Крылья победы

Прапорщик Ходаков послушно развернул машину в указанном направлении. Не зря, как оказалось. Эссен, через несколько минут увидел, то, о чём было необходимо информировать командующего эскадрой. И 'Кречет' немедленно стал слать свои точки-тире 'Алмазу', а тот уже флагами доложил на 'Суворов': 'В двадцати милях южнее семь отрядов японских больших миноносцев. Тридцать вымпелов.'.

Ещё в десяти милях к югу русский гидроплан обнаружил и подходящую Третью эскадру японского флота: крейсера 'Итсукусима', 'Мацусима' и 'Хасидате' под началом вице-адмирала Катаока, а так же, 'Суму', 'Чийоду' и 'Идзуми', которые вёл контр-адмирал Того Масамити, племянник уже покойного командующего Объединённым флотом.

Когда Рожественский получил информацию о подходящих с южного направления японцах, он задумался. Но времени на раздумья не было — вот-вот должно было начаться сражение с главными силами противника.

— Передайте приказ крейсерам Энквиста: 'Атаковать вражеские крейсера в южном направлении.'

С 'Суворова', чтобы привлечь внимание, рявкнула малокалиберная пушка, и флажные сигналы отправили русские крейсера в бой.

* * *

Драка формально была равной: шесть на шесть. Но это только формально. У шести русских крейсеров било на борт двадцать три шестидюймовых орудия, а японцы могли ответить только четырьмя аналогичного калибра. Правда, на крейсерах типа 'Мацусима' имелось три пушки почти тринадцатидюймового калибра, но история показала, что ни один снаряд из этих монстров за все войны ни разу не попал в корабль противника — слишком лёгкой и неустойчивой платформой для таких гигантских артсистем оказались эти крейсера.

Но дело даже не в этом: Пятый и Шестой отряды Объединённого флота догоняли основные силы в двух кильватерах, параллельно. И когда они увидели колонну русских крейсеров, идущих навстречу, когда 'Олег' повёл за собой остальных правее курса Шестого боевого отряда, у Того-младшего образовалась серьёзная проблема: протащить свои три лёгких крейсера через огонь шести русских, более сильных, и надеяться, что в такой ситуации процент попаданий минимален, или скомандовать 'поворот все вдруг вправо', потом ещё раз вправо, убежать под хвост отряда Катаоки и вступить ему в кильватер. Но это займёт немало времени...— Что будем делать, адмирал? — достаточно нервно поинтересовался командир 'Сумы', Тотинаи.— Остаёмся на курсе, — принял решение Того. — Проскочим, а там — пусть догоняют.

В шахматах есть такой термин, 'цугцванг' — ситуация, когда любой твой ход только ухудшает твоё же положение на доске.

Командующий Шестым боевым отрядом именно в цугцванг и попал. Нет, он, конечно мог развернуть свои три крейсера и драпать, но такая мысль в голову самурая даже прийти не могла.

* * *

Эссен уже понял, что его гидроплан нагрузили рацией не зря — он вывел свои превосходящие смлы на более слабого неприятеля. Это уже много. Но хотелось большего...

— Раймонд! — крикнул пилот, — Нам пора. Еле-еле горючего хватит до Владивостока.

— Хорошо, — отозвался лейтенант. — Но сделай хоть один заход на их флагмана — пусть лишний раз побоятся.

— Полезная идея, — хмыкнул Ходаков, и развернул машину прямо на 'Итцукусиму'.

Вице-адмирал Катаока с внутренним ужасом наблюдал как лоб в лоб его флагманскому крейсеру заходит русская крылатая машина. Но мостика не покинул. И офицеры его штаба, разумеется, остались на месте. Все были готовы принять смерть за императора.

Но 'Кречет', не долетев ста метров до флагмана Третьей эскадры, неожиданно отвернул, развернулся, и взял курс на север.

* * *

'Олег' достаточно равнодушно отметился по флагману Того-младшего 'Суме' несколькими залпами, но три шестидюймовых снаряда в цель попали, и столько же трёхдюймовых. 'Аврора' добавила ещё два подарка в шесть дюймов и шесть в три. Такому маленькому крейсеру как 'Сума' это был уже предел Сбита вторая труба, три пробоины по ватерлинии, перебиты паропроводы, попадание в середину грот-мачты.

'Светлана', проходящая мимо отметилась ещё одним попаданием в борт. Серьёзным таким попаданием.

'Сума' стала крениться на левый борт, но пока незначительно.

Но пришёл черёд 'Алмаза'.

Четыре стодвадцатимиллиметровых ствола. На противокурсах. Всего-ничего вроде-бы. Но на русском крейсере образца 1916 года имелся и ПУАО (прибор управления артиллерийским огнём).

Поэтому 'Алмаз' отметился по 'Суме' ещё более качественно, чем его коллеги. Тем более, что его, снаряжённые тротилом снаряды разорвали там вся и всё.

* * *

И командир 'Сумы', капитан первого ранга Татенаути, и контр-адмирал Того прекрасно знали, как вооружены корабли эскадры Рожественского. Крейсер-яхта 'Алмаз' имеет всего лишь четыре семидесятимиллиметровые пушки. Из них на борт могут бить только три.

Каково же было удивление японцев, когда недолётный пристрелочный снаряд дал всплеск в тридцати метрах от борта флагмана Шестого боевого отряда. Всплеск, отнюдь не соответствующий по высоте снаряду трёхдюймовому. Потом ещё один перелётный. 'Вилка'. Старший артиллерист 'Алмаза' приказал перейти на беглый огонь. 'Сума' получил в результате пять фугасных снарядов.

Тротил при взрыве не отдаёт всю свою скрытую энергию, в молекуле тринитротолуола слишком мало кислорода, чтобы окислить с взрывной мощью всё. Поэтому при взрыве тротила выбрасывается ещё огромное количество раскалённой сажи, которая, в контакте с атмосферным кислородом, даёт 'повторный взрыв'.

Именно этим 'повторным взрывом' и 'повторным пламенем' здорово подвыкосило комендоров и прочих пребывавших на палубе крейсера моряков. Людей контузило или просто убивало ударом воздуха, на них вспыхивала одежда, да и осколки фугасные снаряды тоже давали. Так что на 'Суме' здорово выкосило как прислугу орудий, так и многих прочих, находившихся на верхней палубе.

А флагману Шестого боевого отряда предстояло ещё пройти мимо подотставших 'Донского' и 'Мономаха'. А 'старички' тоже врезали от души. Ещё и ещё пробило небронированный борт. В трёх местах. Два раза у ватерлинии. Не очень-то уже теперь Японское море, подчиняясь закону о сообщающихся сосудах, начало заливать воду в утробу флагманского крейсера контр-адмирала Того. Корабль мог ещё держаться на воде, но вести полноценный бой уже не был способен.

'Олег', 'Аврора', 'Светлана' и 'Алмаз' тем временем, отметились своим огнём по 'Чиоде' и 'Идзуми'. Причём в 'Чиоду' 'Алмаз' заколотил ещё и два зажигательных снаряда. Крейсер принца Хигаси полыхал от кормы, и до грот-мачты.

Но концевому 'Идзуми' пришлось ещё более лихо: мало того он получил с отряда Энквиста пять шестидюймовых и восемь трёхдюймовых попаданий на контркурсах, так русский крейсерский отряд ещё и сделал поворот за его кормой, и обработал самый малый из японских малых крейсеров анфиладным огнём.

'Идзуми' пылал с носа до кормы и кренился на левый борт, когда до него добрались 'Дмитрий Донской' и 'Владимир Мономах'. Несколько залпов, и 'Идзуми' взял курс ко дну Японского моря.

У контр-адмирала Энквиста был выбор, либо, отстрелявшись по 'Идзуми', пройти между Пятым и Шестым боевыми отрядами японцев, получая попадания слева и справа, но и стреляя обоими бортами по противнику. Или опять сделать 'кроссинг Т' концевому кораблю отряда вице-адмирала Катаока.

Оскар Адольфович рассудил здраво, и приказал передать 'Донскому' с 'Мономахом' преследовать и добить крейсера Шестого боевого отряда, 'Суму' и 'Чиоду', а оставшиеся свои четыре крейсера повёл для атаки 'Хасидате', благо, что скорости для этого хватало.

Капитан первого ранга принц Хигасе, конечно, мог увести свою 'Чиоду' из-под огня русских крейсеров — запаса скорости ещё хватало. Но кодекс самурая не позволял бросить своего флагмана.

'Чиода' попытался своим бронированным бортом прикрыть уже почти тонущую 'Суму'.

А комендорам русских крейсеров что? Ну лезет в прицел ещё одна японская лоханка... Ну и пали по ней...

'Чиода' нахватался русских снарядов так, что еле смог уползти с курса. Но не спасся: 'Донской' уделил должное внимание 'Суме', и отправил её на дно морское, 'Мономах' намертво вцепился в пытающийся уйти 'Чиода'. Несколько залпов японский крейсер дать успел. Но потом, после нескольких ответных залпов, стал стремительно заваливаться на правый борт, перевернулся и затонул.

* * *

Вице-адмирал Катаока уже прекрасно понимал, что оставшимся трём крейсерам его отряда никуда не уйти. Русских было больше, и почти каждый из них превосходил корабли Пятого боевого отряда по всем характеристикам. На 'джокер', в виде трёх трёхсотдвадцатимиллиметровых пушек командующий Третьей эскадрой Объединённого флота не рассчитывал — за обе войны они ни разу не попали ни в один корабль противника, ни в китайцев, ни в русских.

Поэтому он приказал, приписанному к отряду авизо 'Яйяма' немедленно следовать на соединение с главными силами. И приготовился умирать.

Русский крейсерский отряд был многократно сильнее противника здесь и сейчас. И в плане вооружения, и в плане скорости, и в плане боевой устойчивости. Крейсера Катаоки могло спасти только чудо.

Чудеса, конечно, случаются, на войне даже чаще, чем где-либо, но не в этот раз. В этот раз победила суровая статистика.

Энквист, для начала, сделал 'кроссинг Т' концевому 'Хасидате': 'Олег', 'Аврора', 'Светлана' и 'Алмаз', проходя у него за кормой, очень чувствительно обработали японца продольным огнём. А это значительно более 'болезненно', чем огонь борт в борт — процент попаданий значительно выше.

На 'Хасидате' свалилась мачта, уничтожена ретирадная пушка, оторван взрывом под самой кормой винт, шальной трёхдюймовый снаряд с 'Авроры', прямым попаданием, разорвал пополам контр-адмирала Такетома стоящего на мостике крейсера. Трёхсотдвадцатимиллиметровое орудие приведено в полную негодность к использованию всего одним русским шестидюймовым снарядом. В корме разгорались пожары.

Но на этом ничего не закончилось — Пройдя за кормой 'Хасидате' русские крейсера продолжали его обстреливать и ложась на параллельный курс. Избиение продолжалось.

Мало того, 'Дмитрий Донской' и 'Владимир Мономах', уже почти штатные 'добиватели' русской эскадры, взяли японский крейсер под обстрел ещё и с левого борта.

Крейсера типа 'Мацусима' были, наверное, одним из самых нелепых проектов мирового судостроения. На вполне неплохие во всех отношениях корабли водрузили по гигантскому, совершенно не соответствующему водоизмещению крейсера-носителя орудию. Противоестественно, когда масса одной чудовищной пушки со скорострельностью один выстрел в час составляет более полутора процента от водоизмещения боевого корабля.

Поэтому крейсерам Катаоки реально приходилось рассчитывать только на свои стодвадцатимиллиметровые скорострелки. А их было по пять на борт у каждого. Но, во-первых, 'Хасидате' можно было смело вычёркивать из числа реальных бойцов — он пылал с носа до кормы, кренился на правый борт, с которого огрызалось в сторону русских всего одно орудие. Ещё два фыркали огнём в сторону 'Донского' и 'Мономаха' с левого борта, но его участь была решена. А последним двум крейсерам Третьей эскадры отряд Энквиста мог противопоставить огонь из восемнадцати только шестидюймовых пушек, четырнадцати трёхдюймовых, ну и четыре стодвадцатки с 'Алмаза'. И это, не считая орудий крейсеров добивавших 'Хасидате', которые и сами по вебе были значительно сильнее 'Итцукусимы' и 'Мацусимы'.

А 'Хасидате' тонул, он сильно сел на корму, кренился уже на левый борт, здорово продырявленный 'Донским' и 'Мономахом', потом перевернулся кверху килем и ещё через десять минут Японскойе море приняло очередную жертву этой войны.

Трёхсотдвадцатимиллиметровые пушки, это, конечно, мощно. Но увтанавливать их на крейсерах водоизмещением в четыри тысячи двести тонн нелепо. Слишком ненадёжной платформой для таких чудовищных орудий были крейсера типа 'Мацусима'. Они ведь даже не могли стрелять из этих пушек на борт — отдача опрокидывала корабль. Не более, чем десять-пятнадцать градусов отклонения от диаметральной плоскости. А скорострельность совсем весёлая — один выстрел в час.

'Мацусима', естественно, бахнул по Олегу' из своего громоздилы-орудия, Естественно не попал, и начал получать шести и трёхдюймовые снаряды как с флагмана Энквиста, так и с 'Авроры'. И 'Светлана' успела отметиться.

А с левого борта его хладнокровно обрабатывали огнём 'Донской' и 'Мономах'. Подал свой голос и 'Алмаз' И небезуспешно — два фугасных и один зажигательный попали.