Следопыт

Планируя операции, парни всегда говорили: «Дез, просто побеспокойся о Пинки, приятель». С тех пор, как SAS Дэвида Стирлинга устроили погром среди войск немецкого командующего Эр­вина Роммеля во время Североафриканской кампании Второй мировой войны, розовый стал лю­бимым цветом машин британского спецназа. Было установлено, что бледно—розовый цвет лучше всего сочетается с песками пустыни, и, без сомнения, Дезу нравилось ухаживать за нашими Пинки.

Армия была жизнью Деза, и он был покрыт татуировками различных подразделений, в которых служил. У него была татуировка «Коммандос REME», еще одна с рисунком в виде кинжала и та­туировка в виде эмблеме REME, изображающая лошадь. Непосредственно перед поступлением в Следопыты Дез был прикреплен к Королевской морской пехоте и много времени проводил в море. Морские пехотинцы известны тем, что постоянно моются, и Дез давно привык к чистоте. В замкнутых пространствах корабля чистота имела решающее значение, поскольку могла бы­стро распространиться какая-нибудь болезнь, но в Следопытах это было предано анафеме.

Задолго до отправки в Ирак мы полностью перестали мыться. Не было смысла красться далеко в тыл врага, если запах мыла или дезодоранта выдаст тебя местным бродячим собакам. В Ираке повсюду бродячие собаки, которые бродят по ночам стаями по дюжине или около того. Чем больше от вас пахло чистым человеком, только что помывшимся с гелем для душа, тем более чуждым ваш запах казался бы собачьим стаям и тем больше вероятность, что они поднимут тре­вогу. И наоборот, чем больше вы пахли как животное, впитав запах окружающей среды, тем меньше вероятность того, что вас обнаружат.

Как только мы пересекали иракскую границу, мы ожидали, что за нами будут охотиться их воен­ные. В то время как Корпус морской пехоты США и большая часть 16-й десантно-штурмовой бригады будут сражаться с иракскими войсками в открытой войне, наша роль будет заключаться в том, чтобы проникнуть в тыл противника незамеченными. Как только иракские войска заподо­зрят, что мы там, они попытаются выследить нас. Они будут делать это с воздуха, используя самолеты наблюдения и корректировщики. Они будут делать это с земли, используя устройства РЭБ (радиоэлектронной борьбы), которые отслеживали наши радиосигналы и сигналы спутни­ковой связи — и мы знали, что иракские военные обладают прекрасными возможностями РЭБ. Они будут делать это глазами, используя приборы ночного видения и тепловизионное оборудо­вание, чтобы улавливать тепло человеческого тела. И они будут делать это с помощью собак-ищеек, обученных брать след человеческого запаха, от которого, пожалуй, было труднее всего уклониться таким элитным войскам, как наши.

С тех пор как мы добрались до лагеря Тристар, мы полностью перестали бриться. При бритье впустую расходуется драгоценная вода и можно вызвать инфекции. Мы не умывались во время операций, поэтому наша кожа была бы грязной и измазанной старым камуфляжным кремом. Бритье вызывает порезы, из-за чего грязь и налет попадают в кровоток. При этом также образу­ются сточные воды, наполненные человеческими волосами и мылом, запах которых сразу выда­ет человека. Нам нужно было максимально слиться с окружающей средой, выглядеть и пахнуть как в дикой природе.

Нам также нужно было мысленно настроиться на эту обстановку. Если бы вы пытались про­браться через иракские позиции, но беспокоились о том, что испачкаете руки или форму, у вас бы ничего не получилось. Нам нужно было слиться с окружающей средой, стать с ней единым целым. Дэз находил все это своего рода вызовом.

Находясь на операциях, мы выполняли тяжелую обязанность, гадили в пластиковые пакеты и носили их с собой. Если вы что-нибудь оставляли после себя, поисковой собаке было это легко обнаружить, и тогда она могла бы взять ваш запах и выследить вас. Дерьмо также могло бы предоставить врагу жизненно важную информацию. Если вы были на скрытой операции (наблю­дательном пункте) в тылу врага и оставили шесть какашек в шести лунках, противник мог бы сообразить, что в вашей команде шестеро. Если бы вы были скомпрометированы и выну­ждены были пуститься в бега, противник узнал бы, на скольких они охотятся.

Они могли подсчитать, сколько раз вы посрали, и оценить, сколько дней вы там пробыли. Исходя из этого, они могли бы сделать хорошее предположение относительно того, получили ли вы ту информацию, за которой пришли. Возможно, четыре дня назад была запущена ракета «СКАД», и ваше дерьмо может указывать на то, что вы находились на позиции достаточно долго, чтобы быть свидетелем этого.

Это правило было неизменным, и могло привести к некоторым ужасным проблемам. Перед от­правкой в Ирак мы участвовали в учениях на равнине Солсбери. Заброшенные на вертолете «Чинук», мы получили задание совершить ночной марш к цели, где должны были провести тща­тельную разведку. Как только мы приземлились, у Лео, одного из самых старших парней в па­труле, возникли проблемы. Ему действительно досталось по-настоящему. До этого он не был бо­лен. Это просто свалилось на него ни с того ни с сего.

Внезапно нам пришлось останавливаться каждые пятнадцать минут, чтобы Лео мог сходить в пластиковый пакет. Это быстрее и проще, если ваш партнер подержит пакет за вас, но проблема Лео оказалась настолько серьезной, что потребовался пластиковый пакет и немного пищевой пленки. Каждый раз, когда ему нужно было посрать, нам приходилось прятаться в каком-нибудь укрытии, в то время как Лео с трудом выбирался из своего невероятно тяжелого рюкзака и сбра­сывал брюки. У нас было очень мало времени, чтобы разведать позицию противника и доложить в штаб, но нам приходилось постоянно отрывать пленку, чтобы Лео мог сходить по большому.

Если бы мы не продолжали ловить и таскать его дерьмо, то превратились бы в легкую мишень для выслеживания. К этому времени мы останавливались каждые пять минут, так что это серьез­но замедляло нас. Многократное надевание и снятие рюкзака оказалось для Лео изнурительным занятием, и он серьезно обезвоживался из-за всего этого дерьма. В конце концов, мы взяли самое тяжелое снаряжение Лео и поделили его между нашими собственными рюкзаками. Сделав это, Джейсон взял курс и задал стремительный темп, чтобы попытаться наверстать упущенное. Но мы были согнуты пополам нашим грузом, когда пытались быстро передвигаться ночью по труднопроходимой местности, так что наши колени и лодыжки были забиты наглухо.

Мы совершали форсированный марш, который был жестче и быстрее, чем во время отбора в Следопыты, и один из наших парней серьезно страдал поносом. Несмотря на холод, от такого темпа мы вспотели, но каждый раз, когда нам приходилось останавливаться, чтобы Лео мог по­срать, мы быстро замерзали. Несколько часов подряд нам было жарко-холодно-стоп-пошли, но Джейсон ни разу не сбавил темп. Я подумал о том, что в начале недели он финишировал послед­ним на тренировке Следопытов, но здесь, на вересковых пустошах, под непосильной нагрузкой, его было не остановить.

Мы помогали Лео, как могли, и каждый из нас знал, что если бы мы оказались в плачевном по­ложении Лео, ребята сделали бы то же самое для нас. Мы наверстали упущенное время и сумели засечь цель, но к тому времени мы были по уши в дерьме Лео. И все это на самом деле было не по душе Дезу.

В Кэмп-Тристар вода, предположительно, была строго нормирована, но Дез постоянно прини­мал душ. Он был полон нервной энергии и постоянно качался и подпрыгивал. Он либо бегал и отжимался, либо принимал душ, смывая с себя пот и пыль. На крыше было что-то вроде гигант­ского детского бассейна, из которого в душевые насадки подавалась нагретая солнцем вода. Ду­шевые представляли собой открытые фанерные ящики, которые оставляли свободными голову и плечи.

Трикки все это время издевался.

— Дез, чем ты сейчас занимаешься, приятель?

Дез начинал беспокоиться, что он сделал что-то не так.

— Я просто моюсь, не так ли? — отвечал он, защищаясь.

Трикки приподымал одну бровь.

— Но ты же мылся сегодня утром, приятель.

— Да, но я только что сделал еще несколько физических упражнений, так что я снова вспотел.

— Дез, нет ничего плохого в том, чтобы потеть. Ты теперь не в морской пехоте, приятель. Ты те­перь Следопыт.

— Да, я знаю, приятель, но трудно избавиться от привычки, а я прослужил в армии тринадцать лет, и мне просто нравится поддерживать форму и соблюдать чистоту.

Трикки выпускал длинный шлейф сигаретного дыма.

— Дез, успокойся. Как только мы пересечем границу, мытья не будет неделями подряд.

Я полагал, что Дез не вписывался в Следопыты, но в глубине души он нравился парням. Он вступил в армию в шестнадцать лет и дослужился до сержанта REME. Он отказался от любых шансов на дальнейшее продвижение по службе, а также от всей зарплаты и льгот, которые с этим связаны, потому что быть оператором Следопытов было единственным, чего он жаждал. Он не хотел командовать сотней механиков, чинивших танки. Он хотел быть частью патруля из шести человек, участвующего в операциях в тылу врага. Дэза не особенно беспокоило, что у него было меньше всего боевого опыта в нашей команде. Он выполнял любую работу, о которой его просили, и стремился учиться, а это требовало настоящего уважения от остальных из нас.

Последним человеком в патруле был Джо Гамильтон. Джо был двадцать один год, и он прослу­жил в армии всего три года, что делало его младшим в стае. Его голос звучал так, словно он был родом с юго-востока Англии. Как и Трикки, он перевелся из Королевского корпуса связи, так что Трикки стал для него как старший брат, что делало его практически неприкасаемым. Джо был энергичным и в отличной физической форме, но очень, очень тихим. Он знал, что находится здесь для того, чтобы слушать и учиться. Он был худощавым и похожим на мальчишку, с большими сине-зелеными глазами и каштановыми торчащими волосами. Вдобавок ко всему, он был похож на щенка, с неуклюжими кривыми ногами, и в нем было что-то слегка неряшливое.

В то время как Стив мог поболтать с кем угодно, Джо был совершенно немногословен с дамами. Как и Трикки, он курил как паровоз, и по всем правилам не должен был быть в такой хорошей форме, как сейчас. У Джо со школой ничего не вышло, но на самом деле он был невероятно со­образительным. Следопыты были альтернативной школой, в которой он по-настоящему начал раскрываться и оживать. Учителями здесь были такие люди, как Трикки и Джейсон, парни, кото­рых он чрезвычайно уважал, и у него не было другого выбора, кроме как учиться, потому что от этого зависели наши жизни.

Я предполагал, что Джо происходил из суровой домашней среды. Что-то в нем подсказывало мне это, но нам редко удавалось узнать личные истории друг друга. Прошлое в Следопытах было прошлым, и парни обычно не болтали по этому поводу. Он прошел строгий отбор и про­шел основы боевой подготовки, и ему предстояло отправиться в тыл врага в качестве пулеметчи­ка на одной из машин нашего патруля. Теперь мы были семьей Джо.

И все же какая-то часть меня беспокоилась о Джо. Он был самым молодым и наименее опытным в нашем патруле, и если у нас и было самое слабое звено, я полагал, что им был Джо. Техниче­ски, мы не были уверены, отбыл ли он достаточно времени, чтобы претендовать на место в Сле­допытах. Солдат должен был отслужить в армии минимум три года, и он вряд ли поступил бы сюда, не прослужив около шести.

Тем не менее, мы были в Кувейте и собирались участвовать в боевых действиях, так что сейчас всем на это было наплевать. Нам нужен был каждый человек, который у нас был.

Глава 4

Трикки был тем парнем, с которым я бы предпочел сражаться спина к спине, если бы мы были в бегах в тылу врага. Дез мог превзойти Трикки в жиме лежа и обогнать его, но на учениях важнее всего была твердость духа, а психологической выносливости Трикки не было равных. Он про­должал бы идти вперед, что бы ни случилось и какие части его тела были оторваны и отсутство­вали. Трикии поделился бы с вами своим последним глотком воды, но он также смог бы пере­хитрить врага.

После Трикки я бы выбрал Джейсона в качестве парня, с которым можно отправиться в бега, из-за его опыта и стойкости под огнем. Джейсон вытащил бы тебя оттуда, но это было бы менее личным. После Джейсона я бы выбрал Стива. Ты бы посмеялся вместе со Стивом, даже умирая: — Как ты думаешь, Дэйв, что носят эти цыпочки из армейской авиации под летными костюмами? Я всегда был любовником, а не бойцом, приятель!

Следующим я бы выбрал Деза. Если бы вы сказали Дезу пойти и атаковать вражескую позицию голыми руками, он бы сделал это без колебаний, и независимо от того, было ли это правильным или неправильным решением. Он был бесстрашной военной машиной. И, наконец, я бы выбрал Джо. Джо рассчитывал, что я буду руководить процессом принятия любых решений, потому что мой опыт и навыки были лучше, чем у него. Но я был уверен, что даже юный Джо не останется в долгу, если и когда это дерьмо попадет на вентилятор.

Разделить нас шестерых между двумя Пинки было немного похоже на выбор футбольной ко­манды в школе. Трикки автоматически шел со мной, потому что он был взводным связистом, и у него была система связи TACSAT, с помощью которой я мог связаться со штабом Следопытов.

Дез вызвался быть водителем Джейсона, потому что они были очень близки. Стив ухватился за возможность быть моим, и я понял, что они с Джейсом ни за что не сядут в одну машину. Это было бы полным несчастьем для них двоих и могло бы обернуться катастрофой для патруля.

Короткую соломинку вытянул юный Джо. Ему досталось последнее свободное место в машине Джейсона в качестве наводчика. Он был бы гораздо счастливее в нашем автомобиле. Он был бы со своим наставником Трикки, и никто не стал бы говорить с ним свысока. Стив заставил бы его смеяться до упаду, а я смог бы внимательно следить за происходящим. Но другого способа орга­низовать патруль, чтобы он заработал, не было.

Когда мы не занимались ночным вождением, мы выполняли упражнения на подвижность днем, используя глаз, модель Марк 1. Мы перемещались от точки к точке, перемещаясь по открытой пустыне, используя компас и карты и полагаясь на GPS только в качестве запасного варианта . В Следопытах мы используем наш GPS только в качестве экстренного навигационного средства, поскольку он может выйти из строя и действительно выходит. На изнуряющей жаре батареи раз­ряжаются; пыль, занесенная ветром пустыни, проникает внутрь; электронные схемы выходят из строя. Навигация по GPS также приводит к тому, что вы ужасно дезориентируетесь. Это не дает вам представления о вашем географическом положении или о том, на что похожа окружающая местность, и вы не знаете, куда бежать, если вы скомпрометированы. Мы никогда не используем GPS вблизи цели, или при выполнении разведывательных задач, так как свечение экрана может выдать ваше местоположение.