| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Получишь то же самое и, причём вдвойне!».
В советской прессе уровнем ниже — республиканских, областных и районных газетах, в фабрично-заводских многотиражках и в «боевых листках» началась демонизация уже германской военщины.
Тут свидетелей, конечно, поменьше…
Но кое-что товарищам чекистам удалось добыть!
Например, печатались дневники рядового Герхард M из Фленсбурга, во время польской компании служившего в 26-м пехотном полку 30-й пехотной дивизии Вермахта:
«Горящие дома, плачущие женщины, верещащие дети. Картина безнадежности. Скоро горящие здания тянулись за нами по всему пути, из огня доносились крики тех, кто прятался внутри и не мог спастись, Скот мычал от страха, собака выла, пока не сгорела, но страшнее всего становилось от крика людей. Это было жестоко, но поляки сами не хотели по-хорошему…».
Расправы над мирным польским населением:
«Женщина с тремя детьми вышла из автобуса, доставившего пленников на место казни и прошла 30 метров до противотанкового рва. Ей пришлось спускаться в него, держа на руках самого маленького. Потом она протянула руки за другим ребенком, а один эсэсовец поднял оставшегося мальчика и передал ей. Потом женщина заставила детей лечь на живот рядом с ней… Раздались выстрелы…
Некоторые из зрителей подошли слишком близко ко рву и их форму забрызгали полетевшие оттуда плоть, мозги и песок. Многие наши солдаты и офицеры отправляли фотопленки домой для проявки и печати снимков…
…Офицеры полка из Баден-Вюртемберга тотчас устроили попойку, на которую силком пригнали несколько десятков девушек, заставили раздеться догола и в таком виде петь и плясать. Многие из несчастных женщин были изнасилованы, а потом выведены во внутренний двор и застрелены.
…Солдаты обнаружили примерно восемьдесят-девяносто детей на втором этаже дома, лежавших и сидевших на полу в собственных фекалиях. Взбудораженные солдаты обратились к военным капелланам за помощью. Выяснив, что родители уже казнены эсэсовцами, подполковник Гельмут Гроскурт с раздражением сказал командующему 6-й армии фельдмаршалу фон Рейхенау, что было бы гуманнее убить детей одновременно с родителями и, по приказу последнего — через два дня солдаты перестреляли детей».
Но особенно подробно и даже со смакованием, рассказывалось в «боевых листках» об жестоком обращении с военнопленными:
«…Поручили охранять большой лагерь военнопленных, разбитый на территории одной из городских мануфактур, которую окружили заграждениями из колючей проволоки и установили по перисетру наблюдательные вышки с пулеметами Ежедневно прибывали тысячи военнопленных. Из-за скопления военнопленных на текстильных фабриках, где ютились уже 10 тысяч человек, скоро возникла острая нехватка продовольствия, а от голода и тесноты среди солдат начались брожения. Каждый день умирало по двадцать пять человек и нередко происходили случаи каннибализма среди военнопленных…».
Считаю, что после такого, желающих сдаваться в плен «цивилизованным европейцам» будет на порядок поменьше.
Рассказывали советские газеты «второго и третьего уровня» и, об «новом порядке», установленном в оккупированной Польше:
«Через десять дней после захвата Варшавы, экономическая инспекция «Юг» издала запрет на подвоз продовольствия в польскую столицу. Эксперты подсчитали, что запасы продуктов в городе истощатся именно к этой дате. Составлявшее в предвоенный период 850 000 человек население уже сократилось вдвое из-за воинского призыва в армию и учиненной сразу же резни евреев. Полицейские устроили блокпосты на дорогах и у мостов, останавливали машины, телеги и пешеходов, отбирали еду и воспрещали крестьянам доступ в город. Тем из жителей Варшавы, кто сумел пробиться в голову очереди у той или иной пекарни, везло — они получали просяной хлеб. Окрещенный одними «кирпичом» за сходство с глиной, а другими — «наждачкой» за желтоватый цвет, такой хлеб разваливался и крошился, он плохо переваривался из-за добавленного в тесто ячменя, муки каштанов и волчьих бобов. И качество продолжало снижаться. В ноябре город словно бы вымирал на протяжении дня, только отдельные немцы и полицейские появлялись на улицах да неподвижно сидели нищие с ампутированными или распухшими конечностями.
Польская учительница нацарапала в дневнике в День рождественских подарков 1941 году:
«Германцы празднуют. Ходят сытые и гладкие, у всех горят огни на рождественских елках. Но мы бродим как тени, голод полный. Люди добывают еду крохами, варят жидкий суп, который едят без хлеба, потому что хлеб дается дважды в неделю, 200 граммов. И такое питание — еще очень хороший вариант. Те, у кого есть что обменять, меняют в деревне, у кого нет — пухнут с голоду, уже умирают. У многих людей тиф»…»12.
Опять же, после такой идеологической обработки, желающих встречать оккупантов цветами и хлебом с солью, заметно поубавится.
Главное, что?
Рисунок 6. Российский пропагандистский плакат времён Русско-японской войны.
Со времён «афишек» графа Растопчина, в нашей традиции принято изображать противника не просто слабым — которого даже баба по десятку вилами переколет… Но и смешным. Вспомним излишне оптимистические пропагандистские плакаты времён Русско-японской войны, или Первой мировой с казаком Козьмой Крючковым — вертевшим на своём копие германцев да австрияков, по дюжине враз…
Да и советских «шедевров» времён Великой Отечественной было полно, изображающих фашистов кривоногими недомерками в рогатых касках.
В результате, что?
В первом же бою, при первой же встрече не с рисованным — а с реальным противником, наш солдат испытывал настоящий культурологический шок. Видя что «чёрт намного страшнее, чем его малюют», боец — особенно молодой и неопытный, чувствовал себя обманутым и переставал верить — как отечественной пропаганде, так и своим командирам. Конечно, это никак не могло укреплять волю к сопротивлению… Напротив, наш солдат впадал в отчаяние и чего греха таить — нередко совершал поступки, далёкие от понятия «героизм».
Рисунок 7. Японский пропагандистский плакат времён Русско-японской войны.
Я же сразу и навсегда хочу вбить в головы красноармейцев и особенно командиров образ сильного, коварного и крайне жестокого врага — к войне с которым надо относиться серьёзно и готовиться заранее…
Уверен, такой подход несравнимо эффективнее, чем трескотня типа:
«Мы войны не хотим, но себя защитим,
Оборону крепим мы недаром,
И на вражьей земле мы врага разгромим
Малой кровью, могучим ударом!».
Анти— финская же пропагандистская компания начнётся позже.
Весной в Выборге как бы случайно найдут останки жертв националистического террора. «Следственный комитет (СК) при Президиуме Верховного Совета СССР» во главе с Львом Шейниным начнёт расследование и после короткой — но мощной пропагандисткой компании, начнётся «маленькая, но победоносная» Советско-финская «продолженная» война.
По крайней мере, мной так задумано.
* * *
За время моей болезни, в советских газетах писали не только про зверства польской и германской военщины…
Было кое-что и гораздо интересней!
Председатель «Историко-литературного объединения старых большевиков» и «Совет ветеранов при ЦК ВКП(б)» — Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, в своём труде «Империализм как первая стадия социализма», заявил что…
«Сталинизм» ничего общего с «марксизмом» не имеет!
Вообще то, имеет, но сходен только сам принцип научного подхода к общественным наукам.
И даже «ленинизм» при всём к нему уважении, выглядит перед ним — как давно устаревшая эволюционная теория Ламарка, перед современным учением Дарвина.
Вот характерная цитата из статьи этого одного из основателей партии большевиков и мало того — второго человека у руля Страны Советов после Ленина, первые годы своего существования:
«…«Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, а обретет он весь мир» — писали Карл Маркс и Фридрих Энгельс в своём «Манифест Коммунистической Партии». Но разве не доказала прошедшая Империалистическая война, что у пролетария есть Отечество, которое он будет защищать не щадя жизни? Или армии Германии, Британии, Франции и прочих — состояли из одних помещиков и капиталистов?».
Владимир Бонч-Бруевич, как чёрным по белому доказал, что чистый капитализм остался лишь в недоразвитых странах, да в головах упоротых ортодоксов из «Университета марксизма-ленинизма» (УМЛ):
«Что было во времена, когда Маркс и Энгельс писали свой «Капитал»?
Мануфактура, затем — фабрика — это просто той или иной величины сарай, где взятые прямо с улицы люмпены, разбив технологический процесс на простейшие операции — производят какой-то нехитрый товар. Капиталист же, сам или с ограниченным числом помощников нанимает, увольняет, покупает сырьё, продаёт товар и отчуждает добавочную собственность…
Что мы видим?
Прямой контроль капиталиста над производством.
Как стало уже в конце XIX века?
Акционерные общества открытого типа с тысячами вкладчиков и миллиардными оборотами, гигантские корпорации — протянувшие свои «щупальца» на несколько континентов… Напичканные современным оборудованием, огромные корпуса заводов, выпускающие сложнейшую продукцию. И самое главное: вместо согласных трудиться за копейки десятков или даже сотен люмпенов — тысячи высококвалифицированных рабочих, каждый из которых знает свою цену.
Капиталист, при всем желании управиться с этим сам лично не может!
Поэтому его место занято иерархической пирамидой управленцев, которые не владеют предприятием, но от имени группы акционеров всем распоряжаются. Причем сами владельцы капитала, зачастую и понятия не имеет, как именно они распоряжаются и что вообще происходит. Возможности у этого «общественного капиталиста» контролировать, по сути вообще нет.
Опять же…
Влияние государства на капитализм, заключается исключительно в том, что первое лишь «стрижёт» их прямыми и косвенными поборами, практически не участвуя в становлении капиталистических предприятий и их развитие.
Это дело рук самого капиталиста!
При социализме же, государство тем или иным образом участвует не только в управлении предприятиями…
Оно создаёт целые отрасли промышлености!».
А разве он не прав?
Вспомнить хотя бы «Атомный проект» в Штатах:
Где там виден капиталист? В каком месте?
А вот как, к примеру, по словам Бонч-Бруевича — возникла и развивалась радиоэлектронная промышленность в Социалистических Штатах Америки:
«Сразу же после вступления в 1917 году в войну, военное руководство этой страны, немедленно организовало особый «Радиодивизион управления начальника связи армии США», с привлечением в него ведущих специалистов в этой области, как своих — так и, из Англии и Франции.
Спустя год, радиодивизион, получивший новое наименование — "Army Radio Buildings", был преобразован в ведущее научно-техническое учреждение США. В нём, над задачей разработки и усовершенствования радиоаппаратуры для войск, трудилось несколько сот офицеров и мобилизованных гражданских инженеров. Кроме того, в интересах "Army Radio Buildings", конструкторскими работами в области радиотехники занимались научные лаборатории американских, английских и французских радиотехнических компаний.
Для "Army Radio Buildings", вблизи Нью-Йорка был воздвигнут целый научно-исследовательский радиотехнический комплекс, в который входили музей радиоаппаратуры, лаборатория радиопеленгования, испытательная и измерительная лаборатория, радио-авиа-мастерская и аэродром с двумя десятками самолетов.
В результате, менее чем за полгода исследований, уже были даны заказы ведущим радиотехническим фирмам на производство радиостанций с незатухающими колебаниями. А ещё через шесть месяцев, американская промышленность наладила выпуск радиоламп с практически нулевого уровня — до 1 миллиона штук в год!
Подводя итоги же, скажу: спустя всего полтора года, в массовое производство были пущены радиотелефонные станции трех типов, самолётные и танковые радиостанции, радиокомпасные станции и многое другое радиотехническое имущество для вооружённых сил…».
Вот это я понимаю — государственный подход!
Вот именно так зародилась и, с этого момента начала развиваться, американская радиопромышленность — доминирующая в мире всё двадцатое столетие.
А то все наперебой талдычат — «рынок, рынок»… «Частная инициатива»… Представляю, что было бы с Америкой — рули ею экономикой такие типы как «наш» рыжий Чубайс, Явлинский, Немцов, да прочие «гайдарчики».
Бонч-Бруевич утверждает, что окончательно победа социализма в развитых странах произошла в годы Империалистической, которую он назвал «Первой социалистической войной», а законодательно оформилась во время «Великой депрессии».
Ну недаром президента США Франклина Рузвельта, который вопреки предшественнику — утверждающему что «рынок отрегулирует всё», взял за глотку американских капиталистов и даже конфисковал золото — за глаза называли «красным» и «коммунистом» и, даже утверждали — что он «хуже Сталина». А в созданной им «Временной чрезвычайной администрации по оказанию помощи семьям безработных», кто-то видел аналог советской ВЧК.
Автор сенсационной статьи, утверждает, что социалистические государства могут существовать только в виде империй, иначе они становятся…
Частью других социалистических империй!
Что на данный момент, в мире существует три мощные социалистические империи: Соединённые Штаты Америки, Союз Советских Социалистических Республик и Великогерманская империя (Großdeutsches Reich) — как официально называлась Германия при Гитлере.
Что это — разные типы социализма: корпоративный, государственный и националистической и, существующий между ними антагонизм — обязательно приведёт к новому переделу мира.
Впрочем, он уже начался 1 сентября 1939-го года…
К моему удивлению, такой постулат полностью совпадал с Резуновским, хоть я даже не упоминал это имя «посвящённым» тем более про его «ледокольные» опусы:
«Любая из этих трёх социалистических империй — должна или распространиться на весь мир, или распасться и так или иначе — быть поглащённой победителем.
Главное же отличие капитализма от социализма:
«Капиталист-владелец в упор не видит и не понимает социальных задач, ибо берёт людей с улицы и туда же их выбрасывает в случае ненадобности. Отсюда и все его неприятности — начиная от забастовок и вплоть до революции.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
