Дорожные работы по наследству

— Меня нельзя казнить, — проникновенно посочувствовал моим желаниям таки отвернувшийся Чейр. — Кто же тебя завтра к брату отведет?

— Ладно, казню послезавтра, — сдвинула я график кар и заткнулась, уставившись на отражение в напольном зеркале.

Безразмерная белая пижамища стремительно меняла конфигурацию и цвет, становясь отдаленно похожей на модельку, как-то виденную мной у девчонок в журнальчике. Его листали на паре по философии, и даже этот тупой глянец казался мне предпочтительнее завываний заикающегося старичка, так что косилась. Короче, в той пижамке мне понравилось почти все, кроме ценника.

Чейр повернулся и присвистнул, оценивая результат. Короткие широкие шортики и топик на бретельках. Черно-красные ткань и кружево. Симпатично и даже, пожалуй, эротично.

— М-да, княгиня, пожалуй, у тебя не будет недостатка в фаворитах, — прокомментировал хвостатый, разглядывая уже не меня, а свой маникюр. Прикидывал, как будет фаворитов расчленять и закапывать, чтобы не отрывали меня от дел государственных?

— Увы, придется обойтись пока без мальчиков по вызову, бюджет не резиновый, — огрызнулась я и, скинув остальные не воплощенные модели на кресло, с разгона упала поверх одеяла. Раскинувшись звездой, издала блаженный стон:

— Кроватка, я люблю тебя!

Проворчав что-то неразборчивое, Чейр мотнул хвостом и вышел из спальни. А я подгребла поближе подушку, зарылась в одеяло и заснула. Архет, кстати, ничуть не мешался, не кололся и жестким не был. Словно вообще из материального стал энергетическим. Ура! Терпеть не могу, когда мешают спать, даже если это крошки в кровати колются, вся извожусь и изворчусь.

Лён надо мной по этому поводу не раз прикалывался. Настоящей принцессой из сказки обзывал и грозился подкинуть под матрац горошину. На деле, конечно, никаких подозрительных предметов не пихал. Даже помогал вытряхивать белье, когда на моей кровати братишка Данька как-то раз сладкую булку слопал и липкими крошками с сахаром засеял весь периметр.

Ни вещих снов, ни красивых кандидатов на пост фаворита мне не снилось. Я видела почему-то только бесконечные сплетения дорог и переходов многих миров, над которыми парила. Парила, почему-то не имея тела и в то же время твердо осознавая, что даже такая бестелесная я имею при себе Архет и могу не только созерцать, а еще и творить те самые дороги, которые вижу под собой, менять уже сотворенные и убирать их, если пожелаю. Причем я не только видела, а еще и четко понимала, какие пути-дороги, переходы-порталы надо убрать, какие продолжить, где сузить, где расширить, где преграды поставить, чтоб только избранные пользоваться могли. Эдакое занимательное сно-конструирование получалось, и я им, черт побери, почему-то от всей души наслаждалась, хотя никогда за собой тяги к подобным играм не знала.

Глава 9. Утро добрым не бывает?

Утро добрым не бывает! Истина вне времени и пространства! Доказательством сего прозвучал отвратительно бодрый голос Чейра, раздавшийся от двери:

— Княгиня Алира, поднимайся, завтрак доставлен. Ты хотела повидать названого брата.

— Хотеть повидать и вскакивать ни свет ни заря — две большие ра-а-а-зницы, — я жалобно зевнула, вцепившись в подушку. — Ты ж вроде вампир, так какого рожна вскакиваешь в такую рань, как какой-нибудь эльф рассветный!

— Княгиня, реш-кери не ночные твари, — весело уколол меня Чейр. — В темноте, порой, хороша бывает охота, но и свет утра несет немало выгод. В первую очередь именно в эту пору никто не ждет удара!

— Чего ты такой довольный, уже что ли поохотился? — я приподняла голову от подушки и приоткрыла глаз. Пока один. Второй открываться ни в какую не желал. Да и первый, отчаянно завидуя второму, тоже хотел закрыться еще часика на два.

— О да, охота была превосходна. Обожаю чужой страх, растекающийся вином и огнем в крови. Живые так уязвимы в сновидениях, где я хозяин, даже самые могучие из героев, — почти промурлыкал хвостатый и облизнулся.

— Хорошо устроился: и спишь, и ешь, и развлекаешься одновременно, — оценила я позицию вампира, поглощающего эманации ужаса жертв, не покидая кресла. Читать ему мораль, обвиняя в садизме, не стала. Толку? Льва ягненком не сделаешь, как ни пытайся. И вообще я удивительно спокойно к заявлению охотника отнеслась, как к сводке погоды. Кажется, после ухода из мира, где росла, у меня что-то в голове перемкнуло. Или Архет постарался? Словом, почему-то убеждать Чейра срочно сесть на диету и никого до заикания и сердечных приступов не пугать, а пугать лишь до мурашек по коже, я не стала. Напротив, чуток просыпаясь, полюбопытствовала: — А у тебя какой радиус действия?

— Что? — переспросил озадаченный охотник.

— Я так понимаю, ты заснул здесь неподалеку, чтобы прошвырнуться по чужим снам и сделать их кошмарами, — постаралась пояснить я суть вопроса. — И насколько близко к тебе должны спать те, кто станет пищей?

— В Киградесе мне подвластны сети, раскинутые сквозь границы пяти-семи миров, — самодовольно осклабился Чейр, снова любуясь своими серебряными когтями. — В иных мирах я могу вести охоту лишь в пределах мира.

— Выгодный у тебя талант, и сыт без отрыва от просмотра сновидений, и выглядишь, как картинка из темной фэнтези, нигде не помялся, не растрепался за ночь, — искренне позавидовала я, прекрасно представляя, на кого, вернее даже на что похожа сама. Как там вчера было: не вещь, а модель вещи из шеро-кри? Так вот, я до встречи с расческой — натуральная модель гигантского чернобыльского одуванчика.

— Княгиня, не печалься, — самодовольно мурлыкнул Чейр, явно наслаждаясь моими словами и собственным охрененным видом, отражающимся в напольном зеркале, — одеяния шеро-кри длительно хранят свежесть и чистоту. Что до волос, то и твои, когда спадет окончательно маска, наведенная мет-а-мофи, будут покорны твоей воле. Ни один волос не выпадет и не запутается случайно.

— Хотелось бы, — мечтательно вздохнула я о восхитительной перспективе. До смерти надоело уже сражаться с собственной шевелюрой.

Кстати, снова о маске. Может, это из-за нее, вернее, из-за ее отсутствия, я вчера не вычесала ни единой волосинки и ни разу себя не дернула так, чтобы взвыть. Только морщилась временами, что уже для меня великое достижение! Глупые попаданцы, мечтающие о мистических силах и богатствах, не знают, не ведают они, какой это кайф — просто расчесать волосы без сильной боли.

Тут я нахмурилась. В голове завертелись кое-какие дополнительные соображения насчет маски. Касались они вовсе не банальной особенности сохранения прически. Сдается мне, мамаша своими прятками наследницы от папаши психику дочурки изрядно исказила, если не поломала напрочь. Потому что совсем иначе я себя ощущать начинаю. Вернее, начала со вчерашнего дня, как Чейр меня отыскал и утащил, не спросив разрешения. И с каждым часом все страньше и страньше становлюсь. Про вкусы охотника и отношение к особенностям диеты уже для себя отметила. Исподволь, не особо заметно, но то, что раньше у меня могло вызвать оторопь и отторжение, сейчас я воспринимала как само собой разумеющееся. Чего дальше ждать? Надеюсь, кровь прямо из горла жертв меня не потянет пить? А? Или предварительно в бокальчик покрасивее нацедить захочу для эстетики процесса? Фу? Фу! Не-е-е! Уф, пока вроде желания нет. На душе немного полегчало. Меняюсь, но планка не упала, и то хлеб! Надеюсь, система Окон Овертона здешнего общества мне ее не сдвинет непоправимо? А то эти нормы они такие плавающие при определенных условиях, что жуть берет. Читала, знаю.

— Я призову тебе горничных? — небрежно уточнил охотник.

— Зачем? — я аж окончательно проснулась от удивления и вынырнула из омута самоанализа. — До ванной дорогу точно найду. Настолько, чтоб заблудиться, топографическим кретинизмом не страдаю, и оденусь тоже сама. Терпеть не могу, когда меня хватают посторонние. Вот если что-то такое напяливать придется, с чем в две руки и с помощью зеркала никак, тогда зубы стисну и снесу. Но все время терпеть рядом с собой каких-то чужих теток — ни за что! — Меня всю аж передернуло.

— Возможно, твое неприятие чужих касаний связано с дремлющей силой, близкой к таланту Гвенда. Реш-кери способны сдерживать свой талант от непроизвольного проявления, но в пору становления он может прорываться помимо воли и желания. Через контакт плоти — самый простой путь, — чуть прищурив глаза цвета темной-темной вишни, прикинул охотник. Я лишь плечами пожала: мне-то откуда знать такое? Логические рассуждения не помогут найти верный ответ. Тут знать и испытывать надо, а не гадать на кофейной гуще.

Чуть склонив на бок голову, Чейр попытался прощупать границы моего психоза:

— А меня ты готова близко терпеть?

Вот тут уже настал мой черед крепко задумываться. Покрутив идею так и эдак, я с удивлением признала:

— Одеваться, конечно, сама буду, но, знаешь, готова. Ты меня не раздражаешь. Каким-то чудом ухитрился пройти фильтр 'свой-чужой' за минимальный срок. Наверное, угроза совместной шинковки сильно сближает. Окончательно слиться в виде фарша нам оказалось не суждено, но так, по отдельности, мне значительно больше нравится.

Чейр на этот мой пассаж расхохотался и, приложив руку к сердцу, простонал тоном опытного соблазнителя:

— Моя княгиня, я покорён!

— Ага, я тебя тоже уже обожаю, особенно хвост! — с зевком поддакнула я, выбираясь-таки из кровати.

— А почему хвост? — заинтересовался подробностями предпочтений охотник, не забывая косить одобрительно на мою классную пижамку. Ладно, смотрит и смотрит, за просмотр денег не берут. Только руки пусть при себе держит. Он, хоть и не раздражает, но смущает.

— Хвост, потому что бзик у меня такой, то есть фетиш. Мужские прически из белых длинных волос. Я даже в играх всегда себе таких персов конструировала. И вообще, Элрик из Мельнибонэ со своим мечом Повелителем Бурь был одним из моих детских кумиров. В старом шкафу на даче книжку откопала и залипла на картинку.

— Не слышал о таком. Эльф? — пренебрежительно фыркнул Чейр. Охотник явно не испытывал к расе остроухих союзников особого уважения.

— Элрик-то? — на секунду-другую я призадумалась, приостанавливая путешествие до ванной. — Вроде нет, автор на расе не акцентировал внимание. Альбинос, потомок древней расы колдунов с дурными замашками, носитель меча, пожирающего души.

— Хороший кумир, в духе реш-кери, — одобрил охотник, снова возвращаясь в кресло и являя собой образец вежливого ожидания. Даже галантно успел предупредить: — Коль ты отказалась от горничных, я распоряжусь, чтобы завтрак подали в покои.

— Вау, меня еще и накормят прямо тут! Не только покушения с расчлененкой, но и еда! Полный пансион, однако! — восхитилась я и отправилась просыпаться под струями теплой воды. На прохладную силы воли никогда не хватало. Закалка — это не мое!

Когда я пришла к накрытому в покоях столу и увидела меню, то поняла — некоторые продуктовые гадости имеют универсальное значения и масштаб их распространения не ограничивается старушкой Землей. На столе стояла красивая фарфоровая, вся такая изысканно-полупрозрачная кружка с кипяченым молоком! Буэ! Там даже пенка, большая, жирная желтая пенка плавала с краю.

— Одно из двух: или меня желают травануть, или мы с реш-кери находимся на разных гастрономических полюсах! — зашипела я, отшатываясь от стола.

— Хм, — Чейр, заинтригованный моей реакцией, сунулся к столу. — Ты так не любишь кашу?

— Каша — это необходимое зло во имя здоровья желудка. Но молоко с пенками — это вообще за гранью добра и зла! — взвыла я, отодвигая мерзость на самый дальний край стола. Искушение открыть окно и вылить было велико, но от вандализма удержалась. Я еще не настолько ненавижу своих подданных! Они мне пока ничего не сделали. Вдруг попаду по закону Мерфи?

— Ты тоже не любишь? — довольно уточнил Чейр.

— Не-на-ви-жу! — по слогам отчеканила я и вынужденно подпихнула к себе тарелку с кашей. Вот что толку быть вампиром, если меню привлекательнее не становится?! Где, спрашивается, справедливость?

— Тогда пей вайс, — посоветовал охотник, присел рядом и даже поухаживал. Налил из пузатого кувшина темно-красного напитка, протянул с вежливым наклоном головы. В нос ударил знакомый аромат кофе с нотками корицы.

Я взяла темный бокал. Да-а-а, как кофе пахла эта странная, красная, будто каркаде, жидкость. Осторожно омочила кончик языка. И замерла, оценивая впечатления. На вкус это не был кофе, это был кофе с корицей, сахаром, но без привычной кислинки и горечи.

— Ого! — я с наслаждением сделала несколько глотков, чувствуя, как по венам растекается тепло и искорки энергии. — У меня появился любимый напиток! С ним даже кашу можно схомячить, не напрягаясь!

Налив себе вайса в другой бокал, Чейр довольно кивнул. Кажется, у нас будет собственный маленький клуб ненавистников кипяченого молока и любителей вайса по совместительству.

А каша... Эх, это зло нужное. На вкус, хоть и бледно-зеленого цвета, натуральная чуть подслащенная овсянка. Так что можно зажмурить один глаз и есть под девизом 'зато очень полезно для организма'.

И я ела. Глядя на мое мужественное сражение, даже Чейр присоединился к поглощению завтрака. Мы мирно делили трапезу, пока не пришел дядя Ивер.

Нет, он вовсе не заставил нас подавиться. Даже пожелал доброго утра. По реш-кери это звучало интересно: яркого восхода, светлого полдня и закатного пожара. То есть, как я поняла, отличного дня в комплексе, от восхода до самого заката. Поздоровавшись, Ивер чуть смущенно кашлянув, сказал:

— Алира, я хотел попросить тебя не снимать с себя Архет по крайней мере еще несколько дней. Артефакт, пока подстраивается под нового носителя, не должен с ним разлучаться надолго.

— Даже если бы хотела, не сняла бы, дядя Ивер. Он не снимается в принципе, вне зависимости от моих попыток. Вчера перед ванной пробовала, — растерянно пожала я плечами, припоминая свои вчерашние эксперименты с раздеванием.

— Хм, — почему-то смутился от моих слов некромант. Эдак машинально подцепил на краю стола кружку с кипяченым молоком и выдул его залпом с явным удовольствием.

— Глянь, Чейр, теперь мы точно знаем, у кого самая вредная работа. У дяди Ивера! Молоко за вредность не только выдается, а еще и пьется с удовольствием! — выпалила я, пораженная тем, что эту жидкость можно не только пить без рвотных позывов, а еще и наслаждаться процессом поглощения.

— Как ты меня назвала? — вот теперь некромант совсем растерялся.

— Дядя Ивер, — снова повторила я. — Извини, я пока здешних этикетных обращений не знаю, вот и ляпаю. Обидела?

— Н-нет, — качнул головой мужчина. — Просто странно слышать. Я последний в роду и давно уже никто не обращался ко мне как к родственнику. Хотя да, по линии Гвенда у нас есть общие корни.

— Ты же хранитель, то есть вроде как практически регент, пусть и без близкого кровного родства, но дела-то Киградеса, а значит мои, везешь на своем горбу и за замок Нейссар тоже отвечаешь. Вот и легло на язык, — я развела руками.

— К мужчинам обращаются — креш, к женщинам — криш, добавляя имя. Если говоришь с тем, кто несравнимо выше тебя, то прибавляешь приставку ри, если неизмеримо ниже — ро, — небрежно проинструктировал меня Чейр, поигрывая почти пустым бокам с вайсом. — Но эти правила лишь для официальных приемов. Обычно имени и должности бывает достаточно. Скажем, хранитель Ивер, охотник Чейр.