В погоне за мечтой. Часть 1

— Не может быть, — наконец выдавила из себя она. — Не верю своим глазам!

— Может-может, — я еще раз ласкающим движением провела рукой по меху: — Симпатичная вещица? Настоящая королевская шуба!

— Да у нас ведь все королевское, — справившись с волнением, привычно фыркнула строптивая горничная: — Живем мы в королевском дворце, пьем королевский чай из королевского фарфора. Да и та, первая шуба...

— Была оплачена "мыльным" золотом. Хотя и не стоила того!

— Это еще почему? — вступилась за нее Машенька.

— А как еще можно сказать, когда битый час объясняешь мастеру, что хочешь, а он в ответ заявляет, что это некрасиво, немодно и он так делать не будет? А когда все-таки принял заказ, то все равно пошил по-своему, и свалил на подмастерье — это он, дескать, неправильно стачал раскроенные куски. Есть у меня подозрение, что он вовсе не скорняк, а просто перепродает готовые шубы — очень уж быстро все сделал!

— Померяйте! — попросила Настасья.

— Эх! Ты и мертвого уговоришь!

Накинув манто на плечи, я покружилась по комнате. Не знаю, как там насчет пары — мечтать не вредно! — а мы с этой шубой точно созданы друг для друга!

— Перестала мечтать, что стану когда-нибудь королевой красоты лет, наверное, в тринадцать — когда поняла, что ни за что не вырасту достаточно высокой, тощей и страшной! А вот надо же...

— Вы мечтали стать королевой, госпожа? — откровенно изумилась Машенька. В ее глазах я тут же выросла до графини — а то и до принцессы. Мудрость "где родился — там и пригодился" явно была сформулирована в средние века, и первоначально означала сословную принадлежность. Знай свое место!

— Королевой красоты, — терпеливо пояснила я. — У нас раз в году ей любая может стать. Ну, если внешние данные позволяют... и спонсор.

— А какие внешние данные?

В двух словах я коротко описала типовую "мисс город/область/страна" и процесс выборов — каким он должен быть в идеале, без подковерных интриг. Пускай у девочек хотя бы иллюзии останутся...

— Я догадалась, госпожа! Вы из страны амазонок! — сложив два и два, Машенька с присущим ей размахом в сумме получила восемь.

— Господи, с чего ты это взяла?!

— Вы избираете себе королеву общим голосованием, — горничная оттопырила первый пальчик.

— Ну, не таким уж и общим... — попыталась уточнить я. Но она еще не закончила:

— ...Высокую мужеподобную женщину без груди, которая сама выбирает себе мужчину, когда ей это для чего-то нужно...

— Ты утрируешь! Или я чересчур упрощаю... Королевы красоты не имеют реальной власти, это просто... ну... приятно, — не удержавшись, я еще раз погладила блестящий мех. Все-таки есть между женщиной и шубой какая-то астральная, потусторонняя связь. А не только из-за первобытных ассоциаций с добычей! — Обновим после обеда? Прогуляемся по саду...

— То-то обрадуется королевский садовник — там еще остались несколько недоломанных кустов, — усмехнулась Настасья.

— А я... А у меня... Не-е-ет шу-у-убы!.. — внезапно залилась горькими слезами Машенька.

— Ну-ну, не плачь! — попросила я. — Хочешь эту померить?

— Хочу! — через распухший нос пробасила хрупкая девушка. Увы, шубка оказалась ей слишком длинна, зато катастрофически не сходилась на животе.

— Ничего — на день рождения малыша я тебе ту, первую, подарю! -широкий жест мне ничего не стоил, но моментально осушил мокрые глазки.

Боясь опоздать к столу (прибыть к августейшей трапезе после короля считалось верхом неприличия, а не прийти вовсе — должностным преступлением), я почти всю дорогу бежала бегом. Хуже, чем опоздать на банкет — только столкнуться в дверях с королем, оттолкнуть его и первой влететь в трапезный зал...

Мы разминулись буквально на минуту. Прошествовавший на свое место во главе стола монарх ни словом, ни взглядом не дал понять, что заметил и запомнил утреннее происшествие. Он вообще не обратил на меня никакого внимания, равнодушно скользнув взглядом по ряду вытянувшихся во фрунт придворных. Наверное, и свою шубу (не стал до конца года ждать!) сразу кому-нибудь передарил...

Подкативший к горлу колючий жесткий ком я выплюнула на горячее — тушеное мясо с овощами, любимое блюдо югринцев:

— Какая гадость!

Глядя на меня, остальные застольщики, уже занесшие над лакомым угощением большие ложки, неуверенно отложили их в сторону. Атмосфера за столом лишилась сердечности, король нахмурился... Кажется, я догадалась, что может быть еще хуже, чем опоздать или вовсе не явиться к столу!

Внезапно протянувшаяся откуда-то из-за плеча коричневая обезьянья лапка заставила меня подскочить на своем месте. Шаман из свиты северян как ни в чем ни бывало сцапал отвергнутую мной тарелку, и погрузил корявый палец в густую подливку. Основательно разворошив содержимое миски, он облизал испачканный палец (не знаю, как у других, а у меня аппетит пропал гораздо раньше), и тут же смачно сплюнул прямо на пол:

— Отравлено!

Поднявшаяся суматоха давала наглядное представление о грядущем конце света. Четверо бледных от испуга придворных, не успевшие даже понюхать подозрительную еду, настойчиво требовали подать им сей же час противоядие (причем от меня!). Одного, особо впечатлительного, уже тошнило в углу. Только король и высокие гости представляли собой островки спокойствия в этом океане хаоса и неразберихи. Под шумок со стола убрали все подозрительные продукты — не поварята, а солдаты дворцовой гвардии. Наверное, отправят на экспертизу... Мне было очень любопытно: есть ли на королевской кухне резерв готовых блюд специально на такой случай, и что же нам подадут — но его величество решил не испытывать судьбу, и скомандовал отбой, пообещав послам угостить их неслыханным ужином. При дворе вновь открылась вакансия главного дегустатора...

Глава 7.

Быть может, высокая придворная должность и досталась мне легко, практически случайно, но собственным тяжелым трудом я добилась того, что синекура превратилась в настоящую работу — приходилось изрядно побегать. Здраво рассудив, что "ведьма" должна ведать все на свете, придворные теперь шли ко мне за консультацией по любому вопросу, вплоть до того, какое платье лучше надеть к обеду — красное или зеленое? Чаще всего требовалось лишь вникнуть в проблему и направить "страждущего" к соответствующему специалисту: тому же отцу Михаилу, придворному плотнику, а однажды мне даже пришлось разыскивать королевского ассенизатора — или, как его здесь нескромно именовали, золотаря...

Но все же в монотонности буден порой выпадала свободная минутка, когда можно было спокойно присесть, смахнуть с чела трудовой пот и выпить чашечку травяного отвара, который я приспособилась заваривать в колбе на алхимической спиртовке, оставшейся от прежнего хозяина лаборатории. Крепчайший самогон, которым за неимением очищенного спирта приходилось заряжать горелку, придавал напитку ни с чем не сравнимый аромат и специфический привкус...

Однако на этот раз, стоило залить кипятком колбу с укрепляющим сбором, священнодействие прервал внезапный стук в дверь. Горячая вода плеснула мимо сосуда, чудом не попав на юбку. Я зашипела сквозь зубы, но притворяться, будто никого нет дома, не стала и, подойдя к двери, распахнула во всю ширь.

— Госпожа чародейка, посмотрите мою спину!

Я посторонилась, пропуская в приемную облаченного в костюм для верховой езды короля. Стеллаж, заполненный всевозможными емкостями с "ингредиентами" — теперь уже не только для видимости, — потеснила массажная кушетка. Азам рукоприкладства меня в стародавние времена учила настоящая медсестра, с которой мы на троих с еще одной девушкой некогда снимали одну квартиру. Мы по очереди делали друг другу массаж скорее от скуки, чем предполагая в будущем зарабатывать этим на жизнь, и я никак не думала, что умение сослужит свою службу, когда к придворной королевской чародейке придет жалующийся на боли в шее дворянин. С тех пор клиенты повалили косяком, и пришлось даже заказать плотнику специальную жесткую лежанку.

Через какое-то время, чувствуя, что не справляюсь, и после приема двух клиентов уже не способна даже просто поднять вверх руки, не говоря уже о чем-то большем, я передала небогатый запас знаний Настасье. Плечистая деревенская девушка мяла мягкие аристократические спины так, что любо-дорого... Короля же я обязана была осмотреть сама. Не дай бог, с лошади свалился и что-нибудь сломал!

Следуя моим указаниям, венценосный клиент разделся до пояса и с сомнением покосился на кушетку.

— Ложитесь-ложитесь, и не таких богатырей выдерживает, — я мельком покосилась на прозрачную колбу, в которой, судя по насыщенному цвету, уже заварилась смесь из листьев земляники, мяты, сушеных ягод и еще кое-каких травок.

— Новый эксперимент? — полюбопытствовал король.

— Да нет, просто чаю заварила...

— Вы пьете чай? — он отчего-то страшно удивился.

— Ну, это не настоящий чай... Но пить можно.

— А можно попробовать?

— У меня только глиняные чашки...

— В следующий раз непременно прихвачу свой золотой кубок!

Невольно прыснув, я сцедила горячий настой, разделив его меж двух толстостенных — кажется, пивных, — кружек.

— Может, вы с медом любите? — в последний момент спохватилась я. — А то у меня нет. Так пью...

— И я так! — король решительно схватил чашку, подозрительно принюхался к содержимому, покачал сосуд в ладони, точно винный бокал перед дегустацией, и мужественно отхлебнул. С таким лицом Сократ, должно быть, пригубил цикуту... Но уже после первого глотка трагическое выражение лица разгладилось, сменившись приятным удивлением:

— А ведь вкусно!

— Плохого не посоветую! — сегодня настой и впрямь удался. Может, оттого, что стоял меньше обычного? Отвлечься на какое-то дело, и забыть обо всем прочем было для меня нормальным...

Бесшумно отворилась дверь, разделяющая лабораторию с приемной, и Машенька, ведомая неведомой надобностью, шагнула внутрь — но, увидев нас с полуголым королем, распивающими что-то из огромных пивных кружек, придушенно пискнула и подала назад. Его величество, сидящий спиной к межкомнатной двери, ничего не заметил, а проследив за моим взглядом, увидел уже лишь плотно прикрытую створку.

— А теперь за дело! — я закатала рукава и с хрустом размяла пальцы. Сперва легкими, исследующими движениями провела ладонями вдоль позвоночника — на первый взгляд, ни судорог, ни синяков. На всякий случай размяв королевскую спину по полной программе, я засомневалась: а вдруг ущемление нерва?

— В каком месте у вас спина болит, ваше величество? Что-то я ничего не чувствую!

— Да она вовсе и не болит, — сев на кушетке, тот потянулся за рубашкой. — Просто хотелось убедиться. При дворе только и разговоров, какие у Вас руки волшебные!

С этими словами он накинул курточку и вышел в коридор. Бросившись к бадье, с утра наполненной для вечерней ванны, я поплескала в лицо холодной водой. Аж в жар бросило от близости к титулованному телу! Ну и, конечно, горячий отвар...

— Машенька! — позвала я, заглядывая в комнатку горничных. — Ты что-то хотела спросить?

— Я кое-что хотела сказать! — загадочным голосом отозвалась та, и прыснула в кулачок. — Даже показать!

— Что еще? — встревожилась я.

— А Вы вот сами посмотрите! Выходи!

Прятавшаяся за дверью Настасья медленно и величаво вышла на середину комнаты, торжественно, будто держа на голове стакан с водой без помощи рук. Подняв глаза, вместо стакана однако я с изумлением увидела на ее пышно взбитых кудряшках маленькую четырехугольную шапочку — наподобие ермолки или тюбетейки.

— Что это ты такое напялила?

— Церемониальный головной убор ученика алхимика! — с гордостью пояснила Машенька.

— В лаборатории нашли?

— Главный пожаловал! — вновь не удержалась от смеха округлившаяся горничная.

Сердито зыркнув на чересчур смешливую подружку, Настасья сама поделилась нечаянной радостью. Оказывается, сегодня, пока меня не было в покоях, на огонек заглянул то ли церемониймейстер, то ли камердинер — постоянно забываю, как эта должность называется... словом, дворцовый кадровик, занимающийся подбором персонала. Он, кажется, слегка обиделся, когда я наняла Машеньку в обход его департамента, но боль в спине оказалась сильнее взаимных претензий.

Не застав чародейки на рабочем месте и не в силах больше терпеть, несчастный мученик прострела согласился с предложением Настасьи провести для него сеанс массажа самостоятельно, впервые не под моим присмотром. Почувствовав облегчение, клиент проникся к "доктору" огромной благодарностью, и решил наградить девушку. Разумеется, не деньгами, а официальным статусом ученицы придворной чародейки. Так что теперь никто, кроме меня (и, разумеется, короля), не мог отдавать Настасье приказания, как раньше. А чтобы первый встречный в коридоре с ходу отличал ее от прочих горничных, и не отвлекал посторонними поручениями, начальник позволил девушке сменить чепчик на ермолку, ставшую частью униформы.

— Но ты же на самом деле не ученик алхимика, — заметила я, глядя на обновку — шапочка чем-то напоминала огромного растоптанного в лепешку паука, и порождала самые неприятные ассоциации. — И черный тебе как-то не к лицу. Обтяни ее, что ли, цветным шелком. Да ленточек добавь для красоты!

— Тут вот бусинки можно пустить, — активно поддержала мою идею Машенька. — Или вышивку. А можно и то, и другое!

Оставив девушек обдумывать фасон первой в этом мире шляпки-таблетки, я вернулась в приемную и сама вытянулась на кушетке. Удобно! Может, вообще выкинуть перину с кровати? Никаких тебе комков под боком, для позвоночника полезно... Да и Настасье меньше работы, не перетряхивать каждое утро тяжеленный мешок с перьями — наверное, чтобы мыши не завелись. Комков от этого что-то меньше не становится...

Тем же вечером важный курьер доставил в мою комнату посылку, упакованную в деревянный ящик. Причем обращался с ношей так бережно и осторожно, будто внутри лежала бомба, способная детонировать от малейшего сотрясения.

— Что там? — проникшись торжественностью момента, шепотом поинтересовалась я.

— Это из королевской сокровищницы, — туманно пояснил тот. Возможно, и сам не знал: — Велели передать лично в руки!

Заверив, что ни в какой квитанции о вручении расписывать не нужно — он-де верит мне на слово, — слуга откланялся. А я с нетерпением приступила к распаковыванию. Не без труда оторвала верхнюю крышку, разворошила солому, и не удержалась от восторженного вздоха: в ящике лежали невероятной красы чашки и блюдца из тонкого, как бумага, почти прозрачного фарфора — почему-то в количестве четырех пар. В поисках если не письма, то хотя бы коротенькой записочки, объясняющей причины столь щедрого дара, я достала из сена небольшой холщовый мешочек, знакомо похрустывающий при нажатии... Принюхалась... Точно — чай!

— Девочки, скорее сюда! — закричала я. — Будем пить чай из королевского фарфора!!!

Чайничек к сервизу не полагался, его роль по-прежнему вызвалась играть старая добрая колба. Заваривающийся напиток издавал умопомрачающий аромат... Сюда бы еще лимончик! Кто бы мог подумать, что раньше я китайский черный чай совсем не любила, предпочитая более запашистый цейлонский, а еще лучше — зеленый, с жасмином. Да мне просто подсовывали дешевую подделку, траву сушеную под видом нектара!