минут, чтобы все уладить.
Через несколько месяцев моего пребывания в Ньютаунабби я решил переехать поближе к участку: Холивуд был слишком далеко. Вскоре я получил в аренду административную квартиру по адресу Эбботскул-хаус, Рэткул, 5а. В то время в жилом комплексе Рэткул проживало довольно большое количество полицейских. Чего мы не понимали, так это того, что находились там по лицензии. Лицензия, которую местная 'Ассоция обороны Ольстера' собиралась аннулировать. Многие семьи полицейских были изгнаны из Рэткула и соседних жилых комплексов лоялистов угрозами, нападениями с применением бомб и огнестрельного оружия на их дома.
В то время как провинция была относительно мирной, офицеры КПО могли патрулировать в одиночку на дороге или в машине, что они и делали. Патрулирование в одиночку на автомобилях на самом деле не поощрялось, но тогда это все еще было приемлемо. Чарли Хердман был чемпионом Рэткула и общественным копом. Он патрулировал жилой комплекс Рэткул в одиночку и пользовался большим уважением всех местных жителей. Он следил за порядком справедливо, но твердо. Поскольку он общался с широкой публикой во время своего дежурства, он был воплощением всего хорошего, что было в общественном полицейском.
К тому времени я проработал в КПО чуть меньше года, и в качестве констебля-стажера меня неизменно сопровождал констебль старше меня. Моими обязанностями были стандартные обыски и патрулирование. У нас было несколько очень хороших старых копов, которые ввели нас в курс дела. Была проведена хорошая учеба на месте. У нас также было несколько хороших молодых парней, которые серьезно относились к своим обязанностям и пытались что-то изменить. Да, к сожалению, были и фанатичные копы. В этом отношении в КПО дела обстояли ничем не лучше, чем среди гражданских. Я очень быстро понял, кому я мог доверять. Я был разочарован отсутствием признания со стороны наших властей того, что фанатики вообще существуют. На самом деле, некоторые из наших очень высокопоставленных офицеров были заподозрены в предвзятости и подобном поведении. Их было немного, но им было достаточно легко сорвать полицейскую операцию, сообщив лоялистам или республиканцам о предстоящих обысках в домах или арестах. Также было очень трудно получить какие-либо доказательства такого поведения. Мы все должны были притворяться, что таких вещей не происходило. Излишне говорить, что это вызвало большое разочарование среди тех людей из КПО, которых это затрагивало непосредственно, таких как я.
Я очень быстро научился держать свои намерения выступить против любого преступника или террориста при себе, вместо того чтобы рисковать компромиссом или еще чем похуже. И все же там, на улицах Северной Ирландии, особенно в те первые годы Смуты, сама ваша жизнь зависела от доверия, которое вы могли оказать своим коллегам. Я быстро приобрел здоровое пренебрежение к авторитетам или правилам, если видел, что они мешают мне выполнять работу. Такое отношение позволяло мне оставаться на шаг впереди коллег, независимо от их ранга, которые были одержимы желанием помешать моим полицейским усилиям. Но это не сделало меня популярным среди тех офицеров, которые предпочли бы, чтобы я ничего не делал. Те, кто не хотел, чтобы я, так сказать, 'раскачивал лодку'.
Политический климат в то время был крайне нестабильным. Многие из наших законопослушных местных жителей были глубоко недовольны существующим положением вещей. Католики видели угрозу своим правам и не доверяли протестантам. Протестанты рассматривали своих соседей-католиков как потенциальных членов ИРА, и они тоже чувствовали угрозу. Местные полувоенные формирования увидели свой шанс и использовали этот политический вакуум, чтобы увеличить свою численность и посеять страх в своих соответствующих общинах, что 'другая сторона' вскоре нападет. Все, что мы, могли сделать, как полицейская служба, это с тревогой наблюдать, как наше сообщество погружается в атмосферу почти осязаемого страха. Люди оставались в домах, поскольку умножились взрывы бомб и обстрелы из огнестрельного оружия Никто не был в безопасности.
Мы сделали все возможное, чтобы встать между двумя враждующими группировками. На самом деле, мы мало что могли сделать. Нашей численности было недостаточно; нас слишком тонко размазали по переднему краю. Другие обязанности, такие как борьба с беспорядками в других частях провинции или патрулирование в рамках борьбы с бомбами в центре Белфаста, истощали наши ресурсы. В 1972 году, примерно в то время, когда я начал свою службу в Ньютаунабби, произошел исход порядочных католических семей из печально известного жилого комплекса Рэткул из-за откровенного запугивания со стороны неуправляемых головорезов. Были замечены на углах улиц местные патрули дружинников и 'Ассоциации обороны Ольстера', когда распространились слухи о гражданской войне. Многие из дружинников были бывшими военнослужащими и тоже очень порядочными людьми. Нашим постоянным приказом было тактично взаимодействовать с ними: наши обращения к ним обычно встречали вежливый прием. Конечно, были исключения. Злобные, закоренелые преступные элементы нападали на местных католиков с целью запугивания. Они всегда были там, на заднем плане, готовые воспользоваться любым поводом для гражданских беспорядков. Мы были сыты этим по горло. Мы неустанно работали, чтобы разобраться с этой проблемой. С нами работали военные патрули британской армии.
