Лагерь волшебников. Химия vs Биология

Так это что, я та самая девушка с редкой формой чего-то? Это со мной чуть катастрофа не случилась? Это ко мне порываются семь человек?

— Нет, не может быть... — тихо заверила я себя совсем неуверенным голосом.

В комнате горел единственный приглушенный светильник. За окном сгущалась темнота, представляя моему взору горящие огни ближайших башен.

Сев на кровати, обратила внимание на надетую на меня бесформенную белую сорочку. Под кроватью нашлись тапочки, а на спинке — халат. Накинув его, я нетвердым шагом подошла к двери, из-за которой доносился гул голосов.

Меня, стоящую на пороге за массивным туловищем недовольной женщины, заметили не сразу. Продолжая спорить и что-то доказывать, каждый из присутствующих бросил на меня мимолетный взгляд, поздно сообразив, кто стоит в дверях.

— Света... — выдохнула Бэль, опуская занятые моей одеждой руки.

— Тебе лучше вернуться в кровать, — ко мне повернулась лекарь, мило улыбнувшись, — а вас я попрошу покинуть помещение!

Последнее обращение было к застывшим, словно изваяния, посетителям: куратор в великолепном коричневом костюме, Киса, Бэль, Алин, Фэн, Мирти... и комендант. Вот уж кого здесь точно не должно быть.

— А что... происходит? — решилась я задать вопрос, укоренившийся в моей голове.

Должна же я знать, что со мной произошло, почему и из-за чего. Имею на это полное право.

— Ты что-нибудь помнишь? — женщина продолжала мне мило улыбаться, словно я псих-невротик.

Я по очереди посмотрела на всех моих посетителей, избегая взглядом коменданта. На лицах было написано беспокойство и радость, что со мной все в порядке.

— Я помню кошмарный сон, — посмотрев в узкие раскосые глаза лекаря, я потуже запахнула халат, обняв себя руками.

Женщина покачала головой, вновь обернулась к присутствующим и настоятельно попросила их покинуть больничное крыло. Куратор, пожелав мне скорейшей поправки, удалилась, пообещав завтра заглянуть. Друзья тоже пообещали зайти завтра, оставили все, что принесли и ушли. Комендант посоветовал быть впредь осмотрительней и удалился, а лекарь осталась.

— Это был не сон, — заявила она. — Обычная детская шалость с кратковременной частичной подменой реальности вызвала у тебя полноценное восприятие искривленной реальности со всеми вытекающими последствиями, — женщина поставила на тумбочку стакан с водой, высыпала в него желтый порошок, протянула мне. — Сучаи бывают разные. Тебе повезло с удушьем. Некоторым проламывают голову или вонзают в сердце нож, — жуткое безразличие проскальзывало в ее голосе. — Там, как ты понимаешь, без вариантов.

Я приняла стакан из ее рук, с сомнением поглядывая на желтую жидкость.

Кто, а главное зачем, хотел надо мной подшутить? Конечно, он или она не знали о последствиях. Да что там, я сама никогда не подозревала о странной склонности моего сознания... Но сам факт...

— А когда меня выпишут? — я сделала глоток горьковатой на вкус жидкости.

— Через несколько дней, — отозвалась она. — Понаблюдаю за твоим состоянием. Надо убедиться, что рецидива не будет.

Я кивнула, решительно опустошая стакан от противной жидкости. Лекарь, забрала пустой стакан из-под лекарства и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Рецидива не надо... Я не хочу еще раз все это испытать, но очень хочу узнать, что за шутник у нас завелся.

Из-за окна доносились отголоски громкой музыки, все веселились... Я помню только события утра и ничего после, а ведь уже вечер или даже ночь. Значит, я пролежала без сознания как минимум пять часов. Самих часов, к моему сожалению, здесь не имелось.

Неужели отряд гарпий решил устранить таким образом не претендующую ни на что меня? Бред какой. Я же ясно дала понять, что меня мистер Амори никоим образом не интересует. Зачем так себя подставлять? Когда узнают, кто это сделал, последует наказание. Хорошо, что все не закончилось трагедией. Иначе лежала бы сейчас не на больничной койке, а в черном мешке.

За размышлениями о шутнике, я заснула. Варианты были самыми разными: от Барби до Кисы, причем в невиновности последней я была уверена. И вообще я не думаю, что мои друзья могли так пошутить... Хотя, если бы не моя проблема, то все обернулось бы шуткой.

Посреди ночи меня разбудил хлопок двери и шипящее "Пс-с-с" над ухом. Разлепив тяжелые ото сна веки, со страху уставилась в светящиеся в темноте оранжевые глаза.

— Привет, — белозубая улыбка из двух передних зубов и двух нижних привела меня в оцепенение.

— Зд-дравс-ствуйте, — тихим шепотом поздоровалась я с неизвестно кем.

В темноте не были заметны даже очертания.

— Да ты не бойся, — бодро протараторило неизвестное создание, — я тебя не трону.

Сомнения заверения от неизвестного вызвали мгновенно, поэтому верить на слово я не собиралась. Нащупав единственный на тумбочке светильник, зажгла свет и взвизгнула от... от... неожиданности. Вместе со мной взвизгнул и ночной гость, едва не выронив из лап яблоко.

— Фу ты... — смахнула несуществующий пот со лба... белка. — Я уж подумал, орех мне в рот, что кто-то сюда лезет.

Большая коричневая белка сидела на подоконнике. Вернее полулежала грызя яблоко, позаимствованное из моей фруктовой вазочки. Огромный пушистый почти черный хвост свисал с подоконника, поддергиваясь в ритм качающейся ноге. Или лапе. Не знаю, как у белок принято их называть.

— Ты в следующий раз предупреждай, — пожурил меня коричневый пушистый визитер, — а то я могу же... могу... — он подскочил, бегая по комнате глазами. — Могу яблоком, во! — замахнулся отважный грызун. — В лоб!

Я засмеялась от вида устрашающе машущего яблоком визитера. Он принял все на свой счет и, обиженно выставив два передних зуба, воскликнул:

— Не веришь? Да я точно в цель со ста метров попадаю! — белка спрыгнула с подоконника. — Хочешь, проверим?

И замахнулся... на меня.

— Не надо! — выставила я руки вперед. — Я верю.

Белка хмыкнула, догрызая остатки фрукта.

— То-то же, — с набитым ртом сказал он, запрыгивая ко мне на кровать. — Ну что, чем займемся?

Это галлюцинация? Мираж? Говорящая белка за гранью фантастики. Да еще такая боевая. Это все последствия моего сегодняшнего кошмара. Наверняка именно он побудил к воображению грызуна.

— Я поняла! — я указательным пальцем показала на визитера. — Ты — плод моего воображения.

Грызун глаза в кучу собрал, сфокусировав их на кончике моего пальца, и возмутился:

— Я — плод?! — он подскочил на кровати, выпятив грудь колесом и приложив лапу к груди, гордо сказал:

— Я — Генрих Орехович младший.

— Генрих Орехович? — переспросила я, перебирая в голове варианты пробуждения.

Вроде, надо себя ущипнуть... Осталось решить — за что себя щипать, ибо свою шкурку жалко. Поразмыслив, что руку не особо жалко, ущипнула себя и... не проснулась.

— Ты чего? — Генрих посмотрел на мое искривленное лицо, на мою руку и хмыкнул:

— Думаешь, я глюк? — я кивнула. — Ну пощупай меня, пощупай, — он с довольным видом протянул мне лапу, подпрыгивая на опасно близкое расстояние.

Мягкий... теплый и пушистый. И туловище... И хвост...

— Эй! — взвился Генрих. — Хвост не трогать! — он сгреб манящий пушистый хвост в лапы. — Сугубо интимная часть тела, — пояснил грызун свою реакцию, вызвав у меня смущение.

— А вы вообще откуда? — поинтересовалась, чтобы сгладить неловкую ситуацию.

Обычной белке я бы не удивилась, но это же не обычная белка. Это же Генрих Орехович младший. Говорящий, ко всему прочему. И, судя по всему, очень даже разумный.

— Я не местный, — отмахнулся Генрих, стянув с тарелки гроздь винограда. — Будешь?

От своего же винограда я отказываться не стала, отщипнула пару виноградинок.

Так и сидели, жевали, думая о своем... Лично я пыталась понять, что Генрих забыл у меня в палате в больничном крыле. И что он, собственно, в лагере волшебников забыл? О чем и спросила визитера.

— Да я тут бегал неподалеку, — беспечно ответил он, не вдаваясь в подробности. — И... Пс-с-с... — Генрих придвинулся ко мне, воровато оглядываясь по сторонам. — Я знаю, кто тебя сюда определил. — Заговорщицки сказал он, добавив:

— Только тс-с-с, я тебе ничего не говорил.

— Ты мне ничего и не сказал. Пока.

Генрих вернулся в прежнее положение, закидывая в рот одну виноградинку за другой.

Откуда он знает? И что конкретно он знает? Следил за мной? В комнате был? Не мог быть. Там кроме нас никого не было. Иначе Киса бы заметила. У вампиров нюх отличный, а вот у белки...

— А ты хорошо запахи различаешь? — поинтересовалась я, взявшись чистить апельсин.

Визитер замер с виноградинкой, не успев ее подбросить.

— Не жалуюсь, а что?

— Да вот пытаюсь понять, как далеко ты свой нос засунул, — я посмотрела на грызуна, мысленно рассчитывая на последующий поток признаний во всем, что видел и делал. Увы. Орешек мне попался крепкий, хитрый и изворотливый.

Заверив меня в кристальной прозрачности своих намерений он клятвенно признался, что забрел сюда случайно. Отбился от стаи диких лебедей. Он на них домой добирался. Короче, домой не попал, зато попал в лагерь. Меня увидел сегодня днем, когда мое бессознательное тело переносили в эту самую палату. Почему именно я удостоилась личной встречи с белкой? Потому что надо мной было легче всего пошутить. Но потом он шутить передумал, ибо белки подслушиванием не гнушаются. Этот любопытный хорек выведал все и заявился ко мне посреди ночи, надеясь на мою бескорыстную помощь по возвращению блудной белки домой. От моих вопросов про установление личности шутника, определившего меня в палату, он уворачивался и постоянно перескакивал на другую тему, из чего я сделала вывод: либо он не знает кто этот мистер икс, либо не желает говорить.

— Ну, засиделся я с тобой, — Генрих спрыгнул с насиженного места.

— Ты куда?

— Я тут дупло неподалеку облюбовал, пойду обживать, — он махнул мне хвостом и упрыгал за дверь, чтобы через пару секунд заглянуть снова. — Завтра увидимся! — и, махнув лапой, ушел окончательно.

Да... Дела...

Этой ночью мне повезло больше — обошлось без отрубленных голов и кровавых рек. Пустота и ничего более. Мысли о том, кто от меня неосознанно (или осознанно?) хочет избавиться — не покидали. Да, я всерьез озабоченна этим вопросом. Не хочется не разобравшись вешать на кого-то клеймо несостоявшегося убийцы и загружать свой мозг сомнительными подозрениями желания нет... А еще Генрих появился. И в его появлении плюсов намного больше. Он веселый и он белка. А от белки максимум, что может прилететь в лоб, так это орех или яблоко. И то, и другое не так страшно, как нож или очередная "шутка".

— Так, дорогуша, — в комнату без стука вошла лекарь, — пора пить лекарства.

Ну вот, теперь гадость всякую пить... Опять желтая жидкая субстанция с отвратным вкусом, несколько дней подряд. Заставить бы шутников пить эту жижу вместо меня. Вполне хорошая месть.

— Голова не кружится? В глазах не мутнеет? — деловито осведомилась женщина, водружая на тумбочку поднос с несколькими стаканами, наполненными разного цвета лекарствами.

— Нет, — я помотала головой, — все в порядке.

— Там к тебе толпа страждущих справиться о твоем самочувствии рвется, — пробурчала она, подходя к двери. — Пропустить?

Это наверно Киса и все остальные пришли. Проведать хотят.

— Если можно, — ответила я, накидывая на сорочку халат и забираясь с ногами на кровать.

Лекарь хмыкнула, сказала немедленно выпить лекарства и пригрозила зайти проверить через полчаса.

Жижу оставила на потом. Выпью, конечно, но позже... Зачем с самого утра портить себе настроение? Так думала я, пока в палату не вошел посетитель...

— Вы? — только и смогла воскликнуть, выпучив глаза.

Мистер Амори прикрыл дверь, встал на пороге, с прищуром глядя на стаканы с лекарствами.

— Доброго утра, Камински, — нейтрально соблюсти банальные правила вежливости у него получилось идеально. — Как ваше самочувствие?

Его интерес энтузиазма не прибавлял, а вот желание поскорее избавиться от "посетителя" росло в геометрической прогрессии.

— Благодарю за участие, всё хорошо, — ответила я, стараясь скрыть нарастающее в голосе раздражение вкупе с волнением.

— Я вынужден узнать у вас, помните ли вы, что с вами произошло, видели что-то необычное вчера? За день до происшествия? — бесцветно поинтересовался он, встав у изножья кровати.

— Необычное? — скривилась я. — Да, была стайка злобных девочек, желающих заполучить вас в качестве трофея, — я посмотрела в его изумрудные глаза и добавила, — более ничего.

Комендант изогнул левую бровь, перемещая все внимание с окружающей обстановки на меня. Неподдельное удивление, приз за лучшую мужскую роль ему обеспечен. Может, это из-за него я здесь лежу, а он будто бы не знает о том, что его возвели в лик "секс-символа".

— Стайка злобных девочек? — уточнил он.

— Так точно.

Мистер Амори отрывисто кивнул.

— Вы их запомнили? — продолжил свой допрос химик, не спеша покидать мои покои. А надо бы. Не дай богам в окно кто-нибудь из гарпий заглянет. Всё! Ни один лекарь не спасет.

Подавив тяжкий вздох я откинулась на спинку кровати и тоже, в свою очередь, поинтересовалась:

— Мистер Амори, что вы от меня хотите? — химик снова изогнул бровь, я решила внести ясность. — На вас открыли охоту жаждущие выйти замуж и вы, как мужчина прозорливый, не можете этого не замечать.

— А вы? — задал он встречный вопрос.

— Что я?

— Вы жаждите выйти замуж?

— Причем здесь я? — потеряв нить связывающую логику с происходящим, я потрясла головой. — Речь идет скорее о сохранении моего здоровья, и я бы предпочла не пересекаться с вами вне учебных занятий, и если вопросы никак не связаны с проживанием в третьей башне...

— Вы снова не ответили на мой вопрос, — мягко прервал мою речь комендант, не дав договорить мне просьбу покинуть мою палату, во избежание пересудов и ненужных сплетен, которые по лагерю разлетятся в один миг.

Практически черные волосы химика сегодня были стянуты в небрежно собранный хвост. Губы в обрамлении легкой щетины не выражали улыбки или изумления. Ничего не выражали. Как и лицо без каких-либо проявлений эмоций застыло в одном выражении.

— Я не... Я... Почему я должна отвечать на этот вопрос? — я впала в негодование. — Какое отношение он имеет к произошедшему?

Теперь уголок его губ дрогнул в едва заметной улыбке.

— Не вижу поводов для радости, мистер Амори, — нахмурилась я, наблюдая за смягчившимся лицом коменданта.

— Но легко можете найти их для грусти, — не оставил без комментариев мой выпад. — Еще раз: что произошло с вами до того, как все случилось?

Он действительно пытается узнать обстоятельства? Инцидент произошел на территории подконтрольной ему, значит, он прямым образом имеет отношение ко всему, что там творится... Но я бы предпочла восстанавливать хронологию событий с куратором, а не с комендантом, задающим провокационные вопросы.

— А можно мне обсудить это с куратором? — надеюсь, натура его не мягкая и на меня не обидится.