— Какой занимательный документ... — задумчиво протянул я, пытаясь понять интерес дедка и глубину разверзшейся передо мной жопы. — Боюсь, сие начертание разобрать будет довольно затруднительно, но все усилия несомненно окупятся сторицей, ибо сложно даже вообразить, что бы имело большее отношение к моему случаю.

Судя по едва заметной удовлетворённой улыбке дедка — он услышал именно то, что хотел. Ну что ж, на всякую хитрую жопу найдутся подходящие приключения... главное, чтобы это не оказалась моя хитрая жопа.

И всё же в бытии железякой несомненно имелись и свои плюсы: да, чтение старшего письма доставляло ровно такой же дискомфорт, как и живому человеку, однако этим всё и ограничивалось, никакой противоестественной усталости или там крови из глаз, как некоторые рассказывали (хвастались, наверное). Книжица же на поверку оказалась для меня почти бесполезной, вопреки первому впечатлению, ибо описывала именно то, что и было указано в названии: как опознать подходящего человека (точнее, оценить степень подходящести) и правильно подготовить его к превращению в демона, и мой предшественник был практически идеальным примером, от великолепных исходных данных (высокий энергетический потенциал, слабые воля, интеллект и инициатива) до процесса обработки (изнурительные тренировки "не в ту сторону", эмоциональное давление "ты должен, постарайся и сможешь", совершенно недостаточное питание даже на фоне других "москитов" и прочие "мелочи"). Единственным проколом ныне дохлого демона-"мастера" стала внезапная смерть Лю. Есть у меня такое неприятное подозрение, что наша связь была не совсем односторонней, и я на пацана как-то влиял, вроде как поддерживая, что и заставило демона слегка перегнуть палку под конец, банально уморив пацана голодом. Впрочем, "о мёртвых или хорошо, или ничего. Демон мёртв — хорошо!", как сказали бы в Годвилле.

Иероглифическое письмо при всех своих недостатках обладает существенным плюсом: очень высокая плотность информации. Так что в тоненькой, буквально на два десятка страниц, книжице информации оказалось весьма много. Тем более, что в отличие от "Заметок" неизвестный автор воды не лил вот совсем, а наоборот, старался всё изложить максимально компактно и чётко. Словом, я теперь умею вербовать в младшие демоны. В теории. Не то чтобы я этого хотел.

Убив на книжицу весь вечер и таки завоевав расположение библиотекаря, я договорился о завтрашнем визите после очередного слаживания в новой группе — разве что оное закончится излишне поздно или мне после него понадобится существенно продолжительный ремонт.

По дороге в собственное личное "стойло" я заглянул в Кузню к Салиму, который не только не собирался ко сну, а, похоже, прямо-таки специально меня ждал.

— Здравствуйте, уважаемый Салим! — поприветствовал я старика. Всё же его сходство с библиотекарем и тем таинственным грузчиком меня неизменно поражало.

— Здравствуй-здравствуй, Лю! — откровенно обрадовался мне мастер. — Тебя-то я и жду! Эти старые мозги ещё не совсем заросли паутиной и кое-что помнят! — он гордо постучал указательным пальцем по своему лбу, и сменил тон на очень-очень серьёзный. — Прадед мой, чтобы ему в посмертии было тепло и пьяно, рассказывал мне и про демонические ранения тоже, хоть и совсем-совсем мало, да и я тогда был совсем-совсем мальцом.

Я согласно покивал. Не каждому удаётся дожить до правнуков, и даже кому удаётся — всё равно оставляют их ещё довольно молодыми... Хотя-а-а... Вроде бы, в этом мире вполне нормально вступать в брак очень рано по меркам моего прежнего мира, и сразу же заводить детей... Ну то есть, на момент моего переноса оттуда считалось вполне нормальным завести первого ребёнка лет в тридцать, а то и в тридцать пять, мол, для себя пожить, заработать ребёнку на "нормальное" детство, а здесь-то нравы больше похожие на те, что у нас были лет сто тому назад: твоя пенсия — это твои дети, чем больше детей — тем спокойнее старость, так что с детьми лучше не медлить и не скромничать. Друзья мои тоже рано детей завели, едва институт закончили, но у них резон другой был: во-первых, пока молодые — больше сил, проще справиться, во-вторых, легче будет с детьми найти общий язык (хотя, по-моему, это вот ну вообще не про возраст), ну и в-третьих — не жили богато, нечего и начинать, в смысле, студенту вполне привычно на макаронах да гречке перебиваться с халтуры на подработку, и появление детей мало что меняет в финансовом плане, в отличие от человека средних лет, уже привыкшего и в Турцию что ни год летать, и машину менять каждые два-три года, и вообще мало в чём себе отказывать в пределах разумного.

Словом, в сорок увидеть внуков, а в шестьдесят правнуков — должно здесь быть делом совершенно обыденным, а дожить до шестидесяти... Да в общем-то, тоже ни разу не чудо, как говорят воспоминания Лю. Детская смертность — да, повыше, чем привычная мне, но и не такая высокая, как в прежнем мире в школе на уроках истории рассказывали про позапрошлый век, когда детям лет до трёх даже имени нормального не давали — мол, чтобы не привязываться, а то сдохнет ещё, плачь потом по нему. А вот ежели до трёх лет не помер — уже появляются приличные шансы, что и до взрослой жизни доживёт.

Все эти рассуждения промелькнули в моей голове, пока я за мастером аккуратненько, чтобы ничего не сломать по дороге, просачивался внутрь Кузни.

— И что же поведал вам ваш достойный предок? — вежливо поинтересовался я, уловив некоторую паузу в разговоре.

— Демоны — твари гнусные, — начал Салим со вздохом с самоочевидного, и продолжил уже интересным: — А потому всё, что с ними связано, не то, чем кажется!

И совершенно неожиданно сыпанул в меня каким-то порошком из ковша на пару литров, который он взял с ближайшего верстака. С лёгким шипением порошок осыпал меня почти всего, местами прилипая и вызывая лёгкий зуд, особенно густо — в районе шрама. Я внимательно прислушался к своим ощущениям и повернулся к мастеру спиной.

— Не сочтите за неуважение, мастер Салим, мне всего лишь кажется, что и спину было бы неплохо обработать тоже.

Очень тихий и несомненно облегчённый вздох я услышал совершенно отчётливо. За вздохом последовала очередная порция... что бы это ни было. Зуд в передней проекции уже практически сошёл на нет, ну, кроме шрама, но это отдельная история. Спина, похоже, оказалась вполне чистой, на что бы этот порошок ни реагировал. Я вновь повернулся к мастеру лицом.

— Не соблаговолите объяснить подробнее, мастер Салим? Сами понимаете, я — лицо самое что ни на есть заинтересованное.

Мастер выглядел весьма недовольным, но вполне спокойным.

— По моим расчётам, скверна должна была уже съесть тебя на три четверти, не меньше! А ты практически чист! Интересно!

Вспомнив последний разговор с Лю и Грифоном, я опять как бы отслоился — только на этот раз наоборот, от реальности, чтобы коснуться... чем бы ни было то странное место. На этот раз оно не было идеально ровной плоскостью. Изломы, извивы, дыры, наслоения — всё это выглядело крайне неприятно, но после многомерного фрактала, пропитывающего моё тело, "жалкое двумерное" безобразие особого впечатления не производило. Но порядок тут навести придётся, это я понимал со всей отчётливостью, и прилипшие в реальности крупинки "песка" в этом могли помочь... а могли и помешать — это смотря как ими пользоваться. Инструменты — они вообще такие, надо хорошо знать и понимать, за какой конец хвататься и как правильно бить... и, особенно, куда.

Но об этом я подумаю потом, без посторонних.

— Скажите, достопочтенный мастер Салим, а кем вам приходятся уважаемый Вэнь, что здесь крановщиком служит, и многоуважаемый библиотекарь, не знаю его имени?

Мой неожиданный вопрос заставил кузнеца споткнуться на ровном месте.

— А с чего ты взял, будто эти достойные люди могут быть в родстве со мной? — наконец спросил он.

— Они выглядят как ваши братья-близнецы, да и манера общения в чём-то сходная, — честно ответил я, с интересом наблюдая за реакцией Салима, явно выбитого из колеи.

Впрочем, выбило его буквально на пару секунд, потом он собрался, вздохнул, отошёл к стойке с инструментами и вернулся с тремя кувалдами, которые и положил передо мной на верстак: две были одинаковые тяжёлые и ещё одна чуть полегче с рукоятью подлиннее. Пока я пытался понять, что он имеет в виду, мастер взгромоздился на верстак сам и накрыл мои глаза ладонью. Неожиданно, мой обзор это почти не испортило, а вот кувалды на столе неожиданно изменились: та, что была полегче, неожиданно оказалась точной копией той, что по центру, а вот третья теперь стала заметно тяжелее тех двух.

— Понял? — спросил кузнец, убирая руку.

— Восприятие Доспеха очень сильно отличается от человеческого... — задумчиво протянул я. — Это и за время обычного слияния заметно, а я в Доспехе уже скоро две недели как, и слияние у меня куда как глубже.

Отличная отмазка, ей и буду пользоваться! А в голове буду крепко держать самим же многоуважаемым мастером Салимом и сказанное: всё, что связано с демонами — не то, чем кажется.

* * *

А перед сном я решил ещё раз помедитировать, только немного иначе. Погрузившись как можно глубже и внимательно разглядывая многомерные, многоцветные и многозвучные узоры моих фракталов, я очень-очень осторожно, прямо-таки нежно, совместил эту картинку с той самой плоскостью... И это оказалось правильным решением. Если глядя на один лишь фрактал я видел только два различающихся участка — небольшой шрам и всё остальное, а при взгляде на плоскость видел только хаос и искажения, то их совмещение картину буквально выворачивало наизнанку, и я сильно-пресильно порадовался, что ограничился одной-единственной активной медитацией. Вот это вот "пробивание" участка фрактала, как бы прилегающего к шраму, который показался мне "неправильным" — это совсем не то, что нужно было делать. Фрактал, собака коварная, он ведь самоподобен, и пытаться силой "поправить" участок, который только выглядит отличающимся — ну как пытаться заменить правую руку на левую просто потому, что слева-то рука другая! То же самое было и для того воображаемого пространства, где я общался с Грифоном и Лю: если бы я просто попытался обратно расправить его в плоскость — результат был бы столь же ошибочным. Демоны и коварство, да.

Зато при совмещении этих двух картинок я увидел и ещё кое-что: едва видимым фоном для них обеих были те самые каналы, которые я весьма небезуспешно прочищал ещё в живом теле моего предшественника. И вот этот вот фрактал, и вот эта вот плоскость — они оба опирались на эти, некогда выправленные мной каналы, и теперь, искажённые под воздействием демонического оружия, искривили и эти каналы. И вот как раз за эти каналы, оригинальную, правильную форму которых я помнил очень хорошо, я и взялся. Ну то есть попытался. Нащупать ядро энергетических каналов тела, давным-давно уже превращённого в энергию, которая в свою очередь была крайне вольно влита в энергетическую систему Доспеха, к тому же, тогда ещё обладавшего собственным вполне разумным духом... в общем, задача была непростой, но мне не занимать ни терпения, ни упорства — спасибо слившимся со мной Грифону и Лю, помогающим даже оттуда... где бы они сейчас ни были.

Поиск контакта с собственным ядром занял почти час. Ещё примерно столько же ушло на то, чтобы научиться это ядро напитывать своей волей (ибо энергию в энергию лить немножко бесполезно) и контролировать. И первая же попытка протолкнуть волну моей воли по бывшим энергетическим каналам буквально вышибла меня из медитации — просто отдачей и сопротивлением накопившихся... поломок. Но даже так, не рискуя немедленно повторить этот опыт, я видел несомненно положительный его результат, пусть и весьма скромный. Собственно, с первыми шагами часто так — даются трудно, зато сразу видно. Бывает, конечно, и наоборот, помню-помню прошлую жизнь и те же самые иностранные языки, на которых я научился балакать отнюдь не мгновенно.

С этими мыслями я и отошёл ко сну, и снилось мне странное. Многочисленные битвы, судя по всему — в части из них участвовал на Грифоне тот самый Рю Шестипалый (непонятно, почему так прозванный, руки у него были самые обычные), но другие однозначно были совершенно посторонними. Ещё были какие-то непонятные места, где ни я, ни Лю, ни Рю, ни Грифон никогда не были и даже о них не слышали. Хотя-а-а... если вспоминать некоторые игры и книги из моего прежнего мира — какие-то совпадения вроде бы просматриваются. Видимо, "бывают и просто сны", ладно.

На следующее утро тренировку я начал с медитации — в основном чтобы проверить свои подозрения про изменения. Проверил, подтвердил. Выполнил несколько разминочных комплексов для пилотов лёгких москитов, проверил ещё раз и снова подтвердил. Выполнил несколько силовых комплексов для пилотов тяжёлых Доспехов и снова проверил, и снова подтвердил. Напрашивается логический вывод, что я — железное чудовище, в смысле, да, железный, но при этом всё равно живой... где-то, как-то, до некоторой степени. Как будто мало мне этой мороки с демонами... впрочем, весьма вероятно, что это материи связанные. Попытка активной медитации закончилась так же, как и вчера — меня из медитации вышибло и ещё несколько минут преследовали фантомные боли в самых неожиданных местах, зато и фрактальный узор, и воображаемая плоскость, и мои почти исчезнувшие энергоканалы ещё чуть-чуть изменились... Остаётся только надеяться, что к лучшему, но, разумеется, никаких гарантий нет.

* * *

— Новенький? Что такое смешанное звено знаешь? — начал с вопроса новый командир.

— Так точно! Смешанным называется звено из Доспехов всех трёх базовых весов, в котором ни один вес не преобладает безраздельно. То есть, один тяжёлый, два средних и два лёгких или два тяжёлых, один средний и два лёгких или два тяжёлых, два средних и один лёгкий. Отдельно следует отметить императорское звено, ныне называемое имперским или просто широким, состоящее из шести Доспехов, по два каждого веса, строго лёгкой и тяжёлой субкатегорий в каждом весе, в отличие от обычного, где субкатегории могут быть любые. Императорское звено допускает деление на два коротких звена, тяжёлое и лёгкое, из трёх Доспехов разного веса каждое, соответственно, тяжёлой и лёгкой субкатегорий. В современных учебниках упомянутая строгость часто упоминается как архаичная и считается необязательной, отсюда и переименование в широкое звено, — мой ответ несколько отличался от того, чему учили Лю, но в этом вопросе я предпочёл довериться памяти Грифона.

Командир посмотрел на меня очень внимательно. Он даже остановился посреди шага, чтобы подчеркнуть, насколько внимательно он на меня смотрит.

— Это ты откуда такой начитанный взялся? — спросил он меня, не скрывая удивления, вот только я не понял — одобрял он мою осведомлённость или нет.

— Этот Ляуи застрял в Доспехе и в результате слияния приобрёл некоторые воспоминания духа Доспеха, — он, похоже, не понял, и я пояснил: — этому Доспеху тысяча лет... тысяча двадцать три. Этот Доспех экипирован нестандартным вооружением и именно по этой причине я был направлен в смешанное звено.